Жизнь — игра, у тебя нет масти Смерть к тебе не питает страсти Жизнь тебя проиграла стуже И смерти ты не нужен
Зима 2022. 15:20 Девушка отрешенно смотрела вглубь двора украшенного талым снегом. Небрежными грязно-белыми островками он покрывал почти всю брусчатку, делая её похожей на поле совсем недавно закончившегося боя. Над желтушными стенами дома, заботливо окружавшего всей своей кирпичной громадой серую поляну, раскинулось еще одно не менее унылое полотно: солнце, несмотря на середину дня, так и не озарило питерское небо. Картина, признаться честно, вырисовывалась удручающая: горстка разбитых мечт, убитые амбиции и посаженное здоровье, мертвенно жёлтые пейзажи «колодца» и полное безденежье. Из груди Вознесенской вырвался тяжелый вздох, она и думать не хотела о том, как через полмесяца будет оплачивать аренду своей комнатушки, ей не хотелось представлять и то, чем ей придется ближайшее время питаться. Что же, по крайней мере она почти нашла новую работу, позволяющую рассчитывать хоть на какой-нибудь удобоваримый доход. Наконец оторвавшись от промёрзшего окна, Саша поёжилась. Она ведь напрочь забросила абсолютно все свои увлечения, задвинула в «долгий ящик» планы, она в целом потеряла всё. Друзей тоже потеряла. Что у нее осталось? Хоть что-нибудь должно было остаться? В такие моменты Вознесенской даже становилось себя жаль. Презирая жалость как таковую, находя её чуть ли не самым низменным чувством, которое можно посвятить человеку, она в душе лелеяла мысль о том, что несчастна, что не заслужила всего происходящего в её жизни дерьма. Она делала всё и для всех, а про себя забыла.«Я не представляла, что все так получится…я этого не хотела.»
—Да почему всё блять так?! — в кромешной темноте кухни раздался глухой удар, — какого рожна то…Господи? Неловко свалившись с подоконника, Саша направилась к раковине. Ей нестерпимо захотелось есть, а значит настало время выпить воды и отправиться в царство Морфея. План был надежен как швейцарские часы и хорошо отработан. Из ржавенького крана с бульканьем вырвалась рваная струя. Девушка скривилась.«Блять нет, хватит.»
Всё-таки питаться надо, она не может вечно глотать эту тухлую воду. Дёрнув пару раз вентель, тем самым прекратив мучения хрипящего и плюющегося водопровода, Саша двинулась к холодильнику. Раздались скрежет дверцы и треск жёлтой лампочки. Пусть скрывавшиеся внутри полки и были практически пусты, но кое-какие запасы на крайний случай все же могли порадовать девичий желудок. Иногда кушать было вынужденной необходимостью. Просто чтобы завтра проснуться, чтобы дойти до работы и честно выполнить свои обязанности. Все ради того, чтобы сегодняшний день мог повторяться из раза в раз. Не это ли называется «жизнью»? С трудом выкрутив газ, девушка застыла — зазвонил её телефон. Не отнимая руки от переключателя комфорки, Саша вернула его в изначальное положение. За последние месяцы айфон едва ли использовался по назначению, разве что для редких и пропитанных лживыми словами разговоров с матерью. Разве могла Вознесенская рассказать любящему человеку всю ту грязь, что происходит с ней? Девушке совершенно не хотелось волновать материнское сердце, да и противно ей было от правды. Забыв обо всем на свете, Саша ринулась к оставленному в комнате телефону, продолжавшему тем временем настойчиво трезвонить. Откопать устройство получилось, к сожалению, далеко не сразу. К моменту, когда айфон оказался у девушки в руках, в «пропущенных» уже появилась новая строка с неизвестным номером, на который, по своим убеждениям, Вознесенская решила не перезванивать. Надежды на то, что кто-то из дорогих её сердцу людей решил вновь показаться на горизонте, были в очередной раз разбиты. К горлу подступил ком, заставляя глаза непроизвольно слезиться. Терзая себя вопросом «когда же эта печальная действительность изменится», Саша бросила телефон обратно на кровать. Она справится, а события, непременно, примут иной оборот, главное дождаться и не опускать руки. Невеселые мысли тяжелой махиной волн накрывали девушку. Она чувствовала, что её некогда солнечный пляжик теперь до неузнаваемости размыт, покинут всеми, кто раньше веселился на нём и называл «самым лучшим». Начались проблемы, и его покинули. На девичьих губах просияла болезненная улыбка. Вознесенская знала, почему её оставили, представляла, почему никому не интересна сейчас. Люди, в конце концов, тянутся к свету, а не к топкому болотцу — она сама так говорила.«Я стану светом. Снова стану ебучим светом. Я всегда, чёрт возьми, справлялась, почему сейчас что-то должно измениться? Все ведь в моих руках».
