***
Впервые после свадьбы Гарри захотелось, чтобы они были обычной парой, заботящейся друг о друге. По крайней мере, при таком раскладе у неё были бы хоть какие-то рычаги влияния. Когда миссис Уизли была недовольна мистером Уизли, она игнорировала его, и это обращение было для него настолько невыносимым, что он не мог не исправить свои ошибки. А поскольку именно Молли Уизли вела дом, кормила семью и заботилась о них, он не смог бы долго быть с ней в ссоре, даже если бы попытался. Она почти всегда добивалась своего. Но у Гарри не было ничего общего с Волдемортом. Их отношения были абсолютно ледяными. И с тех пор как требование о заключении брака было выполнено, он почти не смотрел на неё. Она даже не могла наказать его, приготовив что-то, что он не любит, потому что она не занималась кулинарией. Обо всём заботились домовые эльфы. Всё, что Гарри могла предложить ему, она уже сделала, подписав их договор. Счастливая жена, счастливая жизнь - это явно не про нас. Гарри летала на метле по территории поместья, когда он вернулся к ужину, но она не спешила прервать своё занятие, пока сама не захотела в дом.. Домовые эльфы накрывали ужин в столовой, когда она зашла в здание и направилась в свою комнату, чтобы принять душ — также совсем не торопясь. В знак протеста она решила одеться в свою старую одежду, а не в мантии и платья из шкафа. Это было единственное, что, как она знала, ему не нравилось. Гарри пыталась уговорить Хилси принести ей еду в комнату, но, видимо, у эльфийки был приказ кормить Гарри только в столовой. Вздохнув, Гарри отправилась вниз в своих маггловских джинсах и безразмерной футболке. Волдеморт уже закончил ужин. Перед ним стоял только недоеденный кусок пирога и чашка чая. Он критически оглядел Гарри, когда она подошла к своему месту и положила в тарелку ростбиф и картофель. — Чего тебе? — грубо спросила она, когда он не перестал смотреть на неё. — Ничего, — непринужденно ответил он, переключив внимание на «Вечерний пророк». Если бы не газета, их трапезы были бы намного более неловкими. Гарри ела так быстро, как только могла, не подавившись, в мгновение ока очистила свою тарелку и отказалась от десерта. — Куда ты собралась? — глухо спросил он, когда она встала, чтобы уйти. — В свою комнату, — ответила Гарри. — Мне нужно поговорить с тобой. Пойдем. Он провел её из столовой в одну из гостиных. Их было две: одна, всегда открытая - для всех, и вторая, в которой Гарри ни разу не была. Он повёл её именно туда. Он собирался попросить её о чём-то, внезапно догадалась она. Гарри была ему зачем-то нужна. Иначе зачем бы он её позвал? И он даже не сделал замечания по поводу её наряда. Что это могло быть? Бал, на котором он должен присутствовать? Гарри подумала, что ей понравится говорить ему «нет» так же, как это говорил он. Волдеморт постучал своей палочкой по дверной ручке, и двойные двери распахнулись перед ними. В гостиной было темно и жутко. По телу Гарри пробежал холодок, заставляя волоски на коже встать дыбом. За ними закрылась дверь. Гарри недоверчиво посмотрела на неё, пройдя мимо мужчины, чтобы осмотреть комнату. Мебель выглядела немного пыльной из-за того, что была старой и не использовалась. Окна не мешало бы помыть. Здесь отчетливо пахло старыми книгами и пергаментами. — Что тебе нужно? — спросила Гарри, наконец повернувшись к нему. Он внимательно следил за её действиями. Подойдя ближе, он окинул её тяжелым взглядом и спросил: — Что Дамблдор знает обо мне? — Что? — Гарри не ожидала такого вопроса. Он спрашивал о Дамблдоре сейчас? Она думала, что он хотел бы узнать об этом раньше. — Что, — сердито повторил он, — Дамблдор знает обо мне? Он был не в лучшем настроении, и сейчас было не время испытывать его терпение, очевидно. — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, он многое знает о тебе. Больше, чем кто-либо другой. — Какой информацией обо мне он поделился с тобой? — он продолжил давить на неё — Как он собирается меня уничтожить? Гарри нервно сглотнула. Будут ли её считать предательницей, если она поделится секретами Ордена Феникса? Или предательством будет как раз хранить секреты от собственного мужа? — С твоей стороны сговориться против меня было бы нарушением брачной клятвы, — подтвердил Волдеморт. Гарри отвела взгляд, чтобы он не увидел её мысли. — Ты будешь верна мне, хочешь ты этого или нет. Что было правильнее: быть на стороне её мужа и ответить на его простой вопрос или скрывать от него информацию, потому что он был тёмным волшебником? Гарри не знала. Она не знала, какой выбор будет лучше, а какой хуже. Она знала только, что неподчинение Волдеморту приведёт к плохим последствиям для неё, а поделиться тем, что она знала, было, вероятно, недостаточно, чтобы причинить какой-либо значительный вред Ордену. Не с теми условиями, которые они поставили, когда согласились на этот брак. — Эмм, я не знаю, — честно ответила она. — Скажи мне, — прорычал он, надвигаясь на неё. — Я не знаю! — воскликнула она, — Многие вещи держались в секрете от нас в Ордене, потому что мы были слишком молоды. — Что конкретно сказал тебе Дамблдор? Если ты не хочешь говорить мне, не надо. У меня есть альтернативные методы, чтобы получить у тебя информацию, жена ты мне или нет. — Ты не можешь причинить мне вред, — сразу же сказала Гарри, представив себе, как её подвешивают в камере подземелья и пытают. — Это не причинит тебе вреда. Его красные глаза пронзили её и она снова отвела взгляд. Нет, лучше рассказать самой, или он увидит слишком много её воспоминаний. — После пророчества… он практически подтвердил, что в конце концов я должна буду выступить против тебя. Сказал, что только так ты умрешь… если… если я убью тебя, — сказала она. Мужчина ждал, пока она продолжит. То, насколько близко он был, заставляло её нервничать еще больше, но она предполагала, что он об этом знает. — Продолжай. — Я сама должна была решить, когда и как я это сделаю, наверное? — Расскажи мне больше о Дамблдоре. — Несколько раз он уходил один. На задания, о которых никто из нас не знал, — подчеркнула Гарри. — Я предполагаю, что они были связаны с тобой, но я не знаю, что он делал. — Он никогда не рассказывал тебе о моём прошлом? — Это удивило его. — Нет… Не совсем… Ладно, да, он рассказывал, — призналась она. — Он показывал мне воспоминания, собранные у людей, которые знали тебя, или его собственные. — Какие