Последняя жертва. Взгляд Дмитрия

— Так что там насчет Лиссы? Каков твой великий план? — спросил я. Я кинул взгляд на Сидни через зеркало заднего вида, но она была полностью сосредоточена на дороге. — Роуз считает, что нам необходимо сделать кое-что важное. — Я поняла, — ответила Сидни сквозь зубы. Она вела как сумасшедшая. Ну, точнее как взбешенная женщина. Она вложила столько напряжения всего в пять миль сверх предельной скорости, что казалось, машина вот-вот выйдет из-под контроля в любую секунду. Я не был в восторге от смены плана, а она, казалось, была в бешенстве. — Ну, нам… — Роуз замолчала на секунду. Для той, кто был уверен в «плане» всего минуту назад, она выглядела слишком неуверенной. Все, что мне осталось, это надеяться, что у нее имеются существенные доказательства, которые убедят нас, но с каждой секундой я терял надежду. — Кажется, у Лиссы есть брат или сестра. И я думаю мы должны найти его. Машина резко вильнула, заставив меня вздохнуть. Кажется, Сидни тоже не была готова услышать такие новости. Это было просто невозможно. Просто… невозможно. Если существовал еще один Драгомир, то о нем должен был кто-то знать, должны были быть приняты определенные меры защиты. Но до сегодняшнего дня отсутствовали даже слухи. Была Василиса. Последняя из рода Драгомир. — Слушай, Амброуз передал это мне во время слушания, — Роуз должно быть видела мой скептицизм, потому что тут же полезла в карман и достала маленькую записку и начала читать: Роза! Если ты читаешь это, значит, произошло нечто ужасное. Наверное, ты ненавидишь меня, и я не виню тебя. Я могу лишь просить поверить — предложенный мной закон о снижении возрастного ценза лучше для твоего народа, чем то, что планируют некоторые другие. Есть морои, которые предпочли бы заставлять всех дампиров служить, независимо от того, хотят они или нет, используя с этой целью магию принуждения. Новый закон притормозит деятельность этой фракции. Однако я пишу тебе, чтобы сообщить тайну, в которую должно быть посвящено как можно меньше людей. Василисе необходимо занять ее место в Совете, и это можно сделать. Она не последняя из Драгомиров. Есть еще один, незаконный ребенок Эрика Драгомира, не знаю, сын или дочь. Больше мне ничего не известно, но если ты найдешь этого ребенка, Лисса обретет власть, которую заслуживает. Несмотря на твои недостатки и взрывной темперамент, ты единственная, кто, как мне кажется, может справиться с этой задачей. Займись ею, не теряя времени. Татьяна Ивашкова Прочитав, она передала записку мне. Я перечитал ее три раза, просматривая текст. Я надеялся воскресить почерк Татьяны, увиденный мной в официальных документах, но я даже приблизительно не мог вспомнить его. — У тебя нет никаких доказательств, что это Татьяна написала, — произнес я, возвращая Розе записку. Это действительно могла быть фальшивка. Зачем кому бы то ни было передавать такую недостоверную информацию женщине, со дня на день ожидавшей смертной казни? Все, что я знал так это то, что кто бы это ни был, он хотел заставить Роуз выглядеть сумасшедшей и виновной одновременно, заявляя, что есть потерянный Драгомир, пока ее не казнят. Информация о возрастном цензе вызвала большую паузу. Мысль о том, что возрастной декрет был просто для того, чтобы отвлечь внимание от чего-то худшего — службы по принуждению, — вызывала отвращение. Я ненавидел, что существовали такие жестокие люди, которые хотели заставить дампиров служить против их воли, заставляя их отдавать свои жизни. Но также я знал, на что способны люди, когда они в отчаянии. Особенно те, у кого имеется хоть какая-то толика власти, те, кто не считаются с жизнями дампиров, охраняющих их. Хотя, возможно эта записка несла в себе искренние извинения и объяснения. Или, возможно, она была написана для того, чтобы напугать Роуз и заставить ее поверить тому, кто написал эту записку, просто потому, что эта информация казалась меньшим из двух зол. Если это было так, то им вообще не следовало бы доверять. — У алхимиков нет информации о еще одном Драгомире, — добавила Сидни, подтверждая мои слова, что эта записка должна быть проигнорирована, а