***
Костер был таким же оживленным, как и вчера. На этот раз больше людей пытались связаться со мной, так как Роуз все еще не было (прошло больше часа… где она была?), но я настоял на том, чтобы оставаться рядом с Сидни, независимо от того, как сильно другие пытались оттащить меня. Я заметил некоторую молчаливую благодарность с ее стороны, но все остальные, казалось, были сбиты с толку «Девушкой-Лилией», которую им приходилось развлекать. И там, конечно, было развлечение. Без электронных отвлекающих факторов эти люди превратили общение друг с другом в форму искусства для создания историй и песен. Один из мужчин постарше рассказал несколько историй о своей молодости и приключениях, в которых он участвовал, я был уверен, с большим количеством прикрас. Меня попросили рассказать одну или две истории, и когда я предложил рассказать им, как я встретил Роуз — потому что все, что в конечном итоге касалось ее, казалось, возбуждало группу, — мне удалось еще больше возвысить ее в их глазах. Очевидно, пятнадцатилетняя девочка, сбежавшая из «Испорченной» академии и умудряющаяся целых два года скрываться от властей, казалась им героиней. — Конечно, она была в состоянии оставаться на шаг впереди! — засмеялся один из них, как будто кто-то мог усомниться в ее способностях даже тогда. — И они думают, что смогут найти ее сейчас? Единственный, кому удалось выследить ее, теперь является ее сообщником по преступлению, — пискнула Сара, все еще приходя в себя от собственного приступа смеха. Даже я должен был признать юмор в случайном совпадении, в которое нас забросила жизнь. Алкоголь действительно лился рекой всю ночь, и я несколько раз отклонял предложение, несмотря на мое легкое любопытство к домашнему ликеру. Однако у Джесс Макхейл, по-видимому, не было таких колебаний, и прошло не так уж много времени, прежде чем она стояла на небольшой импровизированной сцене, распевая от всего сердца. Как и обещала Сара, у нее действительно был прекрасный голос. Еще один-два бокала, и с появлением скрипки концерт превратился для группы в нечто вроде танца. Я наблюдал, как Рэймонд кружился со своей маленькой девочкой, у них обоих были одинаковые улыбки. Несколько других детей (включая младшего сына Рэймонда) подпрыгивали и смеялись вместе, совершенно не обращая внимания ни на какой ритм, хотя их вечеринка вскоре превратилась в игру в погоню, петляя между другими парами, которые танцевали на земле. — Это место выводит меня из себя, — отвращение Сидни внезапно разрушило мое веселье от всей этой сцены. Я посмотрел вниз и увидел, что ее руки засунуты в карманы, в то время как она хмуро смотрела на группу. — Они просто кажутся такими… примитивными. Такими неправильными. Я снова сосредоточился на шумной, но веселой толпе, искренне удивляясь, как она может придираться к людям, танцующим и получающим удовольствие. Хотя Сидни казалась очень правильной, я знал, что это не обязательно означало, что она не оценила бы подобное веселье. И даже если бы она этого не сделала, то, конечно, не стала бы осуждать людей, которые веселились, только потому, что ей это было безразлично. Затем я начал видеть то, что я начал упускать из виду. Одной из пар, вращающихся вместе, был человеческий мальчик-подросток с девочкой-дампиром. Не слишком далеко от нас была другая пара — моройский мужчина и человеческая женщина — настолько полностью поглощенные друг другом, что это делало сцену практически скандальной. Любое желание уединения между этими двумя было отброшено в их обожании, и мне стало только более неуютно, когда я заметил, что он не только целовал ее, но и кусал. Связь здесь с Хранителями поначалу потрясла меня, но теперь для меня было еще более шокирующим видеть, насколько невосприимчивым я становлюсь к этому. Все еще было странно, если я действительно думал об этом, но проблема заключалась в том, что я больше об этом не думал. На самом деле я даже не замечал этого. Может быть, это было потому, что я вырос в городе, который был полон мороев, дампиров и людей. Хотя люди не были активной частью сообщества мороев/дампиров в Бийске, они всегда