воспоминания? — Лицо Волдеморта потемнело. — Эм, о тебе… в приюте. О твоей семье… О твоей матери, когда она была беременна тобой. — С каждым её словом он злился всё больше. — Зачем ему понадобилось показывать их тебе? — Я не знаю. После случая с Гермионой мы больше не встречались. Я чувствовала себя слишком виноватой, чтобы быть спасительницей, которой он хотел меня видеть, и я думаю, он наконец-то понял, что мы просто дети, а не солдаты. — Что ещё? Что он говорил о нас? — О браке? Он был против… — Я знаю это, я имел в виду, что он говорил про меня и тебя ещё до того, как начались разговоры о браке. Гарри облизала губы. — Это было на втором курсе, после того, как я вышла из Тайной комнаты и отдала ему твой дневник. Я спросила, почему я могу говорить на парселтанге. Он ответил, что, скорее всего, потому, что ты непреднамеренно передал мне часть своих способностей в ту ночь, когда пытался меня убить. Кроме этого, он указывал на сходство между тобой и мной, но подчеркивал, что мы всё же очень разные. Волдеморт облегченно вздохнул, его глаза загорелись самодовольством. Очевидно, Гарри дала ему ответ, который был ему нужен, хоть она этого и не хотела. — Что? — спросила Гарри. — Он хочет твоей смерти, — Волдеморт забавно дёрнул уголком губ вверх. — Дамблдор?! — Гарри вскинула голову, неверяще глядя на мужчину — Ты бредишь. Дамблдор не хочет моей смерти, с чего бы ему хотеть убить меня… — Я прав, я знаю это, — самодовольно продолжил Волдеморт. — Вот почему он был так против свадьбы и надеялся, что кто-то из нас не согласится. Гарри не поняла. — Ну, тогда он всё равно не получил того, чего хотел, а мы получили. Что не так? Он посмотрел на неё сверху вниз, словно она была наивным, глупым ребенком. — Дорогая, это Дамблдор. Он притворится, что всё в порядке, пока будет тихо манипулировать тобой. А потом ты разрушишь наш брак, и мы снова окажемся врагами. Это то, чего он хочет. — Дамблдор — тот, кто хотел, чтобы эта война закончилась, — резко бросила она в ответ. — Это ты любишь устраивать хаос! Он хочет мира, и это то, что мы имеем сейчас. — Он хочет моей смерти и готов пожертвовать одной фигурой, чтобы добиться этого, — возразил Волдеморт, ткнув пальцем ей в плечо, чтобы было понятно, о какой фигуре он говорит (даже если это уже не так). — Ты сумасшедший! — крикнула Гарри. — Правда? — поднял он брови, теперь его забавляло её отрицание. — Скажи мне, почему он так благоволит тебе? Твои родители? Есть другие дети, с чьими родителями он был ближе. Твоё трагическое прошлое? Опять же, были и другие дети, которые также потеряли своих родителей на войне. Ты не была самой умной в школе, на самом деле ею была твоя подружка-грязнокровка, и он относился к ней так же, как и ко всем остальным, верно? У тебя также не было никаких связей, которые он, возможно, хотел бы использовать… — Если ты хочешь сказать, что это потому, что я, согласно пророчеству, должна была убить тебя, то не беспокойся. Я уже знаю, что именно поэтому он меня и обучал! — И почему же это обучение прекратилось? — Я же сказала тебе — потому что Гермиона получила такое проклятие, что больше не может нормально функционировать! Он не хотел, чтобы с остальными случилось что-то подобное! — Именно поэтому он отправился делать всю работу по уничтожению меня самостоятельно. Пока ему не понадобишься ты, чтобы вступить в бой и нанести последний удар, который убьет меня. — Да! — согласилась Гарри. — Пока Я не вступлю в бой, чтобы убить тебя. Зачем ему тогда моя смерть? Он лукаво улыбнулся ей, и, подняв руку, заправил несколько прядей волос ей за ухо, погладив её по щеке. — Есть ещё кое-что обо мне, чего ты не знаешь. И я уверен, что Дамблдор-то это как-раз знает. — Я тебе не верю, — прошипела Гарри, уклонившись от его руки. — Я могу доказать тебе мои слова. — Ну что ж, попробуй, — бросила она. Он подошел к одному из шкафов в углу и сотворил несколько заклинаний, сочетая их с постукиванием по шкафу в определённом порядке. Когда дверца, наконец, со скрипом открылась, Волдеморт достал оттуда небольшую обитую бархатом коробку и подошёл с ней к Гарри. Открыв коробку, он достал золотой медальон с замысловатой буквой «S» из зеленых драгоценных камней. Гарри вздрогнула. Она узнала этот медальон, в одном из воспоминаний она видела, как Меропа Гонт носила его. — Это медальон Слизерина, — сказала Гарри, глядя на него в замешательстве. Он никак не мог предложить ей медальон Слизерина. — Да, это так, — улыбнулся он, отложив коробку в сторону. — Ты пойдешь на тот Хэллоуин, на который хотела, — сказал он. Сердце Гарри забилось в предвкушении. — На тебе будет этот медальон, а потом ты расскажешь мне о результатах. — Что? Какие результаты? — мысль о том, что она будет выполнять для него какое-то задание, не давала ей покоя. Она не собиралась идти против своих друзей и шпионить за ними ради него! — Мне нужно, чтобы ты сделала одну простую вещь, — объяснил он. — Надень его. Но незаметно. Ты же не хочешь, чтобы твои друзья заметили, что он у тебя есть. Но Дамблдор заметит. И если он спросит тебя об этом, если он попытается взять его, если он вообще проявит к нему интерес, ты расскажешь мне об этом, когда вернёшься. Он застегнул цепочку у неё на шее и осторожно поправил волосы, распуская пряди по плечам. Медальон был виден на фоне её бледной кожи. Он провел пальцами по её груди и обвёл медальон. Сердце Гарри затрепетало от его мягких и нежных прикосновений, но она не могла понять, в чём была причина подобной ласки - он хотел касаться её или дотронуться до медальона. Скорее всего дело было в медальоне, он казался для мага важнее, чем Гарри когда-либо. — Этот медальон защитит тебя, — сказал он тихо, почти шепотом. — Ты можешь остаться в Норе на ночь, если хочешь, но я требую, чтобы ты вернулась не позднее ужина следующего дня. Не думаю, что мне нужно подчеркивать, насколько важно, чтобы ты всегда носила этот медальон и возвращалась ко мне в целости и сохранности. — Спасибо, — тихо сказала Гарри, глядя на него снизу вверх. Она была так счастлива, что даже не возражала против его прикосновений. Хотя, возможно, это было больше связано с тем, что она внезапно осознала своё желание быть рядом с ним, чем с тем, что он наконец-то позволил ей выйти из дома. Его рука опустилась, и он сделал шаг назад от неё, вся теплота испарилась и мгновенно сменилась привычной холодностью. Гарри захотелось, чтобы он не был всегда настороже. — Но как именно это что-то доказывает? — спросила она, поднося медальон к лицу. — Я не скажу тебе больше, пока ты не освоишь Окклюменцию. Я не могу допустить, чтобы ты знала мои самые важные секреты, когда тебе предстоит встреча с Дамблдором, а ты не можешь защитить своё сознание — произнёс он. — Меня учили Окклюменции, — поделилась она. Он рассмеялся. — Кто? Упырь? Потому что всё это время я читал тебя как открытую книгу, — сказал он, положив руки ей на талию и притянув волшебницу к себе. Гарри задохнулась, потрясенно глядя на него. Его прикосновения вызывали в ней мурашки и тепло, к которым она уже начинала привыкать. Но подождите, он мог читать её всё это время? Это значит… Она оттолкнула его и, сердясь, вышла из комнаты, её лицо пылало от смущения, а он смеялся над ней.***
