10. БОНУС. Хэппи
2 февраля 2023 г. в 15:27
Питер был не единственным, кто услышал, как рядом с домом припарковалась машина.
— Кто это? — спросила Морган со своего места на самом верху ворот загона, через которые она перегнулась, чтобы можно было погладить Джеральда по голове (Питер не волновался за нее только потому, что крепко держал девочку за талию и не собирался отпускать, что бы ни случилось. Но все же ему было немного тревожно, потому что для нее это было слишком высоко. Но она просила и даже умоляла поднять ее туда. Хлопала своими очаровательными глазами и говорила: «Я знаю, что ты не позволишь мне упасть, Пити». И он сдался под ее напором, словно преступник-дилетант, встретивший Человека-паука).
— Осторожнее, Мо! — сказал он немного громче, чем нужно, когда она наклонилась вперед еще сильнее, перенося вес тела на носки своих блестящих кроссовок. Джеральд, кажется, смотрел сквозь нее прямо на Питера, будто безмолвно осуждая его за все дерзкие выходки Морган.
Вот только Джеральд понятия не имел, что все, происходящее сейчас, было довольно безобидным. Если бы только у Морган была способность прилипать к поверхностям, беспокоиться было бы вообще не о чем.
— Не будь таким же отстойным, как папочка, — сказала она, высовывая язык.
Питер притворно обижено ахнул от услышанных слов.
— Если ты сейчас же не спустишься, я передам ему, что ты о нем думаешь.
— Нет, не надо, — протянула она, растягивая гласные.
— Последнее предупреждение.
— Ну и ладно! — топнула она ногой по прутьям ворот, на которых стояла. — Мама говорит, что очень важно, чтобы папа считал себя клевым, иначе его чувства будут ранены.
Сначала Питер фыркнул от этих слов, но как только до него дошел их смысл, он тут же забеспокоился.
— Твой папа на самом деле очень клевый. Он просто очень за тебя волнуется, потому что сильно тебя любит.
— Папа самый клевый на свете, — без тени сомнений подтвердила Морган. И это было странным, потому что по ее словам получалось, что он был самым клевым и отстойным одновременно. И это не вызывало у девочки никаких противоречий.
Питер замечал за ней такое уже несколько раз, так что...
— Верно. Я рад, что мы в этом разобрались.
— Так кто там приехал? — спросила Морган, накручивая на палец прядь волос. — Не многие люди знают, где мы живем.
— О, это Хэппи заглянул к нам на ужин.
— Дядя Хэппи! — завизжала Морган. — Он не приезжал к нам целую вечность. Ни разу с тех пор, как ты вернулся домой. А ты знаешь дядю Хэппи? Он прячется от тебя? Или ты прячешься от него? Это было бы глупо.
— Да, я знаю Хэппи, — обычно безграничный энтузиазм Морган не вызывал никаких тревог или беспокойств. Но тема ее нынешнего энтузиазма все же была довольно странной. Питер сделал вдох и медленно выдохнул. — Никто ни от кого не прячется. Он просто дал мне немного времени и пространства, чтобы прийти в себя.
— Это глупо. Семья должна находиться вместе. Если, конечно, ты не летишь в космосе на корабле. Это так потрясающе. Но только тогда, когда ты не забыл взять с собой много топлива. И все равно это глупо.
Питер невольно засмеялся, гадая, не подсыпал ли кто лишнего сахара в перекус ребенка.
— Да, ты определенно станешь причиной комплексов у своего папочки.
— Что такое комплексы?
Питер протянул руку, и Морган тут же за нее ухватилась, переплетая их пальцы вместе. И в этот момент что-то тревожное внутри Питера успокоилось. Все у них будет хорошо. Как бы ни прошел разговор с Хэппи, завтра в четыре часа он снова будет здесь рядом с Морган и Джеральдом. Питер еще ни разу не разочаровывал свою сестру и собирался сделать все возможное, чтобы этого никогда не произошло.
— Ему не нравится думать и вспоминать о космосе, но ты постоянно поднимаешь эту тему.
Когда они направились по дорожке к дому, Морган начала размахивать их сцепленными вместе руками.
— Мы должны встречаться со своими страхами лицом к лицу. Так говорит мама.
Боже, как же он любил эту девчонку, состоящую из дерзости и солнечного света. Когда он был маленьким, то надеялся, что у него будет родной братик, но эта надежда была тщетной. Зато Морган оказалась намного лучше всех тех братьев и сестер, которых он когда-то себе воображал. И он ценил тот факт, что был достаточно взрослым, чтобы это понимать.
— Как думаешь, — сказал он, замедляясь настолько, чтобы ей пришлось практически тащить его к дому, — ты сможешь пойти на кухню и помочь родителям с ужином, как только поздороваешься? Или может быть, накроешь на стол? Мне нужно будет поговорить с Хэппи наедине.
— Ты хочешь встретиться со своими страхами лицом к лицу? — спросила она без какого-либо осуждения в голосе.
Питер очень удивился тому, что малышка оказалась достаточно взрослой, чтобы понять такую сложную вещь. Хотя, учитывая, кем были ее родители, она просто не могла получиться другой.
— Да.
— Хорошо, — она поднесла его руку к своим губам и поцеловала костяшки пальцев. — Будь храбрым, — после этого Морган отпустила его руку, чтобы распахнуть входную дверь и промчаться по коридору в сторону гостиной с криком: — Дядя Хэппи!
Взгляд Хэппи всего на мгновение скользнул мимо Морган, чтобы посмотреть на Питера, оставшегося стоять в коридоре. Но затем он поднял девочку на руки, усаживая ее на свое бедро, будто делал это миллион раз и это стало для него в порядке вещей. Но Питер просто стоял и пялился на все это. Морган небрежно взмахивала руками и что-то весело щебетала, а Хэппи воспринимал это как должное и даже внимательно ее слушал. Морган обняла его за шею, поцеловала в щеку и заявила, что раз уж он все равно поднял ее на руки, то тогда должен донести до кухни, потому что она должна помочь родителям накрыть на стол. Оказавшись снова на ногах недалеко от кухни, она посмотрела на Питера, с улыбкой показала ему два вскинутых вверх больших пальца и убежала к родителям.
— Эмм… — очень красноречиво промычал Питер, как только они остались одни.
— Привет, — сказал Хэппи, опускаясь в одно из стоящих неподалеку глубоких кресел.
Питер уселся на ближайший диван так медленно и плавно, как только мог, радуясь, что ему не пришлось решать сложную дилемму — сесть ли рядом со своим бывшим водителем/помощником/арендодателем или отдельно. Внутренности Питера будто мелко потрясывались от охватившего его беспокойства. Но это ведь был всего лишь Хэппи. Они встречались раньше миллион раз. Он оставлял ему раздражающие голосовые сообщения едва ли не каждый день. А однажды вообще в панике позвонил из Европы и попросил его забрать. Питер, в конце концов, даже жил у него несколько месяцев. И явно не нервничал с ним настолько сильно со времен стервятника.
Но почему-то нервничал сейчас. Или, может быть, на него так действовало присутствие рядом любых людей? Он ведь ни с кем, кроме Старков и Сэма, не общался на протяжении нескольких недель.
— Хэппи, — сказал Питер, кивнув головой.
