Взгляд плавает по ярким пикселям экрана то к мизерной иконке с часами в самом нижнем углу, то снова пробегается по длинным печатным строкам. Мозг отказывается воспринимать информацию, изложенную в бесчисленном количестве абзацев. Мужчина невольно вновь возвращается пальцами с клавиш клавиатуры к вискам, с нажимом массирует болезненные места. Голова раскалывается ни то от гадкой простуды, ни то от раздражённого зрительного нерва после долгого созерцания противного свечения экрана ноутбука.
Калеб отвлекается, тянется рукой к кружке, стоящей поодаль, и с негодованием отмечает, что собирался отпить уже давно отсутствующий кофе. Кружка пренебрежительно приземляется обратно с характерно громким стуком, что неприятно бьёт прямо по ушам мужчины, из-за чего тот морщится. За одним звуком следует другой, и теперь уже за спиной Калеб слышит торопливое копошение. Он и забыл, что всё это время был здесь не один.
— Налить вам кофе?
Ло уже успел подорваться на ноги, однако ответа не слышит, отчего так и остаётся глупо стоять на месте.
А Калеб диву даётся такому поведению. Он перестал замечать присутствие младшего ещё около получаса назад. Всё то время парень лишь изредка подавал признаки жизни, отсиживаясь на диване у стены прямо за мужчиной. Калеб не может вспомнить, что когда-либо ещё наблюдал его такого столь непривычно тихим. А тот словно боялся лишний раз вздохнуть, чтобы не нарушить тишину, изредка позволял себе шмыгнуть носом или деликатно отстукивать босыми ногами в ритм тиканья настенных часов. Всё это время Калеба не покидало чувство, что тот сидит будто под дулом пистолета. И, может парень даже хотел вставить словечко, но, боясь потревожить рабочую атмосферу, не смог заставить себя наконец распрощаться и уйти по своим делам. Да и мужчина на протяжении всего времени спиной чувствовал пристальный взгляд.
Калеб разворачивается на сто восемьдесят градусов, оставаясь сидящим на стуле и встречает чужой изучающий взгляд, бегающий то на пустую кружку, то вновь обращает всё внимание на его лицо.
— Парень, я не понимаю, что тебя здесь держит?
Калеб не успевает подумать, как резко звучит собственный вопрос. Он хотел бы выразиться иначе, как минимум вежливее, однако нескончаемое раздражение, сдавливающее виски, даёт о себе знать.
Мужчина видит, как тот неловко топчется на месте, не сразу находясь с ответом. Однако, решает оставить повисший в воздухе заданный вопрос, и возвращает мысль о пустующей кружке.
— Так вам нужен кофе?
Калеб останавливает себя на полуслове, пока не наговорил лишнего на больную голову, и отрицательно мотнул головой в сторону чашки, вновь возвращая всё внимание на экран. Перспектива снова пересматривать отчёт всё же отталкивает его сильнее, чем сложившаяся неловкая ситуация, поэтому он решает отвлечься. Мужчина скрипит стулом, поднимается на ноги и разминает затёкшую шею, но взгляда на гостя позади не переводит. А тот так и продолжает стоять на месте, явно ожидая хоть какой-нибудь ответной реакции, внимания. И явно не собирается просто так уходить. Калебу стоило бы сказать что-то вроде «я смертельно устал и не в состоянии вести с тобой связную беседу, поэтому, пожалуйста, позволь мне остаться в гордом одиночестве» или хотя бы «тебе не пора?». Но нет. Так и не выдавив из себя ни одну здравую мысль, его отвлекает младший.
— Хотите сыграть?
Калеб обязательно бы пошутил, ответил что-то на подобие «да, покажи мне фокус с исчезновением», однако, представив перспективу пребывания в полном одиночестве за отчётом, мысленно кривится. И совершенно неожиданно для себя соглашается.
***
— Итак, что мы имеем… мне на голову свалился студент-сирота с трудностями в общении, с неподдающейся моему понимаю тягой к приключениям на свою пятую точку и невероятным везением избегать наказания за свои проделки. Мне, наверное, стоит пойти купить лотерейный билет… Твой ход.