Гарри прыгала от восторга при мысли о том, что снова увидит своих друзей. Она считала часы до Хэллоуина. И когда этот день, наконец, наступил, утром 31-го числа Гарри была одета и собрана. Она позавтракала в столовой с Волдемортом, где было как обычно тихо, а затем собиралась уходить. У входных дверей, прежде чем она успела выйти, Волдеморт поймал её за локоть. — Что? — спросила Гарри, испугавшись, что он в последнюю минуту передумал. — Помни, что я тебе сказал, — сказал он. — Дамблдора будет волновать медальон, но постарайся не выставлять его напоказ. Расскажешь потом обо всём мне. Сделай это, и я подумаю, чтобы разрешить тебе снова навестить твоих друзей на Рождество. Её глаза радостно засияли при этих словах. Это была сделка, которая ей нравилась. — Поняла, — кивнула она, соглашаясь. — Остальные мне не соперники, но мне не нравится, что ты рядом с Дамблдором, — тихо сказал он. Он снова положил пальцы на медальон, над её сердцем. — Не снимай его, что бы ни случилось. — Хорошо, — мягко сказала Гарри. Медальон ей нравился. Он действительно был зачарован на защиту, она чувствовала тепло и уверенность, просто надев его.***
— Гарри?! Мерлинова борода, это Гарри! Все идите сюда скорее, Гарри здесь! - Миссис Уизли кричала из сада, когда Гарри подходила к Норе с широкой улыбкой на лице. Она ускорила шаг, потом бросилась бежать, чтобы обнять миссис Уизли, которая распахнула руки. Но не дойдя до неё несколько метров, Гарри отпрыгнула назад - совсем рядом с ней в землю попало боевое заклинание. Подняв голову, она увидел мистера Уизли, который стоял, защищая свою семью и жену, с направленной на гостью палочкой. Испугавшись, Гарри огляделась, гадая, что она сделала не так. — Артур! — крикнула миссис Уизли. — Гарри, подожди немного, прежде чем подойти ближе, — сказал мистер Уизли ясным голосом. — Мистер Уизли, это я… охранные чары не впустили бы меня, если бы… Его дети выглядели обеспокоенными и расстроенными, но мистер Уизли говорил уверенно. — Расскажи мне то, что может знать только Гарри Поттер. Гарри хотела заметить, что даже если бы она была самозванкой, ей не пришлось бы правдиво отвечать на этот вопрос, потому что технически Гарри Поттер больше не существует. Вопросы друг другу были обычной практикой для членов Ордена, потому что безопасности не может быть слишком много. Но Гарри забыла и не ожидала, что к ней отнесутся, как к потенциальному Пожирателю смерти. — На Кубке мира по квиддичу вы потеряли свою сумку с деньгами, а когда мы хотели купить еду у уличного торговца, и я предложила заплатить, вы отказались и дали ему лепреконское золото, сказав, что «он поймет только через несколько часов». Миссис Уизли окинула мужа самым мрачным взглядом, на который только была способна, отчего он покрылся холодным потом. — Это Гарри, — тихо сказал он, опуская палочку. Рон и Джинни бросились вперёд, чтобы обнять её. — Мы поговорим об этом позже, — сказала миссис Уизли своему мужу, прежде чем повернуться к Гарри и порадоваться её возвращению в Нору. — Мы не знали, что ты придешь! — воскликнула Джинни, провожая её внутрь. Флёр завизжала и тоже обняла Гарри. Билл, Перси, Фред, Джордж — они были так рады её видеть. Гермиона, как всегда, не реагировала, но Гарри была так счастлива снова увидеть свою подругу. На самом деле и остальных тоже. Последние два месяца она сходила с ума и думала, что может больше никогда не увидеть своих друзей. — Как ты, Гарри, дорогая? — спросила миссис Уизли, в третий раз ласково проводя рукой по волосам Гарри. Её глаза пробежались по лицу и шее, единственным видимым участкам кожи, в поисках синяков или чего-то подобного. Она зацепилась взглядом за цепочку медальона, который Гарри убрала под одежду, но не обратила на него внимания. — У меня все хорошо, миссис Уизли, — тепло улыбнулась Гарри в ответ. Оглядывая всех, кто столпился вокруг неё в крошечной гостиной, Гарри чувствовала, что ей душно, она немного отвыкла от такого количества людей. — На что это похоже? — тихо спросила Джинни. — Жить с ним? — Джинни! — зашипела её мать, но ей тоже было любопытно. — Всё в порядке, — сказала Гарри миссис Уизли. Она ожидала вопросов о том, что такое брак с Лордом Волдемортом, и была не против поговорить. Хотя говорить было особо не о чем. — Это довольно… тихо. — Тихо? — повторил Рон. — Жить с Сами-Знаете-Кем — это тихо? Гарри пожала плечами. — Мы мало говорим. А когда говорим, это обычно заканчивается ссорой. Его часто нет дома, а когда он в поместье, мы обычно избегаем друг друга. — Так вы просто сосуществуете? — спросила Джинни. — В основном, да, — согласилась Гарри. — Что он делает весь день? — спросил Фред, приготовившись делать мысленные заметки, но его ждало разочарование. — Не могу сказать, потому что понятия не имею. Иногда я вижу его только за завтраком, реже — за ужином. Иногда его нет целый день. Я не знаю, куда он ходит. — Но ты в безопасности? — тихо спросила Флёр. — Да, — успокоила их Гарри. — Он не делает ничего, чтобы напугать меня или попытаться причинить мне боль. Всё оказалось намного проще, чем я ожидала. Разговор как-то сам собою затух. Мистер Уизли послал сову Ремусу, как только Гарри появилась, и тот уже через пятнадцать минут был на пороге Норы. Он тоже обнял её и стал искать следы повреждений. Гарри хотела было сказать, что если бы она и была ранена, Волдеморт вылечил бы её, прежде чем отпустить куда-нибудь, но не стала.***