были там. Сидни активно учили избегать любого рода общения. Жизнь Розы, как правило, была отделена от людей только из-за ее воспитания в Академии. Единственное реальное время, когда она жила среди них, было, когда она была в бегах с Лиссой, и они приспособились прятаться, вместо того, чтобы по-настоящему ассимилироваться с ними как сообщество. — Это странно, — согласился я, пытаясь пойти Сидни навстречу, — но они кажутся счастливыми, и на самом деле это никому не причиняет вреда. Все, что я заслужил, — это недоверчивый взгляд, как будто я внезапно поклялся прожить свою жизнь так, как они. Я пожал плечами и вернулся к наблюдению за остальными. Некоторое время спустя из скопления зданий появились две фигуры, силуэты которых были освещены факелом. Мне не нужно было спрашивать, кто они такие — я был достаточно знаком с Розой, чтобы узнать ее за милю. Когда другие начали понимать, что Джошуа и Роуз наконец-то присоединяются к нам, толпа загудела, голоса нарастали друг на друга, пока не превратились в глухой рев, но один из молодых людей в пределах слышимости открыто застонал от разочарования. На этот раз кто-то в этой маленькой группе, казалось, был не очень рад ее видеть. Роза быстро повернулась, чтобы что-то сказать Джошуа, и направилась в нашу сторону, но через несколько шагов кто-то напал на нее. Кулак девушки взлетел в воздух, и Роуз повернулась как раз вовремя, чтобы удар скользнул по ее щеке, а не попал прямо в лоб. Я немедленно бросился вперед, готовый броситься в драку и отбиться от группы, которая, очевидно, решила напасть на нас, но единственной атакой, которая встретилась на моем пути, был Реймонд и еще один крупный мужчина, которые быстро встали передо мной, но с распростертыми объятиями сдались. — Подожди, — Рэймонд мягко надавил на мою руку, останавливая меня своими словами, а не своей мускулатурой. — Ей нужно самой отбиться от Анджелины. — О чем ты говоришь? — закричал я в негодовании, указывая на шокирующую драку, происходящую на моих глазах. — Ваша дочь только что напала на мою Роуз! — Это традиция. Если она хочет выйти замуж за Джошуа, она должна победить его сестру. Она должна доказать свою состоятельность и получить благословение Ангелины. — Замуж? — я заикался. — Не волнуйся, — заверил меня другой мужчина, как будто я хоть как-то понимал, что происходит. — Ты будешь представлять Роуз. Джошуа придется проявить себя против тебя. Я сделал паузу, мое возмущение и замешательство внезапно растаяли при этой мысли. Да, это было нелепо, но в то же время довольно привлекательно. Если бы этому мальчику нужно было мое благословение, чтобы заняться чем-то с Роуз, особенно чем-то таким безумным, как брак, тогда он бы долго ждал. И если бы он хотел бороться за свой шанс, тогда я бы с радостью согласился. — Ты с ума сошла? — крик Розы прозвучал громко и отчетливо сквозь аплодисменты толпы. Она увернулась от еще одной дикой атаки девушки, решив уклониться, а не противостоять атакам Ангелины. Отступив назад, я решил оставить все как есть. Было очевидно, что Роуз была такой же невежественной, как и я, и было почти забавно наблюдать, как карма разыгрывается передо мной. Я сказал ей не флиртовать с этим бедным мальчиком, и теперь она дорого за это расплачивалась. Я поймал ее быстрый взгляд в мою сторону, очевидную просьбу о какой-то помощи, но я просто улыбнулся, пожал плечами и наблюдал, как она снова переместилась, чтобы оставаться вне досягаемости Анджелины. Это выглядело так, как будто молодая девушка выкрикивала оскорбления в адрес Розы, пытаясь разозлить ее настолько, чтобы она дала отпор, но Роза не клюнула на приманку. — Продолжайте! — крикнула одна из женщин рядом со мной, вызвав еще больше аплодисментов у окружающих. Господь свидетель, я хлопал вместе с ними. — Я не могу тебе поверить! — я оглянулся, когда услышала неодобрительное шипение Сидни. Она пряталась за моей спиной, как будто драка внезапно дошла бы и до нее. — Не поощряй этих животных! Это варварство! Мне удалось скрыть свою ухмылку, и я собирался пообещать ей, что я позабочусь о том, чтобы с ней все было в