не быть целью. — Я не уверена, что у духа Татьяны есть какая-то причина меня обманывать, — противопоставила Роуз. Она внимательно наблюдала за мной, как будто ожидая, что я скажу ей, что призраки, духи и все остальное, что находится рядом с царством мертвых, были всего лишь плодом ее воображения, как я делал раньше. Однако я больше не мог в этом сомневаться. Не тогда, когда я видел призрак Мейсона своими собственными глазами и лично подвергся нападению тех же сущностей, часто нападавших на нее за пределами Двора, когда она теряла бдительность. Когда я не ответил ей, она повернулась к Сидни: — И алхимики не знатоки всего на свете. В записке сказано, что эта информация утаивалась от мороев. Следовательно, и от алхимиков тоже. Сидни вздохнула, а я продолжал смотреть на записку в руках Роуз. — Раньше ты говорила, что не всегда четко понятно, что именно хотят сказать призраки. Может быть ты не так ее поняла. — Не знаю. Думаю, она написала записку. Моя интуиция говорит, что это-она, — она посмотрела на меня, сузив глаза, — Ты знаешь, интуиция меня ни разу не подводила. Ты можешь поверить мне в этот раз? Мог ли я? Конечно, мог. Я был уверен, что она верит, что записка действительно принадлежала перу Татьяны, и что она сумеет сделать то, о чем говорится в записке. Я не верил самой записке. Я не знал, является ли она настоящей или это ловушка, и я никогда не прыгал с места в карьер. Но главный вопрос, — тот, на который Роуз хотела услышать ответ, — готов ли я поверить ей, несмотря на мои сомнения. Готов ли я поверить ей настолько, чтобы последовать за ней в этой слепой охоте, позволить ей вести, когда я не был уверен, куда нас приведет ее план? — Я теперь твоя ровня. Она последовала за мной вслепую, не задавая вопросов, о чем я ее попросил давным-давно. У нее был десяток поводов не верить мне, но она все равно делала то, о чем я ее просил, вверяя мне свою безопасность и позволяя мне вытащить нас из этой передряги. Роуз же, напротив, ни разу не давала мне повода усомниться в ее верности мне. Что бы она ни делала ранее, какие бы решения ни принимала, вне зависимости от моего одобрения, было нацелено на реализацию, в первую очередь, моих интересов. Даже когда у нее был шанс навредить мне, когда было проще и разумнее отпустить меня, она этого не делала. Несмотря ни на что, она всегда была рядом, готовая поддержать и сражаться за меня. Итак, несмотря на мои сомнения в этой записке… Я проверил Роуз. Я последую за ней, не без вопросов, конечно, (так как я не был настолько храбрым, как она, чтобы позволить кому-то взять все под собственный контроль), но, как минимум, с обещанием не сомневаться в ней и ее способностях. Я кивнул, внутренне все еще борясь со своими сомнениями. Она выглядела шокированной простой верой в нее, что укололо меня. — Но, — я напомнил ей, — если мы решим начать поиски этого незаконнорожденного ребенка, то мы пойдем против инструкций Лиссы, — она должна была понять, что Василиса все еще волновалась о ней и хотела бы, чтобы Роуз оставалась в безопасности. Вне всяких сомнений, Роуз значила для Василисы гораздо больше, чем возможный брат или сестра, и тем более, больше, чем место в Совете. Василисе ничего из этого не нужно, если это стоит жизни Роуз. Внезапная вспышка злости и разочарования при упоминании лучшей подруги отразилась на лице Роуз. Я не успел поинтересоваться в чем дело, потому что с другого сидения раздался голос. — То есть ты веришь этой бумажке? Ты собираешься заниматься этим?! Мы оба проигнорировали Сидни, так как нам казалось, что мнение двух человек — это большинство. Если Сидни решит, что она не может помочь нам в этом деле, насколько бы сумасшедшим оно ни было, я не мог бы ее винить. Она и так оказала огромную помощь, и я был благодарен ей, но я не надеялся, что она последует за нами. Роуз заслужила мою преданность и веру. Но насколько мне было известно, странная и необъяснимая дружба Роуз и Сидни не предусматривала слепой веры друг в друга. — Технически, да, — ответила за меня Роуз, отодвигая в сторону эмоции, вызванные именем Лиссы. — Если мы сможем доказать, что она не единственная в