Витражи

      — Над чем работаешь?       Чужие пальцы зарылись в жесткие черные волосы, не укладываемые уже как пару дней. Рядом с Санзу укладка была бесполезна — будет нагло испорчена в первые минуты, когда они встретятся ночью в просторном темном кабинете Дэнами.       — Искусственный интеллект, позволяющий по фото выводить всю важную информацию о запечатленном человеке. Пока не особо выходит, работаю над универсальным доступом в базы ГСБ, — она замешкалась, на мгновение утонув в его плавящих прикосновениях, — но уже подключила медицинские, некоторых сайтов знакомств и твиттерские. Эта идиотина, правда, до сих пор не научилась точно определять пол по чертам лица.       — Тебе стоит немного отдохнуть, не думаешь? — горячий язык коснулся мочки уха. Дэн рвано выдохнула, сильно жмурясь, чтобы отогнать наваждение.       — Хару, мне очень надо работать. Я сейчас на стадии поиска последнего компонента для вещи, которой я занимаюсь еще со второго курса колледжа. Это дело всей моей жизни, понимаешь? — она все-таки откинула голову на мужское плечо, не думая о том, что этот жест откроет шею для настойчивых поцелуев-укусов, — Хару, умоляю…       — Мне нравится, когда ты умоляешь.       — Блять.       Приходить к Дэнами в скучные будни, когда заданий на выезде нет, но надо находиться в офисе, и мешать ей работать, непременно с особым удовольствием беря ее то на столе, то у стены, то прямо в рабочем кресле, у Санзу уже вошло в привычку. Не сказать, что она была сильно против — наоборот, скорее, ждала его. Он замечал. Все эти косые взгляды на собраниях и ухмылки Хаджиме, стоило ему только увидеть их вместе. Все все понимали — по крайней мере, многие — и, к их же счастью, не лезли. Харучие не терпит нравоучений и посягательств на его личную жизнь. Если ему захочется — он спокойно может трахнуть ее прямо на одном из брифингов, но — незадача — ни с кем не хотелось делиться прекрасным видом женского тела, покрытого его отметинами от голеней до шеи. Этот импрессионистский шедевр принадлежит только ему — за попытку это оспорить любому из людей — исключая, конечно, Манджиро — прилетит пуля в лоб. Незамедлительно.       А Дэн все устраивало. За исключением того, конечно, что Акаши частенько отрывал ее от работы. Но эти его визиты были настолько сладкими, что она готова была отложить дела на несколько часов — того стоило. От мужчин и их ухаживаний ее блевать тянуло, но Хару — дело другое. Горячий, дерзкий, бешеный — и настолько хорош в постели (чисто фигурально, ведь в постели они, по факту, сексом никогда не занимались), что если бы он на ее глазах совершил что-то настолько ужасное, от чего дамочки попадали бы в обморок — она бы, наверное, не обратила внимания. Санзу стоил каждой секунды ее времени.       «Ничего личного» — повторяла она себе — и верила, знала, что оно так и есть. Прекрасное время, проведенное вместе, никаких обязательств и периодические пустые разговоры — отвлечься, не более. Все, что между ними было — это жгучая, сумасшедшая страсть. Эти бледные руки и горячие губы отделяли душу от тела, унося куда-то высоко, далеко за пределы атмосферы. Дэнами понимала, почему он так популярен у женщин.       — Ну же, скажи «трахни меня, папочка», и я разверну это кресло, подхвачу тебя на руки и впечатаю в стену, заставив кричать так, что весь офис охуеет, — шептал он в перерывах между звериными укусами в шею, — тебе не нужно работать. Тебе нужен я.       — Блять, Хару… — простонала Дэн, отчаянно пытаясь вспомнить, как дышать, — Прошу тебя, дай мне немного…       — У тебя было достаточно времени, — грубая рука проникает под блузку, вторая же сильнее сжимает волосы у корней, заставляя наклониться ниже, — твое время давно вышло. Я просто позволил тебе немного вольностей.       — Сука. — Гортанно выдыхает она прежде, чем ее утягивают в тягучий; сладкий, как первая августовская вишня, поцелуй.       Кажется, Дэнами сдалась уже давно. Держать оборону перед Харучие было так же бесполезно, как идти на перестрелку с ножом.       — Раздвинь ножки, малышка, — прошептал он в губы, и она повиновалась — невозможно было не. Его голос в моменты, когда он ее хотел, так томно понижался, что сопротивляться смысла не было — руки сами находили рельефный торс, а ноги не могли держаться вместе. В нем было прекрасно все, даже его дурной характер — он заводил особенно сильно.       Дэн сдалась окончательно. Белым флагом был откинут на пол мешающий лифчик, который она и носила-то только ради приличия — он создан для того, чтобы Акаши Харучие снял его с нее. А она сама — для того, чтобы задыхаться под ним в свое свободное и не очень время. Сейчас остальное было не важно.       — Бог мой… — протянула девушка, вновь откидывая голову от удовольствия, даруемого этими невероятными жилистыми руками. Когда она случайно прошлась взглядом по непогашенному экрану, ее что-то зацепило, — так, Хару, подожди, — кодирование завершилось, а сообщения об ошибке не было, — Прошу тебя, Харучие, постой.       Дэнами метнулась к клавиатуре, быстро что-то печатая под аккомпанемент недовольного шипения мужчины.       — Ебаный по голове. — Протянула она, — Они пропустили вирус. Они его, блять, не распознали, представляешь? — девушка захохотала, с удовольствием открывая выданную программой вкладку, — я создала доплера, который будет копировать всю информацию, которую они вносят, и переносить на призрачный сайт, работающий только на моем ПК. Это же ебаная победа, понимаешь?       — Порадуешься позже, — та самая рука, ласкающая ее минутой ранее, грубо схватила ее за челюсть, — мы не закончили.       — Блять, все время мира для тебя, — Дэн отводит его руку своей и приподнимается, впечатывая свою улыбку в его оскал. Знает же, что мужчина не любит инициативу, но сейчас не до того, — Блять, умоляю тебя, папочка, трахни меня, как в последний раз.       Последних разов сегодня было три.