Время на циферблате настенных часов уже перевалило за двенадцать ночи. Навевающее сонливость тёплое освещение окутывает душное помещение. И так хочется глотнуть свежего воздуха, однако, ни один из обитателей комнаты не отрывается от процесса, чтобы дойти до этой несчастной форточки. А напряжение, что словно невидимыми электрическими волнами витает меж сидящих друг напротив друга людей, будто ещё более накаляет обстановку.
— И с отменным чувством юмора, вы забыли. Но, хочу отметить, вы выдали практически краткое описание меня в целом. О, у меня дубль, хожу дважды.
Парень с довольным видом шуршит кубиками в ладони, прежде чем вновь выбить число. Мужчина напротив того сидит «по-турецки» и недовольно пыхтит, его напряжённая поза и сосредоточенный вид выражают активный мыслительный процесс. На его спине, скрытой домашней белой футболкой, выступает испарина, отчего та неприятно липнет к коже. И то ли из-за повышенной от гадкого вируса температуры тела, то ли от в целом душной обстановки, Калеб точно не знает, что вызывает в нём столь сильное напряжение. Хотя, скорее это хитрющий прищур напротив выбивает из колеи.
Задумчиво подперев подбородок сжатой в кулак рукой, Калеб понимает — над ним неприкрыто издеваются. Это заставляет получать всё меньше удовольствия от процесса и всё больше раздражения от чужого неприкрытого самодовольства.
— Но на самом деле, это вы ещё даже половины не узнали…
Ло опирается на выставленные позади себя руки, наблюдая за действиями старшего. Тот немедленно переходит к своему ходу, уже не питая светлых надежд на одержание победы в игре, что уж слишком явно тешит его самолюбие. Брюнет наблюдает, как густые брови мужчины раздосадовано сходятся к переносице, и, сверкнув на него взглядом исподлобья, шёпотом отсчитывает свои ходы. Оставшись неудовлетворённым результатом, старший скрещивает руки на груди и движением головы призывает к ответным действиям подвисшего в молчании Ло. Теперь уже незаинтересованный в игре
парень не спешит вернуть всё своё внимание игровому процессу, оставаясь всё в том же расслабленном положении.
— А о себе вы толком ничего не рассказали.
— В этом твоя тактика? Рассредоточить меня хочешь?
Ло пожимает плечами в жесте «и в мыслях не было», на что старший бесится ещё сильнее, и без особого напряга скидывает игральные кости, оставшись удовлетворённым результатом. Он даже не знает, чему обрадовался больше: реакции мужчины на свои действия или скорейшей будущей победе. Скорее первое.
Кубики приземляются на поверхность. Калеб с надеждой смотрит на полученную сумму, а после раздосадованно шипит себе под нос ругательства.
— Ваш ход.
Ло отзеркаливает позу старшего, складывая ладони на скрещенные ноги, и растягивает губы в абсолютно
невинной издевательской улыбке.
— Сколько вам лет?
Мужчина не сразу реагирует на внезапный вопрос, сканируя глазами игровое поле.
— Мне тридцать два.
— О, я почти угадал. Я думал, вам сорок.
— Засранец. Гони сюда кубики.
— А где вы работаете?
— Довольно подозрительная постановка вопроса. Точный адрес не назову.
— Почему же?
— Тебя и так стало слишком много в моей жизни. Хотя, зная тебя, ты и сам скоро вычислишь меня…
— Вы преувеличиваете...
— Я работаю в «HT Industries». Этого тебе знать достаточно. Твой хо-
— Вы серьёзно?!
Ло вдруг изумлённо вытягивается в спине, отвлекаясь от процесса.
Мужчина бросает на него вопросительный взгляд, не переставая отсчитывать ходы.
— А… просто одна одногруппница очень хочет работать там. Это ведь компания будущего! Инженерия будущего! Смекаете?
Калеб тупит ещё некоторое время, пытаясь вспомнить, на что намекает младший, но всё же припоминает, как тот однажды уже упоминал свой профиль.
— Для учащихся моего колледжа ваша компания — заоблачная мечта. Конечно, не для меня, но… Хотя раньше такая перспектива привлекала и меня.
— Не обольщайся. Моя должность в этой компании незначительная.