своем роду, то это очень ей поможет. Нельзя игнорировать представившийся шанс, а если ты сумеешь удержать меня от необдуманных действий… — Или смертельной опасности, — мысленно добавил я. — пока мы занимаемся этим делом, то тогда у нас вообще не будет никаких проблем. На мгновение я задумался над ее словами. Конечно, я буду рядом с ней, защищая ее. Мы всегда сражаемся бок о бок; напарники и партнеры. Это никогда не менялось и не изменится в будущем. Конечно это будет значительно сложнее в новой реальности, где мы стали разыскиваемыми преступниками, и где за нами велась охота, но мы всегда смотрим в лицо опасности. — Окей, — сказал я, полностью погружаясь в ее план. — Но с чего мы начнем? У тебя нет никаких зацепок, кроме как таинственной записки. — Естественно, это же тайна. Большая, — Роуз задумчиво почесала нос, — И кто-то, по-видимому, очень хотел тщательно скрыть ее; возможно, чтобы не подпустить Драгомиров к власти. Не исключено, что этот «кто-то» и выкрал записи. Из архива алхимиков исчезли бумаги, в которых говорилось, что Эрик Драгомир оказывал финансовую поддержку какой-то таинственной женщине. С большой долей вероятности эта женщина и была матерью его ребенка, — она замолчала на секунду, а потом повернулась к Сидни, — Ты могла бы еще раз заглянуть в то дело. — Эй, притормози, — Сидни бросила взгляд на Роуз и быстро повернулась к дороге, — Как так получилось, что ты приняла это решение за моей спиной? Может, для вас двоих нет ничего страшного в том, чтобы нарушить приказ Лиссы, но я против Эйба не пойду. Не очень-то рассчитываю на его снисходительность. — Он не откажется помочь дочери, — Роуз отмахнулась, и я на секунду задумался, что она вообще не понимает, на что способен ее отец, и за что он известен. Ее отсутствие беспокойства немного пугало. — Кроме того, старик обожает тайны. Поверь, он заинтересуется. Между прочим, ты уже нашла самую серьезную подсказку. Ведь если Эрик давал деньги какой-то неизвестной женщине, почему бы ей не быть его тайной любовницей и матерью его ребенка? — «Тайной» — ключевое слово. Если твоя теория верна — а это еще не факт, — мы понятия не имеем, кто эта любовница. Украденные документы нам этого не скажут, знаешь ли. — Но есть же другие записи, так или иначе связанные с выкраденными? Или ты могла бы добыть сведения в банке, куда он отсылал деньги. Я в душе не понимал, о каких документах они говорят, но видимо, они не первый раз обсуждают это. Все, что предложила Роуз, казалось логичным, но реакция Сидни наталкивала на противоположные мысли. — Ты на самом деле понятия не имеешь, что стоит за словами «поиск документов»? Это не так-то просто и требует времени. — Ну… наверное, в таком случае хорошо, что мы затаимся где-то в безопасном месте? — Роуз посмотрела на меня, но я не ответил. Я, так же как и она, находился в неведении. — В безопасном месте… — повторила Сидни, заставляя меня поверить в это. — Посмотрим. Надеюсь, я не совершаю никакой глупости. Роза казалась неуверенной, когда Сидни дала свой зловещий ответ, но было совершенно ясно, что наши возможности были несколько ограничены. Однако нам еще предстояло многое сделать, так что, возможно, мы смогли бы что-нибудь придумать до того, как доберемся до Олтсвуда или куда бы мы на самом деле ни направлялись. Пока Сидни включала радио и начинала тихонько напевать себе под нос, я начал обдумывать несколько возможностей. — Эй, — я настолько потерялся в своих мыслях, что не почувствовал, как Роуз потрепала меня по плечу. Она придвинулась ближе, отодвигаясь от Сидни, чтобы она не услышала. — Я подумала, ты должен знать еще кое-что. Я нахмурился, безмолвно интересуясь, что должен знать я, но не должна знать Сидни. — Они знают о нас. Ну, то есть, они знают о том, что было между нами в Академии. Лисса рассказала Гансу и остальным, когда ее допрашивали. Мне показалось, что стало нечем дышать. Я разрывался между проклятиями и смехом. Возможно, оба варианта были уместны. Не так давно, я отчаянно отрицал и прятал мои чувства, — мои бывшие чувства, — к Роуз, потому что не хотел разрушить наши карьеры. Сейчас все об этом знали, но обе наши