Короче говоря (Это было непростое время) или ИскИны никогда и ничего не забывают

       Себе в прошлом я хотела бы сказать: Не теряй себя в этих ничего не стоящих мелочах. Твои заклятые враги Сразят сами себя еще до того, как ты возьмешь в руки меч. Taylor Swift, «Long Story Short»       ---------------------- Первые пару дней Питер в основном только и делал, что спал. В гостевой комнате в домике у озера было тепло, уютно и тихо, и Питер считал все это одновременно удивительным и давно позабытым. На протяжении долгих месяцев у него был только матрас, больше похожий на грубо сколоченные деревянные доски, единственная простыня, которой он пожертвовал, чтобы спасти собственную жизнь, сломанный обогреватель, на починку которого у него не было денег, и слишком шумные соседи, любящие спорить, заниматься сексом и включать телевизор в любое время дня и ночи.        Теперь же на его кровати было так много подушек и одеял, что ему казалось, будто он спит в мягком облаке. А температура в комнате была теплой и приятной, как раз такой, как ему нравилось. И несмотря на то, что по всем законам он постоянно должен был слышать шум и болтовню Морган, он не мог различить никаких звуков снаружи, если дверь его комнаты была закрыта. Все это заставляло Питера задуматься о том, для чего Тони нужна комната для гостей с такой звукоизоляцией. Разве что так живут все богатые люди без исключений? Или это просто Питер привык к тонким стенам, через которые все прекрасно слышали даже простые люди.        Когда он наконец-то вышел из своей комнаты, то его ждала еда. Много теплой, домашней и сытной еды, которую подкладывали ему мистер и миссис Старк. Словно Питер был поросенком, которого нужно было откормить на убой. Вот только они смотрели на него с заботой и нежностью, стоило ему только войти на кухню или в гостиную. Он понятия не имел, что Тони сказал Пеппер — не мог услышать сквозь стены, хотя вроде и должен был — но она всегда мягко улыбалась. А иногда она даже на мгновение клала руку на его плечо, когда он садился за обеденный стол, или убирала с его лба упавшую прядку волос. Пеппер действовала спокойно и не навязывалась, давая ему знать, что она рядом.        Морган же, в отличие от матери, была настоящей Принцессой Перебора. Любовь к переусердствованию она несомненно унаследовала от своего отца. Когда Питер впервые отважился выйти в гостиную, Морган сразу же его заметила. Она отставила подальше свои жидкие мелки и направилась в его сторону.        — Пити, ты наконец-то проснулся! — закричала она тихим шепотом и начала дергать его за край футболки до тех пор, пока он не понял намек и не поднял ее на руки.        До этого он уже дважды встречался с Морган. Первый раз случился на похоронах Тони, которые он считал настоящими, потому что о коме ему тогда еще никто ничего не сказал. Во второй раз, когда он пришел навестить Тони после того, как тот очнулся. Во время этих встреч девочка казалась подавленной и сжимала руку одного из своих родителей, отказываясь отходить. Питер знал, каким подавляющим может быть горе в таком юном возрасте. И не сказать, что с возрастом все становится проще и легче. Но теперь, когда ее отец очнулся и был жив и относительно здоров, Питер понял, почему Хэппи назвал ее монстром. Иногда Питер задавался вопросом, а не стерлись ли у него самого какие-нибудь важные воспоминания, потому что Морган вела себя так, будто знала его всю свою жизнь. У него не было совершенно никакого опыта общения с детьми, разве что посчитать за опыт спасение их потерянных питомцев и селфи с детишками в парке в образе Человека-паука. Опыт или нет, но он без проблем таскал девочку на руках, усаживая на свое бедро и позволяя ей собой командовать. И его нисколько не раздражал тот факт, что он подчинялся приказам шестилетнего ребенка. В ней было так много всего от Тони, что это завораживало. Но в тоже время и от Пеппер девочке досталось немало. Вообще Питеру нравилось внимательно наблюдать за ней в попытках выяснить, какие черты характера достались ей от родителей. Морган определенно была очень умной для своего возраста и в будущем обещала превратиться во что-то действительно невероятное, ну а пока что она оставалась всего лишь маленькой девочкой, которая любила единорогов, динозавров, Диснеевских принцесс и Щенячий патруль. И кажется, Питер тоже ей искренне нравился, хотя она его даже не знала на самом деле. Возможно, она его даже немного жалела, но Питеру все равно было приятно такое внимание. После заклинания он не позволял себе сходиться с людьми, потому что не желал, чтобы какие бы то ни было отношения обернулись в итоге катастрофой для его новых знакомых и друзей. Но Морган просто не оставила ему выбора — когда он спал слишком долго, она врывалась в его комнату и начинала прыгать на кровати до тех пор, пока он не утягивал ее к себе и не начинал щекотать. Питер просто не знал, как можно сопротивляться такому напору, поэтому даже не пытался это сделать. Честно говоря, ему всегда хотелось иметь младшего брата или сестренку, поэтому он нашел видео на Youtube и научился