Последняя жертва. Взгляд Дмитрия

Таша. Ее имя эхом отозвалось у меня в голове. Таша убила королеву. Таша убила королеву, а затем обвинила в этом Роуз. Я не понимал. Я не мог в это поверить. Но Роуз не стала бы так легкомысленно выдвигать подобные обвинения. Я знал, что Роуз не стала бы обвинять одного из моих самых старых друзей в убийстве, если бы не была полностью уверена. И все же я не мог представить, чтобы Таша сделала что-то подобное. Таша? Роза посмотрела на меня с болью в глазах, когда начала объяснять. — Один из Алхимиков, Йен, видел ее в штаб-квартире Алхимиков. Она была там с тем парнем, который напал на Лиссу. Тот, которого Эдди, эм, убил. Очевидно, этот парень вел себя как ее телохранитель. Телохранитель? Таша не стала бы нанимать какого-то телохранителя. Это, должно быть, ошибка. — Йен не знал ее имени, — объяснила она. — На самом деле он никого из них не знал. Он просто был уверен, что это были они. — Как? — спросил я, все еще не понимая. Или, может быть, я надеялся, что это была какая-то ошибка. — Он описал мне ее. Темные волосы, светло-голубые глаза и… — Роза мгновение колебалась. — И большой шрам на левой стороне ее лица. Довольно отчетливый шрам. Я выругался, повернулся и на мгновение отошел в сторону. Это было слишком тяжело для меня. — Это невозможно. Я не могу в это поверить, — усмехнулся Адриан, бросая на землю погасший окурок своей последней сигареты и затаптывая последние дымящиеся угли. Он немедленно вытащил пачку, нахмурился, обнаружив, что осталась только одна сигарета, а затем сунул пачку обратно в карман, не беря ее, — Твои приятели-алхимики ошибаются. — У нее есть мотивы, — неохотно, но с непоколебимой уверенностью признала Роуз. — И все они носят политический характер. Эмброуз был прав. — Удостоверение личности Йена — веская улика, — я не хотел признавать это, но если то, что сказал Йен, было правдой, то отрицать это было бесполезно. — Но есть много других дыр, много деталей, которые не сходятся. Зачем Таше заходить так далеко? Зачем ей платить людям, чтобы они лгали о Роуз и нападали на Лиссу? Зачем ей удалять записи о Джилл? Зачем ей анонимно писать эту записку с угрозами? Почему она настаивала на том, что закон о возрасте был слишком мягким, когда она обычно боролась за права дампиров? Все это не имело смысла. — Да, — брови Роуз нахмурились. — Например, почему настолько низко должна была пасть именно я. И это было, пожалуй, самым запутанным из всего. Таше нравилась Роуз. Она уважала ее. Она сама рассказала мне об этом еще на Рождество в прошлом году. Я не мог придумать ни одной причины, по которой Таша позволила бы обвинить Роуз во всем этом. В этом не было никакого смысла… …если только… Нет, Таша бы так не поступила. Она бы не была такой мелочной. — Нам нужно вернуться ко Двору, пока меня не хватились, — сказал Михаил, выступая в роли голоса разума, в то время как мы все оставались ошеломленными этой новостью. Роуз кивнула, а затем посмотрела на Джилл с улыбкой, которая казалась немного натянутой. — Пришло время твоего дебюта. Адриан обнял девушку одной рукой и рассмеялся. — Я не знаю, что безумнее. Личность убийцы или малолетней девчонки, являющейся Драгомир, — казалось, что только ситуация с Джилл на данный момент сдерживала. Понятно, что он был холоден ко мне и Роуз, но между ним и младшей девочкой была какая-то братская любовь. Я был благодарен ей за то, что она действовала как своего рода незаметный буфер между нами. Во всяком случае, это позволило ему на некоторое время забыть о нашем предательстве. — У вас всего пять мест, — Соня кивнула в сторону машины, в которой они приехали. — Все не поместимся. Михаил в смятении наклонил голову, опережая ее на шаг. — Я не оставлю тебя здесь. Я только что