— И всё же…
Ло пытался спрятать шкодливую улыбку, но всё равно глядит на мужчину исподлобья и весело спрашивает:
— Будете помогать мне с домашкой?
— Ага, ещё стану личным шофёром и буду носить завтрак в постель. Сосредоточься!
— У меня всё схвачено! Могу позволить себе отвлечься.
Мужчина несогласно цыкает и глазами указывает на игральные кубики.
— Да здесь уже и так всё ясно! Вам лучше сдаться сейчас, дальше — хуже.
Кто же мог знать, что всеми любимая семейная игра может превратиться в такую нервотрёпку.
— Если я проиграю, сделаю вывод, что эта игра не на баланс, а на простое, мать его, везение.
Ло повёл плечами и продолжил играть, как ни в чём не бывало, пока не выжал из противника всё до последней капли.
Калеб опускает голову и потирает шею ладонями. Ему откровенно душно от этого парня.
Мужчина небрежно скидывает последние мелкие купюры на игровое поле. Сдаётся.
В ответ на это, Ло издаёт победный клич, вбрасывая большую стопку денежных купюр у себя над головой, устроив «денежный дождь».
— Даже не проси меня когда-либо снова сыграть в эту унизительную игру.
— Да ладно вам, «Монополия» — хорошая игра. Хотите расскажу вам свою тайную тактику? Всего-то нужно бороться лишь за четыре станции. Две на синей ветке, две на коричневой. Поставить на них как можно больше домов, отелей, всё. И будет вам выигрыш.
— Не думаю, что мне это пригодится.
Калеб принимается собирать игровое поле, пока младший собирал разбросанные карточки.
— В любом случае, рад, что сыграл с вами.
— Кстати об этом… тебе ведь, судя по твоим словам, особо было не с кем играть. Откуда такие обширные познания?
— Видел, как другие дети в это играли. Я наблюдал со стороны, изучал.
Калеб вдруг замирает, закончив складывать предметы в коробку. Ло смотрит на него в немом вопросе, пока старший осмысливает произнесённые слова.
— Почему же ты всегда лишь наблюдал?
Неожиданный поток мурашек пробегается по спине парня, когда он углубляется в воспоминания, теряется и пытается привести мысли в порядок. Ло поднимает глаза на старшего, что выглядит весьма… обеспокоенно. Словно испугавшись, что опять взболтнул лишнего. И он тут же спешит того успокоить.
— Всё просто. Я всегда только наблюдал за неимением другого выбора. Меня гнобили при любой попытке наладить контакт. Поэтому я всегда держал дистанцию. Как говорят, «один против всего мира»… и вряд ли это когда-то изменится. Да и я сам не хочу это менять.
— Но?
— Что «но»?
— Я буквально живое доказательство того, что всё же ты изменил что-то в своём мировоззрении.
Ло вдруг теряется с ответом. Калеб замечает, как тот отводит глаза в пол, растирая ладонями свои колени. Видимо, он застал парня врасплох. И тот, явно не подумав, выдаёт:
— Просто… общение с вами не вызывает у меня отторжение.
Мужчина прыскает от смеха. В целом, ничего другого от этого неземного пацана он не ожидал услышать. Ло так и не поднимает лица, напротив, как-то стыдливо теребит свои джинсы. Калеб не знает, какую реакцию тот от него укрыл за этой растрёпанной чёлкой, попробуй там догадаться, что на уме у этого подростка.
— И не вызываю раздражения, как остальные? Я уже могу считать себя избранным?
Калеб, не скрывая, забавляется ситуацией.
— Чего это ты? Расслабься. Верни сюда колкого засранца.
Не дожидаясь хоть какой-то реакции от младшего, мужчина поднимается с насиженного места и идёт к уже давно закипевшему чайнику. Ему смертельно хочется выпить кофе.
— Вы дадите мне свой номер телефона?
Мужчина тут же оборачивается на очнувшегося младшего. Тот тут же вскидывает руки, застенчиво добавляя:
— В смысле, чтобы я мог связаться с вами.
— Я телефоном редко пользуюсь. В основном по работе.
Ло шепчет себе под нос что-то вроде «ну ладно», когда Калеб молча подходит к кухонному столу, возится с чем-то ещё несколько секунд, а после подходит к младшему и протягивает зажатый меж двух пальцев небольшой листок.