порядке, но раздался рев, привлекший мое внимание обратно. Очевидно, Роуз решила перейти в наступление. Первый удар Розы, очевидно, был нанесен в ответ, предназначенный скорее для того, чтобы шокировать другую девушку, чем по-настоящему ранить ее. Удивительно, но Анджелина не стала уклоняться от удара, а вместо этого предпочла продолжить атаку. Она нанесла несколько приличных (хотя и несколько небрежных) ударов по Роуз, которая все еще сдерживала всю свою мощь, но я знал, что пройдет совсем немного времени, прежде чем Роуз положит этому конец. Вежливо уйти было невозможно, и, похоже, Роуз начинала понимать, что единственный способ выйти из этой битвы — заслужить свою победу. Роза повалила ее на землю, пытаясь обхватить ее, младшей девочке удалось ее стряхнуть. Я с самого начала понял, что мы с Роуз так сильно сосредоточились на подавлении нападающих, которые были крупнее ее, что никогда по-настоящему не вникали в то, как расправляться с теми, кто был почему-то меньше ее. Был неплохой шанс, что это будет единственная настоящая драка, в которой это когда-либо будет проблемой для Роуз (если только она снова не решит сразиться со своей матерью), но было очень забавно видеть, как она действительно борется за это, не причиняя при этом вреда бедной девочке. Когда Анджелина сделала несколько неучтивый ход — выдернула часть волос Роуз, которые свободно свисали, — Роуз решила не обращать внимания на любые попытки изобразить вежливость и сильно прижала ее к земле. Анджелина оказалась вдавленной лицом в грязь. Девушкам раздались овации стоя, но я ждал… Я ждал момента, когда Роза вскочит и в ужасе посмотрит на меня. Я ждал момента, когда Роза осознает, за что именно она боролась. Джошуа гордо подошел к ней, в то время как Роуз все еще стояла, застыв в шоке. Я мог видеть, как она искала меня, даже когда казалось, что она ищет, что сказать своему новому жениху. Ну, почти жениху. — Ты готов к своей очереди? — спросил Рэймонд с понимающим блеском в глазах. Он мягко подтолкнул меня к своему сыну, и с каждым моим шагом зрители становились все оживленнее. Мое собственное предвкушение росло вместе с их ожиданиями. Я хрустнул костяшками пальцев одной руки о ладонь другой, наслаждаясь страхом в глазах Джошуа, когда он увидел, как я медленно приближаюсь. Едва я добрался до первых рядов толпы, как Джошуа начал быстро объяснять причину драки, к большому разочарованию всех. Я не мог сказать, была ли толпа больше расстроена тем, что о помолвке на самом деле не было объявлено, или тем, что они просто не собирались устраивать вторую драку, но в любом случае, они были определенно раздражены тем, что кульминация ночного развлечения закончилась. Один человек, однако, выглядел значительно менее расстроенным, чем остальные. Когда группа снова начала пить и танцевать всерьез, Джошуа настороженно наблюдал за мной. Остаток вечера я наслаждался тем, как он замирал под моим пристальным взглядом и расслаблялся только тогда, когда я в конце концов отводил взгляд. Хотя он, возможно, был немного убит горем из-за расторжения помолвки, он определенно выглядел обрадованным тем, что ему не придется бороться со мной за руку Розы. Я не винил его. Я не планировал так легко ее отпускать.***
— Это не смешно! — Роза накричала на нас. Мы вернулись к Рэймонду и Саре, наконец-то расслабившись в уединении нашей маленькой комнаты. Я знал, что прямо за этими стенами и Анджелина, и Джошуа зализывали свои раны, одна физическую, а другой эмоциональную. Бедный мальчик не мог смотреть на Роуз после того, как она вложила ему в руку браслет ручной работы, подарок, с которого начался весь этот разгром, и откровенно сказала ему, что он ей абсолютно не интересен. Сидни хихикнула. — Ты права. Это не смешно. Это очень смешно. Я плотно сжал губы, чтобы сдержать собственный смех, но Роуз поймала меня. — Прекрати это! — отчитала она, указывая между Сидни и мной. Роуз повернулась, чтобы посмотреть в зеркало, потирая щеку и синяк, который, вероятно, не проявится до завтра. — Я говорил тебе не поощрять его, — самодовольно напомнил я ей. На самом деле я говорил