вернул тебя. Я не потеряю тебя снова. — Ты этого не сделаешь. Я обещаю. Но все остальные должны быть при дворе. А я — нет, — Соня нежно улыбнулась своему возлюбленному. — По крайней мере, пока нет. — Может быть, нам с Роуз стоит остаться в стороне, — предложил я. Мне было не совсем комфортно от того, что она вернулась в место, где на нее был действующий приказ об убийстве. Последнее, чего я хотел, — это чтобы кто-нибудь узнал ее и всадил пулю ей в грудь. — Остальные из вас могут забрать Джилл обратно. Мы встретимся с вами, как только обо всем остальном позаботимся и имя Роуз будет очищено. Соня не согласилась. — Роуз должна быть той, кто все объяснит, и мы все знаем, что ты не отойдешь от нее, пока она это делает. Я услышал позади себя какое-то бормотание и звук зажигалки. Секундой позже над нами пронеслось облако дыма. — Что бы мы ни решили, нам нужно решить это как можно скорее, — Михаил выглядел встревоженным. Казалось, он понимал логику Сони и, как бы ему ни не хотелось это признавать, знал, что она права. Мы все так делали. Мы все дали этой паре время попрощаться. Адриан оставил свой телефон Соне, чтобы сообщить последние новости, но когда мы начали садиться в машину, Роуз остановила нас. — Подожди. У нас есть еще одна проблема, — она взглянула на меня и на секунду прикусила губу. — Они узнают Дмитрия в тот момент, когда мы доберемся до ворот. Возможно, мы сможем заставить их пока не обращать внимания на Джилл, но не на Дмитрия. У меня есть мой браслет, но нам нужно что-нибудь для него. Можем ли мы достать еще немного серебра? Соня, ты можешь что-нибудь для него придумать? Соня выглядела почти такой же обеспокоенной, как и Роуз. — Я… я не знаю, Роуз. Я не знаю, хватит ли у меня сил. Хотя я могу попробовать. — Нет, — Михаил встал перед ней, защищая. Казалось, он был хорошо осведомлен о воздействии духа на нее. — Она не должна использовать свою магию. Особенно когда она устает. — Я согласна с тобой, — Роза выглядела расстроенной, когда я повторила чувства Михаила, но я не хотел, чтобы Соня отдавала себя больше, чем было строго необходимо. Роуз сосредоточенно поджала губы. Я мог видеть, как она пытается разобраться с проблемой, а затем немного сдувается, когда находит решение. — Адриан… Он ответил не сразу. Он просто тупо посмотрел на нее. Если остальные и не чувствовали напряжения раньше, то теперь уж точно почувствовали. Она осторожно шагнула к нему. — Мы должны помочь Лиссе, — взмолилась она. — Время на исходе. Пожалуйста. Пожалуйста, помоги нам. Взгляд Адриана переместился с Розы на меня, и небольшой намек на ненависть вспыхнул на его обычно спокойном лице. Было очевидно, что помощь мне была последним, что он хотел сделать. Я не то чтобы винил его, но Соня была права раньше — я не собирался отпускать Роуз без меня. Маскировка или не маскировка, но я садился с ней в ту машину. Когда я не отступил, Адриан сдался. Однако убедил его не я. Он оглянулся на Роуз с видимой мукой, затем закрыл глаза и вздохнул. Слегка и явно неохотно кивнув, он направился к машине. — Пошли.

***

Джилл сидела между Роуз и Адрианом, пока мы ехали ко Двору. Он игнорировал свою технически все еще девушку, в то время как она, Михаил и я обсуждали все, что мы узнали, и возможные связи с Ташей. Я продолжал пытаться найти какую-нибудь причину, чтобы доказать ее невиновность, но слишком многое, казалось, подходило там, где им не место. Михаил начал наш список. — Итак, мы знаем, что человек, которого Алхимик, очевидно, видел в их штаб-квартире, был тем же человеком, который напал на Лиссу. Джо, тот уборщик, который давал показания против вас, также признался, что и он, и леди Ивашкова заплатили ему за информацию о вашем местонахождении в тот день. — Старая добрая