— Будешь доставать смсками — заблокирую твой номер.
Парень принимает клочок бумаги, а после светится благодарной улыбкой, когда смотрит на бегло написанные номерные цифры.
— Вот только… на днях мой телефон окончательно отказался работать. Я собираюсь отнести его в ремонт в ближайшее время, как будет возможность. А пока… даже не знаю.
Ло задумывается на некоторое время, до тех пор, пока его вдруг не осенило.
— А знаете… я хочу кое-что опробовать.
Калеб вопросительно разводит руками, предвкушая какое-нибудь нестандартное, как и подобает младшему, решение проблемы.
— Завтра вечером расскажу. А сейчас…
— Завтра вечером?
— Да. Могу я…?
— Вау, ты умеешь спрашивать разрешения? Ты удивляешь всё больше.
— Надо же проверить, не лежите ли вы на полу в луже кофе в приступе тремора.
Младший, видимо и сам не ожидал, что выдаст что-то подобное в качестве возможной причины явиться сюда снова и тут же пытается оправдаться:
— В смысле, вы же пьёте так много кофе… От этого могут быть непредсказуемые последствия.
Парень переводит взгляд на циферблат настенных часов и вздыхает, поднимаясь с нагретого места.
— Думаю, мне пора… Спокойного вам сна.
Калеб благодарно кивает и следует к выходу за брюнетом. Тот быстро надевает кроссовки и накидывает куртку. Всё же удобно, что тому нужно лишь спуститься на пару этажей ниже, чтобы оказаться дома.
— Думаю, эта чёртова простуда сделала меня чересчур снисходительным к тебе.
Ло воспринимает данное заявление как «так и быть, приходи завтра» и отворачивается, собираясь открыть входную дверь, но его останавливает хриплый голос позади.
— Жизнь паршивая штука. И отчасти я поддерживаю твою позицию. В конечном итоге ты у себя один. Советую не доверять кому попало.
Парень непонимающе переводит взгляд на прислонившуюся к стене фигуру.
— «Кому попало»… это вы про себя?
— Парень, серьёзно. Пойми, я — ходячая катастрофа, я испортил все какие-либо отношения с людьми из-за своего дурного характера, с которым никто в конечном итоге не совладал. Я не буду говорить тебе «иди оторвись по полной» или «жизнь одна, не упускай любую возможность»… Просто попробуй открыться… Чёрт, да кому угодно, только не мне.
Мужчина видит, как Ло посерьёзнел после его слов. И он в самом деле надеется, что наконец донёс до него эту мысль. А потом он наблюдает, как тот теряет весь свой серьёзный настрой, расплываясь в шкодливой ухмылке.
— Так вы теперь не только личный шофёр, носите завтрак в постель, но ещё и личный психолог?
— И подзатыльник могу дать.
Калеб шуточно вскидывает руку, на что младший даже не шелохнулся. Видимо, для Ло его запугивания не внушают никакого страха. И, что ещё хуже, мужчина (хорошо бы отметить — совершенно незнакомый парню ещё пару недель назад), по видимому напрочь растерял весь свой авторитет в глазах этого неугомонного парня.
— Думаю, вы и сами понимаете, со мной долго никто не протянет. Не стерпят моего тонкого чувства юмора.
— Я пока держусь.
Калеб напоследок роняет несдержанный смешок и прикрывает дверь.
Ло остаётся вдуплять в закрытую дверь наедине со своими мыслями, пока мигающий свет сломанной коридорной лампы не стал уж слишком раздражать глаз.
***
Когда дверь перед Ло открывается, мужчина напротив кажется
настоящим ходячим мертвецом. На нём единственная тонкая майка с открытыми плечами, широкие штаны, а ноги босые. Под глазами залегли тёмные впалые мешки, волосы, собранные в растрёпанный хвост, уже больше напоминают птичье гнездо, а стеклянные, покрасневшие глаза выглядят болезненно. И, судя по общему состоянию, старший даже не ложился.
— Ты не вовремя.