Остаток праздника прошёл замечательно. Гарри наконец-то влилась в компанию. Теперь она больше наслаждалась жизнью и присутствием других людей, а не беспокоилась из-за нависшей над головой ответственностью за убийство Волдеморта. Некоторое время спустя Гарри почувствовала себя так уютно, как будто и не уезжала. Она спала в своей комнате наверху вместе с Гермионой и проснулась позже обычного, но с улыбкой на лице. — Доброе утро, — прошептала Джинни, на цыпочках прокравшись в их комнату. — Доброе утро, — повторила Гарри. — Просто зашла помочь Гермионе с утренними процедурами. - Джинни уговаривала Гермиону проснуться, но та не хотела, и Джинни решила пока оставить её, — Как ты? — Я отлично, — честно ответил Гарри, всё ещё лёжа под одеялом. — Нет, я серьезно. Вздохнув, Гарри откинула одеяло. — Джинни, я в порядке, тебе не нужно беспокоиться обо мне. — Я ничего не могу поделать! Он убийца, он злой, и тебе приходится каждый день вставать и играть с ним в прятки. — Ну, он делает это легче, чем я ожидала, так что я лучше не буду жаловаться. — Вы что… тебе пришлось… — Консумировать брак? — закончила Гарри. Джинни кивнула, с тревогой ожидая ответа. — Да, мы должны были. — О Боже. — Это не так уж важно. — Не так важно… Гарри! Ты спала с ним! Ты спала с Сам-Знаешь-Кем! — Ну, он же мой муж! Кроме того, у нас вроде как не было выбора. Узы требовали, чтобы мы это сделали. Джинни смотрела на неё с такой жалостью, словно она была бедной душой, навсегда потерянной; словно её жизнь закончилась. Гарри вздохнула и встала. — В конце концов, это должно было случиться, ничего страшного, — пробурчала она себе под нос. Джинни остановила её в тот момент, когда Гарри уже собиралась открыть дверь и выйти из комнаты. — Подожди! Эм… Как это было? Гарри неохотно обернулась к ней, думая о том, как она могла сказать, что ей понравилось. — Все было хорошо. — Он сделал тебе больно? — сразу же спросила Джинни. — Нет, все было нормально. — Он не толкал тебя и не заставлял… — Нет, — повторила она. — Это просто… случилось. Всё закончилось довольно быстро. — И ты уверена, что тебя это устраивает? Теперь Гарри было стыдно за то, что она соврала. Джинни, скорее всего, расскажет матери, и все остальные каким-то образом узнают, а она не хотела, чтобы они волновались за неё. — Я… более, чем в порядке на самом деле, — тихо призналась Гарри, удивив Джинни. — Он добрее ко мне, чем я ожидала. Я думала, что меня посадят в удобную камеру в подземелье и запрут навечно. Но у меня есть своя комната. Она большая. Он не заставляет меня спать с ним. Он вообще ничего не заставляет меня делать. Разве что одеваться как леди. И хотя я жалею, что в первый раз оказалась с таким холодным и бессердечным монстром, как он, на самом деле это было неплохо. — Ха, — тихо сказала Джинни, скрестив ноги и с любопытством глядя на Гарри. — Ну, это потрясающе, Гарри! Гарри слегка усмехнулась. — Не могу сказать, что я не удивлена, — добавила Джинни, — Но я рада, что с тобой всё в порядке. В первую неделю после твоего замужества, мы с мамой почти не могли спать. Мы думали, что он творит с тобой ужасные вещи. — Я тоже этого боялась, — сказала ей Гарри. — Но он слишком занят, чтобы делать что-либо из этого. И, кажется, что ему со мной даже комфортно теперь, когда я не должна убить его. — О чём вы разговариваете? — спросила Джинни, побуждая Гермиону снова проснуться. — Мы не разговариваем, если в этом нет необходимости, — объяснила Гарри. Миссис Уизли позвала всех вниз. После того, как Гермиона проснулась, Джинни проводила её в ванную, а Гарри отправилась на кухню, чтобы помочь с завтраком. Она с нетерпением ждала возможности снова готовить еду, ведь в поместье с домовыми эльфами это было совершенно невозможно. — Доброе утро, миссис Уизли, — улыбнулась Гарри. — И тебе доброе утро, Гарри, — ответила миссис Уизли, целуя её в щёку. — Я могу вам немного помочь? — Разумеется, но я думаю, что здесь есть кто-то, кто хочет тебя увидеть, — она указала на гостиную. Сердце Гарри упало, на секунду она подумала, что Волдеморт пришёл, чтобы забрать её домой раньше времени. Войдя в гостиную, Гарри с облегчением увидела, что там были только Дамблдор и Кингсли. — Профессор, — вежливо поприветствовала Гарри. — Кингсли. — Ах, Гарри, — Дамблдор встал и приветливо посмотрел на неё. — Так приятно видеть тебя снова. — Мне тоже, — ответила она, садясь на диван. Незаметно опустив взгляд, Гарри убедилась, что её медальон не виден. — Как ты, Гарри? — спросил он более серьезно. Гарри казалось, что она уже в третий раз ведет один и тот же разговор, уверяя окружающих, что с ней у Волдеморта всё в порядке, она в полной безопасности, и он не делает её несчастной. Когда Гарри спросили, счастлива ли она, она не стала сразу отвечать "нет". Она должна была рассказать, как долго она была одна и как, по её мнению, это отразилось на ней. Как Волдеморт ненавидит выпускать её из дома, потому что видит в Дамблдоре угрозу для неё. Именно поэтому. Она всегда доверяла Дамблдору, но с тех пор, как Волдеморт убеждал её, что у директора есть скрытые мотивы, что он хотел, чтобы она умерла, чтобы уничтожить Тёмного Лорда, она начала колебаться. Поэтому она просто промолчала. Одной из положительных черт Дамблдора было то, что он чувствовал, когда нужно сменить тему, и делал это с позитивным настроем. Конец праздника был уже близко и Гарри настолько поверила, что Волдеморт ошибается насчёт её старого профессора, что готова была даже позволить тёмному магу заглянуть в эти воспоминания, лишь бы доказать, что Дамблдору плевать на медальон. Но когда она разговаривала с Кингсли, а затем снова обратила своё внимание на Дамблдора, она увидела, как его глаза поднялись от её шеи и встретились с её взглядом. Ничего не говори, ничего не говори, ничего не говори. — Прости за любопытство, Гарри, — тихо сказал Дамблдор во время паузы в разговоре, — это цепочка на тебе? Такая красивая, но я не знал, что ты любишь украшения. Сердце Гарри упало. Кто знает, сколько раз его глаза обшаривали её в поисках хоть какого-нибудь намека на то, что что-то изменилось. И он наконец нашёл. Все в порядке, ему может быть всё равно, что это такое. — Да, это медальон, — прокомментировал Гарри, проводя пальцами по цепочке и не решаясь вытащить ее. — Это тебе подарил Волдеморт? — спросил Кингсли, внезапно насторожившись, как будто это был какой-то тёмный предмет. Это неприятно поразило Гарри. Почти всё, что у неё было сейчас, она