мамочка, — Адриан разочарованно покачал головой. Роуз на мгновение растерялась, прикусив губу, прежде чем нерешительно сказать Адриану: — Она просто пыталась помочь тебе. Она не хотела, чтобы у тебя были неприятности из-за меня. Адриан не ответил, но его взгляд стал немного жестче при звуке ее голоса. Казалось, не имело значения, защищала ли Роуз предательство своей матери. Предательство Роуз ранило так же сильно, если не хуже. По крайней мере, у его матери было оправдание в попытке спасти его от обвинений. Роуз и я… ну, я ни капельки не винил Адриана за его гнев по отношению к нам. Я думаю, Роуз чувствовала то же самое. Казалось, она отчаянно хотела сказать ему что-то еще, но когда поняла, что на самом деле ничего не может сделать прямо сейчас, по крайней мере, ничего такого, что не вызвало бы между ними ожесточенного спора, Роуз глубоко вздохнула и сосредоточилась на чуть менее сложных вопросах. Она начала сверять имеющиеся у нас данные. — Мотив? Да. Таша была непреклонна в том, что решение растущей проблемы стригоев состояло в том, чтобы морои научились сражаться бок о бок со стражами, а не стоять позади них. Я без сомнения знал, что альтернатива, которую выбрал совет мороев — что молодые студенты–дампиры будут заканчивать школу раньше срока и вступать в ряды стражей, прежде чем они будут готовы — невероятно разозлила ее. Я не мог себе представить, чтобы она была настолько расстроена, чтобы убить из-за этого решения, но если что-то и могло заставить ее совершить убийство, то, вероятно, это было бы отправление детей на смерть. — Возможность? — Роуз продолжила, загибая пальцы, чтобы запомнить слово. — Есть. Я не сомневался, что Таша знает, как пользоваться колом. На самом деле, я был бы больше удивлен, если бы она этого не знала. Я бы не исключил, что она носила его с собой для защиты, когда ее не было при дворе. — Возможность заплатить Джо? Да. Доступ в покои Татьяны… — ее брови нахмурились в расстройстве. Вот тут-то все и начало немного разваливаться. Без официального приглашения от самой королевы Таша не смогла бы увидеться с ней в тот вечер. Не похоже, чтобы Таша тоже могла прокрасться внутрь. Там были записи о каждом человеке, который приходил и уходил из дворца. Королеву слишком тщательно охраняли, чтобы кто-то мог проскользнуть незамеченным. Тем не менее, приглашение также казалось довольно маловероятным, поскольку Таша и Татьяна были не совсем в хороших отношениях. Возможно, Таша и не вызвала бы королеву посреди заседания совета, как это сделала Роза, но за эти годы они не раз обменивались словами из-за крестового похода Таши за защитную магию и благополучие стражей. — Есть, — сказала Роуз, щелкнув пальцами. В середине моих размышлений Роуз, по-видимому, пришла к какому-то осознанию. Я повернулся к ней, застигнутый врасплох. — Действительно? Это была единственная деталь, которую я никак не могу понять. — Почти уверена, что знаю, как она это сделала, — Роуз действительно выглядела вполне убежденной, даже если это знание, казалось, разочаровало ее. Я думаю, что часть ее искала что-то, что могло бы оправдать Ташу так же сильно, как и я. Это предательство причинило боль нам обоим. — Но анонимное письмо Татьяне не имеет смысла. Не говоря уже о том, чтобы очернить семью Лиссы — или попытаться убить ее. Нет, в этом не было никакого смысла. Не то чтобы действия Таши имели для меня какой-то смысл, независимо от того, сколько фактов указывало на такой вывод. Лисса была не только большой сторонницей идей Таши, но и женщиной, которую любил Кристиан. Таша никогда бы не сделала ничего, что могло бы навредить ее племяннику, так зачем посылать убийцу убить ее? Это было полное безумие. Письмо, в котором предлагалось принять более крайние меры для