Когда в нос ударяет резкий запах спирта, Ло шокировано замирает, наблюдая как мужчина оглядывает его с ног до головы и задерживает взгляд на целлофановом пакете. Тот не давит усмешки. Да, он действительно принёс больному три здоровых апельсина. Прямо как в грёбанном фильме. Но Ло сейчас не беспокоит сей факт.
— Вы пьяны?
— Что?
— От вас пахнет спиртом.
— Народная медицина, парень! Я всего лишь сбивал температуру.
В ответ прилетает уж слишком подозрительно недоверчивый взгляд. И старший, видимо не желая долго распинаться перед парнем, разворачивается в сторону коридора и кидает за спину:
— Чего ты так смотришь? Спирт растирают по телу, чтобы сбить температуру. Пользуйся.
Калеб скрывается в дверном проёме, оставляя Ло в нерешительности стоять на пороге. И парню действительно хочется верить в чужие слова о «чудо медицине», поэтому он, немедленно проходит в квартиру, чтобы убедиться в чужой честности.
Ло мыском подцепляет кроссовок и освобождает себя от обуви, не переставая сверлить взглядом дверной проём, в котором исчез мужчина. От чего-то хотелось вести себя как можно тише и Ло, осторожно подкравшись к двери, смотрит в приоткрытую щель. Лицо обдаёт еле ощутимый холодный сквозняк из комнаты. Но, не решившись войти, парень отходит в сторону кухни.
Пакет с апельсинами приземляется на стул. Ло оглядывает стол, где стоит всё та же вчерашняя кружка, с забавной гравировкой. «My coffee — my rules». Очень в духе мужчины. Ноутбук греется на подзарядке и совсем тихо шуршит процессором. Будто ничего и не поменялось со вчерашнего дня.
Парень нерешительно мнётся на месте, а после вспоминает о купленных цитрусовых, решает попытаться скормить хоть какой-то витамин больному старшему.
Ло приглушённо стучит в дверь и отворяет ту со скрипом, когда слышит еле различимое «заходи».
Калеб лежит прикрыв глаза, всем телом распластавшись по неубранной кровати, придерживая правой рукой мокрую тряпку на лбу. А когда младший подходит ближе к кровати, он протягивает ему эту самую тряпку. Приоткрыв один глаз, мужчина секунду смотрит на непонимающе хлопающего глазами парня и сиплым голосом поясняет:
— Заверни в неё пару кубиков льда из холодильника… пожалуйста.
Он мямлит что-то на подобие «да, сейчас» и выныривает из комнаты.
Когда Ло открывает дверцу холодильника, он даже слегка пугается. Картина, представшая перед ним для него не в новинку. Но эти ряды бутылок с большим разнообразием содержимого заставляет его усомниться в «методах лечения» мужчины. По спине пробегается лёгкая дрожь, но не из-за обдавшего кожу ледяным холодом холодильника. Справедливости ради, он замечает и другие продукты первой необходимости. Ло ловит себя на слишком долгом изучении чужого холодильника, совсем забыв свою изначальную цель поиска. Он открывает один из отсеков, заметив знакомый целлофан с кубиками льда и выуживает оттуда пару штук. И напоследок, против воли глаза вновь цепляются за алкоголь. Расспрашивать об этом старшего он сейчас, конечно же, не будет. И просто очень надеется, что тот не соврал ему.
Когда он возвращается к Калебу, тот дышит слишком тяжело. И, видимо, даже не слышит, что младший вернулся. Его глаза плотно сомкнуты, а на отвёрнутой шее напряженно натянуты мышцы, словно ему действительно слишком тяжело. Созерцая нелёгкое состояние, Ло и сам напрягается. Не зная, что и делать, он несмело тянется пальцами к чужому плечу и осторожно постукивает его несколько раз, пытаясь привлечь на себя внимание. Мужчина тут же оборачивает голову к нему, приоткрыв глаза. Ло протягивает в открытую ладонь пропитавшуюся холодом тряпку, и тот тут же жмёт её к потному лбу, растирая горящее место. Между тяжёлым вздохом, парень различает едва слышное «спасибо».
— Вы принимали жаропонижающее?
— Да.
— Когда?
Калеб сводит брови к переносице и щурится, нехотя поднимает руку с часами на запястье к лицу.