Сейчас это имя казалось почему-то еще более ироничным, чем раньше. Питер действительно был не из тех людей, кто осуждал других, но Хэппи выглядел слишком измученным. Его волосы были длиннее, чем обычно, а щетина на лице говорила о том, что несколько последних дней он забывал брать в руки бритву. Да и в выражении его лица было что-то болезненное, на чем Питер старался не акцентировать внимание. Хэппи внимательно его разглядывал в ответ, бросив слишком пристальный взгляд на его не скрытые одеждой запястья.
Питеру пришлось бороться с желанием скрестить руки на груди. Он прекрасно знал, что именно искал Хэппи на его руках. И хотя Тони пообещал, что ничего ему не скажет, Питер предположил, что Хэппи просто сам сделал вполне разумный вывод, учитывая, в каком состоянии был Питер, когда они виделись в последний раз. Вот только он никогда, даже в самых мрачных своих мыслях не думал о том, чтобы приставить лезвие к своей коже.
Со дня смерти Бена у Питера кружилась голова, как только он видел кровь. Ему было плохо от ее вида. И от ее запаха. А теперь умерла еще и Мэй, так что… нет, спасибо. К тому же Питер не был уверен, сколько крови успеет вытечь из его тела прежде, чем регенерация его спасет. И он никогда не хотел бы это узнавать.
Так что Питер просто свободно сложил руки перед собой, показывая Хэппи свою безупречную кожу.
Ведь все шрамы, полученные им на патруле, в конце концов исчезали.
— Ты выглядишь значительно лучше.
Питер проглотил слова о том, что Хэппи, наоборот, стал выглядеть только хуже, вертевшиеся на кончике его языка. Почему он чувствовал себя настолько странно? Ему безумно хотелось вернуться в загон к Джеральду. Или, может быть, сделать вид, что Морган потребовалась срочная помощь в сервировке стола.
— Эмм… спасибо.
— Тони хорошо о тебе заботится?
— Он лучший в этом! — Питер просто не мог позволить Хэппи думать иначе. Несмотря на то, что иногда он все еще чувствовал себя сломленным, это не имело никакого отношения к Тони. К тому же Тони — и маленький ангелочек, разделяющий с ним ДНК — были единственными, что позволяло Питеру оставаться собой. — Хотя все вокруг кажется мне чем-то безумным. До сих пор не могу поверить, что мистер Старк поселился в лесу, как какой-то отшельник. И завел альпаку! Это какой-то особый символ богатства у миллиардеров или что-то в этом роде?
— Это скорее просто еще одна выходка в стиле Старка. У его старика раньше вроде как был настоящий зверинец. Фламинго там и прочее дерьмо.
— Вау.
— Так что да, один из способов показать свое богатство.
— Слушай, мне очень жаль, — сказал Питер, рассчитывая на то, что извинения хоть немного сгладят напряжение между ними. Хэппи был одним из немногих людей, знающих о его существовании, так что Питеру не хотелось бы, чтобы между ними оставались недопонимания. — Прости за все те объятия и слезы в ту ночь, когда меня нашел мистер Старк. Я не хотел, чтобы ты чувствовал неловкость из-за этого.
— Меня все это мало волнует, — сказал Хэппи так яростно, что его голос был больше похож на рычание. — Господь свидетель, у тебя было полное право проявлять эмоциональность. Но что до смерти меня напугало, так это то, что ты был чертовски близок к кататонии, когда выходил из машины.
Питер не очень хорошо понимал, что все это значит, потому что его воспоминания о поездке и том, что было в ту ночь дальше, словно были покрыты туманом. Но зато он отлично помнил собственный ужас, когда сел в машину Хэппи и подумал о том, что все это просто не может быть реальностью. Ему казалось, что Бек каким-то мистическим образом вернулся и все происходящее было лишь иллюзией. Самой жестокой иллюзией, которая могла полностью его уничтожить. Или что он все-таки умер, но тогда к нему не должно быть такого доброго отношения, ведь за все свои поступки он должен был гореть в аду.
Ему потребовалось несколько дней, чтобы хоть немного поверить в то, что это реальность. И только после того, как Тони сказал, что Питер может остаться в их доме на неопределенный срок, он смог позволить себе попробовать расслабиться.
Хэппи смотрел на него так пристально, будто Питер до сих находился в неопределенном состоянии и пугал его до чертиков.
— Ох, — Питер потер рукой затылок и опустил взгляд на свои колени. — Та ночь была слишком тяжелой. Мистер Старк сказал, что ты беспокоился обо мне, и мне жаль, что я доставил тебе столько хлопот. Ты не обязан обо мне заботиться.
— Боже, Паркер, я понимаю, что ты на меня злишься, но не мог бы ты посмотреть на меня хотя бы одну секунду?
Питер поднял голову не из-за просьбы, а скорее от удивления. Он никогда еще не слышал, чтобы голос Хэппи звучал настолько подавленно. Даже на похоронах Мэй, стоя у ее могилы, он притворялся сильным.
— Я не злюсь на тебя, — пробормотал он в ответ. — С чего ты это взял?
— С того, что ты должен на меня злиться! — рыкнул Хэппи. — Я подвел тебя. Подвел в тот момент, когда ты больше всего на свете во мне нуждался. Если бы Мэй была жива, то она надрала бы мне задницу за то, что я не заботился о тебе. А может быть, она мстила мне даже с того света, потому что последние шесть месяцев я жил словно в каком-то тумане.
— Но ты меня не подводил, — уверенно сказал Питер. — Ты в буквальном смысле даже не знал о моем существовании. И это я во всем виноват. Я сам попросил Стрэнджа произнести то заклинание. Так что я ничего не ожидал ни от тебя, ни от кого бы то ни было еще. Ты просто не мог мне помочь. И я не… я не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым за то, в чем нет твоей вины. Это глупо.
— Но если ты на меня не злишься, то почему ты меня избегаешь?
— Я просто не думал, что тебе не все равно.
Хэппи вздрогнул так, будто Питер ударил его по лицу всей свой паучьей силой. А сам Питер, увидев это, отшатнулся.
— Просто раньше так получалось, что тебе насильно спихивали ответственность за меня. И заставляли со мной возиться, — попытался объяснить свои мысли Питер. — Сначала мистер Старк, а потом и Мэй, — ее имя он произнес едва слышно. — И я подумал, что ты почувствуешь облегчение, наконец-то от меня избавившись.
— Но я не хочу от тебя избавляться!
Питер сделал глубокий успокаивающий вдох и медленно выдохнул. Хэппи выглядел бледным, измученным и потным, и Питер жалел о том, что не может сейчас вернуться в прошлое и избежать этого неловкого разговора, заставив мужчину избавиться от всех этих глупых мыслей.
Хэппи провел рукой по лицу, тем самым стирая с него часть эмоций.
— Слушай. Слишком очевидно, что я плох во всех этих разговорах и в том, чтобы налаживать отношения с детьми. Но, ты прав. Ты и я… все это началось как некая рабочая миссия. И это было совсем не то задание, которое мне хотелось бы выполнять. Но тогда я был самым настоящим придурком и просто вымещал на тебе свое разочарование в Тони, вместо того, чтобы быть польщенным тем, что он доверил мне такого ребенка, как ты. И я прошу у тебя прощения за свое поведение. К тому времени как появился Танос, ты давно уже перестал быть для меня тяжкой обязанностью. А те пять лет без тебя… что ж, могу с уверенностью сказать, что мой мир был совсем не таким без твоего особого глупого героизма. Потом, когда мы начали встречаться с Мэй, я даже подумывал о том, что когда-нибудь смогу стать для тебя дядей или кем-то вроде того.