заплетать косички и красить ногти, он без проблем соглашался на роль принцессы на кукольных чаепитиях, в то время как сама Морган была истребительницей драконов, и, конечно, он позволял ей забираться к себе на колени и прижиматься к груди, когда она хотела посмотреть какой-нибудь мультик. Поскольку Морган было всего шесть, обычно они смотрели вторую часть Холодного сердца, потому что девочка была влюблена в Олафа, Эльзу и оленя. Питер когда-то смотрел первую часть вместе с Мэй. Кажется, это было целую вечность назад. Вторая часть вышла после первого Щелчка, так что неудивительно, что он никогда ее не смотрел. Мультфильм начался довольно безобидно, Олаф был все таким же забавным, а Морган кидала попкорн Питеру в лицо и всякий раз хихикала словно маленький дьявол, когда он слишком сильно увлекался просмотром. Анна и Эльза нашли корабль своих родителей, и в этот момент внутри Питера что-то с грохотом треснуло, словно лед, потому что он подумал об авиакатастрофе, унесшей жизни его родителей, и той ужасающей и такой беспросветной надежде, которую он увидел в глазах сестер. Когда-то эта надежда жила и в нем тоже, и он искренне верил, что, возможно, все это было какой-то ошибкой и его родители все еще живы и где-то просто потерялись, и когда-нибудь они обязательно вернутся, когда Питер будет в них больше всего нуждаться. Вернутся, чтобы спасти его и снова полюбить. Он сдерживал слезы как мог, тем более что за последние месяцы жизни он значительно преуспел в том, чтобы прятать эмоции, но внутри него все еще трескался лед, а слезы щипали глаза словно снежная буря, вымораживающая его изнутри. А потом Эльза умерла. И Питер сдался. Анна начала петь песню, буквально разрываясь от горя и печали, и Питер не мог сдержать своих слез и всхлипов, вырывающихся из его горла. Потому что он в точности знал, что именно она чувствовала в тот момент. — Милая, давай выключим, — сказал подошедший Тони. Морган начала кричать в знак протеста, а Питер даже не заметил, что мужчина вошел в комнату. Картинка на экране замерла и стала темной, Морган отчаянно завопила, а Питеру в тот момент было жизненно необходимо узнать, чем закончилась эта история, потому что обрывать ее в момент беспросветного горя было неправильно. Она не могла закончиться именно так. — Все в порядке, — сказал он. — Мы можем досмотреть. Тони посмотрел на него долгим пристальным взглядом, в котором можно было заметить что-то, похожее на жалость. — Ты точно в этом уверен? — спросил он. — Да, — ответил Питер, вытирая глаза от слез. — Я хочу узнать, что будет дальше. Тони снова включил мультик, но при этом не ушел, а сел на диван, закинул ноги на стоящий рядом пуфик и положил подушку на свои колени, после чего уложил на эту подушку Питера, заставляя его устроиться поудобнее и оставляя одну руку в его волосах. И Питеру следовало бы возмутиться тем, что мистер Старк обращается с ним, как с домашним котом, но все напряжение вдруг покинуло его тело, а из сердца ушла большая часть боли, поэтому он промолчал. Ведь именно так поступала Мэй, когда он был чем-то расстроен. За все те годы, что Питер был рассыпан пылью, мистер Старк превратился в настоящего отца семьи. И пусть он не был папой Питера — да, Питер об этом знал и помнил — представить хоть на минуточку, что они отец и сын, было так приятно. Все эти проявления отцовских чувств были лишь временным явлением, неким переходным периодом, и Питер знал это. Как знал и то, что совсем скоро ему придется снова вернуться в свою реальность. Может быть, именно поэтому он сейчас так много спал и проводил почти все свое время с шестилетним ребенком, который даже не подозревал о том, какой жестокой порой бывает жизнь. У Питера все еще оставалось очень много обязанностей, на его плечах лежала огромная ответственность, и скоро ему придется столкнуться с этим лицом к лицу. Но прямо сейчас он мог просто отдохнуть, и это было приятно. Он даже начал потихоньку отпускать Мэй. И это был важный и нужный шаг в его жизни. Потому что, только отпустив ее, он сможет наконец взять себя в руки и стать таким человеком, каким она велела ему быть. Мультик на экране все продолжался, и эта чертова песня… Что ж, разве это не подробное описание его собственное жизни? Возможно, ему стоило бы послушать эту песню раньше, потому что Анна на экране делала именно то, что пытался сделать Питер все эти долгие одинокие месяцы. Ты потерян, и надежды больше нет, Но ты должен идти дальше И сделать правильный шаг. Миру все еще был нужен Человек-паук, даже если больше не нужен Питер Паркер. В городе живет множество людей, которых он сможет спасти. Если он продолжит помогать людям, то память о Мэй будет жива. Потому что именно за это она боролась перед смертью. И он продолжит ее борьбу. Только теперь он понял слова Хэппи о том, что каждый человек испытывает отчаянный страх перед смертью, что его забудут, как только он уйдет. Но Питер не позволит этому случиться. Я не стану заглядывать далеко вперед Ведь сейчас мое сердце этого просто не выдержит. Но я смогу сделать еще один вдох, смогу сделать еще один шаг Смогу