— Около часа назад.
— И не помогло?
Мужчина поводит рукой в жесте «как видишь» и роняет её обратно на грудь, обтянутую влажной тканью майки.
Ло не знает, что ещё он может сделать. А беспокойство так и нарастает где-то в грудной клетке.
— Может…
— Успокойся, всё нормально.
И он действительно позволяет себе чуть расслабиться. Около кровати Ло замечает маленькую табуретку, и аккуратно передвигает её ближе к себе, чтобы расположиться рядом со старшим. А тот, растирая горящие виски, видимо совсем не замечает чужих действий. Хотя скорее, даже не в состоянии что-либо возразить.
Ло теребит подолы своего свитера и не сводит глаз со старшего. Он не уверен, но…
— Анекдот?
— Пас.
Ло поджимает губы, но не сдаётся.
— Хотите апельсин?
Старший долго молчит, но всё же…
— Давай.
Ло возвращается к нему в руках с ярким фруктом и небольшой тарелкой, которую располагает на своих коленях. Калеб успевает немного понаблюдать за процессом очистки и не может сдержать смешки, когда младший забавно кривится от того, что сок цитруса попал ему в глаз, но всё же продолжает бороться с плотной кожурой. К концу очистки у того уже слезятся глаза, а когда он случайно касается мокрым от сока пальцем до уголка глаза, что изначально, казалось бы, плохая идея, шипит тихое «бля!». Старший буквально ощутил всю боль и страдания младшего над несчастным апельсином, и благодарно принимает из рук тарелку оранжевых долек. Парень оставляет его жевать свежий фрукт, бросив несчастное «я к умывальнику». Горе луковое. Нет, апельсиновое.
Ло возвращается с покрасневшим глазом, замечает почти пустую тарелку на тумбе и, видимо, задремавшего мужчину. Он едва слышно пробирается к своему месту, садится на табуретку и наконец расслабляется.
Ло просидел на месте минут двадцать. И то, он замечает это, лишь отвлекаясь на прикроватные часы, а потом снова возвращается к своему «занятию».
Нельзя так долго рассматривать спящих людей. Нельзя так долго изучать чужое лицо, залёгшую складку меж бровей, красные от испарины щёки и лоб, с которого так и норовит вот-вот упасть мокрая тряпка. Нельзя, но Ло смотрит. А мужчина даже во сне какой-то уж слишком серьёзный лицом. Сквозь сон, старшего переодически передёргивает от температуры, иногда он мог издать какой-то членораздельный звук и вновь остаться недвижимым. И когда он совсем перестаёт подавать признаки жизни, по виду, даже практически не дышать, Ло обращает на это внимание. Парень смотрит на чужую грудь, замирает, пытается присмотреться к вздымающимся лёгким, но не видит движения. Его явно параноит. Он не решается, мнётся, хочет подобраться чуть ближе, чтобы убедиться, что тот не отбросил копыта (в этот момент он пытается шутить у себя в голове, чтобы успокоить свою паранойю, а в душе всё равно нарастает беспокойство), но каждый раз боязливо одёргивает себя. Словно если он подберётся ближе — его обдаст огнём.
А потом переводил взгляд на руку, лежащую вдоль тела. Он
не хочет, боится чужой внезапной реакции, метается взглядом с открытой ладони на лицо, но всё же тянется. И так опасливо, когда пальцы едва касаются кожи, одёргивает себя, а после смелеет, кладёт пальцы на неожиданно холодные запястья. Следит, смотрит, убеждается. Средний и указательный пальцы ложатся плотнее, с нажимом. Ло абсолютно не уверен в своих действиях, когда проверяет, прощупывает пальцами запястье, чтобы услышать…
«Тук-тук», «тук-тук»
И с облегчением чувствует, ощущает подушечками пальцев как под кожей ритмично содрогается ускоренный пульс.
— От температуры ещё никто не умирал, парень.
Мужчина застаёт его врасплох слишком неожиданно, от чего он резко одёргивает руку, не зная куда себя деть и в какую дыру провалиться. Ло вообще не знает, как удержался в сидячем положении. Его глаза мечутся по комнате, а старший, даже не замечает (слава богу) его потерянность, так и не открыв сомкнутые глаза.