увеличения сил стражей… предложение, которое намекало на принудительную службу или что-то похуже… каким-то образом это было еще более нелепым. Меня осенила странная мысль. — Возможно, мы имеем дело не с одним человеком. — Что-то вроде заговора? — спросила Роза. Я покачал головой. — Нет. Я имею в виду, что у кого-то еще был зуб на королеву. Но это не тот, кто зашел бы так далеко, чтобы убить ее. Два человека, две повестки дня. Вероятно, они даже не подозревают друг о друге. Мы путаем улики. Два человека подкупили уборщика. Одной из них была Даниэлла Ивашкова, которая подкупила его, чтобы он защищал ее сына. Другой был телохранителем Таши, который, скорее всего, делал это по ее просьбе, даже если мы до сих пор точно не знали почему. Таша не стала бы предлагать экстремальные методы увеличения числа стражей, как предлагалось в той записке, но леди Ивашкова могла бы. Она, вероятно, тоже возражала бы против изучения магии самозащиты, несмотря на то, что была частью скрытой группы, обучающейся именно этому. Адриан и Роуз оба настаивали на том, что она не одобряет подобные вещи. В записке также упоминалось беспокойство по поводу моего восстановленного состояния и поощрялось подавление духа. Ни то, ни другое не походило на то, о чем Таша тоже могла бы беспокоиться, независимо от того, как мы с Ташей расстались до того, как я сбежал из суда. Нет, если только во всем этом не было замешано какое-то третье лицо, леди Ивашкова, скорее всего, написала записку с угрозами. Однако она не убивала королеву. Это, к сожалению, выпало на долю Таши. Как заметила Роуз, Таша была бы невероятно расстроена указом о возрасте и смертным приговором, который он вынес бы молодым студентам, возможно, даже достаточным, чтобы побудить ее совершить что-то необдуманное. Между Даниэллой и Ташей у Таши было гораздо больше шансов обладать силой, умением и волей, чтобы использовать кол. Мы уже знали, что она по какой-то причине подкупила уборщика, чтобы получить информацию о местонахождении Роуз в ту ночь, и выяснила ли Роуз, как она попала в покои королевы, чтобы на самом деле совершить убийство…ну, вот и все. Я хотел спросить Роуз, что она придумала для этих последних деталей, но прежде чем я успел что-либо сказать, я увидел, что она увлеклась разговором Джилл и Адриана рядом с ней. — Что мне делать? — спросила Джилл робким голосом. — Веди себя так, как будто ты заслуживаешь быть там, — твердо ответил Адриан. Его советы о том, как вести себя при Двору, были настолько непосредственными, уверенными и добрыми, что трудно было не восхищаться им и тем, как он уже взял молодую девушку под свое крыло. Даже в разгар своих собственных неприятностей он откладывал их в сторону ради Джилл. Теперь вопрос заключался в том, отложит ли он их в сторону, хотя бы на мгновение, ради меня. За последним поворотом дороги показались парадные ворота Двора, и мое тело начало напрягаться в ожидании того, что могло бы стать моими последними мгновениями, если бы человек, которого я оскорбил всего несколько часов назад, решил отомстить. Там все еще стояла очередь из людей, ожидающих входа, и медленное ползание навстречу моей возможной смерти было почти невыносимым. Наконец, истинное испытание чести Адриана наступило, когда Михаил опустил окно и обратился к стражам, стоявшим у ворот. Михаил назвал какую–то туманную причину своего отсутствия и быстро пошутил со своим коллегой по поводу безумной очереди, в то время как мужчина осматривал машину, пропуская всех нас — включая Роуз и меня — прежде чем помахать нам рукой. Быстро осмотрев багажник и уважительно кивнув Адриану, единственному известному члену королевской семьи в машине, мы были свободны. Я не был уверен, понравилось мне это или нет. С одной стороны, я