сделать выбор — это мне по силам. И Питеру по силам просыпаться каждое следующее утро. Брать себя в руки и подниматься после драки. И не истекать до смерти кровью, независимо от того, насколько болезненны окажутся полученные травмы. Это ему по силам. Ведь он же сражался с инопланетянами. А однажды даже поднял с себя целое здание. Как минимум в двух других мультивселенных есть версии Человека-паука, которые очень многое потеряли, но нашли в себе силы двигаться вперед. И если они смогли, то значит и он сможет. Эльза выжила. Потому что… ну кто бы сомневался. Это же Дисней. И Питер не смог удержать своей зависти к Анне, которая, как оказалось, никого не потеряла, и к концу мультика у нее были жених, сестра и королевство в придачу. А Питер все также был один. И он ненавидел себя за эти чувства. Ведь он никогда не был злобным и завистливым. Никогда не был тем, кто желает другим несчастье только для того, чтобы почувствовать себя лучше. Пусть даже это просто вымышленные персонажи из сказки. Мэй бы определенно не понравилась эта сторона его личности. Когда начались титры, Морган затанцевала и попросила Тони включить мультик заново. — Магуна, не могла бы ты пойти помочь маме на кухне? Мне нужно поговорить с твоим братом. Морган повернулась к своему отцу и сказала: — Хорошо, папа, — с такой дерзостью в голосе, что Питер не смог удержаться от смешка, даже несмотря на то, что его мозг знатно закоротило на слове «брат». Он был уверен, что вообразил себе это слово, и Тони его на самом деле не произносил. Питер поднялся с его колен и сел едва ли не на другом конце дивана. Как только Морган скрылась за дверью, Тони тоже издал смешок и закатил глаза. — Уверен, эта малышка сделает меня полностью седым еще до того, как станет подростком. — Она, конечно, не подарок, но все равно замечательная. Тони мягко усмехнулся. Когда он смотрел на Морган или даже просто говорил о ней, что-то в нем неуловимо менялось, будто он был в восторге от самого ее существования. Но чего Питер никак не мог понять, так это почему взгляд мужчины также менялся, когда он смотрел на него и Морган вместе. Выражение его лица становилось еще мягче и нежнее, но это просто не могло быть правдой. Питер не мог в это поверить, даже когда Морган ушла, а Тони продолжил смотреть на него с той же нежностью. — Мне приятно видеть, что вы поладили, - Питер в ответ немного покраснел, но так ничего и не сказал. — Мне жаль, что тебе пришлось посмотреть этот чертов мультик. Я не должен был позволять ей включать его, но Морган словно слон в посудной лавке. Я сам видел его уже раз пятьсот. И ты далеко не первый в этом доме, кто плакал при его просмотре. Кто бы мог подумать, но детский мультик разбил меня на части, когда я потерял тебя. — Все в порядке, — сказал Питер. Эмоции на лице Тони поменялись, и желудок Питера сделал кульбит. — Правда? — Тони тяжело вздохнул, и этот вздох будто забрал все то счастье, что Питер успел накопить за последнюю неделю. Вот оно. То, чего он так отчаянно боялся. — Думаю, нам нужно поговорить. Я откладывал разговор так долго, как мог, позволяя тебе немного прийти в себя. Но так как именно я здесь взрослый, то, думаю, начать стоит мне. После того случая в медблоке Питер и Тони почти не разговаривали. Конечно, они беззаботно болтали за обедом и ужином или обсуждали, что посмотреть на Netflix, но ничего действительно важного сказано не было. Ничего, что можно было сказать гостю в их доме. Питер догадывался, что Тони был сильно смущен всеми его слезами и объятиями, которые они оба пережили в ночь возвращения воспоминаний. Потому что даже сам Питер был этим смущен. В ту ночь он был разбит и пережил слишком многое, так что когда Тони спас его, прикоснулся к нему, а потом еще и вспомнил, Питер едва ли мог сделать что-то еще, кроме как вцепиться в мужчину и рыдать словно ребенок. Оглядываясь назад, он мог бы попытаться обвинить во всем голод, потерю крови и шок, вот только правда была в том, что все дело было в одиночестве. Вероятно, с ним случилось бы тоже самое, даже если бы на месте Тони оказался кто-нибудь другой. Но, конечно, когда Тони и Хэппи вспомнили его вдвоем за одну ночь, ласково его обнимали и делали вид, что им не все равно… это было похоже на то, будто фея-крестная исполнила его самое большое желание. И Питер в тот момент испытал такое облегчение, что просто в нем потерялся. Однако сейчас ему было стыдно за свое поведение, ведь ни Тони, ни Хэппи никогда не были тактильными людьми. И Питер прекрасно понимал, что мистер Старк позволил ему задержаться в его доме только из-за того, что пожалел несчастного подростка. Очевидно, он был уверен, что мальчишка, который разрыдался при виде наставника, просто не способен прожить один. Но Питер уже жил один и со всем справлялся. До тех пор, пока не потерпел неудачу. И эта неудача превратилась во что-то теплое, уютное и чудесное. Во что-то, что он будет лелеять в своих воспоминаниях до конца своей одинокой жизни. Питер понимал, что пришло время уходить. После нескольких дней, проведенных в этом замечательном доме, он чувствовал себя