Питер прекрасно знал, что в этот момент выглядел как олень, попавший в свет фар бронированного танка. Единственная причина, по которой он так легко поверил в то, что только что сказал Хэппи, заключалась в том, что он просто не смог бы все это выдумать.
— Внутри меня пока творится полный бардак, — выпалил вдруг Питер, сам не понимая почему. Возможно, некое саморазрушение — или даже самосаботаж — было закодировано в его ДНК вместе с Паркеровской удачей и паучьими способностями.
Но Хэппи на это признание невозмутимо фыркнул и сказал:
— Я уже несколько десятилетий знаком с Тони. Поверь, все эти бардаки давно стали моей специализацией.
Питер знал, какой ответ он мог бы произнести на длинную речь Хэппи. Он мог бы сказать что-то вроде «Морган только что назвала тебя дядей Хэппи, и раз уж мистер Старк настойчиво повторяет, что она моя сестра, то…».
Но Хэппи заслуживает чего-то лучшего. Мэй и Хэппи встречались достаточно долгое время и даже успели задуматься о совместном будущем, прежде чем о них узнал Питер. В тот период времени, что прошел между щелчком и заклинанием, Хэппи прочно вошел в его жизнь. И под его грубоватой маской скрывался отличный парень — верный и надежный.
А Питеру нужны были рядом люди, которые заботились бы о нем. Так сказал Сэм.
Питер и сам хотел, чтобы о нем заботились.
А еще он хотел, чтобы Хэппи перестал уже выглядеть настолько грустным. Поэтому он сказал:
— Бен был единственным родственником моего отца, но Мэй никогда не переставала быть моей тетей, даже когда его не стало, — он позволил этим словам осесть между ними и подождал, пока Хэппи не поднимет на него взгляд. — И сейчас мне вроде как нужна вся помощь и забота, какую я только могу получить. Так что если ты все еще думаешь о том, чтобы стать моим дядей, то я не стану возражать.
Хэппи молчал очень и очень долго, а потом все же спросил:
— Правда?
— Правда, — незамедлительно ответил Питер.
Если говорить начистоту, то он никогда в жизни не видел Хэппи счастливым. Собственно говоря, именно поэтому он и получил такое ироничное имя. Но выражение, которое сейчас появилось на его лице, было чертовски близким к счастью.
— Я бы очень этого хотел, — улыбнулся Хэппи, и что-то нервное внутри Питера сразу же успокоилось. Он даже не мог вспомнить, почему был так взвинчен в начале их разговора. — И если тебе когда-нибудь захочется отдохнуть от всего здешнего сумасшествия или ты захочешь пожить в городе, то я буду рад тебя видеть в любое время. У меня новая квартира, так что… никаких тяжелых воспоминаний.
Питер вдруг решил, что вместо того, чтобы развивать разбивающую сердце тему, лучше немного пошутить.
— Так значит, ты будешь настаивать на совместной опеке или что-то в этом роде?
Но Хэппи настолько быстро побледнел, что Питер даже подумал обидеться на такое отношение.
— Боже, нет, конечно. Шшш! Не говори ничего подобного там, где тебя может услышать Тони. Он ревнив настолько, что переплюнет в этом любую сумасшедшую бывшую. Если ты слушаешь, босс, то я не пытаюсь присвоить себе твоего малыша-паучка.
— Тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь?
— Нет, не кажется. Мне про тебя уже много чего сказали. И выразились при этом предельно ясно.
Питер наклонил голову набок. И открыл рот. А потом молча закрыл его, размышляя над услышанными словами.
— Я даже не знаю, что можно на это сказать, — он совсем не хотел, чтобы Тони и Хэппи сражались за него. Сама эта идея была до абсурдного нелепа (Но Тони был просто чемпионом по нелепостям). Хотя Питеру была приятна мысль о том, что он нужен был этим людям.
Это было уже слишком. И все же…
Они так сильно о нем заботились.
Это согрело его так, что он поерзал на диване, желая обнять Тони и Хэппи и никогда их не отпускать.
— Все это не так уж и важно. Пока этот сумасшедший гений заботится о тебе и делает все, чтобы обеспечить твое будущее, я буду в порядке. Но если он вдруг обидит тебя, то ты всегда можешь прийти ко мне, слышишь?
Его жизнь так сильно изменилась с тех пор, как его нашел мистер Старк. Питер сейчас даже представить себе не мог, что Тони «его обидит», хотя он и помнил, что хорошие отношения между ними были далеко не всегда.
— Слышу.
— Вот и хорошо, — кивнул головой Хэппи, и мимолетная улыбка снова коснулась его лица, прежде чем скрыться. — Знаешь, на следующий день после того, как тебя нашел Тони, я пошел в тот магазинчик пончиков, где работает твоя подружка…
— ЭмДжей, — подсказал Питер, потому что она никогда бы не согласилась с тем, чтобы кто-то называл ее просто «его подружка», особенно сейчас, когда она, во-первых, в буквальном смысле не помнила о его существовании, а, во-вторых, будет чертовски сильно на него зла, если воспоминания к ней вернутся.
Но Хэппи в ответ закатил глаза, будто Питер излишне драматизировал.
— Я помню ее имя. Ты называл его достаточное количество раз во время своих ночных телефонных разговоров, которые я вынужден был слушать, чтобы я навечно его запомнил.
Питер за эти слова кинул в него подушкой, которую Хэппи легко отбил.
— Как бы там ни было, она работала в тот день. Посмотрела на меня, нахмурила лоб и будто стала какой-то напряженной. И в тот момент я испугался, потому что понятия не имел, как вообще работает это чертово заклинание. Что, если бы она вспомнила о том, что я отдал ей сломанный кулон в Лондоне после того, как она вырубила дрона булавой. Но при этом она бы все еще не понимала, почему в ее жизни произошли эти события. И что я должен был ей сказать, если бы это действительно случилось?
— Эмм… что ты работал на Человека-паука? Разве не так ты говорил раньше?
— Такого я точно никогда не говорил. Это все слова того несносного мальчишки, имени которого я не помню.
Питер закатил на это глаза, не став никак комментировать, а лишь спросил:
— И что было дальше?
— Я забрал свой кофе и ушел оттуда. Мишель ужасающая девушка, — Питер ничего не мог поделать с тем, что его губы растянулись в улыбке, потому что это действительно было так. Она определенно была до ужаса пугающей. — А еще у них продают ужасный кофе. Да и пончики так себе.
— Будто я этого не знаю, — с точки зрения вкуса и сытности, его редкие визиты в кафешку были пустой и совершенно бессмысленной тратой его и без того скудных средств, но это все равно того стоило, ведь так он мог провести хотя бы несколько минут рядом со своими друзьями. И все же оставалось непонятным, зачем Хэппи все это ему рассказал. — Зачем ты вообще туда пошел?
Хэппи вдруг опустил взгляд, рассматривая свои колени.