получила от Волдеморта. Даже она сама — она пришла из его дома. Значит ли это, что она тоже Тёмная? — Да, — ответила Гарри. - Я заметила, что у него есть любовь к лучшим вещам, которые можно купить за деньги. Дамблдор кивнул в знак согласия: — Я тоже это заметил, когда узнал его. На мгновение стало тихо, оба мужчины замолчали, как будто ожидая, что Гарри отдаст медальон, потому что он достался ей от Волдеморта. — Можно нам взглянуть на него? — спросил Дамблдор. Гарри нерешительно вытащила медальон из-под рубашки. Она подняла глаза, чтобы посмотреть на реакцию Дамблдора. Почти мгновенно выражение его лица стало пустым. — Эта «S», — прокомментировал Кингсли, повернувшись к Дамблдору. — Что это может означать? — Я полагаю, — медленно сказал Дамблдор, — что этот медальон мог когда-то принадлежать Салазару Слизерину. Верно, Гарри? — Да, — подтвердила она. Они оба уже знали, что это такое, поскольку видели его в Омуте памяти давным-давно в кабинете директора Хогвартса. Дамблдор так и не объяснил, что такого важного было в медальоне, а теперь было уже поздно, потому что Волдеморт уже вселил в неё сомнения. — Почему он дал его тебе? — вежливо поинтересовался Дамблдор. Потому что он мой муж и мог это сделать? Чтобы проверить вас, знаете ли вы этот его супер тёмный секрет и хотите ли вы убить меня? — Он сказал, что это защитит меня, — объяснила она. — У него паранойя, он говорит, что мне небезопасно покидать поместье. Мужчины обменялись взглядами, которые напомнил ей о том, как она отреагировала на обвинения Волдеморта. Гарри всегда была в безопасности с этими людьми, а Тёмный Лорд всегда был врагом, а теперь Волдеморт ведет себя так, как будто её врагом был Дамблдор? — Почему он решил, что приходить сюда небезопасно для тебя? — спросил Кингсли, немного обиженный тем, что его теперь изображают плохим парнем. — Он параноик, — пренебрежительно ответила Гарри. — Поверьте, ирония не ускользнула и от меня, но он был настойчив. Заправив медальон обратно под рубашку, Гарри начала думать, как объясниться. — Гарри, — сказал Дамблдор, — ты помнишь, как мы видели этот медальон в тех воспоминаниях? — Да, — непринужденно ответила Гарри. — Его мать заложила его за десять галлеонов, не зная, сколько он стоит на самом деле. — Именно. Теперь… у меня есть основания полагать, что это может быть темный артефакт… — Почему? — сразу же спросила Гарри. — Он принадлежал его матери. Вряд ли та была достаточно искусна, чтобы заколдовать его или что-то в этом роде. — Возможно, это и так, но он уже много лет находится у Волдеморта. — И что? — Он не стал бы хранить такой бесценный артефакт, не сделав с ним что-нибудь. — Понятно, — тихо сказала Гарри. Она знала, что с медальоном что-то сделали, она чувствовала, как от него исходит магия. Эта сила защищала её. Она хранила её в безопасности и тепле. — Я думаю, для твоей безопасности, я должен взглянуть на него поближе. Я верну его тебе так быстро, как только смогу, и если… — Профессор, я не могу отдать его вам. Я должна вернуться домой сегодня вечером. Если он увидит, что у меня нет медальона… — Мы сделаем копию, и ты сможешь носить её, — предложил Кингсли. — Это не сработает! — возразила Гарри. — Профессор, вы сами сказали: у него есть вкус к изысканным вещам, а это бесценный артефакт его предка — он сразу же проверит, всё ли с ним в порядке. И он заметит подмену. — Ты права, — согласился Дамблдор. — Когда ты должна уйти? — Я должна быть дома к ужину, но… — Сейчас только девять утра, — заявил он, проверяя свои карманные часы, — - Я могу взять его на экспертизу прямо сейчас и вернуть тебе до твоего ухода. — Нет, — тихо сказала Гарри, заставив обоих мужчин удивленно посмотреть на неё. — Нет? — Нет, я не отдам его вам. Я не сниму его. Простите, профессор, но нет. Лицо Дамблдора на мгновение исказилось в панике, но он быстро взял себя в руки. — Гарри, я думаю, что ты не понимаешь, насколько опасным может быть этот медальон. — Я уверена, что он полон Темной магией, — проговорила Гарри, чувствуя, ка нарастает раздражение и злость. — Но это не меняет того факта, что это я должна вернуться в дом к человеку, который может прочитать меня так же легко, как открытую книгу; и что я буду вынуждена лгать ему о том, что я сделала. Как вы думаете, что со мной будет, если он узнает, что я позволила вам, из всех людей, взять этот медальон? Мне и так пришлось приложить много усилий, чтобы прийти сюда сегодня, я не хочу быть запертой в доме до конца жизни! — Ты права, мне очень жаль, Гарри, — сказал Дамблдор. — Я не понимал, как много я от тебя прошу. Тяжело дыша и пытаясь успокоиться, Гарри кивнула. — Всё в порядке. — Ты можешь хотя бы сказать мне одну вещь? — мягко спросил он. — Что? — Гарри нахмурилась. — Есть ли у него другие ценные предметы, подобные этому? Такие, которые могли принадлежать кому-то из Основателей или, возможно, были для него самого особенными, как тот его дневник? Гарри не знала, о чем, черт возьми, он спрашивает, но у неё было ужасное чувство, что Дамблдор только что проявил гораздо больший интерес, чем ожидал Волдеморт.***
— Ну? — высокомерно спросил Волдеморт, стоя у входных дверей, когда Гарри вернулась. Разочарование, написанное на её лице, было достаточным ответом, когда она прошла мимо него, чтобы войти в дом. Её сумку тут же отнес наверх домовой эльф, а другой эльф позвал её в столовую на ужин. — Я вижу, что оказался прав, — негромко добавил Волдеморт, следуя за ней в столовую, — но мне нужно, чтобы ты подробно рассказала мне, что произошло. Гарри опустилась на стул, и ужин появился на её тарелке. Она потянулась к вилке и ножу, готовая разрезать отбивную, но оказалось, что её приборы приклеились к столу. Вздохнув, она переключила свое внимание на Волдеморта. — Я не люблю, когда меня игнорируют, — сказал он опасным шепотом. — Он видел его, — сказала она. — И проявил немалый интерес. Брови Волдеморта взлетели вверх. — Расскажи мне всё, — потребовал он. Потирая лоб, Гарри начала говорить: — Он заметил цепочку и вспомнил, что я никогда раньше не носила украшений, поэтому он спросил о ней. Я вытащила медальон, и директор как будто замер. Он спросил, зачем ты мне его дал, и я ответила, что ты сказал, что это для защиты. Они подумали, что это немного абсурдно. А потом Дамблдор сказал, что по его мнению, медальон может быть проклят, потому что это бесценный