так, словно его батарейки подзарядились. Он набрал пару фунтов веса и научился у Пеппер нескольким приемам на кухне, которые позволят ему делать еду не такой безвкусной, даже если он будет покупать ингредиенты для нее намного дешевле. Но даже когда он уйдет, в мире все равно останутся два человека, которые будут знать намного больше, чем просто его имя. Он был уверен, что Тони даже позволит ему писать время от времени смски. Или, может быть, они могли бы даже разговаривать по телефону. Раз в месяц. Или хотя бы раз в два месяца. Чтобы Питер мог просто послушать этот дружелюбный, добрый голос. А может быть, они с Хэппи могли бы видеться периодически за ужином. — Мне пора уходить, да? В любом случае, так будет только лучше. Мне уже давно пора платить за аренду и вернуться к учебе. Да и люди, наверное, скучают по Человеку-пауку. — Пит, я, конечно, тебя люблю, но это самая глупая вещь, какую я только от тебя слышал. В этом предложении слишком многое требовало пояснения, но мозг Питера заклинило на первых словах. — Ты меня любишь? — спросил он, ожидая, что Тони откажется от своих слов или посмеется и назовет все это шуткой, которую Питер просто не понял, или вообще отругает за то, что его разум выдал вдруг желаемое за действительное. Чего он точно не ожидал, так это того, что Тони скажет: — Чертовски верно, люблю, — и прикоснется пальцами к его руке, которая нервно проводила по краю диванной подушки. — Ох, — выдохнул Питер, а некоторое время спустя из его горла вырвался еще один пораженный звук. Тони смотрел на него странным взглядом, в котором перемешались нежность и любовь. — Я никогда раньше не говорил тебе этого, да? — Ага, — нервно покачал головой Питер, будто что-то в его шее было сломано, и двигаться нормально он не мог. Он все качал и качал головой и никак не мог остановиться. — Зачем ты сказал это сейчас? — Потому что это правда. И очевидно, тебе нужно было услышать ее очень давно. Питер потерял нить разговора, чувствуя себя сбитым с толку еще сильнее, чем в тот момент, когда Тони появился, чтобы спасти его. Может быть, он упал с дивана, когда смотрел мультик, и ударился головой? Неужели он все-таки умер из-за раны в своей ноге и теперь находится в загробном мире? Но он определенно не заслуживал такой загробной жизни. Тони вздохнул, и Питеру не понравился этот звук, потому что он был грустным. Но у него не было никакого утешения, которое он мог бы предложить мистеру Старку. — Мне очень жаль, Питер. Когда я увидел тебя на том поле боя, живого и здорового, у меня сразу появилась куча планов. Я хотел познакомить тебя с Морган, стать тебе хорошим наставником и не раз извиниться за то, что я не понимал, насколько ты для меня важен, пока тебя не стало. Ради тебя я хотел стать лучше, и все пять лет, что тебя не было, я мучился мыслями о том, что был для тебя недостаточно хорош. Но потом я очнулся от комы, во время которой ты жил своей собственной жизнью, и я подумал, что, возможно, все эти планы и мечты были только в моей голове, потому что у меня есть склонность выдавать желаемое за действительное, а жизнь после Щелчка была действительно темной и безрадостной. Мне казалось, что ты значишь для меня намного больше, чем я значу для тебя. И это было нормально. Справедливо. Тот человек, каким ты знал меня раньше, на самом деле был той еще ходячей катастрофой, а ты был добрым маленьким гением со сверхспособностями, который, как это ни странно, умел держать себя в руках. Тогда меня все устраивало, я чувствовал себя комфортно и даже в некоторой степени самодовольно, вот только меня никогда не было рядом, когда ты во мне нуждался. Вся твоя чертова жизнь буквально развалилась на части, и это только моя вина. Вот только, к сожалению, осознание этой вины не сможет ничего изменить. И не сделает твою жизнь лучше. Я должен был быть рядом с тобой. Должен был тебя поддержать. И я никогда не смогу этого исправить. Но прямо сейчас я рядом. Питер просто уставился на Тони в ответ. Ему казалось, что нейроны в его мозге работают неправильно. Потому что он никак не мог услышать то, что только что услышал. — Может быть, скажешь что-нибудь, приятель? Потому что я не из тех, кто любит произносить высокопарные речи, и сейчас я чувствую себя немного уязвимым. — Я могу сам позаботиться о себе, — Питеру тут же захотелось ударить себя по лицу, потому что… почему именно эти чертовы слова первыми слетели с его губ? Почему он испугался и помчался в противоположном направлении, несмотря на то, что все, что только что сказал Тони — это именно те слова, которые Питер так жаждал услышать? Ожидай разочарования и ты никогда не будешь разочарован. Вот только это никогда не было его жизненной философией. — Я и не сказал, что ты этого не можешь, — голос Тони прозвучал немного взволнованно, но в тоже время решительно. Он обхватил Питера за руку и придвинулся немного ближе. — Я сказал, что ты не обязан это делать. Не имеет никакого значения, сколько тебе лет. Семнадцать. Восемнадцать. Тридцать пять. У каждого в этом мире должен быть кто-то, кто о нем позаботится. И у тебя теперь есть такой