— Я пойду принесу втакан соды. То есть, стакан воды. Сейчас вернусь.
Мужчина в ответ ему сонно мычит и провожает спину слишком уж дёрганного парня. Он не помнит, чтобы просил принести воды, но не останавливает его.
Остаток вечера Калеб так же проводит в кровати. Иногда встаёт, чтобы сходить в уборную, изредка заглядывает в телефон, чаще впадает в лёгкую дрёму. Температура уже давно спала и он наконец может со спокойствием вдохнуть полной облегчения грудью и распластаться по кровати. До тех пор, пока младший вновь не просовывает лохматую макушку в дверь.
Кажется, с момента, как он застал парня сидящего рядом с кроватью в смятении, они перекидывались лишь парой фраз. Тот удобно устроился за кухонным столом, сказав, что будет занят уроками, но «если что вдруг, обязательно зовите».
Поэтому, когда тот появляется в его комнате, мужчина сразу обращает внимание. А тот, совершенно нет. Взгляд парня падает куда угодно, словно специально, старательно обходит его. Он продвигается вглубь комнаты, и Калеб откладывает телефон в сторону, принимая сидячее положение на кровати, но не возражает чужому интересу. В его голову внезапно приходит мысль, что он же сейчас наткнётся на…
— Вау, это…!
— Даже не вздумай трогать.
Мужчина останавливает пацана на полушаге до его «святилища» — винилового проигрывателя. Тот переводит на него озадаченный и даже опечаленный взгляд.
— Почему? Я знаю как с этим обращаться.
— Не люблю когда трогают мои вещи.
Но он видит, как внимание младшего теперь невозможно оторвать от его нового предмета интереса. Словно ребёнок, которому запретил родитель, но так хочется…
— Можно послушать? У вас здесь стоит пластинка.
И Калеб всё же идёт на поводу. Поднявшись с кровати, он двигается к проигрывателю, чтобы поставить иглу на пластинку, видит как Ло отходит чуть в сторону и в нетерпении наблюдает за его действиями.
Мужчина щёлкает на «play».
Nancy Sinatra — These Boots Are Made For Walkin’
Песня включается где-то на середине, когда вот-вот начинается припев, и Калеб тут же с задором отмечает, как резко оживился младший услышав, видимо, знакомую мелодию. Но совершенно не ожидает, что тот начнёт не просто подпевать девушке, но ещё и пританцовывать, щёлкая пальцами в такт. И это совсем не «просто подрыгался под музыку», а самая настоящая импровизация, которая, сначала начинается неуверенно, но уже потом, когда тот, завидев поражённую реакцию на свои действия, идёт на раскачку. Наверное, со стороны это смотрится ужасно странно и неловко, но Калеб складывает руки на груди и с непритворным интересом переставляет ноги в связных движениях, словно сам вышел с танцпола шестидесятых.
— These boots are made for walkin’ and that’s just what they’ll do…
Ло подпевает на ломаном английском, что звучал бы, наверное, ужасно в какой-либо другой ситуации, однако в контексте погружения в ритм звучит… красиво. Он действительно наслаждается тем, что делает.
— One of these days these boots are gonna walk all over you!
Ло насмешливо указывает пальцем на мужчину, сделав акцент на последнем куплете, с полными счастья штанами и широченной улыбкой, с отдышкой выдаёт восторженное:
— Обожаю эту песню! Я знал, что винил звучит потрясно, лучше, чем что-либо другое, но такого не ожидал… эта музыка действительно словно…
— Живая.
Калеб договаривает вместе с ним.
Кажется, контакт налажен.
—…значит, вам нравится винил?
— Однозначно, это моя страсть. Раньше я искал утерянную музыку. В моей коллекции есть пластинки, которые слышали только пара сотен людей, а некоторые и того меньше.
— Вы дадите мне их послушать?
— Я подумаю.
И, судя по реакции парня, такой ответ его более чем устроил.
***
— Доброе утро!
Из открытых дверей Калеба по традиции встречает солнечная улыбка парня.
Вчера они распрощались глубоким вечером. Сегодня утром, мужчина наконец почувствовал себя здоровым. Встать с кровати для него было не испытанием, а поводом, подкреплённым интригой парня, пообещавшего утром продемонстрировать ему нечто фантастическое.