ей об этом несколько раз. — Неважно, — выплюнула она в ответ. — Ты не предвидел, что это произойдет. Ты просто не хотел, чтобы я.. — она сделала паузу, но ее невысказанные слова были тяжелыми. Я не хотел, чтобы она что? Флиртовала с другими парнями, пока была с Адрианом? Конечно, я не хотел, чтобы она флиртовала с другим парнем, когда я знал, что хороший мужчина уже влюблен в нее. Но, похоже, в ее обвинении было нечто большее, что заставило меня задуматься, не было ли чего-то большего в моей мотивации. Разве я не хотел, чтобы она флиртовала с парнями из-за ее отношений с Адрианом? Конечно. Но в ее глазах был определенный яд, который напомнил мне, что это не мое дело принимать такое решение за нее. — Теперь я тебе ровня. Я отвел взгляд, со стыдом осознав, что пытался сделать этот выбор за нее. Одно дело было бы просто указать на то, что Джошуа привязывается к ней, и позволить ей самой принимать решение, но на самом деле я обвинил ее в том, что она намеренно привлекает его внимание. Я ругал ее за то, как он вел себя рядом с ней. Я винил ее во всем, что произошло между ними, открыто выражая неодобрение и навязывая ей свое мнение, как будто у меня было какое-то право голоса в ее жизни. В конце концов, я так сильно пытался контролировать ее, что она целенаправленно восстала против меня, просто чтобы доказать свою точку зрения. Затем пришла более трудная мысль: возможно, я был так расстроен не из-за того, что она проявляла внимание к Джошуа, а из-за того, что она не проявляла этого внимания ко мне. Честно говоря, я не мог решить, что было хуже. По крайней мере, воспрепятствование флирту Роуз с Джошуа можно было бы рассматривать как защиту Адриана. Жажда ее внимания ко мне…это было откровенным предательством по отношению к человеку, который мне доверял. Я застрял в своей внутренней битве, когда Роуз повернулась, чтобы задать вопрос Сидни. — Ты знала об этом обычае? — Нет, — призналась Сидни с легкой усмешкой. — Но я не удивлена. Я же говорила тебе, они — дикари. Многие обычные проблемы решаются подобными боями. — Это глупо, — Роуз немного взъерошила волосы, прежде чем снова сосредоточить свое внимание на щеке. Я бы предложил сходить за льдом, если бы думал, что у них здесь действительно есть. Насколько я мог судить, холодильного оборудования там не было. — Хотя…она была неплоха. Со своими недостатками, но все равно неплоха. Неужели они все такие крутые? Люди и морои тоже? Сидни рылась в своей сумке, ища какой-то неназванный предмет, пока говорила. — Наверное. Роза замолчала, на ее лице появилось выражение явной задумчивости. Я тоже обдумывал эту идею. В то время как обучение Ангелины было почти таким же грубым, как и сооружения, из которых состояла эта маленькая деревня, и то, и другое, безусловно, показало себя достаточным. Она, конечно, сопротивлялась Розе и даже получила несколько ударов, и хотя она не смогла самостоятельно отбиться от обученного стража, по общему признанию, для Розы или меня было бы трудной задачей сразиться с несколькими Хранителями. — И вот почему стригои их не беспокоят, — сказала Роуз, почти угадав, куда неосознанно направлялись мои мысли. Однако упоминание об этих монстрах послужило напоминанием о других трудных задачах, стоящих перед нами. — Я должен еще раз связаться с Борисом и посмотреть, что он нашел, — мои слова казались им не столько заявлением, сколько способом побудить себя к действию. Я повернулся к Сидни. — Это не займет много времени. Нам не всем нужно уходить. Может, мне просто взять твою машину, раз уж мне нужно проехать совсем немного? Роуз проявила блестящую предусмотрительность, посоветовав Сидни проверить свой телефон на наличие какого-либо сигнала, когда мы возвращались ранее, и мы поняли, что можем позвонить примерно через десять минут за пределами лагеря. Сидни снова потянулась к своей сумочке, вытаскивая ключи и телефон, чтобы передать мне. Когда Сидни не ответила на мой вопрос, вместо этого повернувшись к Розе, я повторил это действие. Возможно, это была машина Сидни, но, очевидно, мы оба полагались на Роуз. Я внимательно наблюдал за