человек. Это я. Вот, что я хотел сказать. Я хочу просто помочь тебе. Позволь мне помочь тебе. Пожалуйста. Что-то внутри Питера закричало о том, что он должен отказаться. Но этот голос становился все тише и тише, в то время как теплое чувство разрасталось в его груди, принося с собой всеобъемлющее облегчение. Теперь у него есть человек, на которого он может опереться. Человек, которому не все равно. — Так ты не выгоняешь меня? — спросил он. Тони рассмеялся. — Ладно, давай начнем с этого. И нет, я определенно тебя не выгоняю. Но, может быть, я мог бы стребовать с тебя оплату за первый месяц аренды в виде обнимашек? Потому что я уже смотреть не могу на то, как сильно ты дрожишь. Питер до этого даже не осознавал, что его всего трясло. Но это было действительно так. Его тело дрожало. И было так странно слышать от мистера Старка просьбу обнять его, потому что до Щелчка обнимашки между ними были очень редки, да и то их инициатором всегда был Питер. Но прямо сейчас объятия не помешали бы им обоим. Так что Питер просто кинулся к Тони и позволил ему себя обнять. Сегодня он даже мог не плакать, потому что никакой катастрофы не произошло. Тогда в медблоке Питеру казалось, что руки Тони были единственным, что удерживало его целым. А сейчас они были похожи на новую уютную толстовку — пушистую, теплую и успокаивающую. И Питер больше не собирался рассыпаться на осколки. Может быть, он даже сможет стать прежним? Конечно, объятия не могли длиться вечно. Тони отстранился и на его лице появилось выражение, которое Питер частенько видел у него в мастерской — будто прямо сейчас он перечислит как минимум полдюжины вещей, которые им нужно будет сделать вместе. Питер всегда считал такие моменты захватывающими. К тому же он так до конца и не осознал, что Железный Человек впустил его в свою жизнь. — Я тут немного поразмышлял на досуге. Ты можешь провести здесь столько времени, сколько захочешь, вот только дело в том, что так ты пропускаешь учебу. Да и, думаю, тебе бы хотелось вернуться в город. У меня есть пентхаус, где мы могли бы остановиться. До летних каникул Морган осталось около шести недель, а потом они с Пеп к нам присоединятся, и мы проведем лето в городе. Прежде чем ты отправишься учиться в МИТ. Он должен был вернуться в город только потому, что был Человеком-пауком. В этой глуши почти не случалось преступлений. Хотя, вполне возможно, что он мог бы спасти какую-нибудь белку или кролика от нападения хищников. Питер не понимал такой спешки. Ведь жизнь, которую только что описал Тони, исчезла вместе с воспоминаниями о Питере Паркере. — Я не хочу, чтобы ты разлучался с Морган. — В этом нет ничего страшного. Она ведь прожила как-то восемь месяцев, пока я был в коме. Так что и пару недель как-нибудь протянет. Учитывая, что выходные она будет проводить со мной в городе, а на неделе мы будем общаться по видеосвязи. — Но я больше не хожу в Мидтаунскую школу. И я не собираюсь поступать в МИТ. Он хотел скрыть эту информацию, потому что как только Тони услышал эти слова, на его лице появилось разочарование. Протеже Тони Старка — король впустую растраченного потенциала. — Почему нет? — Заклинание стерло не только память у людей. Обо мне не осталось больше никаких записей. У меня нет ни свидетельства о рождении, ни номера социального страхования, ни школьных табелей, как и информации о том, что я вообще был зачислен в школу. У меня нет никаких документов, которые бы позволили мне поступить хоть куда-то. Да и если бы были, я бы все равно не смог оплатить обучение. Тоже самое и с МИТ. — Боже мой, Пит. — Все в порядке, — пожал плечами Питер. И пусть на самом деле все было очень далеко от порядка, он так часто повторял себе эти слова, что они вырвались чисто автоматически. — Я готовился к сдаче экзаменов в Департаменте образования. Потом собирался взять перерыв на следующий год, и только после этого попробовать получить где-нибудь стипендию. — Я могу это исправить. Пеппер поработает над тем, чтобы добыть для тебя новые документы, а я могу предложить Мидтауну достаточно денег, чтобы тебя зачислили без лишних вопросов. В МИТ у меня достаточно связей, чтобы тебя тоже приняли. И даже не думай о том, что это будет нечестно. Если бы Бек не испортил твою жизнь, то ты обязательно поступил бы сам. Все было так просто. Питер искал, исследовал кучу записей и бесконечно страдал из-за того, что с лица Земли стерли не только память о нем, но и все его документы, будто Питера Паркера вообще никогда не существовало. А Тони взял и отмахнулся от всего этого так, словно это не было проблемой. Может быть, ему действительно было лучше вернуться в Мидтаун, чтобы бродить невидимкой среди людей, которые забыли о его существовании? Раньше он каждый день чувствовал себя так, будто готов умереть, я сейчас он, возможно, был готов начать свою жизнь сначала. Смогут ли они с Недом снова стать друзьями, даже без воспоминаний? Смогут ли они с ЭмДжей снова стать парой? — Ты не можешь просто взять и все это сделать. — О, знаю, знаю. Все это чертовски несправедливо, капитализм — штука несовершенная, и все такое