— Наверное, я просто не мог до конца поверить в то, что тебя действительно все забыли. Какая-то часть меня отчаянно надеялась на то, что я войду в помещение и она тут же начнет на меня кричать за то, что я не заботился о тебе так, как должен был. Или я бы и вовсе нашел тебя там, сидящим в углу и смеющимся с Недом, будто ничего плохого вообще никогда не было.
Разве это не было одной из причин, по которым Питер тоже возвращался туда снова и снова? С таким же успехом эта кафешка могла находиться на аллее Безумия.
— Они меня не помнят.
— Ты должен рассказать им, — быстро и решительно сказал Хэппи, будто не видел целую кучу причин, по которым Питер не должен это делать. Или, может быть, не мог это сделать. А, может, и не хотел. Питер устало закрыл лицо ладонями. Станет ли он хоть когда-нибудь достаточно сильным, чтобы сделать шаг вперед?
— ЭмДжей будет безумно зла на меня, — сказал он приглушенным голосом. — И я заслуживаю этой злости, — в этом он был уверен. — И даже смогу ее вынести, — он действительно надеялся, что сможет. — Но Нед. Все это причинит ему боль. И это уже будет куда хуже злости, — слезы и рыдания подкатили к горлу, но Питер не позволил им вырваться наружу. И эта сдержанность начала его душить. — Я обещал, что обязательно найду его и обо всем расскажу, но я этого не сделал, и теперь у него в воспоминаниях не хватает половины жизни.
— Так верни ему эту половину.
— Все не так просто.
— Возможно, ты ошибаешься.
Питер обхватил себя руками за плечи и заставил себя посмотреть в глаза Хэппи.
— Слишком многое изменилось. Я изменился. И совсем не в лучшую сторону. Может быть, им не понравится то, кем я теперь стал.
— Эти дети видели тебя в то время, когда ты проходил через безумную кучу дерьма. Они и глазом не моргнули, когда Мистерио преследовал их в Лондоне. Мишель справилась со всем, что тогда творилось, куда лучше меня, если уж говорить начистоту. Да и потом, они сами приняли решение остаться рядом с тобой. И они бы сделали точно такой же выбор снова, если бы ты им позволил его сделать.
— Они не должны были проходить через все это. Они заслуживают нормальной жизни.
— А что, если они не хотят нормальной жизни? Что, если они хотят быть рядом с тобой?
Питер издал что-то вроде стона, потому что его друзья просто не должны этого хотеть. Сейчас он был похож на бомбу, которая была готова рвануть в любой момент. Ему просто хотелось, что у них было все то, чего не было у него долгие месяцы. Чтобы они были в безопасности, были счастливы, занимались учебой и карьерой, и проводили время со своими семьями, вместо того, чтобы жить жизнью, полной врагов и сожалений.
— Разве это не должно быть только их решением?
Должно быть, — внутренний голос Питера прозвучал совсем как ЭмДжей. И он все еще был таким ясным, даже после столь долгого времени. Вот почему она будет злиться, и у нее есть полное право на эти эмоции. Она всегда была уверена, что никто не должен принимать решения за других. Но Питер это сделал и, возможно, даже не сожалел об этом. Если бы ситуация повторилась, то он поступил бы также.
— Я подумаю об этом, — сказал Питер, потому что это было все, на что в данный момент он был способен. Он вытер выступившие на глаза слезы и подумал о том, что действительно хотел был увидеть своих друзей. Хотел вернуться к тому, как все было раньше. Вернуться к тем двум потрясающим неделям, прошедшим между Европой и его разоблачением, когда между ними не было никаких секретов и мир от него еще не отвернулся. Но как бы он ни хотел, он не мог этого сделать, потому что это так не работало.
— Боже, прости. Я не хотел на тебя давить. И на самом деле это вообще не мое дело. Просто я считаю, что они хотели бы узнать правду, а ты заслуживаешь того, чтобы твои друзья к тебе вернулись.
Конечно, он этого не заслуживал. Но мысль об этом была приятной.
— Все нормально, — ответил Питер, шмыгнув носом.
— Эмм... я тут принес тебе кое-что, — сказал Хэппи, явно довольный тем, что догадался сменить тему. Он потянулся за спортивной сумкой, стоящей на полу возле кресла, и бросил ее Питеру.
И Питер мгновенно ее узнал, потому что эта сумка принадлежала ему. Она была одной из тех, что он принес с собой к Хэппи, когда они с Мэй сбежали из дома.
— Я был в твоей квартире — да, я буду использовать это слово, хотя это чертово место больше похоже на шкаф. В общем я починил окно, которое разбил Тони, и вытер всю кровь, чтобы комната не выглядела так, будто ты там кого-то убил. А еще я захватил пару твоих вещей. Не подумай, что мне хотелось рыться в твоих личных вещах, но я просто подумал о том, что не стоит оставлять там ничего, что могло бы связать тебя с Человеком-пауком на тот случай, если туда заглянет хозяин.
— Спасибо, Хэппи, — сказал Питер и резким движением расстегнул молнию на сумке. Сверху лежала одна из его масок, которую сделал когда-то Тони. — Карен! — вскрикнул он, борясь с диким желанием прямо сейчас надеть маску и пообщаться с ней, потому что это было бы крайне невежливо. Но он все равно должен будет поблагодарить ее за то, что спасла его в тот момент, когда он был уверен, что ему уже ничто и никто не поможет. И он обязательно поговорит с ней, как только останется один.
— Никогда еще я не был так рад тому, что Тони оказался чертовой наседкой.
— Ага, — Питер еще раз посмотрел на маску, прежде чем отложить ее на диван рядом с собой. Затем он достал из сумки ту маску, что сделал сам, и несколько костюмов. Еще там было поддержанное и сильно потрепанное пособие по сдаче аттестационных экзаменов. Как же давно он не занимался учебой... Но Тони сказал, что ему это и не нужно, потому что он с честью пройдет все испытания экзаменами (Ты гений, Пит). А еще он уверен, что Питер обязательно пойдет на выпускной в Мидтауне, хотя сам Питер в этом уверен не был.
Из книги торчал листок бумаги, и Питер открыл обложку. Увиденное зрелище поразило его в самое сердце. Это был рисунок двух переплетенных рук — его и ЭмДжей. Он до сих пор помнил слова, которые она написала на рисунке. Аккуратные, маленькие буквы изящными завитками легли на лист, добираясь почти до самых костяшек его нарисованных пальцев. «Я Никто. А ты кто? Может быть, тоже Никто? Тогда нас двое. Молчок! Чего доброго — выдворят нас за порог».
— Это Эмили Дикинсон, — сказала она ему после того, как он в некотором замешательстве прочитал эти строчки.
— Эмм... — английский никогда не входил в список его любимых предметов, но в этом стихотворении было что-то такое, что поразило его сознание. — Тебе не кажется, что это слишком... красноречиво?
— Именно так и есть, — ответила она, а затем начала и дальше рисовать их переплетенные пальцы, нисколько не стесняясь переполненного, скучающего класса. Когда Флэш отпустил ехидных комментарий об их отношениях, ЭмДжей просто послала его куда подальше.
На коже ее руки, между большим и указательным пальцами, была нарисована маленькая паутинка. Питер прекрасно помнил, что она была там еще до того, как они вошли в класс. ЭмДжей тогда рисовала эти паутинки повсюду, как только ей становилось скучно, и никто не осмеливался сказать ей хоть слово об этом.