артефакт твоего предка и он был у тебя столько лет; что не может быть, чтобы это было не так. Они хотели, чтобы я носила копию, пока они проверяют медальон, но я сказала, что ты никогда не примешь подделку за оригинал, и тогда Дамблдор попытался убедить меня дать ему медальон на то время, пока я не должна буду вернуться сюда, но я отказалась. Волдеморт поджал губы, борясь с собственной яростью. Волшебница была рада, что в этот раз гнев не был направлен на неё. — Что ещё? — прошипел он. — Он… — неуверенно начал Гарри. Она подняла вилку, чтобы убедиться, что теперь может ею пользоваться, и начала резать мясо. — Он спросил меня, есть ли у тебя… другие подобные артефакты. — Красные глаза Волдеморта мгновенно впились в неё. — Или что-то ещё, что было бы для тебя особенным, как твой дневник. Его кулак в гневе ударил по столу, заставив Гарри подпрыгнуть. — Что? — прошептала она. — Он знает, — прорычал Волдеморт. Его стул отодвинулся на несколько футов, когда он встал и вышел из комнаты, оставив Гарри одну.***
Завтрак на следующее утро был таким же неловким, как и всегда. Волдеморт всё ещё был в ярости, но значительно меньше, чем вчерашним вечером. — Эм, — заговорила Гарри через несколько минут их спокойной трапезы. Её рука поднялась к шее: — ты хочешь забрать его? — Не снимай его, — огрызнулся он. — Никогда не снимай его. Гарри потупилась и кивнула. — Хорошо. Прошло еще некоторое время, прежде чем она снова заговорила. — Так смогу ли я когда-нибудь узнать, что означает этот медальон? И почему, по твоим словам, Дамблдор хочет убить меня из-за него? Волдеморт глубоко вздохнул и потер глаза. — Он хочет убить тебя не из-за медальона. Он хочет убить тебя, чтобы убить меня. Гарри медленно кивнула, ожидая продолжения, но его не последовало. — Видишь ли, я действительно пытаюсь следовать твоей логике, — сказала она, — но мне кажется, что у меня не хватает слишком многих деталей. — Ты знаешь, что такое крестраж? — Нет, — нахмурилась Гарри. — Это предмет, в котором заключена часть души Обычно это неодушевленный предмет. — Зачем тебе хранить свою душу в неодушевленном предмете? — Гарри нахмурилась. — Твоё тело прекрасно справляется с этим. — Тело можно ранить, можно убить. И душа покидает его и переходит в загробный мир. Однако, если ты хранишь частичку своей души в неодушевленном предмете… — Тогда ты остаешься в этом мире, не переходишь в загробный, — закончила его мысль Гарри, и её глаза расширились. — Вот почему ты не умер, когда твоё заклятие отразилось в тебя самого. — Именно. — И именно поэтому ты живешь так долго и выглядишь молодо? — спросила Гарри. — Я достиг бессмертия, да, — самодовольно сказал он. Голова Гарри закружилась. Бессмертие — это не то слово, о котором она думала, и теперь она не могла перестать размышлять о последствиях. — Ты бессмертен, — повторила Гарри. — Существует магия, которая может сделать кого-то бессмертным? — Если у тебя есть сила и стремление, ты можешь достичь чего угодно с помощью магии, — сказал Волдеморт. — Но… Как же мне тогда было суждено убить тебя? Всё это время мне казалось, что это моя вина, что ты не умер, но на самом деле это потому, что ты бессмертен?! И кроме того, Дамблдор об этом знал, но пытался заставить Гарри поверить, что у неё есть сила уничтожить Тёмного Лорда. — Почему же тогда подобное не встречается чаще? — задалась вопросом Гарри. — То есть, поверь, жить вечно я не хочу, но, мне кажется, что есть много людей, которые не хотели бы умирать. Боже мой, неужели у Дамблдора есть крестраж? Вот почему он… — Не у каждого хватит на это умения или терпения, — отрезал Волдеморт. — И нет, Дамблдор никогда бы не создал крестраж. Он слишком слаб для этого. — Как же тогда ты смог это сделать? Это было не то, что следовало спрашивать. Он наклонился к ней и прорычал: — Я могущественнее, чем Дамблдор когда-либо мечтал стать. — Хорошо, — согласилась Гарри, нахмурившись. — Значит, это трудно сделать. — Это не просто сложно сделать - процесс включает в себя ритуал с человеческой жертвой, и у тебя должны быть силы, чтобы вытерпеть сильную боль. Это, в сочетании с очень сложной магией, даже небольшая ошибка в которой может привести к провалу, делает его почти невозможным. Вот почему далеко не каждый может создать крестраж. Ты должна понимать магию на высшем уровне, чтобы разорвать свою душу на части и безопасно заключить её в предмет. Если он думал, что это впечатлит Гарри, то это было не так. — Я думаю, любой, кто достаточно разбирается в магии, знает, что нельзя так шутить с силами природы. — Ты такая же, как и все остальные, — разочарованно пробормотал он. — Слишком слаба и слишком напугана, чтобы пытаться колдовать таким образом . — Значит, ты разделил свою душу, — подвела итог Гарри, и её сердце сжалось от отвращения и ужаса. Если этот человек был не убиваем… что, черт возьми, случится с миром после смерти Гарри? — Да. Моим первым крестражем был мой дневник. — Но дневник уничтожен, я уничтожила его задолго до того, как ты воскрес в этом теле, как ты мог… подожди, первый? У тебя их больше одного?! — У меня их было семь. — Семь?! — Семь — самое магически сильное число. Это сделало бы меня сильнее. — Ты разделил свою душу на семь частей и ты… как ты всё ещё стоишь? Как твоя магия всё ещё так сильна?! Гарри не могла даже представить, насколько он был сильнее, когда его душа была целой и невредимой. — Этот медальон — крестраж, не так ли? — Гарри задохнулась, не дождавшись ответа. Она в ужасе посмотрела на медальон. В медальоне была заперта частичка злой души Волдеморта, и она носила его все это время, чувствуя себя в безопасности. — Да, никто не знал о моих крестражах. Если бы кто-нибудь и узнал, что они у меня есть, я думаю, это был бы Дамблдор, — сказал Волдеморт. На его лице было отрешенное выражение, он рассеянно постукивал кончиками пальцев по столу. — Но у меня всё равно было преимущество, потому что он никак не мог знать, что это и где они находятся. Похоже, я недооценил его… У него было много времени на раздумья, пока меня не было. — Внезапно он повернулся к Гарри, протягивая руку, чтобы коснуться ладони волшебницы. — Но теперь у меня есть преимущество — ты на моей стороне. — Я… я не понимаю… — Гарри сглотнула, осторожно отстраняясь. — Ты уничтожила дневник и отдала его Дамблдору, сказав, что в нем сохранилась память о Томе Риддле, — объяснил