Ло запрыгивает в кабину лифта и тут же, спохватившись, снимает с плеча рюкзак и начинает копошиться где-то в его глубине.
Он буквально переворачивает свой рюкзак в поисках нужного предмета, из того выпадает множество вещей, от студенческих учебников до кучи магазинных купонов с акцией. Ло красочно комментирует это негодующим «а что, вы видели как резко цены на продукты взлетели?», а после наконец звучит победное «нашёл!».
И когда Калеб смотрит на протянутый ему предмет, он думает, шутит ли младший.
— Ты уверен, что…
— Абсолютно уверен.
Мужчина осматривает небольшой прямоугольный аппарат. Это действительно настоящая рация. Не успев поинтересоваться, откуда он вообще её достал, парень выуживает ещё одну точно такую же, подносит к губам и щёлкает кнопкой сбоку.
— Будем теперь общаться как оперативники. Всегда мечтал опробовать их в действии!
Неожиданно, искажённый голос вторит парню из рации в руке Калеба.
— Вашу я уже включил. Чтобы передать мне…
— Я знаю. Но сказать, что ты в очередной раз поразил меня — ничего не сказать.
— Круто, да? И радиус связи у них внушительный. Аж пять километров.
— До места работы не дотянет…
— Но вам ведь и не нужно, так? Получается, я не буду беспокоить вас в это время. В итоге вы даже остались в плюсе.
Калеб снисходительно хмыкает и подгоняет того на выход из прибывшего лифта.
Младший провожает его до самой машины, то и дело испытывая свой аппарат на прочность. Мужчина чувствует — рация долго не протянет. Ведь в отличие от неё, батарейка внутри самого брюнета словно не имеет свойства иссякать.
Калеб встряхивает рукой, высвобождая наручные часы из-под рукава куртки, и оглядывается на парня.
— Тебе пора. Опаздываешь.
Мужчина тыкает пальцем на наручный циферблат, пытаясь привлечь внимание уж слишком заведённому своей новой игрушкой младшего.
Тот очухивается, уже когда дверь машины с хлопком собирается закрыться, и мигом подлетает к автомобилю.
— Может, вы подвезёте меня?
— Размечтался.
Лицо Ло изображает вселенское разочарование, когда шум заведённого двигателя проносится по улице. Он разворачивается на пятках и показно расстроенно, повесив нос семенит вперёд вдоль тротуара.
Калеб выезжает с места парковки с некоторыми усилиями из-за снежного покрова под колёсами. Свой новоиспечённый аппарат для связи он ставит в свободную ёмкость для стаканов справа от себя, чтобы держать тот всегда под рукой. С непривычки, он вряд ли вообще будет помнить о его существовании до тех пор, пока тот с визгом не примет чужой сигнал. Словно преследуя его мысли, рация шипит под локтем, заставляя мужчину вздрогнуть от неожиданности. Затем следует душераздирающий монолог от младшего нарочито дрожащим голосом.
— До остановки ещё так долго… я умру от холода ещё где-то в середине пути… надеюсь, вы будете вспоминать меня и мои шутки…
Мужчина тут же выискивает того через стекло по левую сторону от дороги и закатывает глаза.
Ло, плетущийся по тротуару показывает максимум своего актёрского мастерства, прикрываясь от якобы сильного ледяного ветра, словно он вышел из кадра фильма «Выживший». А после, со всем возможным драматизмом, падает коленом в снег, хватаясь за грудь, оседает всем телом прямо в сугробе, словно всеми силами держался до последнего, но ветряная стихия переборола его.
«И что мне с ним делать…»
Через минуту, Калеб всё же решается пойти на поводу у лежащего в сугробе парня, обречённо доставая рацию.
— Бегом в машину, Ди Каприо. Пока я не передумал.
Мужчина наблюдает, как в миг оживший Ло подскакивает со снежной кучи и, отряхнувшись, обегает машину и открывает дверь пассажирского сидения.
— Будешь плохо себя вести — высажу.
— Так точно, капитан!
Ло шутливо отдаёт честь и радостно приземляется на сидение.