прочее. Поверь, я прекрасно понимаю, что в Нью-Йорке существует бедность. Но у меня достаточно ресурсов, чтобы тебе помочь. И будь уверен, я все равно это сделаю. — Но ты не можешь позвонить в МИТ. Тебя все считают мертвым. — Точно, — Тони отстранился, выглядя при этом немного смущенным. — Насчет этого, — он нервно провел рукой по своим волосам, и Питер подумал о том, что если бы они находились сейчас на людях, то Тони в этот момент непременно надел бы солнцезащитные очки. — Я разговаривал с Пеп, и мы оба решили, что пришло время объявить миру о моем чудесном воскрешении. На самом деле, когда я очнулся от комы, нам просто нужно было немного времени, чтобы пожить втроем вдали от прессы и всей этой шумихи. Но все это слишком сильно затянулось. Не могу же я провести остаток своей жизни взаперти. Это не лучший способ быть отцом. Твоим и Морган. — Моим? — с трудом пробормотал Питер. — Да, твоим, — Тони произнес это так решительно, будто это был давно известный факт. Будто все было легко и просто. Он положил руку Питеру на плечо и спросил: — Так ты хочешь вернуться в Мидтаун? От этой перспективы у Питера свело живот. — А в чем смысл? Год уже почти закончился. С таким же успехом я просто мог бы сдать все необходимые экзамены в Департаменте образования и получить аттестат. Хотя мы могли бы поговорить о моем поступлении в МИТ. — Это ведь твой последний год в школе. Экзамены, выпускной. Все это важные жизненные события, которые тебе когда-нибудь захочется вспомнить. Сейчас Питер даже представить себе не мог, что пойдет на выпускной. Что он будет там делать? Стоять в углу в одиночестве? О, Флэш провел бы отличный вечер, насмехаясь над ним. — У меня все равно не получится насладиться выпускным. — Но ты сможешь насладиться им, если мы вернем воспоминания твоим друзьям. Питер вскочил с дивана и скрестил руки на груди, потому что радость переполнила его до самых краев, грозя выплеснуться наружу. Но это продлилось всего секунду, прежде чем она исчезла, как ни бывало. — Мы не можем это сделать! — Можем, — спокойно сказал Тони. — Нам известно, что воспоминания на самом деле никуда не делись. Они просто заблокированы, и нам нужно найти триггер, чтобы их освободить. И пусть это немного неловко, но у Неда и ЭмДжей, наверняка, есть что-то болезненное, что связано с тобой и что поможет им тебя вспомнить. Питер на секунду позволил себе все это представить. Выпускной с ЭмДжей, выглядящей совершенно обворожительно, и с Недом — до смешного элегантным в костюме и своей любимой шляпе. И все они такие клевые и благодарные судьбе за потрясающий момент нормальности в их сложной жизни. Наверное, это было бы здорово. Конечно, в городе в этот момент обязательно объявится какой-нибудь злодей, и Питеру придется сбежать, но он успеет потанцевать с ЭмДжей и пообещает позвонить ей позже. Он бы хотел этого. Очень сильно хотел. И именно из-за столь сильного желания он понял, что не сможет этого сделать. — Им лучше и дальше жить так, как они живут, — сказал Питер. — Потому что так для них безопаснее. Теперь у них нормальная жизнь. Жизнь, которую я не смогу разрушить. — Я знаю, ты думаешь, что это делает тебя бескорыстным, но вот что я тебе скажу, Пит. Поверь, во мне говорит сейчас не чувство вины. Это всего лишь правда. Возможно, Нед и ЭмДжей действительно живут сейчас «безопасной» жизнью, — сказал Тони, изображая пальцами кавычки, — без тебя. Но от этого они не чувствуют себя лучше. Потому что счастливее они не стали. — Но как ты можешь знать об этом? — Потому что я сам не стал счастливее, — в голосе Тони прозвучало что-то такое, что заставило желание Питера возмутиться просто исчезнуть без следа. — Я не помнил тебя. Совсем. Но там, где в моей памяти должны были быть воспоминания о тебе, появились дыры размером с Питера Паркера. Все мои чувства и эмоции остались при мне, но я понятия не имел, к кому они относятся. Я оплакивал потерю кого-то, кого даже не помнил. И это сводило меня с ума. Я спросил у Роуди, пил ли я в последние годы так, что просто об этом забыл. Боже, я спросил Пеп о том, не было ли у нее выкидыша, потому что я был уверен, что мы с ней потеряли ребенка. Я был в полном раздрае до тех пор, пока снова не вспомнил о тебе. И если Нед и ЭмДжей заботились о тебе хотя бы вполовину также сильно, как я, то, поверь, ты не делаешь им лучше, держась подальше. Они нуждаются в тебе также сильно, как ты нуждаешься в них. — Хочешь сказать, что все это время они скучали по мне и даже не понимали, что с ними происходит? — эта мысль врезалась в его живот словно острый нож. ЭмДжей принципиально не сближалась с людьми. И последнее, что ей было нужно в ее жизни, так это затяжная меланхолия, окрашенная во все оттенки пессимизма. А Нед? Чувствовал ли он, что у него был лучший друг, или считал, что на протяжении всей жизни был одинок? — Хэй, давай обойдемся без чувства вины. Твой Гарри Поттер, видимо, даже не потрудился объяснить тебе, как работает его магия. Ты должен быть честен со своими друзьями, Пит. И если они посчитают, что ты слишком опасен, чтобы находиться рядом с ними, то это