Волдеморт. Гарри кивнула. — Я подозреваю, что с того момента он знал, что это крестраж. И в последующие годы он пытался выяснить, какие ещё предметы стали вместилищами моей души, потому что у него было подтверждение, что к тому моменту я сделал по крайней мере два. Когда он показывал тебе воспоминания о моей жизни, о медальоне и моей матери, я подозреваю, что он обучал тебя опознавать эти предметы, чтобы ты могла их уничтожить. Это был бы единственный способ убить меня: уничтожить все крестражи. Гарри всё больше паниковала. — Так вот чем, по-твоему, занимался Дамблдор во время своих миссий? — тихо спросила она. — Искал твои крестражи, чтобы уничтожить их? — Да. Готовил всё, для того, чтобы в финальной битве ты произнесла проклятие, которое убьет меня. — Почему он просто не сказал нам об этом? — спросила Гарри. — Я бы пошла с ним посмотреть… Волдеморт окинул её тяжелым взглядом. — Что? Тогда ты ещё не был моим мужем, ты был просто человеком, который хотел убить меня… — Я не хотел тебя убивать. — Ладно, неважно, — надулась она. — Я только имела в виду, что, видимо, раз между нами так много сходства, я могла бы помочь ему определить… — она запнулась, когда ей пришла в голову другая мысль. — Что ты имел в виду, говоря, что Дамблдор знал по крайней мере о двух крестражах, когда я отдала ему дневник? Тут жесткое выражение лица Волдеморта сменилось более бесстрастным. Проводя круги указательным пальцем по столу, он спросил: — Ты помнишь, что Дамблдор сказал тебе в тот день? Когда ты спросила, почему ты можешь говорить на парселтанге? Чувствуя, как внутри зарождается ужас, она прошептала: — Возможно, ты непреднамеренно передал мне часть своих способностей. Его глаза спокойно встретились с её глазами, ожидая, пока она поймет связь. — Конечно непреднамеренно, — подтвердил он. — Нет, — сказала Гарри, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Нет… — Да. — Ты говоришь о том, о чём я думаю?! — крикнула Гарри, вставая. — Ты была моим последним и единственным незапланированным крестражем. Ей показалось, что кровь застыла в жилах. Она не хотела в это верить, но это имело смысл, потому что чем ещё можно объяснить то, как тесно они были связаны? Парселтанг был языком, которому нельзя было научиться, нужно было родиться с этим навыком, а он передавался только по наследству. Ни один из её родителей этого не мог, так как же ещё она могла получить это знание? Как ещё она могла чувствовать его сильные эмоции, видеть его в своих снах? Всё в этой связи начинало обретать смысл, но она не хотела в это верить. — Но я думала, что это должен быть неживой предмет. — Обычно так и есть. Ты - невозможное исключение. Но мне нравится расширять свои представления о возможностях магии. — Да пошел ты! Что с тобой не так?! — заорала она. Её палочка была наготове уже через секунду, и она выпускала в него заклинание за заклинанием, но они не касались его. — Гарри, успокойся, ты слишком остро реагируешь, — он встал со своего места и двинулся к ней. — Нет! Держись от меня подальше, чудовище! Я не могу поверить, что ты это сделал…Убери его, убери! — закричала Гарри. Палочка вылетела у неё из рук, он крепко сжал её запястья. Его глаза были огненными и дикими. — Я же сказал тебе, я не делал этого намеренно, — прорычал он. — Я бы никогда не вложил свою душу в человека — ты думаешь, я хотел поделиться с кем-то своими способностями? Нет! — Он встряхнул её, заставив Гарри захныкать от боли в руках. — Поверь мне, если бы существовал какой-нибудь способ обратить это вспять, я бы сделал это. Но единственный способ извлечь крестраж — это уничтожить предмет в котором он храниться, — произнёс он, успокаиваясь. — Так вот почему Дамблдор хочет убить меня? — прошептала она, понимая теперь всё. — Он собирался использовать тебя, чтобы ты помогла ему найти мои крестражи, потому что, будучи одним из них, ты сможешь их почувствовать. Он собирался держать тебя рядом, а потом, когда все остальные будут уничтожены, он послал бы тебя убить меня. "Один из них должен умереть от руки другого", я должен был бы убить тебя, чтобы уничтожить крестраж внутри, и только тогда меня можно было бы убить. Мы бы умерли вместе, это единственный способ уничтожить меня. Он отпустил её, и Гарри не удержалась на ногах и упала на пол, закрыв лицо ладонями. Весь её мир только что разрушился. Это, и разочарование последних нескольких месяцев, заставило её плакать сильнее, чем когда-либо. Всё в её жизни перевернулось с ног на голову. Человек, которому она доверяла всем своим существом, в конечном итоге замышлял её смерть, чтобы убить самого тёмного волшебника своего времени. Могла ли она вообще винить его? Это была одна жизнь против тысяч. Она могла бы сделать такой же выбор, не так ли? Нет. Гарри всегда ставила остальных выше себя, она и так очень мало думала о ценности своей жизни. И человек, который постоянно уверял её, что она будет великой, что она важна, планировал её смерть. А с другой стороны, тот, кто изначально поставил её в такое положение, пытался сохранить ей жизнь и защитить её. Ничто больше не имело смысла, всё разрушилось.***
Гарри несколько часов пролежала, свернувшись калачиком, на холодном мраморном полу, плача до хрипоты, пока домовые эльфы не перенесли её в спальню. Хилси набрала для нее тёплую ванну и отлевитировала в воду, магией убрав с Гарри одежду, чтобы согреть волшебницу. Гарри сидела в ванне, обнаженная, но медальон был на ней. ОН велел не снимать его. Даже зная, кем она была, даже зная, что это такое, она не хотела снимать его. Она должна была сорвать медальон со своей шеи и отбросить в сторону. Но она не могла. Потому что это была очень ценная вещь, и она действительно была бесценна для Волдеморта, если в ней была его душа. Медальон был также важен для него, как и Гарри, и все же он доверил его ей. Не поймите её неправильно, она всё ещё ненавидела тёмного мага всеми фибрами души, но сейчас она ненавидела его меньше, чем Дамблдора. Дамблдор, который должен был защитить её семью и не защитил. Дамблдор, у которого был плащ-невидимка её отца в ту ночь, когда их убили. Дамблдор, который позволил ей жить у Дурслей и возвращаться к ним каждое лето, зная, как она была несчастна там, как над ней издевались, как они её ненавидели. Неужели он оставил её там только потому, что знал, что это заставит её ещё отчаяннее соглашаться с