Розой, чувствуя, как маленькая искра загорается и растет, когда она, не дрогнув, встретила мой взгляд. Этот огонь быстро погас, когда она внезапно отвела от меня взгляд. — Тебе все равно стоит пойти, — сказала она Сидни, которая напряглась и посмотрела на меня немного нервно, но тем не менее согласилась. Роуз нерешительно улыбнулась ей, — Мне нужно проверить, как там Лисса. Обычно я могу одновременно отслеживать происходящее вокруг, но будет лучше, если ты уйдешь. А вдруг к тому же и алхимики объявятся? В лучшем случае это было надуманное оправдание, но оно говорило о многом. Роза не хотела быть рядом со мной во время разговора, и поэтому я не стал бы просить ее об этом. Я пытался убедить себя, что ее все равно там быть не должно. Ей не следовало заново переживать те ужасы, которые были вызваны простым нахождением рядом со мной, когда я был таким. Но я не хотел признавать другую маленькую истину, которая была вплетена в эту броню: я эгоистично хотел, чтобы она была рядом потом. Да, в прошлый раз было ужасно больно видеть ее отчаяние. Было мучительно наблюдать, как она шарахается от меня. Тем не менее, мысль о том, что ее вообще не будет рядом — даже если это было просто для того, чтобы удержать меня в мире живых и убедиться, что она тоже в безопасности в нем — уже заставляла мое тело напрягаться. Однако ее не было рядом со мной, чтобы я мог использовать ее как чувство безопасности. Я не мог попросить ее пойти со мной только потому, что мне было тревожно и стыдно. Я знал, что если бы я это сделал, она бы не колебалась, но это была Роза. Она была верна даже тем, кто этого не заслуживал. Я бы воспользовался ею и манипулировал этой надежностью. Я достаточно манипулировал ею в прошлом, и я не собирался делать это снова просто потому, что боялся этого звонка. — Я сомневаюсь, что они придут, пока темно, — заметила Сидни, несмотря ни на что вставая, — но я действительно не хочу тусоваться одна, если ты просто собираешься пялиться в пространство. — В этом действительно нет необходимости, Сидни, — запротестовал я. Учитывая ее знание русского языка, возможно, для нее было лучше не слушать об угрозах расправы и жестокости, которые служили источником власти среди моих бывших коллег. Она еще раз оглянулась на Роуз, возможно, сомневаясь в ее выборе, но, резко кивнув, протиснулась мимо меня. Роза смотрела, как она уходит, с мягкой улыбкой, но когда она встретилась со мной взглядом, ее голова опустилась. Ни мягкой улыбки, ни ободрения, просто взаимная неспособность признать реальность нашего прошлого и то, как оно навсегда определит наше будущее. Прогулка к машине прошла тихо. Единственный реальный разговор между нами произошел, когда Сидни попросила вернуть ей ключи, целенаправленно ускоряя и удлиняя шаги в спешке добраться до водительского места раньше меня. Я не стал бросать ей вызов, решив максимально расслабиться, прежде чем позвонить. Мы проехали по ухабистой дороге всего несколько секунд, прежде чем я понял, что вождение было бы для меня сродни успокоительному, и Сидни, казалось, чувствовала то же самое, и я не собирался отказывать ей в этом, когда она была достаточно любезна, чтобы сопровождать меня. Сидни сбросила скорость и припарковала машину у дороги, недалеко от полуразрушенной заправочной станции, которая служила входом в наше убежище. На этот раз я не забыл сказать Сидни подождать в машине (хотя взгляд, который она бросила на меня в ответ, наводил на мысль, что она вообще не собиралась уезжать) и вышел на улицу. Я едва успела вдохнуть прохладный воздух, когда у меня в руке зазвонил телефон. Номер был указан как «неизвестный», но меня это нисколько не обмануло. Глубоко вздохнув, я нажимаю на зеленую кнопку на экране. — Тебе лучше сказать, что ты добыл мне информацию. — Я не знаю, где она… Еще одна угроза уже вертелась у меня на языке, готовая обрушиться на него, когда он быстро выпалил свои следующие слова на одном дыхании, — …но у нас есть контакт в Кентукки, который знает! — Назови мне имя и место, где его можно найти. Я трижды повторил имя и местоположение себе под нос, пока он произносил