будет их собственный выбор. Питер опустился обратно на диван, потому что ноги его больше не держали. — Неужели все действительно так просто? — прошептал он. Мысли о том, что он может все вернуть — Неда, ЭмДжей, выпускной, МИТ — будто заклинания никогда не было… это было уже слишком для его бедного разума. Он так давно отказался от всего этого. Но что, если Тони прав? Что, если они действительно чувствуют, что в их жизни чего-то не хватает? Он обязан сказать им правду. Потому что они не должны больше из-за него страдать. Вот в чем был весь смысл. — Не знаю, насколько все это можно назвать простым, малыш. Но мы определенно сделаем твою жизнь легче. Ты этого заслуживаешь. — Не заслуживаю, — в этом-то и была загвоздка. Может быть, Нед и ЭмДжей заслуживали того, чтобы знать, чего им не хватает. Вот только Питер таких друзей не заслуживал. Только не после того, как совершил одну страшную вещь, которую не исправит ни одно заклинание и возвращение памяти. — Только не после того, что случилось с Мэй. — Ты должен отпустить ее, малыш. — Отпустить ее! Как я могу это сделать? Она умерла по моей вине! Потому что это я пошел с этой своей глупой и эгоистичной просьбой к Доктору Стрэнджу. Это я испортил его заклинание. И это я доверился Зеленому Гоблину. Я заслуживаю одиночества. И поэтому я не могу вернуться в Мидтаун и поступить в МИТ. Мне нужно сосредоточиться на деятельности Человека-паука и спасти как можно больше людей. Сквозь выступившие на глаза слезы он даже толком не мог рассмотреть Тони. Собственная ярость удивила его. Как он мог забыть о том, что все это случилось по его вине? Как он вообще может сейчас думать о том, чтобы начать жить заново? — Ты думаешь, что именно этого хотела бы для тебя Мэй? — голос Тони прозвучал тихо и спокойно, будто его никак не задели эмоции Питера, и это заставило гнев парня немного утихнуть. — Мэй хотела, чтобы я взял на себя ответственность за весь беспорядок, который устроил. С большой силой приходит большая ответственность. Именно эти слова она сказала мне прямо перед тем как… — он замолчал, потому что даже по прошествии времени не мог заставить себя произнести это вслух. — У меня есть способности, с помощью которых я могу помогать людям. Вот на чем я должен сейчас сосредоточиться. На Человеке-пауке, а не на Питере Паркере. Не на выпускном. Не на друзьях. Не на колледже. И не на отдыхе здесь. Я должен защищать город и следить за тем, чтобы наследие Мэй продолжило жить. Потому что я не смог спасти ее. И память о ней — это единственное, что осталось. — Мэй Паркер была прекрасной женщиной. Но, человек, который вырастил такого замечательного парня, как ты, просто не мог быть другим. Когда я впервые встретил тебя, ты сказал мне об ответственности, и я был впечатлен этими словами. И мне чертовски жаль, что ты потерял ее. Но прямо сейчас мне кажется, что ты позволяешь горю затмить здравомыслие. Потому что Мэй любила своего племянника. Питера. А не Человека-паука. И как бы сильно она ни хотела, чтобы ты использовал свои силы во благо, я уверен, что она не позволила бы тебе положить свою жизнь на алтарь бесконечной борьбы с преступностью. Она бы хотела, чтобы тебя окружали люди, которые тебя любят. Она бы хотела, чтобы ты закончил школу. И пошел в колледж. Женился. Завел семью. И просто жил. Не зацикливаясь на воспоминаниях о ее смерти и наказывая себя до конца своих дней. Не имеет совершенно никакого значения, какие ошибки ты совершил или, наоборот, не совершил. Она бы хотела, чтобы ты оставил их в прошлом и двигался вперед. — Но я не знаю, как это сделать, — прошептал Питер. В словах мистера Старка был смысл. Они звучали так заманчиво. Он не мог себе представить, чтобы Мэй посмотрела на его дерьмовую маленькую квартиру и осталась довольна. Она бы с радостью сфотографировала их с ЭмДжей перед выпускным, и держала бы какую-нибудь позорную табличку в руках на вручении аттестатов. И устроила бы сцену, когда они с Тони провожали бы его в МИТ. Все это непременно случилось бы, если бы она осталась жива. Но неужели, после своей смерти она желала своему племяннику чего-то плохого? Конечно же, нет. И все же… Он понятия не имел, как найти баланс между Человеком-пауком и Питером Паркером. Доктор Стрэндж сказал ему когда-то, что все это только его проблемы. И мертвая тетя вместе с заклинанием памяти, изменяющим реальность, похоже, только доказали, что колдун был прав. Питер знал, как быть Человеком-пауком. Но он больше не знал, как быть Питером Паркером. Но потом на его плечо легла рука Тони, и мужчина притянул его к себе. Голос Тони отдавался грохотом в груди Питера. — Горе словно путешествие, в которое никто из нас не хочет отправляться. Оно длится слишком долго, и в нем есть свои взлеты и падения. И если в это путешествие с тобой может отправится кто-то еще, то это хорошо. Ведь кто-то же должен смотреть в карту и напоминать тебе о том, что нужно остановиться и заправиться. Позволь мне быть твоим штурманом в этом путешествии. — Ты не обязан это делать, — он снова начал отталкивать Тони, хотя на самом деле ему хотелось вцепиться в