был жив, но с другой, это означало, что Адриан сдержал свое слово. Он прятал меня, несмотря на то, что мы с Розой сделали с ним. Хуже того, я знал, что он делал это не просто из какого-то галантного благородства. Он делал это потому, что Роуз просила — нет, умоляла — его сделать это. Он сделал это, потому что все еще любил ее и не хотел причинять ей боль, как мы причинили ему. Я даже не смог его поблагодарить. Я чувствовал себя слишком виноватым, чтобы сделать это. — О Боже мой. Сработало, — Роза вздохнула с облегчением. Я увидел, как она бросила взгляд в сторону Адриана, но он смотрел в окно, в сторону от всех нас. — И что теперь? — спросила Джилл. — Теперь мы восстановим род Драгомир и назовем убийцу, — ее слова звучали уверенно, но я слышал почти незаметную дрожь в ее голосе, которая намекала на ее нервозность. — Всего-то? — густой сарказм практически слетел с Адриана, запотев в бокале у его губ. Прежде чем Роза успела что-либо сказать, Михаил перебил ее. — Вы знаете, что в тот момент, когда ваши иллюзии рассеются, на вас двоих набросятся стражи и бросят обратно в тюрьму, — он переводил взгляд с меня на Розу. — Или еще хуже. — Мы знаем. Но если все получится… нам не придется оставаться там надолго, — она повторила его тон, взглянув на меня в поисках солидарности и демонстративно проигнорировав его смертельное предупреждение. — Они воспользуются тем, что мы выяснили, а затем, в конце концов, освободят нас. Я кивнул в знак согласия, хотя и знал, что мы оба беспокоимся о возможном исходе. Без лишних слов мы оставили машину на стоянке стражей и поспешили в бальный зал, где, по словам Роуз, проходили заключительные обсуждения в Совете по выбору нового монарха. Нам не обязательно были нужны ее указания. Скопление людей вокруг здания было очевидным признаком активности внутри. Это был почти хаос. Мы пробирались сквозь толпу, а они кричали, как на то, что происходило за дверью, так и на нас за то, что мы протиснулись мимо них. Казалось, мы избегали обнаружения благодаря обаянию Сони и неохотной доброте Адриана, но я все еще была настороже с каждым шагом вперед. Мы смогли проскользнуть внутрь без проблем, но хаос внутри был каким-то образом даже более интенсивным, чем то, что мы видели снаружи. Несколько стражей пытались прекратить словесную перепалку, прежде чем она перерастет в физическую, но большинство просто смотрели на это безумие с различными оттенками нервозности. Они должны были быть готовы. В такой ситуации может случиться все, что угодно. Конечно, я сомневался, что кто-то был готов к тому, что двое беглецов ворвутся в дом и объявят о заговоре с целью убийства. Я, конечно, не был таким. Роуз поджала губы, оглядывая бальный зал. — Нам нужен кто-то, кто привлечет внимание зала. Кто–то, кто не боится устроить спектакль — я имею в виду, кроме меня, конечно. Я не оценил ее маленькую шутку. Еще было время отступить. Мы могли бы уйти и найти другой способ. Я как раз собирался сказать ей об этом, когда услышал знакомый голос, раздавшийся у меня за спиной. — Михаил? Где ты был? Роза повернулась и улыбнулась отцу. — Что ж, поговорим о дьяволе. Именно тот, кто нам нужен. Эйб пристально посмотрел на нее, оценивая, чтобы понять, кто она такая и какую угрозу может представлять. Эйб был таким умным. Он всегда хотел знать, кто его противник, чтобы одержать верх. Он тоже был проницателен, и через мгновение, очевидно, почувствовал, что что-то не так. — Что происходит? — потребовал он. — Как обычно, старик, — Роуз небрежно перекинула волосы через плечо и пожала плечами с игривой улыбкой. Я не был до конца уверен, как на самом деле выглядела маскировка Розы, но с помощью этого простого движения любой, кто ее знал, смог бы в одно мгновение определить, кто