Глаза цвета ноябрьского неба

      Школа гудела, как огромный улей, всякий обсуждал новость об исчезновении Бабурина Семёна. Тоша стоял у расписания, за стеклом которого висела черно-белая бумага с фотографией Сёмы. Он смотрел темными впадинами глаз и гадко ухмылялся. Антон сморгнул наваждение, разглядывая вполне обычного мальчика, неловко теребя край своего школьного свитера, который мама с папой купили ему на рынке в городе. С тех пор Тоша не сильно-то и вырос. Почему-то было нехорошее предчувствие насчет Бабурина. Тот не был похож на того, кто мог пропасть, может, он просто заблудился в лесу? Антон чуть опустил взгляд, отходя от расписания и вспоминая крик Ромки: «Хана тебе!». Мог ли хулиган как-то приложить руку к исчезновению своей шестерки? Не хотелось думать, что Рома мог быть причастен к чему-то криминальному. Не мог такой красивый человек, с такими чистыми глазами, быть замешан в чем-то противозаконном. Тоша чуть нахмурился, раздумывая над своим и вспоминая одноклассника.       Прошла неделя с того дня, как Петров первый раз пришел в эту школу учиться. Подходя к классу русского языка, Тоша поднял взгляд, встречаясь им с той самой девочкой, которая и рассказала про Семёна. Полина Морозова, она была его одноклассницей и первая подошла познакомиться после той стычки с Катей и Бабуриным в коридоре. Как-то так вышло, что они сразу же нашли общий язык. Антону очень понравилась девочка. Было в ней что-то такое, что не улавливалось глазом. Какой-то внутренний стальной стержень, или что-то наподобие того. Тоша втянул носом аромат ежевики и улыбнулся девочке. Поля только улыбнулась в ответ и помахала ладошкой.       — Привет, Антон. Ты уже слышал, да? Ужас какой-то, — Морозова вздохнула и покачала головой, мол, сама находится в шоке.       — Привет, Полина. Да, я увидел, — мальчик замялся, глубоко вздыхая. — Как думаешь, его могли… подкараулить, там? Я не знаю…       — Намекаешь, что кто-то из хулиганов это сделал?       — Тогда ему… ну, пригрозили, — Антон стушевался под внимательным взглядом, а Полина тихонько прыснула.       — Я знаю того хулигана, который пригрозил ему. Он не сделал бы подобного. Не переживай, Антон. И я знаю, что он тебя до дома провожает, — девочка хитро прищурилась, будто бы уже заделалась свахой.       Тоша густо покраснел до кончиков ушей и только замотал головой. Издали послышался шепелявый голос и омега кинул взгляд прямо по коридору. А вот и они, только вспомни. Ромка и Бяша вырулили из-за угла, будто хищник из фильма «Чужой», передвигаясь слегка сгорбленно, будто нарочно, как будто они криминальный авторитет. Полина попрощалась и направилась к своим подружкам, оставив за собой приятный ежевичный шлейф. Антон потянул носом и улыбнулся. Духи у девочки были очень вкусными и кружили голову. Омега посмотрел на своих новых товарищей, которые, заприметив его, сразу же двинулись в сторону Петрова.       — Здорово, Тошка, — Ромка слегка хлопнул одноклассника по плечу и ухмыльнулся. — Как жизнь? Че не дождался нас, мы из-за тебя чуть не опоздали.       — А… простите. Меня отец сегодня подвозил… у меня же нет вашего номера, чтобы предупредить, — Антон замялся, стало стыдно.       — А, бля, точно, на, — Пятифан чертыхнулся, достал из своего потрепанного рюкзака не менее потрепанную тетрадь и вырвал из нее клочок бумаги.       Начиркав цифры ручкой, альфа передал номер домашнего телефона в руки омеге.       — Мне звони лучше. У Бяхи мать… — он замялся, посмотрев на друга.       — Мать у меня синяя вечно, на, — мальчик шмыгнул носом и как-то понуро опустил взгляд, убрав руки в карманы джинсов.       — А… хорошо, — Антон кивнул, искренне сочувствуя новому другу. Опомнившись, Тоша достал из рюкзака блокнот, также быстро нацарапав карандашом на бумажке свой номер телефона, передавая мальчишкам. — А вот мой номер.       Рома опередил Бяшу, протянув руку за запиской, сразу же убирая ее в карман своей олимпийки. Казалось, что они вроде как друзья, все происходило так, как обычно, если Рома начинал с кем-то дружить, но почему же тогда так покраснели щеки? Антон потупил взгляд, неловко убирая блокнот обратно в свой портфель, стараясь не смотреть на одноклассника. Сердце билось в груди маленькой горячей пичужкой, а в животе порхали бабочки, щекоча своими крылышками желудок и спускаясь ниже. Тоша бы сказал, что ему очень понравился Рома. Смелый, сильный, красивый, да и, как принц, спас его от злого Бабурина. Какой бы мальчик в его возрасте в такого не влюбился? Да и девочка тоже. Как в сопливых мелодрамах, которые смотрели мама с Олей, искра и все. Тоша даже объяснить это не мог, он будто чувствовал в Ромке что-то родное.       Закинув портфель за спину, омега улыбнулся и оглядел своих новых товарищей с ног до головы.       — Завтра актированный день обещают, — произнес Ромка. — Папка говорит, что у него голова всегда к сильным морозам болит. Так что, если завтра вдруг отменят уроки, пойдем на коньках в хоккей гонять? Тох, ты с нами, — это был не вопрос. Утверждение, как маленького вожака.       Тоша улыбнулся, кивнул, обрадовавшись, что его пригласили. Наверняка уличная босота и день, и ночь носились по улицам в поисках приключений. Антону было интересно увидеть всю маленькую стаю Пятифана в сборе. Конечно же он согласится. Да и просто хотелось вливаться в компанию. А то, что холодно будет — да и черт с ним.       — А где кататься?       — Да у нас тут каток ващет за школой есть, — ехидно проблеял Бяша, насмехаясь над Антоном и его незнанием.       — Да-а-а, Тох, тебе надо срочно экскурсию проводить, — Рома усмехнулся, оголяя клыки и заставляя омегу покраснеть. — Мы за тобой зайдем. Позвоню сначала, скажу собираться, а потом зайдем за тобой.       — Хорошо, — Тоша улыбнулся и взглянул на кабинет. — Там класс открыли. Пойдем?       Ромка кивнул, пропуская омегу вперед и заходя следом за ним в класс русского языка, по которому у Пятифана всегда была твердая гордая тройка. Все расселись по местам, пока Лилия Павловна вышла из кабинета за журналом. Сразу начался галдеж. Каждый старался запихнуться в разговор о пропаже Семёна. А громче всех была Катька, у которой язык был, словно помело. Все прекрасно знали и видели, что в последний раз с Семой имел дело именно Пятифан и его дворовая банда, а потому мальчишки были первыми в подозрении, что очень не нравилось Ромке. Вот так решаешь дела по-пацански, а потом это все выливается в сплошную кучу дерьма. Еще и Смирнова со своим длинным языком.       — Интересно… после появления новенького в поселке сразу начали дети пропадать. А сегодня, вы гляньте, явился! Ты что с Бабуриным сделал, Петров?! — Катька стрельнула серыми, как две льдинки, глазами в сторону Антона, когда он несмело раскладывал учебник и тетрадь на парте Семёна. — Ходит в очках всю неделю, а ведь все прекрасно видели, что он эти очки у тебя отобрал, а ты пришел снова с ними!       Антон распахнул глаза, удивившись от таких нападок со стороны Кати, ведь это было так внезапно, что он чуть со стула не свалился. Мальчишка испуганно взглянул на Ромку, затем вновь переводя взгляд на Катьку, которая гавкала, как чихуахуа, как всегда, раздувая огромную проблему и оклеветав всех, кого только можно.       — Я ничего с ним не делал! — Антон попытался оправдаться, но вышло это уж слишком подозрительно, хотя он говорил чистейшую правду. Он не имел и понятия, что стало с Бабуриным.       — Да-да, все маньяки так говорят. «Ничего я с ним не делал, я вообще не знаю, где он». Ты появился и сразу череда пропаж началась!       — Очки у меня старые еще! У меня запасные были, если вдруг те разобью!       — Э, Катька, ты чё, на? Берега то не путай, посмотри на него, он даже кошку не тронет! — Бяша нахохлился и решил заступиться за одноклассника, за братана, которого все признали.       — Да как это, не тронет, — Смирнова хмыкнула, сложив руки на груди. — Все видели, как он Бабурина ударил, а потом, за углом школы, еще и унизил. Все знают, что он Бабурина не-на-ви-дел, — произнесла девочка последнее слово специально по слогам, чтобы сделать акцент на то, что Сёма и Антон имели натянутые отношения. — Говоришь, что очки у тебя запасные? Ну-ну, — бета перевела взгляд на Пятифана.       — Зенки на меня свои не лупи, Смирнова, — Рома резко ощетинился и нахмурил темные брови. — Бабурин по делу получил от меня, но я его больше не трогал. Че мне, делать нечего, как об него руки марать?       — Да, но все прекрасно слышали, что ты грозился ему горло перерезать, Пятифан, — девчонка с садистским удовольствием растянула губы в улыбке.       — Чё, бля?! Смирнова, ты совсем офанарела? Я такого вообще не говорил! Думай, что хочешь, но я эту свинью не трогал больше, — Ромка фыркнул, отвернувшись, поскольку не видел смысла больше разговаривать с этой девчонкой.       Но Сёма пропал, это факт.       — Класс, — Лилия Павловна вошла в кабинет, привлекая к себе внимание и прекращая все разговоры. — Сегодняшний урок русского языка будет несколько сдвинут парой минут лекций о вашей безопасности. А проведет ее лейтенант милиции Константин Владимирович Тихонов, — женщина представила вошедшего милиционера, который, тяжело шагая, подошел к преподавательскому столу и снял теплую шапку, взяв ее подмышку. — Слушайте внимательно.       «Бля, менты», — Ромка стушевался, весь напрягся и сжал зубы так, что на скулах заиграли желваки. Появление ментов всегда было дурной вестью. Теперь придется на некоторое время залечь с пацанами на дно и никого не щемать, а то мало ли. Альфа посмотрел на Тоху, что сидел позади, показав ему незаметно жестом, чтобы тот молчал про Пятифанова или про кого еще из банды.       Сглотнув, Тоша вжал голову в плечи, слегка нахохлившись, ведь он испугался неясно чего. В голове сразу пронеслись картинки, как лейтенант хватает Петрова за руку и ведет в отделение. Омегу кидают в темную сырую камеру, закрывают двери и окна, он сидит в темноте, отец кричит, Оля и мама плачут навзрыд, а парнишка даже никак к этому не причастен. Не причастен ведь?       Семён был приезжим, мог не знать леса, заплутать и потеряться. Осторожно переведя взгляд на хулигана, Тоша задумался. Ромка ведь не виноват в пропаже Семёна? Он только что сам сказал это, но можно ли было ему верить? Мама сказала, что знала его отца, доверяла ему, как и доверяет теперь Ромке. Отец тоже, услышав историю про очки, проникся симпатией к Ромке и теперь говорил, что правильных друзей его сын выбирает и держаться за них нужно. Но они ведь даже не знали, на что мальчишки способны! Лейтенант начал свою речь, а потом вдруг пошел меж рядов, касаясь кончиками пальцев деревянных спинок стульев, на которых школьники сидели. Он уверенно и медленно подходил к Петрову, или ему так только казалось? Опустив голову, Тоша сглотнул, смотря в парту, пока перед ним не очутилась папка с подписью: «Дело №131». Когда Константин Владимирович спросил: «Петров Антон?», мальчишка вздрогнул, поднимая глаза.       — Д-да… Это я.       Все проводили лейтенанта взглядом, когда он, вдруг прервав свою речь, направился прямиком к Антону. Ромка тоже проследил за мужчиной хищным взглядом серых глаз. Он следил за милиционером, поворачиваясь полу-боком, следя за тем, как Тихонов кладет папку с личным делом на парту перед Тохой, а внутри все заледенело.       Конечно, когда начинаешь корешаниться с мутной компанией, то довольно быстро можешь стать соучастником, даже если просто пропустил пару сигарет рядом за уголком. Пятифану стало совестно. Ему совсем не хотелось, чтобы у Тохи были проблемы из-за Ромкиной дурной славы.       Тихонов же внимательно оглядел с ног до головы сидящего перед ним мальчика, которого до этого дня видел лишь однажды, издалека. Ничем непримечательный мальчик, видно, что из хорошей семьи, да и в милицию никогда не попадал.       Лейтенант развязал завязки на папке, открывая ее и пододвигая поближе к блондину.       — Узнаешь? Твоя тетрадка? Ее нашли на том месте, где видели последний раз Семена Бабурина. Что ты можешь рассказать о нем?       У Петрова пересохло во рту. Он вмиг облизал губы, как вкопанный смотря на собственную тетрадку. Видать, выпала, когда Семён стряхнул рюкзак со спины Антона в их драку. Стоило рассказать всю правду, но вот как Ромка отреагирует? Вдруг обнажит свой меч, которым Тошу защитил, против него же?       — Семён меня задирать начал с первого школьного дня, у нас с ним всего раз была стычка — в коридоре, я тогда ему сдачу дал за то, что он меня на пол кинул и обзывался. Просто, чтобы отстал. После этого мы с ним не сталкивались, я его всего день знал, — Антон опустил голову, ведь тяжелый взгляд милиционера выносить было очень трудно, словно школьник был на допросе.       А вдруг это и правда был допрос, просто в школе? Антон был главным подозреваемым в том, что Бабурин пропал, а Тоша даже не знал, как же ему доказать свою невиновность. Сказать, что там также были Ромка и Бяша, омега не мог. Да и не только ведь они там были. Но также и шестерки Пятифана, да и половина школы. Не мог также сказать и про драку у леса на школьном дворе, про очки, про то, как Ромка грозился этой свинье. Да и видели в последний раз его тогда, когда он рванул в лес, за котельную.       — Школьные задиры всегда крайне жестоки, — Тихонов понимающе кивнул, но ни в голосе, ни во взгляде понимания не было ни на грамм. Мужчина продолжал смотреть на мальчика, который весь сжался. — Но это не объясняет твоей тетради на месте его пропажи. Как же она там появилась?       — Лейтенант, позвольте я отвечу, — Лилия Павловна посмотрела на милиционера, который уж слишком давил на бедного Петрова, поэтому она решила вмешаться и помочь мальчику. — Семён часто кого-то задирал. Последний раз он решил избить Петрова за углом школы, да портфель его выпотрошил. Здесь нет ничего, чем бы вы могли заинтересоваться, — учительница строго сложила руки на груди, смотря на мужчину.       Милиционер посмотрел на учительницу, перестав нависать над учеником.       — Спасибо, Лилия Павловна. Это я и хотел услышать, — Константин отошел от Антона, оставив папку с делом у него на столе специально, чтобы проследить, попробует ли Петров вытащить свою тетрадь, как главную улику на его имя, или же нет. Он отошел к доске, взяв мел. — Ситуация крайне напряженная. И я хочу рассказать вам пару правил, которых вы должны придерживаться. Первое, не ходить с посторонними в лес…       Тоша, опустив взгляд на папку с делом, тяжело сглотнул густой ком из слюны в горле. Он боролся с жутким желанием взять и заглянуть в эту папку, посмотреть, что они, милиция, смогли найти. Вытащить тетрадь было бы слишком подозрительным, но Антон хотел узнать, что произошло. Искоса взглянув на пишущего на доске лейтенанта, он также кинул взгляд на Лилию Павловну, что скучающе смотрела в окно, едва сдерживая зевоту, а потом и на Ромку, что также наблюдал за лейтенантом, но скорее больше во что-то играл с Бяшей на задней стороне тетрадки. Не справившись с любопытством, Антон, подгадав момент, распахнул дело, заглядывая в него, также кидая взгляды на доску, где был лейтенант. И увиденное в папке его поразило. Там, в пакетике для вещдоков, как в детективных фильмах, был перстень Семёна, которым тот собирался оставить вмятину на щеке Петрова. Воображение немедленно нарисовало Семёна, замерзшего до смерти, синего, в сугробе, без своего пальца, на котором был перстень. Сглотнув, омега быстро закрыл папку, пока к нему не подошел лейтенант. Он как раз написал последнее слово на доске, повернувшись ко всему классу лицом и попросив рассказывать о подозрительных людях сотрудникам милиции.       Лейтенант подошел к парте Антона, забирая дело, из которого тот не вытащил ничего. Он отошел к доске, спросив, есть ли еще вопросы и не хотят ли ему что-то еще рассказать. Посмотрев на Ромку, который смотрел на Антона испытывающим взглядом, Петров сглотнул, но пересилил себя.       — Я, кажется, видел кого-то подозрительного, — он, подняв руку, сообщил это лейтенанту.       Милиционер, задумавшись, спросил омегу, сможет ли он составить фоторобот. Кивнув, Тоша достал листок и карандаш, чтобы составить фоторобот, начиная по памяти рисовать лицо того человека, которого он мельком видел на школьном дворе, а еще в лесу, когда шел с мальчишками до дома. Его размытое лицо до сих пор стояло в памяти. Наконец, спустя несколько минут, Петров закончил с портретом, показывая его лейтенанту, на что он воскликнул: «О, так это же заячья губа!».       — Вы знаете его?       — Видел я пару раз, как он в поселке ошивался. Думал, что уехал уже, ан нет, — Тихонов смотрел на составленный фоторобот, который нарисовал пацан. Очень хороший такой, четкий и понятный. Причем, на столь хороший рисунок у Петрова ушло не так много времени, как могло показаться. — Я думал, что он вообще проездом тут и не обратил должного внимания. А стоило бы, — добавил он чуть приглушенно, после посмотрев на Антона. — Молодец, Антон. Ты отлично рисуешь, тебя бы в художественную школу с руками оторвали.       Тихонов сложил рисунок вдвое, после убирая его в папку и крепко ее завязывая.       — На этом все, Лилия Павловна. Больше не стану отбирать у вас время, — милиционер отошел к доске, надевая на себя шапку и поправляя ее ровно. — До свидания.       — До свидания, Константин Владимирович! — хором произнесли дети, а голос Лилии Павловны слился вместе с ними.       Антон едва слышно выдохнул. Вот так день начался сегодня дико. А ведь только первый урок.       Как только прозвенел звонок, то не успел Антон сложить свои вещи обратно в рюкзак, как к его парте подлетели одноклассники, наперебой талдыча о том, как же классно Петров рисует. Тоша опешил, попытался разобрать хор голосов, приподнялся на стуле, стараясь выцепить в толпе лица Ромки и Бяши, но тех и след простыл. Наверное, побежали за школу курить. Петров сглотнул, рассматривая одноклассников, которые сначала встали на сторону Семёна и некоторые самые жестокие даже пытались Антона чморить. Голоса сменялись голосами, пока вдруг не раздался голос Катьки, что прервал всех. Смирнова грациозной и хищной кошкой выплыла к парте Антона, опираясь о нее ручками и наклоняясь к нему:       — Антоша уже меня обещал нарисовать, правда ведь?       Антон возмущенно приоткрыл рот. Светлые ресницы пару раз хлопнули, и мальчик открыл рот, заговорив с навязчивой одноклассницей:       — Извини, Кать. Я уже обещал другой. Про твою просьбу и не припомню, — он встал на ноги, задвигая за собой стул и отправляясь в коридор, чтобы сменить кабинет.       Он вдруг столкнулся с кем-то и тут же придержал эту девочку под локоток. Носа коснулся нежный запах ежевики, и Антон с теплотой подумал: «Полина». Девочка смущенно улыбнулась ему и заправила прядь волос за ухо. Как лучик света, она ворвалась в жизнь Антона. И стала близким другом за такое короткое время.       — Поля, пойдем вместе до кабинета?       — Пойдем, — девочка улыбнулась и взяла в руки портфель, отправившись в сторону кабинета биологии. Спустя время она снова подала голос. — Хорошо, что ты не стал молчать про этого страшного дядьку с заячьей губой. Может быть, это он детей похищает. Теперь, с помощью твоего рисунка, милиция сможет расклеить его фоторобот по поселку и можно будет быстро его поймать, или он вообще уедет, испугавшись, что его посадят. А то страшно становится со всеми этими пропажами. Сначала Митя, потом Вова, теперь Семен, — она вздохнула, приложив ладошку к щеке. — Ты Кате отказал в рисунке, — девочка прыснула.       — Я подумал, что первый портрет кому-то из класса должен достаться самой красивой девочке. Да еще и первой скрипачке школы.       Морозова чуть смутилась и посмеялась, убирая волосы за ухо.       — Ты правда можешь меня нарисовать? Мне еще никогда не дарили портреты.       — Я бы очень хотел тебя нарисовать, — Антон улыбнулся. — Особенно за музыкой. Думаю, что ты очень красивая, когда играешь на скрипке.       Петров замялся. На самом деле он уже нарисовал Полину вечером, за разговором по телефону. Просто так, по памяти. Но теперь, смотря на нее, ему казалось, что он упустил множество деталей. Например, слегка вздернутый носик-пуговку, ее чуть выступающую арку купидона на губе. Хотелось нарисовать позирующую Полю. Где она будет играть на скрипке, пока Антон будет аккуратно выводить линию за линией, наблюдая за этой прелестной девочкой.       Но не только Полину ведь он нарисовал тем вечером. И стоило подумать об этом, как на лестнице послышался гул голосов и на третий этаж ворвалась свора мальчишек. Заводилой был Бяша, который играл с мальчишками в догонялки. Заметив Антона, он подлетел к лестнице, по которой поднимался Рома. Взгляды их встретились и Петров только чуть смущенно поднял руку. Полина же, заметив такой его жест, улыбнулась и юркнула в кабинет, пообещав поболтать потом.       Двое хулиганов направились прямиком к Антону, а Ромка распустил свою маленькую стаю по своим делам. Они подошли вальяжно, будто бандиты, засунув руки в карманы спортивных штанов. Интересно, надевал ли хоть кто-то из них школьную форму? Антон задумался, а потом ойкнул, когда его волосы растрепала пятерня Ромы.       — Ну че, Тошка? А ты молодец, не прокололся насчет меня с Бяшей. Спасибо, что ли. А то мне лишние проблемы сейчас вообще ни к чему, не хочется папку снова расстраивать. Только вот Бабурин услужил, — альфа цокнул языком, прикусывая ноготь большого пальца. — На дно залечь придется, ни у кого даже не щемануть ничего будет на улице.       — Да, на. Сто процентов Бабурина лесные духи утащили, вот зуб даю! — слышать, что беззубый Бяша дает зуб, стало смешно. Антон громко прыснул, а Бяша возмутился. — Э, на, не смейся, Тохыч!       — Да я не над этим, — омега хихикнул, поднимая руки в безоружном жесте.       — Бяшка прав. Скорее всего Сёмку и не найдут уже. Если его Хозяин Леса к себе забрал, то все. Скорее всего он чем-то его мог обидеть. А мог и просто в лесу затеряться. Ты знаешь, Тоха, что Сёма приезжий был?       Антон кивнул.       — Так вот. У него родители то ли спились, то ли снаркоманились еще года два или три назад, он сюда перевелся, к бабушке своей жить переехал. Городской, короче. В лес мы его не пускали, как он в нашу компанию вошел, да и вообще… Нехуй ему там делать было, короче. Скорее всего побежал туда и пропал.       — А вдруг… ну, найдут его?              — Может и найдут, — Рома пожал плечами, сложив руки на груди, а затем ухмыляясь, оголяя свои небольшие клыки. — Ну да ладно. Раз Сёмки больше нет, то погнали с нами на дельце одно, Тошка. Ты парень свой, уже доказал, что тебе верить можно.              — А… на какое?       — Да не стремайся, на. Ты на стрёме постоишь прост, — Бяша щелкнул ногтем по зубу, как бы доказывая достоверность своих слов.       — Погнали.       Ромка пошел первым, а следом за ним тенью скользнул бурят. Антон сначала замялся, взглянул на дверь класса биологии и пошел следом за товарищами. Пятифан решился заговорить, пока они шли:       — Слышь, Тох, а ты чего не говорил, что рисуешь круто? Вон как Тихонов твой рисунок того мужика с заячьей губой нахваливал. Дашь позырить твои рисунки, м?       Антон густо покраснел, что румянец даже перекинулся на уши, выглядывающие из-под белобрысых волос. Рисунки показать парням он не мог, ведь именно в его блокноте был рисунок того, чьи ноябрьские небеса в глазах Тоше снились уже не первую ночь.       — Да все омеги рисуют хорошо. Поэтому и не говорил. И простите, парни, не могу показать, с собой их нет, — нагло соврав, Тоша потеребил краешек свитера, а затем вновь взглянув на Ромку, который продолжал разглядывать омегу своим хищным взглядом, оголяя свои клыки, показывая розовое нёбо.       — Я вот тоже художник, на, — вмешался Бяша, разряжая напряженную обстановку между этими двумя. — По дереву выжигаю паяльником, ты б видел, Тохыч, чё я мамке и дядь Лехе на днюхи подарил. Там такие лилии, что закачаешься, — мальчик улыбнулся, а Ромыч кивнул, подтверждая слова Бяши.       — Ты молодец, Бяша, — Антон расплылся в искренней улыбке, но вот кое-что покоя ему все же не давало. — Что за духи леса, в которых вы так верите?       Мальчишки остановились, обернувшись к Тоше и чуть взяв его в кольцо. Рома сделал к нему шаг ближе, понижая голос на полтона.       — Это серьезно, Тох. Не шутки. В детстве, когда я еще шкетом был, отец мне говорил, что в лесу живут духи, которые местных не трогают, а городских заманивают в лес и больше их никто найти не может. Конечно, это звучит, как сказка, но все это не просто пустая болтовня. У духов этих можно просить как помощи, так и бед для недругов своих. Бабка твоя местной ворожеей была, с духами этими браталась и с Вэрсой дружила. Быть может, поэтому тебя духи эти не трогают, когда ты через лес в школу прешься. Потому что чуют в тебе бабкино начало.       — Мою сестру… кхм, — Антон смутился. Как рассказать такую тайну? И тайну ли? Вдруг пацаны сочтут сумасшедшим, общаться перестанут? А Тоше казалось, что он только нашел друзей. — Олю по ночам какая-то сова пугает. Она говорит с ней, смотрит в окно и не дает уснуть. Оля стала нервная очень, мне за нее страшно. Но даже помочь ничем не могу…       — Может она предупредить о чем-то хочет? — Бяша подал голос.       — Раз вы уже живете здесь больше недели, а до сих пор никто не пропал, значит духи вас из-за бабки твоей не трогают, но и предупредить хотят. Или рассказать что-то, — Пятифан убрал руки в карманы спортивок. — Я же тоже этих духов видел как-то раз. Тогда только похоронка пришла с войны, папка, горем уморенный, спал в зале без задних ног, а тогда зима была, на улице мороз был. Ну, я за дровами вышел, чтобы в печь подбросить. Смотрю, а в огороде, среди темени, волк сидит, огромный, сука, глазища горят, будто две луны. Я так и окоченел на месте, а он посидел-посидел, на меня попырил и ушел спокойно себе лес, точно растворился, словно его и не было. Тогда я пересрал знатно, да только вот после его прихода как-то спокойно стало на душе, да и папка горевать не так сильно стал. Будто это отец приходил, показать, что все еще рядом. Он же при жизни все в волчьем тулупе ходил, да и кликуху Волк имел, — Рома улыбнулся, прекрасно понимая, отчего его отец носил подобную кличку.       — А почему? — Антон с любопытством округлил глаза, смотря на товарища, который впервые так расчувствовался и говорил о своей семье.       — Потому что… да хуй его знает, Тох, че башку себе забиваешь ерундой?       Антон смотрел на Ромку, который с теплотой и каким-то светом в глазах рассказывал про отца. Он умел рассказывать истории так, что становилось жутко интересно, а рот невольно приоткрывался в ожидании: «Ну, что же дальше?». Была в нем харизма, присущая каждому альфе, но своя, особенная, похожая на звон колокольчиков в летней звездной ночи. Отца Ромки кликали Волком. И не зная этого, Тоша ведь и сам Ромку волчонком называл, а его банду стаей. Отчего-то в голове всегда проносились такие мысли, когда Петров видел этого бесноватого альфу.       Задумавшись, Тоша чуть нахмурил брови. Раз уж бабушка его колдуньей была, то мог ли ее дар и ему с Олей передаться? Вот только почему мама не такая? Она даже погоду предсказывать не могла, даже когда у нее голова болела. Оля так всегда говорила, когда дождь будет, даже если небо ясное стояло. Да и Антон тоже всегда понимал, словно напряжение, висящее в воздухе, чувствовал.       — Я еще видел кое-что… — Тоша шепнул. — Лису. Точнее, девочку в маске лисы. Она меня в лес звала. Я тогда за дровами вышел, а она убежала в лес, и я за ней. Выбежал на опушке. Но лес будто в один момент встал надо мной кронами, стало очень-очень темно, а из темноты на меня кто-то смотрел… кто-то очень большой и страшный. Я онемел от ужаса, перед глазами все поплыло. Черт какой-то был…       — Тут всегда чертовщина творится, надо всегда аккуратно быть, — Бяша также заговорщицки прошептал, вторя Тоше.       — Ну, про девочку в маске лисы я тебе ничего не расскажу, Тох, потому что никого похожего никогда не встречал, но могу дать совет: будь осторожен и лишний раз ни за кем в лес не ходи. Пусть тебя духи и не трогают, но все равно. Маньяка-то никто не отменял, –серые глаза потеплели, словно на холодном ноябрьском небе взошло солнце, а накрывающие его тучи расступились. — Не хочется в один прекрасный день твое табло на доске увидеть с подписью: «Пропал ребенок». И за этой девочкой в маске лисы тоже поменьше ходи. А то мало ли. Лисы они хитрые и неизвестно кто под этой маской скрывается. Может добрый дух, а может злой, а может подельник маньяка. Хрен его знает. А черт этот, наверное, Хозяином Леса был. Познакомиться с тобой хотел, походу, — Рома прыснул, но не издевательски, а по-доброму. Подошел к омеге, приобнимая его за плечи и по-братски притягивая к себе. — Эх, Тоха, ты еще много об этом поселке не знаешь. Здесь надо уши востро держать, тогда не пропадешь. Или найти подходящих друзей. Ну, это ты уже успешно сделал, — альфа гордо похлопал себя по груди, мол, вот он я. — Ладно, харе лясы точить. Перекурить надо, да дальше на уроки шлепать. Кстати, Тох, дай домашку по немецкому списать, а то я не бельмесы вообще. А я сегодня на физкультуре тебя от мечей волейбольных спасать буду!       — И мне, и мне! — Бяша подлетел к Тохе с другой стороны, абсолютно не ощущая себя пятым колесом в телеге.       — Только за ответ на вопрос, — Антон улыбнулся, искренне и дружелюбно.       — А те палец в рот не клади, — Ромка ухмыльнулся, продолжая приобнимать Антона за плечо. — Задавай.       — Бяша, а как ты передних зубов лишился?       Бурят широко улыбнулся, зияя на всю школу дыркой меж зубов.       — А, появилась она у меня довольно просто, на. Просто поспорил с пацанами на то, что на одних зубах на турниках смогу повиснуть. Повиснуть-то повис. А вот держаться гораздо сложнее было, ведь передние зубы вмиг сломались, так теперь и хожу, на. Зато как боец выгляжу, епт. Мать орала тогда дико, конечно, аж в лесу с палаткой пришлось ночевать. Но ничего , все было четко.       Антон посмотрел на Рому, отчего их лица оказались слишком близко к друг другу. Запах женных трав и хвои на морозе ударил в нос, и омега густо покраснел. От того, что они поговорили, стало гораздо легче и Петров хотя бы смог хоть что-то узнать. О бабушке, о лесе. Сразу вспоминались бабкины сказки. Неужели и правда это Леший был? Если так, то почему все же Антон? Почему так напугал? Отправившись следом за парнями, которые потащили Антона куда-то. Бяша что-то брякнул про «дельце», а Ромка, хлопнув себя по лбу, воскликнул: «То-о-очно!», совершенно забыв об этом. В итоге они решили это «дельце» провернуть потом, на большой перемене, когда все в столовой будут. Антон же на это никак не отреагировал.       — Слушай, Тох, а может ты все же с нами на «дельце» пойдешь? Обещаю, что все четко, никакого криминала, — Рома покачал головой, — тут просто один лох должен мне за гнилой базар. Ты просто постоишь на стреме, чтобы никто не спалил, а мы быстро свой долг заберем и все. А там потом можно будет и заточить что в столовке, по любому успеем, — поднявшись к классу биологии обратно, Рома с Бяшей быстро поскидывали свои вещи на парту. — Лады, мы курить, а ты подумай насчет дельца, — альфа кивнул Тохе, после быстро выходя с Бяшей из класса, чтобы успеть покурить, пока перемена не закончилась.       Полина проводила уличную босоту взглядом, после вставая со своего места и подсаживаясь рядом с Антоном, который готовился к уроку, а также достал свой блокнот, в котором рисовал.       — Антон, ты правда решил с Ромкой и Бяшей дружить? Я, конечно, знаю Рому, но… ты в курсе, что Пятифанов стоит на учете в детской комнате милиции за разбой, мелкий грабеж и драку с поножовщиной? — она тихо прошептала блондину, прикрыв рот ладошкой, чтобы лишние уши не услышали. — Я переживаю, как бы они и тебя в свой разбой не увели.       — Они не такие плохие, правда, — Антон улыбнулся, посмотрев на девочку, желая успокоить ее. — Может, они только с виду такими кажутся, но, вроде бы, Ромка просто так не лезет ни на кого, только на обидчиков его друзей или тех, кто… ну, кто плохой? — омега спросил будто сам у себя, смотря на Полину. Ее ровные брови изогнулись, а сама девочка вздохнула. — Не переживай. Я не стану делать ничего плохого, потому что я не люблю такое. А если они втянут меня во что-то плохое, то они мне больше не будут товарищами. Поля, можно я все же нарисую тебя, когда ты будешь играть на скрипке? Когда ты играешь, то ты очень-очень красивая. Хотелось бы нарисовать тебя именно в этот момент.       — Ох, Тоша, — девочка смущенно улыбнулась, а светлые щеки слегка покраснели. — Конечно можно. Только у меня занятие на скрипке только завтра после школы, придется тебе пойти со мной, чтобы нарисовать меня. Это ничего страшного? — Антон качнул головой. — Отлично. Тогда завтра после уроков ты домой не собирайся. Сразу пойдем в музыкальный класс. Только ты скажи родителям, чтобы они тебя потом забрали. А то темно уже будет, через лес одному опасно идти. Тош… а можно я посмотрю твои рисунки? — Полина слегка смущенно убрала волосы. — Хочу представить, как буду выглядеть, изображенной твоей рукой, — она откинула волосы с плеча за спину, а от этого движения носа коснулся запах ежевики.       Антон как-то неуверенно кивнул, но блокнот все равно протянул. Благодарно улыбнувшись, Морозова открыла блокнот, пролистывая листочки, на которых были изображены лишь эскизы, но вот показался первый рисунок. Это была она сама. Нарисованная по памяти, судя по всему. Штрихи были аккуратными, красивыми, без лишней мазни. Девочка улыбнулась, выдохнув: «Красиво», после перелистывая страничку и натыкаясь на еще один портрет в профиль. Острые черты лица, прямой нос, выбивающиеся из-под шапки-гондонки волосы; и, даже нарисованные простым карандашом, словно живые, серые глаза, которые были похожи на волчьи. Рисунок был более живым, более доработанным, в нем была душа художника, а от самого рисунка словно исходил тот самый запах крепких сигарет, которые курил Пятифан.       — Ты нарисовал Рому? Выглядит, как живой, — Полина снова перевела взгляд на рисунок. — Он тебе нравится, да?       Румянец покрыл все лицо Антона, отчего тот стал похож на вареного рака. Он возмущенно изогнул брови и приоткрыл рот.       — Что ты такое говоришь? Просто у Ромки внешность запоминающаяся, решил нарисовать… — от слов подруги Петров очень смутился, а щеки окрасились в еще более яркий румянец.       Отдав Антону его блокнот обратно, ведь дальше рисунков не было, Поля снова улыбнулась другу, сказав, что просто пошутила и ей очень понравились рисунки. Тоша вновь смущенно улыбнулся, отводя взгляд и аккуратно закрывая блокнот, убирая его на край парты.       — Рома друг хороший, как оказалось… я сначала думал, что он задира, как Семён. Но оказалось, что он очень честный, — Тоша посмотрел на девочку. — До дома провожает, в драке с Семёном спас.       — Да, не смотря на свою «карьеру» хулигана, он на самом деле очень хороший, всегда чтит свой какой-то кодекс. По нему же при девушке не затевает драку. Эдакий джентльмен, — Полина тихо хихикнула. — Я с ним с садика знакома и родителей его знала. Тимур Андреевич очень хорошим мужчиной был, очень семью свою любил. Они к нам с дедушкой в гости приходили по праздникам, мы с Ромкой Новый Год вместе встречали, когда маленькими были. Жаль, его война унесла, — девочка вздохнула, кажется, искренне соболезнуя утрате семьи Пятифановых. — Ромка после смерти отца меняться стал, драться, курить. Сильной руки не хватало, и пока дело совсем плохо не стало, его мой дедушка к рукам прибрал. Научил хозяйство вести, руками работать, какие-то моральные принципы вбил, в общем, помог очень, потому что первое время очень тяжело было в семье им. Не знаю почему, но в пенсии по потере кормильца им отказали, хотя Тимур Андреевич на войне погиб, должны были какие-то льготы дать. Но нет… сложное время, сказали, настало.       — Это ужасно, — тихо шепнул Антон.       Рассказ Полины о семье Ромы был каким-то будто слишком личным и Тоше даже показалось, что он сейчас влез к Роме в душу. Хотелось, чтобы когда-нибудь Пятифанов рассказал об этом Петрову сам. Он замялся. Можно ведь с Полиной об этом говорить, раз она знает семью Ромы?       — Рома как-то сказал, что его отец на войне погиб. Сказал, что у него папа омега, — Тоша прошептал это, как большую тайну, ведь сам Пятифан просил одноклассника не распространяться об этом. Подруга только кивнула. — Твой дедушка широкой души человек. Раз решил Ромке помогать и воспитывать его тоже. Надеюсь, что когда-нибудь я с ним познакомлюсь.       — Приходи ко мне в гости, познакомишься, — девочка улыбнулась. — И то, что Рома так много рассказал тебе о себе, а особенно о своем папе, говорит о том, что он доверяет тебе, как себе. Это случается очень редко. Точнее, ты первый после Бяши, кто узнал об этом из его уст. У Ромы не так много друзей, состоящие в его банде парни лишь товарищи, но по-настоящему доверять он может только Бяше. Ну и тебе теперь. Я очень хочу, чтобы Рома был счастлив, как когда его отец был жив. Надеюсь, что он найдет себе хорошую пару, которая сделает его счастливым.       Прозвенел в звонок и в класс стали подтягиваться одноклассники. Полина обернулась, а затем наклонилась к Антону поближе, зашептав:       — Ты только не говори Роме, пожалуйста, что я тебе все это рассказала. Это очень личное, он взъяриться может. Просто я знаю, что тебе можно доверять, — Морозова улыбнулась, вставая с места и уходя на свое.       — Хорошо, я молчу, — пробормотал Антон, смотря вслед Полине, все ещё чувствуя этот запах ежевики.       И что она только имела в виду под хорошей парой? Это были какие-то намеки? Мотнув головой, Петров открыл учебник на той странице, на которой они остановились, достав также тетрадь по немецкому, решив, что все равно Рома с Бяшей не станут нормально сидеть на уроках, пусть лучше домашнюю работу сделают, пользы будет гораздо больше. На самом деле намёк Полины Тоша не понял совсем. Потому что слегка долго думал, как бы сказали Рома с Бяшей: «Тормозил». Поэтому ему лучше все было говорить в лицо, ведь фантазия у омеги была бурная, заносила абсолютно не туда.       Полина села на свое место, посмотрев на забежавших в класс Рому и Бяшу, от которых крепко пахло табаком и мятной жвачкой, которой они пытались заглушить запах табака, чтобы Ирина Валерьевна, учительница химии и биологии, не выгнала их из класса, так как терпеть не могла запах табака. Девочка обернулась, посмотрела на Антона, к которому Рома подсел, чтобы что-то обговорить, пока учительница не пришла, легко улыбнувшись. Волчонок, который станет волком, чье сердце будет отдано маленькому, но шустрому Зайчику. Красиво. Девочка отвернулась, взяв свою тетрадку. Она была рада за своего вожака.       — Ну так что, Тох, пойдешь с нами на большой перемене лоха щемать? — Ромка улыбнулся, пожевывая мятную жвачку.       Сначала Антон не понял, что говорит ему Ромка, ведь омега внимательно следил за его глазами, словно выпав из этого мира. А потом вдохнул его запах. Вкусно. «Интересно, как будет пахнуть Ромка, когда подрастёт?», — подумал Антон и зацепился за эту ускользающую мысль. У альф был гон, после которого они считались полностью сформировавшимися по половому признаку. Расти ещё продолжали, но вот их феромон, природный аромат, становился сильнее. А у Пятифана он и так был достаточно сильным, что за ним омеги из старших классов хвостиком ходили, пытаясь привлечь внимание. Да и, как Петров услышал в коридорах, он был очень популярен у девочек, ведь был очень красивым. Вновь вернувшись к реальности из своих мыслей, Антон посмотрел на Ромку, почему-то задумавшись ещё над тем, почему же он носит кожаную куртку, которая слегка велика ему. Может быть, это была куртка его отца? Поэтому он носил ее? Отец наверняка являлся для Ромки авторитетом, едва ли не единственным на свете. Но волчонок остался без вожака и теперь был потерян.       — А там… ну, точно ничего плохого?       — Да точно-точно. Ничего плохого, все ровно, — альфа закивал, аки болванчик. — Мы просто заберем долг и все. А ты на шухере постоишь, — Рома выжидающе посмотрел на одноклассника, а когда тот неуверенно кивнул, то улыбнулся. — Четкий ты пацан, Тох. Тогда после этого урока пойдем, готовься, — он встал из-за парты, возвращаясь на свое место в аккурат, когда в класс вошла Ирина Валерьевна.       Ромка снова обернулся к Тоше, показав большой палец, после отвернувшись к доске, а через пару минут ему на парту передали аккуратную тетрадь по немецкому. Альфа взял ее в руки, повертев и улыбнувшись, после пихнув Бяшу в бок, показав тетрадь.       После урока Рома вернул Тохе тетрадь, поблагодарив за домашку, а после они, втроем, двинулись по коридору в сторону спортивного зала, где сейчас закончился урок у задолжавшего Пятифану пацана. Подойдя к раздевалкам, альфа повернулся к омеге.       — Тох, ты стой здесь и зырь, чтобы никто из учителей не проходил, а мы щас быстро. Если шухер, то свисти, заметано?       — Э… я не умею свистеть, — как-то неуверенно протянул Тоша, а Ромка лишь тихонечко рыкнул от раздражения, сказав: «Да хоть что сделай, хоть в ладоши хлопни. Бяша, пошли», когда бурят указал на кого-то пальцем в толпе.       — Гляди в четыре глаза, на.       И эти двое отошли в темный уголок коридора, резво выцепив какого-то пятиклашку, который был, якобы, должен Пятифану. Вот только что такого мог сказать этот бета, что Ромке теперь должен был? Отвернувшись, Антон помялся на месте, поняв, что его просто-напросто втянули в какую-то преступную авантюру. Сейчас ведь мальчишки за хрупкой спиной просто забирали у пятиклассника деньги или что-то другое, поскольку Антон слышал их голоса. Жесткий, стальной Ромки, его подзаборное руганье, и блеянье Бяши, с его фирменным: «Да, на!». Стал бы тогда отец хвалить Антона, если бы узнал, во что он ввязался с этими мальчишками? Как герои криминального фильма, ей богу.       Через некоторое время, свистнув Антону, парни подошли ближе и отправились по коридору прочь, а омега поспешил за ними, шустро нагоняя в коридоре, пока парни шли рядом друг с другом, смеясь.       — Этот лошок так испугался, что будет ещё долго ходить и оглядываться, на! — Бяша гоготал на весь коридор, идя рядом с Ромычем. — Так скулил, как сучка!       — Будет знать, как вякать всякое, а прежде, чем рот открыть, башкой подумает, — Рома усмехнулся, покачивая в руке новенький «полароид», который мелкий отдал альфе вместо обещанного велика. — Эй, Тох, — Рома повернулся на парня, который шел за ними, словно в воду опущенный. — Ты чего притих? Что, думаешь, что я тебя обманул и просто стрельнул у пятиклашки полароид? Да нихуя. Этот говнюк вякал всякую хрень в сторону Светки Ромашкиной, одноклассницы нашей. Считал, что раз я с девками общего не имею, то и не заступлюсь. Ага, щас! Будет знать теперь, как на девчонок из шестого «В» рот раскрывать, — Пятифан ловко, с грацией олимпийского спортсмена, запрыгнул на подоконник в проходе лестницы, посмотрев на полароид в своих руках. — Только он мне велик был должен, а есть у него только этот фотик. Хер знает, что с ним делать, если честно. Продать, может, кому? На сигареты деньги будут.       Антон распахнул глаза.       — Ого! Это настоящий «полароид»? Он твой? — омега в восхищении рассматривал блестящий в свете ламп фотоаппарат.       Рома бесстрастно посмотрел на фотоаппарат в своих руках, тряханув черной коробочкой с раскладной вспышкой.       — Ну, терь мой. А мне он, честно говоря, и в хуй не впился.       Ещё никогда омега не видел такой драгоценной и желанной вещи. Это ведь Тоша мог бы и Олю сфоткать, и маму с цветами, и Полину, когда она на скрипке играет, если бы только в его руках была эта заветная коробочка с ещё полной пленкой! Собрав в кулак побольше смелости, Петров посмотрел на сидящего на подоконнике Рому, который покручивал фотоаппарат в руках, пока Бяша предлагал места, куда можно «полароид» заложить.       — А отдай его мне! — выпалил Антон раньше, чем успел до конца подумать, но отступать теперь было поздно.       — Ха-ха! Ромыч, ты слышал? — прошепелявил Бяша. — Вот это Тоха у нас борзой, на!       — Да? А ты мне что взамен отдашь, Тоха? — альфа усмехнулся. — Я этот фотик честно отработал, а ты хочешь его у меня просто так забрать? Не, так не выйдет, Антошка, не по кодексу. Я могу продать его кому-нибудь или заложить в какой-нибудь ломбард и разжиться деньжатами, а если я его тебе отдам, то что я с этого получу? — альфа вальяжно облокотился спиной о холодное окно, продолжая смотреть на интересующего все больше омегу. — Вроде бы ничего ценного, что стоило бы «полароида» я у тебя не вижу, — Рома спрыгнул с подоконника, резко приближаясь к Антону, что тот не успел даже моргнуть, как Рома оказался рядом.       — А ты Ромычу поцелуй предложи, Тохыч! — Бяша хохотнул, убирая руки в карманы своих штанов. — Ты же омега, целочка, так действуй!       Рома зарычал, замахиваясь на гогочущего друга.       Антон смутился, затем засунув руку в карман, желая наскрести монеток, чтобы сыграть на деньги, но нащупывая вкладыш, который достался ему в тот день побега от Алисы. Он достал его из кармана, растянув пальцами, рассматривая коллекционный вкладыш. Все мальчишки сейчас увлекались этим, Антона же как-то это обошло стороной. Поэтому сыграть на вкладыш было лучшим решением. Не так обидно будет, если проиграет. Хотя, нет. Очень обидно, ведь ему так нужен был этот фотоаппарат, такой заветный и желанный давно.       — Это подойдёт?       У Бяши округлились его узкие глаза, а Рома состроил картинно бесстрастное лицо.       — Это же…! — Бяша подлетел ближе к Антохе, смотря на вкладыш, а Ромка скривил морду, начав оправдываться, что вкладыш за целый фотик слишком тупо. — Да это же…!!! — бурят аж весь перевозбудился от счастья, ведь этот вкладыш был нереально редким и они с лучшим другом никак не могли найти его. Рома все еще пытался хоть немного оправдаться, что это абсолютно бесполезная ерунда, но Бяша испортил все планы. — Это же Мерседес-Бенц, на!!! Его-то нам и не хватало, Ромыч! — бурят громко айкнул, когда его достаточно резко и больно ударили в бочину, что он аж чуть не свалился.       — Ну ты и трепло, братка! — Рома рассерженно гаркнул на друга, недовольно цокнув языком. — Чтоб тебя! Мы бы могли все, что угодно за этот фотик у Тохи выпросить, а ты со своим вкладышем все испортил! И тебе еще повезло, что за твои шутки паршивые я тебе оставшиеся зубы не выбил! — Рома недовольно фыркнул.       Мда, не повезло. Им и правда не хватало именно этого вкладыша, который все никак не мог попасться. Были и дубликаты, но вот Мерседеса не было нигде. И именно сейчас, стоя на таком перепутье, Ромка хотел взвыть от досады. За этот вкладыш теперь Тоша очень сильно цену задерет. И какой-то гадкий червячок внутри шепнул, что Рома ведь мог отдать фотоаппарат за простой поцелуй. Ребята чуть постарше из банды Пятифана уже вовсю хвастались поцелуями с девчонками и омегами. И как-то сильно отставать не хотелось.       — Ага, значит, все-таки теперь появился интерес поторговаться? — Антон усмехнулся. — Так во что сыграем?       — Подкидного! — Бяша будто из ниоткуда выудил потрепанные карты, наверняка краплёные.       — Ножички? — Ромка покрутил в руках свой нож-бабочку, владея им мастерски. Но играть по правилам дворовой ребятни не хотелось.       — А давайте в камень-ножницы-бумага? — предложил омега, чувствуя как от предложения поиграть в ножички у Ромки снова стал давящим запах. Запах опасности, грядущих неприятностей и крови.       Альфы всегда были жестокими, ведь это в них было заложено генетически. Альфы раньше друг другу рвали глотки за омег, за территорию и воевали друг с другом за власть. Глаза Ромы блеснули, и Антон увидел в них что-то, похожее на гордость и даже уважение. Парню явно нравилось такое поведение, вот только до переезда в это богом забытое место, Антон таким не был. Был тихим, как зайчик, ни с кем не дрался, сдачи не давал и всегда убегал. А здесь… хотелось доказать самому себе, что смелый.       Рома, ухмыльнувшись и оскалившись, сказал, что Тоха их рисковый парень, но играть согласился. Сглотнув, Антон встал напротив Ромы, который и должен был играть, поскольку «полароид» был его. Антон вдруг улыбнулся этой невинной омежьей улыбкой, ненамеренно, ведь ещё не умел пользоваться омежьими чарами, слишком мал был. Сейчас был просто рандомный случай, который мог решить их судьбы.       Рома уставился на эту невиданную раньше улыбку, которую изобразил сейчас Тоха на своих бледно-розовых губах, словно на что-то чарующее. Хотя, улыбка на самом деле очаровывала, заставляла непонятное ощущение в животе прокатиться по желудку, остановившись где-то в районе груди и защекотав в горле. Альфа невольно сглотнул, пойманный в эту ловушку, тихо выдыхая. Так хорошо стало, что он был готов прямо сейчас отдать Антону этот хренов фотик, за одну только эту его улыбку, но быстро пришел в себя. Прочистив горло, хулиган усмехнулся.       — Ну хорошо, Тох. Играем до трех побед. Победитель забирает все, — мальчишка выставил руку вперед, как и Антон.       Игра началась. Камень-ножницы-бумага, раз-два-три. Рука Ромы остановилась на фигуре камня, в то время как Тоша выдал ножницы. Альфа усмехнулся, ощущая как этот азарт прокатился по телу, скапливаясь в груди одним большим комком.       — Один-ноль.       Внутри Антона все замерло, но он не сдался, кивая, крепче только сжав руку в кулак, посмотрев Роме в глаза. Когда Рома только готовился играть, он как-то странно вёл себя, но сейчас вновь стал самим собой, очень возгордившись своей победой, а Бяша, пародируя девчонок, скандировал: «Рома самый лучший, Рома победитель!», болея за него.       