Боже, как же сильно он ее любил. И это чувство поразило его так, будто он только что выбрался на поверхность воды после того, как почти утонул — он тоже испытал это сладкое облегчение от глотка кислорода и резкий жар от большого количества воды в легких.
Когда заклинание сработало, Питер пробрался в разгромленную квартиру Хэппи и запаниковал сразу, как только переступил порог. И эта паника дорого ему обошлась. Потому что он должен был забрать оттуда гораздо больше своих вещей. Но в тот момент он не думал о том, сколько одежды ему может понадобиться, чтобы пережить одинокую зиму. Он был в панике и единственное, чего ему хотелось, так это найти хоть что-то, что могло бы его успокоить. Но он видел только то, что все доказательства его жизни исчезли. Абсолютно все, что доказывало, что Питер Паркер был когда-то живым человеком, будто растворилось. Но рисунок все еще был в книге. Очевидно, что его исписанная словами рука, оставалась достаточно анонимной, чтобы избежать заклинания.
Этот рисунок был единственной вещью, оставшейся у него от ЭмДжей.
Под книгой Питер нашел маленький конструктор Лего Дарт Сидиус — единственная вещь, оставшаяся от Неда.
Несколько бесконечных мгновений он просто держал эти предметы в руках и пытался успокоить дыхание.
А что, если Хэппи прав? Может быть, ему действительно стоит все им рассказать? Да, это подвергнет их опасности, но зато компенсирует его потерю.
— Думаю, что пришло время снова собрать трех Мушкетеров вместе, — мягко сказал Хэппи.
ЭмДжей просто ненавидела, когда Хэппи так их называл. И несмотря на ее супераргументированный аргумент о женоненавистничестве, Питер считал, что причина этой ненависти крылась в том, что Нед каждый раз обнажал невидимую шпагу, а Питер всегда подыгрывал другу в этой невидимой дуэли.
Питер вздохнул и положил оба предмета на диван рядом с собой. Сумка на его коленях все еще была почти полной.
— У меня эммм.... остались некоторые твои вещи, — сказал Хэппи, когда Питер вытащил из сумки старую потрепанную толстовку МИТ, которую он украл у мистера Старка много лет назад. — Я понимаю, что Тони, вероятно, уже скупил для тебя целый магазин вещей, но я подумал, что тебе захочется вернуть что-то из своей собственной одежды.
Питеру стало вдруг интересно, осознавал ли Хэппи, насколько много значили все эти вещи, или он просто выбрал то, в чем Питер ходил чаще всего. В сумке были футболки с самыми лучшими (худшими) научными каламбурами, его пижамные штаны Hello Kitty и футболка I Survived My Trip to NYC, фланелевая рубашка, которая когда-то принадлежала Бену и футболка ЭмДжей. Питер и не подозревал, что у него было так много чужой одежды. Может быть, в следующий раз ему перепадет что-нибудь из шкафа Морган?
Глядя на все эти вещи, он хотел надеть на себя все и сразу. Все это было похоже на то, как если бы он открыл капсулу времени и увидел себя прежнего — того, кем он снова хотел стать.
— Спасибо, — сказал он, поднимая взгляд на Хэппи. — Правда, спасибо.
— Там есть еще несколько вещей, — хрипло пробормотал Хэппи.
Питер заглянул в сумку и достал большой плотный конверт, на котором не было никаких опознавательных знаков.
— Я нашел это в своем сейфе, — добавил Хэппи. — В новой квартире. И, черт возьми, я понятия не имею, как все это туда попало. Ненавижу магию.
Питер высыпал на диван содержимое конверта и замер.
Повсюду было его имя.
Питер Бенжамин Паркер.
Карта социального страхования. Свидетельство о рождении. Паспорт.
Документ о том, что он поступил в Мидтаун по стипендии.
И бумаги об опекунстве, оформленные после смерти его родителей.
А еще Питер увидел документ на официальном бланке Старк Индастриз, в котором говорилось, что Энтони Эдвард Старк будет признан законным опекуном Питера Бенжамина Паркера, если с Мэйбелл Рейли Паркер что-нибудь случится.
У Питера перехватило дыхание, когда он посмотрел на подписи Мэй и Тони, одинаково небрежные и неразборчивые. В подписи Мэй было много завитушек, в отличии от подписи Тони, больше похожей на две прямые линии.
У него никогда не было доступа к сейфу Хэппи, но когда он попытался запросить новые документы в связи с потерей старых, то оказалось, что номер его социального страхования был недействителен, а его свидетельства о рождении вообще никогда не существовало.
Он был больше похож на вымышленного персонажа. Его даже призраком было сложно назвать, потому что все призраки когда-то были живыми.
Питер же был жив, но его никогда не существовало ни в одной системе.
Но теперь он держал в руках неопровержимое доказательство своего прошлого.
Учитывая все обстоятельства, плакать из-за этого было бы чертовски глупо. Но глаза все равно защипало.
— Все это значительно облегчит Пеппер жизнь, — сказал он, прочистив горло и все еще глядя на соглашение об опекунстве. Ему было сложно представить себе разговор Тони и Мэй об этом.
В спортивной сумке остался еще один последний предмет. Это была рамка для фотографии, и лежала она лицевой стороной вниз. Питер перевернул ее, узнавая сколотый деревянный краешек.
На картинке была улыбающаяся Мэй, запечатленная под странным углом (она всегда была просто ужасна в селфи). Ее волосы развивались, некоторые пряди падали на лицо, а рукой она обнимала маленького Питера, на котором все еще были надеты очки, хотя тогда они ему уже были не нужны. Они поехали на Кони-Айленд, и это был их первый по-настоящему хороший день с тех пор, как умер Бен. Впервые за несколько месяцев они оба искренне улыбались. Мэй подарила эту фотографию Питеру на его следующий день рождения, чтобы напомнить ему, что даже после ужасных событий в жизни все равно наступают хорошие дни.
На этот раз Питер не смог сдержать слез. Он разрыдался, обводя пальцами знакомые черты лица тети, которые с каждым прожитом днем становились в его памяти все более расплывчатыми.
— Спасибо, — прошептал он сквозь слезы и прикусил кулак, чтобы хоть немного успокоиться.
Он не поднимал взгляда, но почувствовал движение Хэппи. Почувствовал, как диван прогнулся под его весом. А затем теплое бедро Хэппи прикоснулось к его бедру.
Питер в этот момент был слишком эмоционален, чтобы отказаться от такого приглашения, поэтому он наклонился — нет, упал — в объятия Хэппи. Ему хотелось зажмуриться, но он просто не мог отвести взгляд от фотографии, не желая даже моргать. Но слезы слишком сильно обжигали глаза.
Спустя пару минут, Хэппи утешающе похлопал его по ноге.
— У меня не было ни одной фотографии, — удалось сказать Питеру. — Не знаю, было ли это из-за Электро или из-за заклинания. Однажды мне удалось найти в газете некролог Мэй, но смотреть на него снова... я просто не мог, — сказал он, икая.
— Господи, ребенок, — пробормотал Хэппи, прижимая Питера к себе еще сильнее. — Мне так жаль, — его присутствие рядом всегда было утешающим. И сейчас ничего не изменилось. Питер почувствовал, что постепенно начал успокаиваться.