скрывается за маской. — Опасность, безумные планы…ну, ты знаешь, то, что принято в нашей семье. — Роза? Это ты? — голос Эйба в одно мгновение из растерянного превратился в родительский. — Где ты была? — Нам нужно привлечь внимание зала, — сказала Роуз, полностью игнорируя беспокойство Эйба. — У нас есть способ уладить весь этот спор. — Или, по крайней мере, способ начать новый, — прокомментировал Адриан в своей типичной саркастической манере. Роза шагнула к отцу, понизив голос. — Я доверяла тебе на моем слушании. Неужели ты теперь не можешь мне доверять? — Ты, очевидно, недостаточно доверяла мне, чтобы оставаться в Западной Вирджинии, — заметил Эйб упрямым тоном, который звучал слишком похоже на Роуз, когда она упрямилась. Взмахом руки Роуз отмела назревающий спор между ней и ее отцом. — Технические тонкости. Пожалуйста. Нам это нужно. Я вмешался. — И у нас мало времени, — на нас уже было обращено несколько взглядов, даже если они были отклонены минуту или две спустя из-за чего-то, что казалось немного более захватывающим, чем пара стражей, разговаривающих с мужчиной в углу комнаты. — Дай-ка я угадаю. Беликов? — я немного выпрямился, пытаясь не отшатнуться под его пристальным взглядом. Даже если бы я до сих пор сдерживал данное ему обещание и обеспечивал безопасность Роуз, я был уверен, что меня каким-то образом накажут за то, что я позволил Роуз ускользнуть из конспиративной квартиры. Я не мог себе представить, что он сделает со мной за то, что я позволил ей вернуться ко Двору, пока у нее все еще была мишень за спиной. — Папа, мы должны поторопиться, — Роуз протянула руку и схватила его за запястье, отрывая его взгляд от меня. — Мы поймали убийцу…и у нас есть Лисса… — она замялась, пытаясь найти какое-нибудь объяснение всей сложности ситуации. — Шанс изменить жизнь Лиссы. Эйб потрясенно посмотрел на нее. Очевидно, он не привык к тому, что она называет его «папой», и не совсем понимал, что с этим делать. Этого было достаточно, чтобы растопить его решимость. Он оглядел все еще нарастающее безумие и кивнул кому-то через зал. Джанин появилась секундой позже. — Кто эти люди? — спросила она, не утруждая себя никакими любезностями. — Угадай, — без тени юмора ответил Эйб. — Кто был бы настолько глуп, чтобы ворваться сюда после того, как сбежала? Джанин мгновенно все поняла. — Как… Роза оборвала мать так же резко, как до этого оборвала отца. — Нет времени. У меня такое чувство, что половина стражей в этой комнате скоро набросится на нас со всех сторон. Ты готова к этому? Джанин на мгновение растерялась, но один взгляд на дочь окончательно утвердил ее решение по этому вопросу. Она была готова нарушить протокол — даже закон — чтобы обезопасить свою дочь. — Да. — Я тоже, — быстро ответил Михаил. Эйб обеспокоенно переводил взгляд с одного на другого. Очевидно, наш план показался слишком безумным даже для него, чтобы полностью отказаться от него. Это не означало, что он был готов отказаться от вызова. — Я думаю, что бывали планы и похуже. Мы последовали за Эйбом, когда он поднимался на сцену. Рядом с трибуной Натан Ивашков продолжал кричать в микрофон, но любому было видно, что это бесполезное занятие. Даже он, казалось, знал это, и после последнего призыва к порядку, который был полностью проигнорирован, его плечи поникли в знак поражения. Пока мы поднимались по лестнице, я взглянул туда, где сидела Лисса, одна из трех кандидатов в монархи и из-за которой был весь этот переполох. Ее глаза расширились. Она точно знала, кто мы такие, несмотря на маскировку духа, и начала подниматься. Быстрый, острый взгляд Розы заставил ее снова успокоиться. Беспокойство и растерянность все еще отражались на ее лице, но она была готова довериться Роуз…точно так же, как