него и никогда не отпускать. Да что с ним не так? — Ты знал о том, что Мэй просила меня позаботиться о тебе, если с ней что-нибудь случится? — Что? — Питер отстранился, потому что ему просто жизненно необходимо было заглянуть мистеру Старку в глаза, чтобы понять, что он чувствовал по поводу такой ошеломляющей новости. Но мистер Старк не выглядел испуганным. Испуган был Питер. — Это было много лет назад. Еще до первого Щелчка. Я тогда был искренне уверен, что она ненавидит меня, так что услышать от нее подобные слова было неожиданностью. Но она сказала, что я единственный человек, кому она могла бы доверить тебя, потому что я понимаю, через что тебе приходиться проходить и знаю все о тех сложностях, с которыми ты столкнешься на своем пути. Я ответил ей тогда, что из меня получится отвратительный опекун. Мне казалось, что на этом все и закончится, но, знаешь, что она мне сказала? — Нет, — покачал головой Питер, надеясь, что Тони не заметит его тихих слез. — Она сказала, что на самом деле никто не знает, как правильно быть родителем, пока у него не появятся дети. И мне кажется, что эти слова отлично подходят и для многих других вещей. Я был в самом настоящем ужасе, когда она показала мне подготовленные документы на опеку. С тех пор прошло несколько лет, и когда я, спотыкаясь и пошатываясь, спускался с того космического корабля, все еще не оправившись от того, что не смог тебя спасти, Пеппер сказала мне, что беременна Морган. И я даже не потерял самообладание в тот момент, как она ожидала. Потому что я тогда думал о тебе. О том, что, сам того не желая, успел тебя полюбить. Да, иногда я совершал ошибки и в чем-то был похож на Говарда, но это лишь означало, что с Морган я эти ошибки не повторил. Я стал лучше. Ты сделал меня лучше. Для Морган. И теперь пришло время отплатить тебе тем же. — О чем ты говоришь? — О том, что ты не одинок. Мэй никогда не хотела, чтобы ты оставался один. И начиная с сегодняшнего дня, с настоящего момента, ты являешься частью нашей семьи. Я понятия не имею, сколько времени у нас уйдет на оформление всех документов, поскольку тебя в этом мире не существует, а я формально мертв. Но все это не имеет значения. Мэй хотела, чтобы у тебя была семья. И я тоже хочу, чтобы у тебя была семья, — Тони погладил его рукой по спине, вверх и вниз, с такой нежностью, что Питер едва снова не заплакал. — Как думаешь, тебе самому хотелось бы этого? Кроме возвращения Мэй, он хотел быть частью семьи больше всего на свете. Но он не мог выдавить ни слова из своего сжавшегося горла. Вообще ничего не мог сказать. Секунды все продолжали тикать и тикать, а его последний шанс на счастье ускользал вместе с молчанием. Но Тони, кажется, все понял, продолжая мягко поглаживать его по спине. — Это нормально, что сейчас ты чувствуешь себя не слишком хорошо. Ты прошел через самый настоящий ад, а исцеление после подобного — длительный и не очень приятный процесс. Я говорю это, исходя из собственного опыта. — Я очень этого хочу, — наконец прошептал Питер. Давление в его груди немного спало, и он смог нормально вдохнуть. — Ты мне нужен. Тони поцеловал его в лоб, и Питер почувствовал себя... Морган. Ему казалось, что он маленький ребенок, спрятавшийся в безопасных и надежных руках своего отца. — Я всегда так беспокоился о том, что ты слишком сильно похож на меня. Блестящий ребенок. Рано осиротевший. И сначала меня это безумно пугало. Вот откуда взялась та жуткая речь «Я хочу, чтобы ты был лучше». Но я никогда в жизни не был так сильно напуган, как в тот момент, когда увидел тебя, лежащего в луже собственной крови. И то, как ты посмотрел на меня, когда пришел в себя... — Тони замолчал и притянул Питера еще ближе к себе. Парень почувствовал, как он вздрогнул и услышал, что его сердце забилось сильнее. — Я прекрасно знаю, что одиночество может сделать с человеком, хотя я никогда не был также одинок, как ты в последние месяцы. Я не хочу, чтобы ты совершал те же ошибки, что и я. Потому что я потратил впустую очень много лет, разрушая себя изнутри. И я не позволю тебе делать тоже самое. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы улучшить твою жизнь. И если тебе что-то понадобится или ты чего-то захочешь, то тебе нужно лишь попросить об этом. Психотерапевт. Репетиторы. Наставники. Все что угодно. Я не позволю тебе просто плыть по течению, так же как не позволю тебе утонуть. Ты, Питер Паркер, был рожден для того, чтобы парить в небесах. Для Питера это было уже слишком. Он все еще был уставшим и понятия не имел, как все это переварить. Хотя казалось бы, что в этом такого сложного. Но одна часть его сознания все еще была уверена в том, что он заслуживает только одинокой жизни в своей убогой квартире. А другая часть его сознания — большая часть — знала, что он должен остаться с Тони. Потому что Мэй гордилась бы ими обоими. Питер помог Тони. И теперь Тони поможет ему. — Я тоже тебя люблю, — прошептал он в шею Тони. И наконец-то — наконец-то — позволил себе расслабиться.       ---------------------- Короче говоря, это было непростое время. Короче говоря, я выжила.