его словами? Чтобы она жила так плохо, что любая хреновая ситуация, в которую он её поместит, казалась лучше? Если он был таким могущественным и всезнающим, он должен был знать о Сириусе. Знал ли он, что Сириус невиновен? Позволил ли он ему гнить в Азкабане, только чтобы Гарри не росла с ним? А практически заточение её крестного отца в доме его ужасного детства, в доме, из которого он сбегал при первой же возможности под предлогом, что он «помогает» Ордену, должно быть, было частью плана, чтобы они не сблизились. А как же Ремус? Он постоянно говорил Гарри, что сожалеет о том, что не был частью её жизни в детстве, но он не был уверен, насколько безопасно для неё, быть близко к оборотню. Теперь его слова не складывались, потому что она знала из рассказов, что он был рядом всё время, когда она была совсем маленьким ребёнком. Её родители знали о нём, и не были против его присутствия, он ни разу не причинил вред Гарри, потому что он был ответственным человеком. А когда её родители умерли, кто-то, должно быть, внушил ему мысль, что Гарри в большей безопасности с её родственниками-магглами и вдали от магии, чтобы оставить её в изоляции. Дамблдор приложил руку к каждому важному решению в её жизни, и он всегда выбирал то, что приносило ему пользу в долгосрочной перспективе. Единственное решение, которое он не принимал, единственное решение, которое полностью принадлежало Гарри, было решение выйти замуж за Волдеморта. Это предотвратило смерть Волдеморта и сняло с её плеч ответственность за его убийство. Был достигнут компромисс, который позволил улучшить жизнь волшебников намного быстрее, чем это произошло бы, если бы они решили покончить с Волдемортом насильственным путём. И теперь она была с человеком, который доказал, насколько важна для него безопасность Гарри. С тем, кто всего через два месяца их не самого тёплого общения доверил Гарри ещё одну частичку своей души. Её пальцы крепко обхватили медальон. Она будет беречь его. Как объяснил Волдеморт, нельзя было сделать ничего, чтобы изменить произошедшее много лет назад. Если только убить Гарри, что было невозможно сделать, да и она этого совсем не хотела. Раньше она ненавидела то, как эта связь с Волдемортом отдаляла её от окружающих. Теперь она поняла, что, возможно, не крестраж в ней отдалял её, а кто-то другой, кто хотел держать её на расстоянии от людей. Гарри вышла из ванны, и магией высушила волосы, прежде чем надеть ночную рубашку и пойти в свою комнату. Часы показывали полночь, когда Волдеморт аппарировал домой. Волшебница встала с кровати, планируя найти его, но задержалась у зеркала, взглянув на своё отражение и с грустью отметив, какое оно бледное. Её голова повернулась к двери, когда она услышала, как та отворилась. В комнату вошёл тот, кого она только что собиралась искать. Волдеморт глубоко вздохнул и скрестил руки на груди. — Я знаю, что ты злишься на меня, — начал он. — Но твой гнев неуместен. Я никогда… — Я не сержусь на тебя, — перебила она его. — Не злишься? — скептически уточнил он, приподняв бровь. Гарри подошла к нему ближе. — Я злилась, но теперь нет. Я верю, что ты не намеренно сделал меня крестражем, и я верю, что ты не хотел убивать меня, когда узнал. Его глаза блеснули, и Гарри заметила, что они снова стали серыми. Неужели он каждый день накладывал чары гламура на глаза? Гарри глубоко вздохнула. — Всё, что ты сказал о Дамблдоре… Это имеет смысл. Теперь всё понятно. Он оставил меня в семье, где меня ненавидели, он оставил Сириуса в Азкабане, и я уверена, что он убедил Ремуса держаться от меня подальше, чтобы изолировать меня. Это заставляет меня задуматься, сколько из моих решений я приняла сама, а сколько на самом деле — он. — Ну, было одно решение, которое было нашим, а не его, — заметил Волдеморт. Гарри снова взглянула ему в глаза. Он выглядел... довольным. Не злым, а по-доброму довольным. Конечно, ему было легче жить, если его жена-крестраж верила ему, когда он говорил, что Дамблдор нехороший человек. Сейчас Волдеморт выглядел тем, против кого она не возражала, кого она могла терпеть и, возможно, даже с кем хотела бы быть рядом. — Я знаю. Я думаю, что это было лучшее решение для нас, — добавила Гарри. — Так и есть. — Он никогда не верил, что ты можешь измениться, — сказала ему Гарри. Дамблдор, хотя и говорил это мягко, никогда не допускал мысли, что у Тома Риддла может быть хоть что-то хорошее. По мнению директора, как только Том стал Волдемортом, он слишком далеко зашёл. Тем не менее, Гарри видела множество маленьких хороших поступков, которые он совершил за те два месяца, что она прожила с ним. — Я не изменюсь, и ты не сможешь меня изменить, — спокойно произнёс Волдеморт. — Я и не думаю, что смогу, — вздохнула она. — Но я не верю, что ты по своей природе злой. — Он никак не прокомментировал это. Гарри подошла ближе. — Ты не будешь плести интриги за моей спиной, — потребовала она. — А ты никому не расскажешь о моих крестражах. — Тебе придется научить меня Окклюменции до Рождества. — Научу. — Ты никогда не причинишь вред моим друзьям. — Почему я должен причинить им вред, если они не дадут мне повода? — спросил он спокойно. — Если они дадут тебе повод, ты скажешь мне. Я могу с ними разобраться. Я не хочу жертв. Я не могу больше никого потерять. — Хорошо. — Хорошо, — мягко сказала она. Затем она приподнялась на цыпочки, положила руку ему на щёку и прижалась нежным поцелуем к его губам. Волдеморт замер. Гарри отстранилась, смутившись, но не сожалея, потому что ей понравилось целовать его. Его глаза были открыты и смотрели прямо на неё. Она так обрадовалась, что это были его настоящие глаза — они были гораздо менее пугающими, чем красные. Гарри ждала, что он скажет что-нибудь - что угодно. Он опустил взгляд к её губам, притянул её за талию ближе к себе и накрыл её рот своим для еще одного обжигающего поцелуя. Гарри закрыла глаза и позволила себе потеряться в чувствах. Позволила себе открыть ему свое сердце и поверить в то, что у этого, самого невероятного человека в мире, нет никаких причин, чтобы ударить её в спину; у него уже и так есть всё, чего он только может пожелать от неё. Они отстранились друг от друга, тяжело дыша, и мгновение смотрели друг на друга, приходя в себя. Потом Гарри вздохнула: — Тебе, наверное, нужно идти отдыхать. Я знаю, что завтра ты рано встанешь и опять пропадёшь на весь день.