— Все хорошо. Все правда хорошо, — и это действительно было так. И несмотря на то, что встреча с Мэй снова разорвала на куски его сердце, это, вне всяких сомнений, было лучше, чем больше никогда ее видеть даже на фотографии. А теперь у него было доказательство, что она существовала не только как всеми любимый сотрудник FEAST, но и как любимая тетя Питера Паркера.
— Возможно, сейчас не самое лучшее время отдавать тебе все остальное, — Питер проследил за взглядом Хэппи, прикованным ко второй спортивной сумке, и его сердце внезапно учащенно забилось.
— Что там? — спросил он, поворачиваясь, чтобы получше рассмотреть.
— Я снова перебрал вещи, что после нее остались, и отобрал те, что, как я подумал, могут тебе понравится. Остальное хранится на складе. Ты можешь прийти за ними в любой момент, когда будешь готов — а можешь не приходить — в любом случае они будут в безопасности. Но, думаю, сегодня с тебя было достаточно и одной сумки.
Но Питер покачал головой.
— Я хочу посмотреть, что там, — он был уверен в этом больше, чем в чем-либо еще за все последние месяцы. И если в пределах его досягаемости находится хотя бы маленький кусочек Мэй, то он просто не сможет пройти мимо. Слишком долго он жил без единого о ней напоминания. — Пожалуйста, Хэппи.
Хэппи подозрительно прищурился и тяжело сглотнул.
— Ладно. Но если ты почувствуешь, что тебе слишком тяжело, то просто остановись, договорились? Нам не обязательно проходить через все это прямо сейчас.
Но Питеру нужно было сделать это именно сейчас. Он кивнул головой, и Хэппи поднялся, чтобы взять сумку и поставить ее на диван рядом с Питером. Сам он тоже сел неподалеку, оставаясь в пределах досягаемости.
Питер сделал глубокий вдох и резко расстегнул молнию на сумке. Первое, что он увидел — всплеск золота. Он судорожно вздохнул и вытащил кардиган.
— Ох, — сказал он и прижал кофту к своему лицу, не обращая никакого внимания на то, что за ним наблюдал Хэппи. Ткань все еще пахла Мэй — лавандой и лилиями. Бэн купил его в подарок на день рождения Мэй за год до своей смерти, и Мэй постоянно дразнила его из-за выбранного цвета и фасона. Но после того, как Бена не стало, она начала носить этот подарок дома, и в скором времени он стал такой же неотъемлемой частью домашнего уюта, как и картины на стенах.
Под кардиганом лежало флисовое одеяло, в которое Мэй куталась во время просмотра фильмов. Оно было невероятно мягким и тоже все еще хранило ее запах.
Это был огромный эмоциональный натиск, но Питер не собирался останавливаться. Он достал из сумки маленькую коробочку с обручальными кольцами Бена и Мэй. И дальше, словно кадр за кадром из их совместной жизни — свадебная фотография, первый день Питера в школе, Питер и Бен, заляпанные машинной смазкой после целого дня в гараже. А вот и кулинарная книга бабушки Мэй с загнутыми уголками на страницах и запятнанной обложкой. Бен все время посмеивался и говорил, что с таким же успехом эта книга могла быть написана на греческом, а не на итальянском, все равно помощи от нее не было никакой.
А еще в сумке оказалась обувная коробка, на которой было написано его имя. Она была до верху заполнена табелями его успеваемости, школьными проектами и открытками, которые он когда-то дарил Мэй.
Питер ахнул, когда нашел фотоальбом, который они с Беном подарили Мэй на день Матери. Учитывая, как много времени ушло на его создание, он был довольно тонким. Они поместили его в красивую мягкую обложку, заказанную на каком-то сайте со скидкой.
Они с Беном потратили на его создание несколько недель, разбирая коробки со старыми фотографиями, когда Мэй была на работе, и просматривая зернистые картинки на древнем компьютере. Они по очереди писали под фотографиями какие-нибудь подписи — в основном это были ужасные каламбуры и шутки. Мэй плакала, когда листала его, утверждая, что это был самый лучший подарок, который она когда-либо получала.
Питер открыл альбом. Он начинался с первых фотографий, сохранившихся с того времени, как Бен и Мэй встретились. Как и всегда, Питер удивился тому, что волосы
Мэй казались чересчур объемными, а очки Бена — огромными. Потом последовали свадебные фотографии, а потом детские фотографии Питера, неизвестно каким образом доставшиеся Бену. И только после этого появились карточки, когда Питер уже переехал в Куинс и Мэй стремилась запечатлеть каждый момент их жизни. Страница за страницей, фотография за фотографией — все они улыбались и были счастливы.
Даже когда Бена не стало, Мэй продолжала улыбаться.
И он наслаждался этой улыбкой — как и Бен. А потом Питер взял в руки фотографию его родителей в больнице, проводя дрожащими пальцами по собственному изображению — он только родился и на его голове был забавный пушок.
— Иногда мне казалось, что я сошел с ума и просто вообразил себе всю свою жизнь, — признался он, прочищая горло. — Я все чаще и чаще задавался вопросом, было ли хоть что-то из этого на самом деле. Но вот оно подтверждение, — все чудо последнего часа будто просочилось сквозь Питера. Ему стало жарко, словно у него началась лихорадка, но это было приятное ощущение, похожее на то, когда он принял душ после просмотра метеоритного дождя. Он слишком долго жил в оцепенении, которое только теперь начало спадать.
— Все это реально, — сказал Хэппи. — Каждое твое воспоминание когда-то было твоей жизнью.
— Спасибо, что вернул мне все это, — шмыгнул носом Питер.
— Ты никогда не должен был всего этого лишаться.
— Но выбор был между мной и целой мультивселенной.
— И ты должен был выбрать себя. Всегда выбирать себя.
— Хэппи, — в ужасе вскрикнул Питер.
Но Хэппи скрестил руки на груди и посмотрел на парня невозмутимым взглядом.
— Что? Я могу это сказать. Я все-таки не чертов герой. И во всю эту дерьмовую ситуацию тебя вообще-то втянул Стрэндж. Однажды я точно выскажу ему свое мнение по этому поводу.
— Ты не обязан это делать. Всего этого уже более чем достаточно.
— Не достаточно, — решительно сказал Хэппи. — Это всего лишь вещи, которых ты никогда не должен был лишаться.
Вот только Питер уже не ожидал увидеть что-либо из всего этого снова. И он не мог найти подходящий слов, чтобы выразить, как много поступок Хэппи для него значит. У него никогда не было много вещей. Он просто никогда в них не нуждался. Но это были больше, чем просто вещи. Это были кусочки его сущности. Кусочки памяти о его дяде и тете. Это были Паркеры. Они не ушли и не забыты.
— Я поменял надгробие Мэй. Его сделали на прошлой неделе.
— Но ты не должен был это делать. Ей понравились бы те слова.
— Сильнее всего она любила тебя. «Любимая тетя и жена» — вот, что там должно быть сказано. Все остальное второстепенно.
Питеру было больно видеть, что на надгробии Мэй о нем не было сказано ни слова, но он чувствовал, что это было заслуженно, ведь это именно он был виновен в ее смерти.
— Теперь она уйдет к Бену, как и должна.
Питер подумал обо всех тех случаях, когда он сталкивался с Хэппи на кладбище. Он никогда не чувствовал себя хорошо при этих встречах, но ему казалось, что его отвратное состояние было некоторым покаянием. И какая-то извращенная часть его сознания была рада испытывать это чувство.