их, укрепляя все в своем сознании, чтобы мне никогда больше не пришлось разговаривать с этим человеком. Я надеялся, что его смерть наступит скоро и будет полна каждой унции боли, которую я обещал ему ранее. Я никогда не забуду его жестокость или жестокость любого, кто служил под моим началом. Их грехи с таким же успехом могли быть моими собственными. Мне потребовалась бы целая жизнь и даже больше, чтобы смыть их — и я все равно никогда не был бы полностью чистым. Кровь невинных всегда будет пачкать мои руки. В конце концов, я смог завершить разговор, но не раньше, чем попросил Бориса передать Сэмюэлю сообщение, уведомляющее его, что я скоро возвращаюсь в Россию и что я ожидаю, что все будет в идеальном порядке, когда я это сделаю. Мои убийственные предупреждения и жестокое запугивание, несомненно, взволновали бы Поместье и всех в нем, пока они ждали моего сфабрикованного прибытия, но для всех нас было бы лучше, если бы я сохранил видимость себя прежнего, даже если это немного убило меня внутри. Я ничего не сказал Сидни, когда вернулся к машине и передал ей телефон. Мгновение она настороженно наблюдала за мной, но мой молчаливый кивок дал ей понять, что у нас есть необходимая информация, и этого было достаточно, чтобы побудить ее начать мрачную обратную дорогу. Мой разум метался между реальностями; в один момент я обдумывал стратегию нашего следующего шага, а в следующий яростно стряхивал воспоминания. После еще одной минуты молчания между нами Сидни снова заговорила гораздо более тихим голосом: — Ты в порядке? — Я в порядке, — я был далек от «в порядке». Как бы я ни пытался утешиться тем фактом, что у меня не было полного срыва, как у меня было за пределами закусочной, отстраненное оцепенение, которое заставляло меня чувствовать, что я уплываю от всего, что могла предложить жизнь, было почти таким же плохим. Я чувствовал, что ускользаю, и на мгновение мне показалось, что только обещания и обязательства, которые я дал другим, удерживают меня там. Хотя я мог это чувствовать. Я мог чувствовать это тихое приглашение просто уплыть в желанное облегчение, которое обещала бездна. — Роза была обеспокоена. Ни один из нас не смотрел друг на друга, пока Сидни говорила, предпочитая смотреть на дорогу перед нами. — Она должна быть такой, — ответил я с некоторой горечью. — Я представляю опасность для нее. Честно говоря, я представляю опасность и для тебя, но с Розой все по-другому. Я уже причинил ей боль. Я пытался убить ее несколько раз. Она имеет полное право бояться меня. Радио, которое тихо гудело из динамиков с тех пор, как Роуз повозилась с ним ранее, на мгновение выбрало случайную станцию, позволив мелодии потрескивать взад и вперед. Оно было нежным и наполненным словами тоски. Песня показалась мне знакомой, хотя я знал, что никогда не слышал ее раньше. — За тебя, — прошептала Сидни. Я взглянул на нее, задаваясь вопросом, были ли ее слова на самом деле просто отголоском текста, который я пытался расшифровать. — Что? Она вздохнула. — Роуз беспокоилась за тебя. Я совершенно уверена, что ты пугаешь ее, просто не так, как ты, кажется, думаешь. Я не думаю, что она боится тебя, Дмитрий. Она беспокоится о тебе.***
Остаток поездки в машине я обдумывал слова Сидни. Я размышлял о них во время нашей прогулки по лесной тропинке и когда мы возвращались к дому Рэймонда. Я обдумывал их, когда открыл дверь спальни и обнаружил Роуз, сидящую на полу с закрытыми глазами и прислонившуюся головой к стене позади нее. Я ждал, когда она вернется к реальности, когда мы начали двигаться вокруг нее, создавая шум там, где раньше его не было. Как Роуз говорила ранее, она обычно имела некоторое представление об окружающем мире, даже находясь в сознании Лиссы. Однако она оставалась неподвижной. — Мы вернулись, — сказала Сидни в ее сторону, хотя мы были там уже несколько минут. Роза по-прежнему не шевелилась. Сидни быстро бросила взгляд в мою сторону, отражая мой собственный растущий страх перед необычным поведением. Она попробовала еще раз. — Мы вернулись, Роуз. Я опустился на колени рядом с ней, когда она все еще