она делала это всегда. Натан, казалось, не слишком доверял Эйбу. Когда Эйб схватил микрофон и оттолкнул Натана в сторону, тот слабо запротестовал. — Эй, что ты… Эйб не обратил на него внимания и сунул два пальца в рот. Из динамиков донесся пронзительный вопль — сочетание свиста Эйба и протяжной обратной связи от микрофона. В комнате мгновенно воцарилась тишина, люди заткнули уши и сосредоточили на нем все свое внимание. — Теперь, когда у вас достаточно здравого смысла, чтобы держать рот на замке, — сказал Эйб с внушительной уверенностью, — нам есть… что сказать. Он все еще не до конца понимал, что происходит, но, как и Лисса, был готов слепо доверять Розе. — Действуйте быстро, — призвал он, протягивая Роуз микрофон. Роза шагнула вперед. — Мы здесь, чтобы, э-э, уладить этот спор раз и навсегда, — Роуз держала микрофон дрожащей рукой, а затем собралась с духом и прочистила горло. Секунду спустя ее беспокойство, казалось, исчезло, и она оглядела толпу с той же стойкостью, что и ее отец. — Законы могут оставаться такими, какие они есть. Василиса Драгомир имеет право голоса в Совете — и право быть полноправным кандидатом на трон. В ее семье есть еще один член. Она не единственная оставшаяся Драгомир. Настроение в комнате изменилось. Толпа начала перешептываться, заинтересованная потенциальным скандалом. Быстрый взгляд в сторону правящей принцессы Драгомир показал едва скрываемое потрясение, когда ее лучшая подруга объявила о повороте событий. Роуз посмотрела на Джилл и протянула руку, чтобы вывести ее на всеобщее обозрение зрителей. Она казалась застывшей, но Адриан нежно положил ладонь ей на плечо, и девушка решительно вздернула подбородок и расправила плечи. Она протиснулась вперед, и когда наконец встала рядом с Роуз, та дрожала, но все равно выглядела как королевская особа, которой ей было суждено стать. Роуз слегка улыбнулась ей, прежде чем снова обратиться к толпе. — Это Джиллиан Мастрано Драгомир. Она незаконнорожденная дочь Эрика Драгомира, но она его дочь и официально является частью рода. Толпа, казалось, была не в состоянии переварить эту новость. Было тихо, когда Джилл наклонилась к микрофону в руке Роуз и сказала: — Я — Драгомир. У нашей семьи есть свой кворум, и у моей сестры есть все ее права. В нарастающем замешательстве Эйб вмешался и сказал: — Для тех, кто в это не верит, тест ДНК развеет все сомнения относительно ее происхождения. Для того, кто узнал об этом в то же время, что и все остальные в комнате, он выглядел довольно уверенным в себе. Я не мог не беспокоиться о том, что произойдет, если тест каким-то образом не окажется положительным. После всего, что мы узнали от самой миссис Мастрано, это было маловероятно. Но люди подделывали тесты ДНК в менее политизированных случаях. Не было бы ничего неслыханного в том, если бы кто-то попытался сделать это сейчас. Из толпы начали доноситься крики. Стражи порядка засуетились, пытаясь восстановить хоть какой-то порядок, и несколько из них начали создавать периметр вокруг сцены. Я не был до конца уверен, пытались ли они обеспечить безопасность кандидатов на сцене, или же несколько проницательных людей наконец поняли, что выступающий «страж» был совершенно неизвестен почти всем присутствующим в зале. Я посмотрел на Лиссу, чопорно сидевшую в своем кресле на сцене, сложив руки на коленях, в то время как люди настаивали, что все это было мошенничеством с ее стороны, и требовали доказательств, прежде чем немедленно развернуться и обвинить ее отца в том, что он изменщик и донжуан. Несмотря на внешний вид, который она пыталась держать, я видел, как она заламывала руки, когда смотрела на Роуз. Когда Роуз по-прежнему смотрела на толпу и пыталась контролировать ситуацию, она повернулась ко