карьеры, репутации и жизни были разрушены совсем по другим причинам. Ирония была ужасной, но в то же время несколько поэтичной. — Думаю, она пыталась объяснить, почему ты кинулся меня защищать, особенно, когда они предположили… другие причины. Она все еще защищает тебя, — в ее голосе проскользнула горечь, — но я думаю, она делает все правильно. Я знаю наши… м-м-м… — Отношения, — подсказал я. — Ага, — она кивнула, — Именно. Я знаю, что все в прошлом, и мы покончили с этим, но я подумала, ты имеешь право знать. Это то, что она сказала им. Ты помог мне, потому что… ну, ты понял, — она кивнула еще раз, прежде чем повернуться к окну и прислониться к нему головой. Я смотрел, как она усаживалась, но мой мозг закончил ее фразу: — Ты помог мне, потому любишь. Это было хорошее прикрытие. Эйб, Адриан и остальные предложили его же для нашего побега, потому что такое прикрытие идеально подходит ситуации. Большая часть группы (если не вся) были в курсе того, что происходило между мной и Роуз. Слухи о наших возможных отношениях, и что именно они стали причиной моих действий, вероятно, начали циркулировать по Двору вскоре после нашего побега и задолго до того, как эта версия прозвучала от Лиссы, так какое это имело значение на самом деле? Это не изменило общей проблемы. Так почему же признание Роуз так меня взволновало? Возможно потому что… Возможно потому что… Я не мог закончить мысль. Просто не мог. Но когда я попытался подумать о чем-то другом, о чем угодно, все, что приходило на ум, — это наш поцелуй в отеле. Естественно, это была уловка, и на моем лице все еще был синяк, но на какое-то мгновение в этом поцелуе было что-то еще. Чувственность. Вспышка. Это ведь чистая физиология, так? Это не из-за Роуз, конечно же. Просто поцелуй. Я просто давно не испытывал такого рода страсти и просто был захвачен ею. Не имело значения, кто был партнером. На самом деле это ничего не значило. Влечение не равно любовь. Господь свидетель, я узнал об этом в юности. Может быть, в этот раз было что-то похожее. Роза была прекрасна. Я не мог этого отрицать. Любой, у кого были глаза, должен был признать это. Так почему бы мне не отреагировать на ее поцелуй? Особенно когда я все еще мог вспомнить, каково это — целовать ее. И обнимать ее. И… нет. Я не мог углубляться в воспоминания. Все это было в прошлом, где ему и место. Кроме того, у меня могла быть подобная реакция на любую красивую женщину, будь мы в похожей ситуации. Я посмотрел на Сидни. Объективно говоря, она была красива, и я уверен, была хорошим человеком, но я знал, что лгу сам себе. Поцелуй с ней (или любой другой женщиной, так как ни я, ни Сидни не собирались переступать эту черту) никогда бы не ощущался также как поцелуй с Роуз. И как бы я не отрицал, на свете не существует женщины хоть немного похожей на Роуз. И часть меня знала это. Роза уже ушла, поглощенная мыслями Василисы, когда я посмотрел на нее. Однако, наблюдая, как она глубоко дышит, подложив руку под щеку, я понял, что каким-то образом перешел от простого влечения к ней. Где-то на этом пути я прочно соскользнул в царство привязанности. Пока мы ехали, я некоторое время наблюдал, как она отдыхает. Лицо Розы, как правило, было довольно безмятежным во время посещения Василисы, но с каждой пройденной милей выражение ее лица постепенно становилось все более и более обеспокоенным. Несколько раз у меня возникало искушение разбудить ее, но я знал, что она проснется сама и потребует вернуться ко Двору, если что-то действительно не так. Когда мы наконец подъехали к заправочной станции, которая, по-видимому, знавала лучшие годы, мое любопытство и беспокойство взяли верх над моим терпением. — Роуз, — она дернулась от звука моего голоса, прежде чем посмотреть на меня. — Там все в порядке? Она кивнула, но в ней была какая-то рассеянность, которая наводила на мысль, что она говорит неправду. Или, по крайней мере, не всю правду. — Верь ей, — сказал я себе. — Она скажет, если что-то действительно пойдет не так. — Где мы? — спросила она. Я огляделся. На самом деле названий было не так уж много, не было даже вывесок «БАР», «МОТЕЛЬ» или «ЗАКУСОЧНАЯ», но именно сюда привел нас GPS, так что ответ мог быть только один. — Алтсвуд. Она потерла глаза и потянулась. — Кажется, прошлый городок, где мы останавливались, был Нью-Йорком. Сидни на мгновение сжала крестик на своей шее (вряд ли это обнадеживало), прежде чем со вздохом закрыть свой ноутбук и вернуть его Роуз. Когда она снова завела машину, я ожидал, что она вернется на шоссе и начнет искать безымянный съезд, который в конечном итоге приведет к какому-нибудь убежищу. Вероятно, это будет не намного больше, чем какая-нибудь хижина, подобная той, которую Роуз описывала раньше, но пока она обеспечивает укрытие, это сработает. Вместо этого Сидни проехала за заколоченное здание и направилась к чему-то, что могло оказаться дорогой, только если смотреть под правильным углом. В остальном это было полностью скрыто. Дорога была лишена какого-либо освещения, и фары автомобиля давали очень мало света среди густого кустарника, но каким-то образом ей удалось заметить небольшой поворот, где гравийная дорога переходила в грунтовую, а в конце концов и узкая грунтовая дорога (которая больше походила на охотничью тропу, чем на настоящую дорогу) превратилась в… парковку? Конечно, она была примитивная, но не было никаких сомнений в том, для чего она предназначалась. Несколько машин, все старые и припаркованные рядами рядом с землей и деревьями, использовались недавно, если судить по грязи, запекшейся над проржавевшими колесными арками. Припарковавшись рядом с синим фургоном, Сидни выключила зажигание. Роуз неуверенно отстегнула ремень безопасности. — Мы в каком-то кемпинге? Сидни не ответила. Вместо этого она повернулась ко мне и спросила: — Ты действительно настолько хорош, как все говорят? — ЧТо? — ее вопрос застал меня врасплох, но не настолько как выражение ее лица. Она нервничала. Возможно, была напугана. Но это было не из-за меня. Было что-то, пугавшее ее больше меня. — Сражения, — она продолжила. — Все продолжают говорить, что ты очень опасен. Это правда? Ты настолько хорош? Я ненавидел, когда меня называли «опасным». Даже до того, как меня обратили, этот термин не заставлял меня гордиться своими способностями, но что-то подсказывало мне, что ей нужен «опасный» прямо сейчас. Ей нужно было что-то на ее стороне, что было бы более опасным, чем то, что было снаружи. Ей нужно было что-то, что было бы сильнее того, чего она боялась. — Достаточно хорош, — уверил я ее, озабоченный, что возможно я не то, что ей сейчас нужно. Роуз фыркнула, и Сидни посмотрела на нее: — Он очень хорош. Сидни перевела взгляд с нее на меня, снова коснувшись своего крестика. — Надеюсь, этого достаточно. Роуз вышла из машины следом за Сидни. — А я тебя не интересую? — Я и так знаю, как опасно с тобой связываться, — ответила Сидни, доставая с заднего сидения фонарик и хлопая дверью, — сама видела. Я все еще задавался вопросом, как эти девушки встретились, но сейчас было не время спрашивать. — Почему мы остановились? — уверенность, которую Роуз излучала ранее, исчезла, когда Сидни направилась к центру стоянки и позволила лучу фонарика обшарить территорию вокруг нас. Она сосредоточилась, сканируя, а затем резко остановилась. Она немного отступила, и я увидел, что привлекло ее внимание. — Потому что дальше мы пойдем пешком, — Сидни направила фонарик на небольшой просвет между деревьями, — Туда. Сначала это выглядело просто как несколько сломанных веток, но когда мы подошли ближе, я смог разглядеть несколько следов, а затем и целую тропинку, ведущую через поляну. — Стой, — я остановил Сидни за плечо и потянул ее за собой. Один взгляд в сторону Розы, и она заняла заднюю позицию. Никто из нас не знал, с чем нам придется столкнуться, но у нас было больше шансов справиться с этим вместе. Я услышал, как тишину наших аккуратных шагов нарушил шепот Роуз: — Куда мы идем? Голос Сидни дрожал, когда она ответила: — К людям, которые не выдадут вас. Я хотел спросить еще, когда услышал треск ветки. Но это донеслось не из-за моей спины. Полсекунды спустя яркий свет остановил меня на полпути, полностью ослепив еще до того, как у меня появился шанс поднять свой кол.