не двигалась. Возможно, это была просто усталость. Возможно, она заснула — хотя я мог ясно видеть, что характер ее дыхания и напряжение тела свидетельствовали об обратном. Я дотронулся до ее руки, все равно пытаясь ее разбудить. — Роза? Она медленно моргнула и посмотрела на меня. Я почувствовал, как стеснение в моей груди немедленно отпустило. — Привет, — сказала она, оглядываясь по сторонам, как будто все еще пыталась сориентироваться в комнате. — Вы вернулись. Сумел связаться со стригоем? Я прикусил язык. Слышать это слово из ее уст, казалось, было больнее, чем от кого–либо другого, но было что-то странное в том, как небрежно она могла это произнести — как будто для нее это действительно было просто словом. Для меня это, казалось, создало тяжелый груз, который казался почти непосильным. Для нее казалось, что она каким-то образом отбросила все, что произошло, и относилась к слову с тем же профессиональным уважением, с которым к нему относились все стражи. Однако я не мог понять, как она могла сделать это так легко. Не тогда, когда с ней столько всего случилось. Это должно было быть какое–то шоу в мою пользу — этот маленький фасад нормальности, — поэтому я пропустил это слово мимо ушей и ответил ей. — Да. Я связался с контактным лицом Бориса, — или, точнее, Борис связался с этим контактом и передал мне информацию. — Безумный разговор, — прокомментировала Сидни. — Кое-что из этого было на английском. Это было еще страшнее, чем раньше. Я бросил на нее взгляд. Я не был удивлен, что она услышала меня, тем более, что я специально заставил себя говорить громко и безжалостно, но мне не понравилось, что она упомянула этот факт Роуз. Сидни встретила мой пристальный взгляд, очевидно, решив проигнорировать мое раздражение и вместо этого кивнув мне обратно в сторону женщины передо мной. Я увидел, как Роуз вздрогнула, как будто одного представления этого разговора было достаточно, чтобы напугать ее, но затем… Я увидел, как она подняла на меня взгляд. Я увидел это так быстро, что подумал, не было ли это просто обманом разума, вызванным предыдущими комментариями Сидни о поездке на машине, но, клянусь, я увидел это беспокойство. Заботу обо мне. Не страх… беспокойство. Рука Розы переместилась к ее плечу, остановившись поверх того места, где все еще лежала моя после того, как я вырвал ее из разума Лиссы. Я даже не осознавал, что она все еще покоится там. Она медленно убрала его, но я почувствовал, как подушечка ее большого пальца коснулась моих костяшек, когда она это делала. — Но ты что-нибудь выяснил? — она спросила. Я уставился на свою руку на мгновение, прежде чем ответить: — Борис дал мне имя стригоя, который знает Соню и, вероятно, знает, где она находится. На самом деле это кое-кто, кого я встречал. Но телефонные звонки заходят так далеко только со стригоями. Нет никакого способа связаться с ним — кроме как пойти лично. У Бориса есть только его адрес. — Где это? — спросила она. Я мысленно повторил адрес, убеждая себя, что он у меня все еще припрятан. — Лексингтон, штат Кентукки. Ее голова с глухим стуком откинулась к стене. — О, ради бога, — простонала она. — Почему не на Багамы? Или не в Кукурузном дворце? Я подавил легкую усмешку, как над ее выходками, так и при воспоминании о том счастливом моменте в библиотеке. Однако это не ускользнуло от ее внимания, и ее глаза игриво блеснули, когда мы оба улыбнулись личной шутке. — Если мы отправимся прямо сейчас, то сможем добраться до него до утра, — объявил я. Роза размашисто взмахнула руками и оглядела почти пустую комнату. — Трудный выбор. Оставить все это ради электричества и водопровода? — И больше никаких предложений руки и сердца, — ухмыльнулась Сидни. — И нам, вероятно, придется сражаться со стригоями, — добавил я, удивительно спокойно, учитывая все. Возможно, это было ее заразительное веселье. Или, возможно, я знал, что обещание действий возбудит ее больше, чем что-либо другое… включая надлежащую сантехнику. Едва я произнес эти слова, как она вскочила на ноги, подпрыгивая, как щенок, готовый к прогулке. — Как скоро мы сможем отправиться?