Теперь же все изменилось. Они с Хэппи могли бы съездить на кладбище вместе, поделиться друг с другом своими счастливыми воспоминаниями и поплакать, наплевав на всю эту ядовитую мужественность, из-за которой ЭмДжей всегда жутко бесилась.
Мэй была бы рада увидеть их вместе.
К тому же Хэппи хотел быть его дядей.
— Есть еще кое-что, приятель. Но, возможно, ты захочешь отложить это на другой день. Сегодня тебе и так пришлось нелегко.
— Я справлюсь.
Хэппи кивнул.
— Когда я собирал вещи в своей старой квартире, то нашел кое-что на самом верху одного из шкафов, — он встал с дивана и достал что-то из-за его спинки.
Сердце Питера замерло при виде оберточной бумаги со «Звездными войнами», в которую Мэй годами заворачивала все свои подарки, хотя она и стоила на несколько долларов дороже, чем обычная.
— Ох, — выдохнул он, из его глаз полились слезы, а дыхание стало прерывистым.
Мэй умерла всего за несколько недель до Рождества.
— Есть какие-нибудь идеи, почему это стояло на моем шкафу? — спросил Хэппи так мягко, будто Питер мог испугаться любого лишнего звука.
И Питер действительно мог напугаться. Какая-то часть его сознания хотела выскочить за дверь и скрыться, потому что он этого не заслуживал. Но Питер остался на месте.
Потому что ему отчаянно хотелось знать, что скрывалось под этой бумагой.
— Она всегда прятала мои подарки так высоко, как только могла, — сказал он на выдохе. — Потому что я постоянно пытался их найти. И она складывала их туда, где я не мог бы до них дотянуться, — вся ироничность этих поступков обрушилась на него новой волной горячих слез.
Подарок был в форме большого прямоугольника, оказавшегося даже больше диванной подушки. Хэппи осторожно и медленно передал его Питеру, который тут же сорвал с него оберточную бумагу. Сверху лежал простой белый конверт, на котором небрежным почерком Мэй было написано его имя.
Питер несколько раз провел пальцами по буквам и попытался успокоить дыхание.
Хэппи сел на диван прямо рядом с ним, и теперь их плечи и бедра соприкасались. Питер тут же подвинулся еще ближе и прижался к мужчине, поливая слезами его шею.
И Хэппи просто сидел рядом, шепча:
— Я рядом, малыш, — он провел пальцами по шее и затылку Питера. — Тебе не обязательно открывать подарок сейчас, — сказал он через какое-то время. — Ты можешь сделать это в Рождество.
— Нет, — упрямо ответил Питер, отстраняясь и вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Мне нужно сделать это сейчас. Я хочу этого.
Он просто не смог бы дальше жить, не зная, что находится внутри. Ведь это были последние слова Мэй, которые она скажет ему уже после своей смерти. Поэтому он вытащил конверт, перевернул его и осторожно открыл.
Внутри была открытка с самых худшим научным каламбуром за всю его жизнь. Он был таким нелепым, что Питер рассмеялся. На открытке было написано «Oh Chemist-tree, Oh Chemist-tree», а рядом было нарисовано упомянутое дерево, созданное из элементов периодической таблицы. Питер смотрел на нее несколько долгих мгновений, прежде чем набраться смелости и открыть ее.
Может быть, внутри будет пусто, — сказал он себе, готовясь к разочарованию.
Но пусто там не было.
Моему дорогому Питеру.
Не имеет никакого значения, что говорят другие. Питер Паркер всегда будет моим самым любимым героем. Я никогда не смогла бы еще больше гордиться тем человеком, которым ты стал. Не позволяй себе прятаться за маской. Неважно, какую ложь мир будет рассказывать о Человеке-пауке, я знаю, что ты всегда будешь храбрым, хорошим и добрым человеком. Независимо от того, надет ли на тебе спандекс или нет — или из какой там научно-фантастической ерунды Тони делает твои костюмы. Тебе не обязательно каждую минуту доказывать свою значимость, детка. Иногда просто нужно расслабиться и отдохнуть. Это пойдет тебе на пользу. Когда-нибудь мы обязательно вместе посмеемся над тем, что сейчас происходит.
Никогда не забывай, кто ты. Я никогда об этом не забуду.
Со всей моей любовью, Мэй.
Все шесть месяцев бесконечный страданий, кажется, утекли прямиком в его нос. Потому что из носа и из глаз у Питера текло как никогда. Он чувствовал себя настолько перегруженным эмоциями, что едва мог дышать. Хэппи поднялся с дивана, и Питеру стало грустно от внезапной потери. Он даже успел подумать о том, что мужчине, должно быть, стало противно находиться рядом с таким человеком, как он. Но Хэппи быстро вернулся, вкладывая в руки Питера коробку салфеток. Питер пробормотал слова благодарности и уничтожил сразу три платка за раз.
— Это оказалось слишком неожиданно, — удалось ему пробормотать. У Питера было такое ощущение, будто Мэй вернулась, чтобы подбодрить его. Вот только он не мог больше заключить ее в объятия или приготовить ей завтрак перед длительной сменой, или сказать ей, что любит ее. — Я и правда очень сильно скучаю по ней.
— Я тоже, приятель. Она любила тебя больше всего на свете.
— Мне так хочется, чтобы она мной гордилась.
— Она и так тобой гордилась. Правда. И все, что тебе нужно делать сейчас, это просто продолжать быть Питером Паркером. Она бы очень хотела, чтобы ты прожил хорошую жизнь. Так что сделай это, и она просто не сможет не гордиться тобой.
Это было не так уж и просто. Но, может быть, и не так сложно, как кажется.
Питер вернулся к своему подарку, осторожно распаковывая его дальше, ведь ему хотелось сохранить оберточную бумагу целой. Под упаковкой оказалась большая рамка для целого коллажа из фотографий. И на каждой из них Питер улыбался — селфи с ЭмДжей на одной из акций протеста; селфи с Недом на пляже, когда они были гораздо моложе; вот Питер держит кошку мистера Делмара, которую снял с пожарной лестницы; они с Мэй на ее работе в FEAST; он и Бен в одном из строящихся зданий проекта «Среда обитания для человечества» в одинаковых касках. И на каждой фотографии Питер делал что-то, чтобы помочь другим людям. И это никак не было связано с Человеком-пауком.
— Вот видишь, — сказал Хэппи, бросая взгляд куда-то за плечо Питера. — Она гордится.
Питер в ответ мог выдать только сопливо-слезливую мешанину из эмоций.
И конечно, именно в этот момент из кухни появился Тони в красно-золотом фартуке с надписью «Поцелуй повара» и полотенцем, наброшенным на плечо.
— Ужин готов.
Питер и Хэппи вздрогнули, а глаза Тони опасно сузились, когда он увидел, как они оба выглядели.
— Хоган! — несмотря на его нелепый наряд, Тони выглядел так, будто прямо сейчас готов вызвать костюм Железного Человека. — Что у вас тут, черт возьми, происходит? Ты довел Пита до слез?
Питер бы сжался под таким напором, но Хэппи лишь невозмутимо закатил глаза и еле слышно прошептал:
— Я же говорил, что он хуже бывшей ревнивой подружки.