мне. Она молча умоляла меня дать ответ. Любой ответ. Я не мог сказать, хотела ли она, чтобы я сказал ей, что это правда и у нее действительно была неизвестная сестра, или сказал ей, что все это было ложью и ее отец не предавал ее семью, заводя роман с другой женщиной. Прежде чем я успел кивнуть или предложить какое-то утешение, чей-то голос перекрыл все остальные. — У него действительно была еще одна дочь. Из толпы внизу Даниэлла Ивашкова произнесла эти слова с такой уверенностью, что толпа вокруг нее замолчала. В глазах тех, кто был рядом с ней, все еще мелькали вопросы, но, по крайней мере, люди, казалось, были готовы слушать ее, пока она объясняла. — У Эрика Драгомира была внебрачная дочь от женщины по имени Эмили Мастрано — танцовщицы, если я правильно помню. Он хотел, чтобы это держалось в секрете, и ему нужно было сделать определенные вещи — вещи, которые он не мог сделать сам, — чтобы помочь в этом. Я была одной из немногих, кто помогал, — она вздохнула, но сохранила свою обычную улыбку. — И, честно говоря, я бы тоже не возражала, чтобы это и дальше оставалось в секрете. Роза пристально посмотрела на нее. — Поэтому исчезли бумаги о Драгомирах, — это был не совсем вопрос, но, казалось, между женщинами возникло какое-то новое взаимопонимание, когда они заговорили друг с другом. — Да, — ответила Даниэлла. — Потому что, если Драгомиры исчезнут, дух тоже может исчезнуть. И Адриан был бы в безопасности, — тот же самый защитный инстинкт, который заставил обеспокоенную мать подкупить мужчину, чтобы тот обеспечил безопасность ее сына, очевидно, распространился дальше, чем мы первоначально ожидали. Роза посмотрела на нее с чем-то похожим на сочувствие, когда заговорила с Даниэллой. — Дух привлекал слишком много внимания слишком быстро, и вам нужно было избавиться от любых улик о Джилл, чтобы подорвать доверие к Василисе. Даниэлла не ответила, но ее молчание было таким же подтверждением, каким могло бы быть все остальное. Анонимная записка, отправленная Татьяне, начала обретать больше смысла. Да, она настаивала на более жестких действиях, чтобы нанять больше стражей, но в нем также довольно часто упоминался дух. Все задавались вопросом, достаточно ли духа, чтобы вернуть меня обратно, а затем настаивали на том, что дух слишком силен и непредсказуем, чтобы вообще существовать. Это наводило на мысль, что наши предки уничтожили любую историю об этом по какой–то причине, и возможное безумие, которое это могло вызвать у пользователей — включая Адриана и Лиссу — делало это слишком опасным, чтобы принимать. И снова, скрывая существование и ограничивая его изучение, она защищала бы своего сына. Все, чего хотела Даниэлла, — это защитить своего сына. Роза посмотрела на нее с любопытством. — Тогда зачем признаваться в этом сейчас? Женщина пожала плечами. — Потому что Мазур прав. Один тест ДНК покажет правду, — люди ахнули. Казалось, что те, кто не желал верить Роуз, были более чем готовы поверить Даниэлле Ивашковой и ее королевской поддержке правды. И поскольку они поверили ей, они были готовы задавать те же вопросы, что и она. — Что я хотела бы знать, так это: кто ты такая, черт возьми? Роза заколебалась, возможно, впервые в жизни оценив, что шансы против нее. Раскрытие себя дало бы какую-то поддержку ее словам, но это также подвергло бы ее определенному риску. Часть меня убеждала ее отступить и позволить правде о линии Драгомир проявиться самой по себе. Я видел, как она теребила свой браслет. Я молча умолял ее остановиться. Я чуть не подбежал к ней, чтобы увести подальше от опасности, с которой она играла. Но потом ее палец крепче сжал браслет, и я понял, что это бесполезно. Она сорвала его одним решительным и безрассудным движением. — Я — Роуз Хезевей.