Пусть никто из друзей уже не увидит её побед, пусть для них она навсегда останется разбитым на куски отражением себя прошлой, Саша не хотела оказаться блёклой тенью для новых людей. Да, она нуждалась в новых людях. Поглощённая мыслями, вымотанная многочасовыми сменами на нелюбимой работе, девушка не заметила, как погрузилась во тьму. В любом случае ей было пора спать, главное — будильник поставлен. Пробуждение, к удивлению, оказалось непривычно приятным и совершенно не тягостным. Потянувшись, Вознесенская лениво перекатилась через подушку, желая лишь устроиться поудобнее.«Стоп. Сколько времени? — Саша резко вскочила, — какого чёрта так светло…нет, нет!»
Нащупав кое-как телефон, дрожащими пальцами ткнула в дисплей — ровно 12. Сколько она спала, почему не сработал будильник? Наспех собравшись, схватив сумку и кинув в карман плаща пачку «Чапмана», девушка пулей вылетела за дверь. Петляя по круговой лестнице, то и дело спотыкаясь, Саша лихорадочно листала телефонную книгу. Проклятая поклажа так и норовила сползти с плеча. У самой двери в парадную тонкие пальцы всё же долистали до заветного номера. Надежда на то, что начальник окажется сегодня снисходительным теплилась в бешено стучащем сердце, но ум подсказывал, что чудес вообщем-то не бывает. — Неправильно набран номер, — бездушный женский голос раздался на том конце провода, заставив Сашу выругаться.«Блять, в каком смысле? Что за «неправильно»?»
Но времени на перезвоны не оставалось. Толкнув тяжелую металлическую поверхность, девушка оказалась в залитом октябрьским солнцем дворе. Выговор, так или иначе, был уже обеспечен — не отзвонилась, опоздала. Проклиная всё на свете, Вознесенская бежала по проспекту, будто бы её скорое появление на работе может на что-то повлиять. Люди, всей своей унылой серой толпой, как стадо овец, двигались в сторону метро. Саше нужно было ровно туда же. Вписавшись в промежуток между какой-то медленной старушкой и болтливой пятиклашкой, Вознесенская прошмыгнула в двери подземки. Едва ли в час пик можно было найти свободное местечко в вагоне. Придерживая все еще спадающую сумку вспотевшими от волнения и беготни руками, девушка забилась в самый угол состава. Её голова нестерпимо гудела от тысяч разрозненных мыслей, хотелось хоть немного отвлечься. Спасением в очередной раз стала музыка. Кое-как распутав клубок наушников, с тихим щелчком девушка вставила их в порт. Заиграл её любимый «Матёрый волк». Задорная мелодия и вправду расслабляла. Уперевшись спиной в стекло, гордо украшенное никому не интересным «на дверь не облокачиваться», девушка прикрыла глаза. Отчего-то вспомнились события далёкого 2019, когда она только переехала в Санкт-Петербург. Не то что бы жизнь её тогда была качественно лучше, но чувствовала себя она в разы более счастливой, что-то неуловимое и очень хорошее тогда пребывало в её душе, ощущение, что она сделала что-то важное. Понять бы что? Со временем это чувство пропало, погибло под грудой других, гораздо менее приятных эмоций. Голос Горшка помогал вновь отдаленно напомнить себе о тех позабытых ощущениях. Именно после первой ночи в городе он приобрел новое, особенное для Саши звучание.«В целом, если меня уволят сегодня, то в воскресенье точно появится возможность сходить на Шутов,— Вознесенская широко улыбнулась своим мыслям,— отпрашиваться даже не надо будет»