Питер ничего не мог с собой поделать, он засмеялся во весь голос. И это было так приятно, что он просто не мог остановиться. Вскоре Хэппи тоже начал смеяться, и они оба чуть не довели сами себя до истерики.
Тони нахмурился, но Питер успел увидеть, как его бешенная ревность сменилась облегчением.
— Ладно, ладно, очевидно, это была какая-то шуточка надо мной, которую я не понял.
— Хэппи не виноват, — в итоге удалось пробормотать Питеру. — Я рыдаю на твоем плече по три раза на день.
— Да, в доме Старков устраиваются просто настоящие вечеринки рыданий, — признал Тони. — Такое количество эмоциональной уязвимости взорвало бы мозг моего старика.
— Хэппи принес мне кое-что из вещей Мэй.
— Ох, — Тони дернул руками, будто хотел обнять Питера. — Ты в порядке, бамбино?
— Да, — кивнул Питер, понимая, что это действительно так. Он встал с дивана и собрал все выложенные из сумок вещи. — Я пока отнесу все это в комнату. Вы можете начинать без меня.
— Мы не собираемся начинать без тебя, — закатил глаза Тони. — Ты вроде как сегодня наш почетный гость.
— Хэппи — почетный гость. А я все время тусуюсь здесь.
— Мы все равно без тебя не начнем.
— Тогда вся еда остынет.
— У нас есть такая штука, которая называется духовка.
— Может быть, ты уже просто уберешь свои вещи, вместо того чтобы спорить, и мы спокойно поедим, — немного грубовато сказал Хэппи.
Питер последовал его совету, но остановился в дверях гостиной.
— Спасибо, Хэппи. За все это. Для меня это много значит.
Мужчина кивнул. Его взгляд все еще был немного затуманенным, а кожа слишком бледной, но Питер подумал, что в конце концов с ним все будет в порядке.
— Спасибо, что пригласил меня на ужин.
Как только Питер оказался в своей комнате, он сел на кровать и надел на себя кардиган Мэй, обхватывая себя руками за талию. Когда он закрыл глаза, то легко мог представить, что это она обнимает его. Теперь, после просмотра такого количества фотографий, он мог ясно представить ее лицо, а написанное письмо напомнило об интонациях ее голоса.
— Мэй, — выдохнул он, и в его голосе больше не было слез. Может быть, он наконец выплакал их все? Смех Хэппи все еще звенел в его ушах, а озадаченная улыбка Тони словно была выжжена на его веках.
Какое-то время он просто сидел на кровати, вдыхая ее аромат и позволяя себе притвориться, что она действительно рядом. Что она обнимает его. Он думал, что ему есть что сказать Мэй, но в его голове было туманно и пусто, и никакие слова на ум не приходили.
— Спасибо, — наконец прошептал он. — За то, что всегда точно знаешь, что мне нужно. Мистер Старк действительно очень хорошо обо мне заботится, — Питеру очень хотелось бы видеть реакцию Мэй на эти слова. Наверное, она бы просто рассмеялась в лицо Тони и миллион раз сказала «я же тебе говорила».
Ему было очень жаль, что он не стал свидетелем того, как Тони и Мэй воспитывают его вместе. Наверное, это было бы забавно.
— Передавай привет Бену, — он давно пережил потерю дяди, но все, чего его научил Бен, навсегда останется с ним.
В конце концов он переживет и потерю Мэй.
— И не преследуй Хэппи, — добавил Питер, разжимая руки. — В случившемся не было его вины. И теперь он тоже будет за мной присматривать.
Он поставил рамку с их фотографией на свою прикроватную тумбочку и даже смог улыбнуться, глядя на нее. А затем он надел свою маску.
— Привет, Карен.
— Питер! С момента нашего последнего общения прошло девятнадцать дней, — бодро ответила она, включая дисплей перед его глазами.
— Неужели ты беспокоилась обо мне? — съязвил он. Прошло всего несколько недель, а он уже позабыл, что маска всегда делала его храбрее и нахальнее.
— Чисто технически я не могу беспокоиться. Но поскольку все мои протоколы были прописаны ради твоего благополучия и учитывая твой вопрос про жгут во время нашего последнего разговора, я переживала о том, что провалила свою миссию.
— Да, это звучит как беспокойство, — фыркнул Питер, не удивляясь, что у мистера Старка получилось сделать искусственный интеллект с такими же замашками мамочки-наседки, как и у него. — Но ты не провалила миссию. На самом деле все совсем наоборот — ты спасла меня, когда связалась с мистером Старком.
— Ты выразил очень странное и ничем не обоснованное беспокойство о том, что мистер Старк не окажет тебе помощь.
— Да, точно, — ответил Питер, чувствуя, что начал краснеть. — Ты была права. Хоть он меня и не помнил, но все равно пришел.
— Я не понимаю, почему он не должен был тебя помнить.
— Это долгая история.
— Не хочешь поделиться со мной, пока я ищу для тебя какое-нибудь преступление?
— Мы с тобой далеко от Куинса, Карен. Я сейчас не в патруле. И скорее всего не буду надевать костюм какое-то время.
— Ты ранен? Твое тело уже давно должно было восполнить потерю крови.
— Знаешь, не все травмы связаны и кровью и сломанными костями.
— Ты говоришь о сотрясениях, растяжениях и ссадинах?
Питер покачал головой, чувствуя одновременно раздражение и нежность.
— Нет, это больше похоже на эмоциональные штуки. Мне просто нужен перерыв от патруля на какое-то время. Тони говорит, что это нормально.
Впервые за долгое время Питер был уверен, что этот перерыв не будет длиться вечность. И пусть он не знал, когда точно это произойдет, но он обязательно снова наденет костюм. Просто сначала ему нужно позаботиться о Питере Паркере.
— Мистер Старк запрограммировал меня на осознание того, что психическое состояние человека также важно, как и физическое. Хотя эти протоколы появились совсем недавно.
Питер почувствовал тепло от услышанных слов и от кардигана, который все еще был на нем.
— Если ты не собираешься патрулировать улицы, то чем я тогда могу быть полезна?
— Мне не требуется помощь. Я просто хотел дать тебе знать, что со мной все хорошо благодаря тебе.
На несколько секунд между ними повисло молчание, прежде чем Карен сказала:
— Спасибо, что проинформировал меня. Мне в удовольствие помогать тебе.
Через приоткрытую дверь комнаты он слышал беспокойную болтовню Морган — она угрожала всем самостоятельно отправиться за братом и притащить его на кухню, в то время как Тони отговаривал ее от этого.
— Слушай, мне нужно идти. Но я скоро поболтаю с тобой снова.
— Спокойной ночи, Питер.
— Спокойной ночи, Карен. Ты лучшая.
На одно короткое мгновение он вдруг задумался о том каждом разе, когда надевал эту маску в своей одинокой квартире, отчаянно нуждаясь в спасательном круге и ненавидя себя за то, что хватался за него.
Тони всегда был одержим идеей вставить в его костюмы парашюты. Вот только Питер больше не находился в свободном падении.
Он снял маску и кофту, складывая их на кровати и думая о том, что теперь у него появились люди, которые любят его намного сильнее, чем он мог себе представить. Он выключил свет в комнате, вышел в коридор и спустился по лестнице.
Его ждала семья.