Вновь вскинулись руки. Камень-ножницы-бумага, раз-два-три, они оба выкинули бумагу. Так продолжалось ещё четыре раза. Играющие все время выдавали одно и то же, словно читая мысли друг друга. Антон разгорячился. Его внутренний зверь, внутренняя омега, уже тихо порыкивала от досады. Наконец, Ромка, снова выкинув бумагу, проиграл, ведь Антон выкинул ножницы, схитрив.       — Один-один, — омега улыбнулся, посмотрев в потемневшие глаза Ромки. Он бегло облизал губы, почувствовав тоже этот безумный азарт. Ещё две победы.       Ромке стало жарко. Он усмехнулся, оцарапав клыком свои губы. И так горячая кровь просто вскипела, заставляя щеки раскраснеться, а всю сущность волка направить на победу. Никогда еще игра в камень-ножницы-бумага не была столь напряженной. Было похоже на ощущение, когда тебя вот-вот казнят. Адреналин ударил в голову, отчего губы пересохли, и Пятифанов невольно провел по ним кончиком языка. Быстро, едва заметно. Он посмотрел на Тошку потемневшими глазами, словно на сером небе образовались грозовые тучи. Еще один раунд. Камень-ножницы-бумага, раз-два-три.       Словно в замедленной съемке альфа видел, как ставит ножницы, решив, что в этот раз Антон выкинет бумагу, но его рука остановилась плотно зажатой в кулак. Камень. От досады поражения альфа взвыл, утробно рыкнув, а сущность внутри заскребла когтями, довольно зарычав. Его внутреннему зверю явно было по нраву, что омега был таким смышленым и рисковым. Не таким, как другие омеги.       — Блять, — эмоционально выругался хулиган, осознавая, что еще один проигрыш и он лишится и «полароида», и вкладыша, а этого никак нельзя допустить. — Тебе так просто не повезет, Антон.       — Ты уверен? — Тоша игриво заулыбался, почувствовав азарт во всей его красе.       От своей победы Тоша чувствовал, как первобытная сущность внутри довольно замурлыкала, чувствуя податливость и игривость зверя напротив. Оставался один выигрыш. Всего лишь один. Омега вновь вскинул руку, посмотрев на Ромку, прекрасно видя его взгляд. Внимательный, обжигающий и пожирающий. Так хищник смотрит на свою добычу, готовый вот-вот кинуться на неё, чтобы разорвать в клочья. Но отчего-то теперь Тоша не боялся, совсем не боялся. Пятифан был тем, за чьей спиной омега мог спрятаться, чувствовал себя в безопасности. Проследив взглядом за языком альфы, который обвёл свои губы и задел клыки, Тоша сглотнул, на счёт три вновь вскидывая камень, а Ромка снова поставил ножницы, посчитав, что второй раз камень его оппонент вряд ли поставит.       — Ура!!! — Антон радостно вскрикнул, подпрыгнул едва ли не до потолка, крепко сжимая вкладыш в руках, уже в предвкушении того, что вот-вот кожаный ремешок приза окажется у него в руках.       Рома раздосадовано пнул по старой батарее под окном, которая затрещала и завибрировала. Посыпалась облупленная от температуры краска, осыпая пол, выстланный деревянными половицами, белой стружкой. Глубоко вздохнув и приняв свое поражение, первое за довольно долгое время, Пятифанов протянул фотоаппарат Антону, держа его за ремень от сумки, в которой тот находился.       — Молодец, Тох. По-честному выиграл, — альфа отдал омеге фотик, складывая руки на груди и хмуро смотря на радостного парня. — Только писюн свой не фоткай.       Антон радостно улыбался, прижимая к себе фотоаппарат, затем посмотрев в спину Ромки, который слегка даже сгорбился. Альфы всегда трудно принимали свои поражения, а тут ещё и омеге. Но Петрову так хотелось забрать этот фотоаппарат, что он обязан был выиграть, хоть и было жаль Ромку и Бяшу.       — Давайте вместе будем им потом пользоваться? Я вас потом сфотографирую, хотите?       — На стол в рамочку поставишь? — Рома ухмыльнулся и повернулся к парню полу-боком, убрав руки в карманы спортивных штанов. — Ты его честно выиграл, Тох, делай теперь с ним, что хочешь. Пошлите пожуем что-нибудь, а? Кишки сводит, — мальчишка подхватил свой рюкзак с подоконника, куда положил его перед началом игры, закидывая на плечо.       Послышался звук липучки, который привлек внимание альфы, повернул голову, смотря на Антона, который достал «полароид» из сумки, рассматривая его, а после наставил на альфу объективом.       — Э, а ну не смей меня фоткать сейчас! Я расстроен своим поражением и смотрюсь, как лох! А ну стой! — Рома отвернулся, чтобы если Тоха и сфоткает, то только его спину. — А ну иди сюда, фотограф хуев! — Рома скинул рюкзак, шутливо погнавшись за Антоном, а тот стал убегать от альфы, прячась за Бяшей и посмеиваясь. — Что, весело тебе?!       — Да! — смело ответил Антон и широко улыбнулся.       Омега шустро убрал фотоаппарат обратно в сумку, как вдруг Бяша икнул, когда Пятифан шутливо рыкнул, быстро отходя, а Петров снова рванул вперёд по коридору, а альфа помчался следом за этим резвым зайцем.       Антон был быстрым. Очень быстрым, но не настолько, чтобы убежать от альфы, который нагнал его уже у лестницы, по которой Антон хотел побежать на первый этаж в столовую, будто столовая — это его спасение. Обернувшись через плечо, тяжело дыша, ведь скорость Тоша стал терять из-за того, что в груди совсем не осталось воздуха, а голова закружилась, Антон заметил Ромку. Зря он обернулся. Ромка мчал за своей добычей, широко ухмыляясь, сверкая своими серыми потемневшими глазами. Его тут же догнали.       Рома оскалился, заметив Антона, уже сдающего позиции. Да, бегал зайчик и правда быстро, но вот выдержки не было вообще никакой. Нагнав одноклассника под лестницей и поймав в тупике, Рома подлетел к нему почти вплотную, зажимая между собой и стеной, не давая пути к отступлению. Эта маленькая погоня вызвала в альфе просто шквал эмоций и ощущений, от которых кружилась голова. Волк внутри довольно рычал, скаля зубы, но в угоду маленького возраста не мог воздействовать на альфу в полной мере, поэтому Пятифан лишь прижал Антона к стене, уперев в нее руку по правую сторону от белобрысой головы, посмотрев точно в глаза.       — От меня так просто не убежишь, Тоша, — Ромка подмигнул, приподнимая уголок губ, оголяя клыки.       — Ты это в будущем скажи кому-нибудь, кого парой своей сделать соберёшься, — засмеявшись, Петров упёрся руками Роме в грудь, отодвигая, а тот нехотя поддался, делая шаг назад, ведь послышался голос запыхавшегося Бяши: «Звери, блять!».       Антон посмеялся снова, но уже над бурятом, поправляя лямку своего рюкзака и фотоаппарата. Он уже хотел показать свой выигрыш Оле и Полине, но понимал, что Поле показывать его было нельзя, иначе девочка могла расстроиться, что ее друг все же участвовал в деле, которое было не очень хорошим. Но тот мальчик ведь сам виноват был, правда? Антон убрал фотоаппарат в портфель, а затем они вместе с Ромкой дождались спустившегося Бяшу, все втроём направившись в столовую.       В голове все ещё крутилось то, как Ромка догнал омегу, зажал в углу и был так близко, что запах женных трав, что почти полностью вытеснил хвою от азарта, казалось, до сих пор окружал Тошу, осел на корне языка, заставив горьковатый привкус коснуться и легких. Омега внутри утробно заурчала, заставив бабочек в животе запорхать.

Продолжение следует…