***
Я прочитал чуть больше девяти глав, прежде чем увидел Кристиана, прислонившегося к дверному косяку. Он ухмыльнулся, скорее всего, готовый отпустить какую-нибудь колкость по поводу того, что я читаю Роуз, но выражение его лица померкло, когда он действительно увидел ее. — У нее все хорошо, — заверил я его. Я вспомнил шок, который испытал, увидев ее такой вчера, и был уверен, что ему тоже было нелегко. — Медсестра сказала, что ее жизненные показатели в норме, и врач должен быть здесь через пару часов. Кристиан кивнул, принимая мои слова, но, похоже, они его не совсем успокоили. — Я не мог… Я не смог прийти вчера. Я просто… Таша… то, что сделала моя тетя… Я не мог… Я просто не мог. Я мог прочесть чувство вины на его лице, хотя оно было совершенно неуместным. — Это не твоя вина, Кристиан. Никто из нас никогда бы не подумал, что Таша… За его спиной раздалось еще несколько шагов за пределами комнаты, прервав меня. Секундой позже я увидела слегка взволнованную Лиссу, появившуюся в дверном проеме. Она оглянулась через плечо на кого-то позади себя. — Ребята, вы не могли бы просто подождать вон там? — грубый голос утвердительно ответил, и Лисса испустила вздох, похожий на облегчение, — Я не уверена, что смогу привыкнуть ко всему этому «никогда больше не быть одной». Кристиан снова просиял рядом с Лиссой, его прежние тревоги были забыты…или, по крайней мере, хорошо спрятаны. — Ты будешь одна в покоях королевы, — указал он. — Да, но они будут ждать прямо у входа в квартиру, — фыркнула она. Я также был уверен, что, хотя она может быть «одна» в своих покоях, охрана королевы будет особенно осторожна, обходя периметр и вмешиваясь, чтобы пресечь любую возможную угрозу. Стражи плохо реагируют на то, что их подопечная умирает под их охраной, и тот факт, что кому-то удалось убить Татьяну прямо у них под носом, сделал их сверхбдительными. Однако в данный момент это было не то, о чем стоило упоминать, особенно учитывая все обстоятельства, связанные с этим инцидентом. Это останется со всеми нами надолго. У Лиссы не было такой нерешительности, как у Кристиана, когда он входил в послеоперационную палату. Правило «двух посетителей», действовавшее здесь, в больнице, нарушалось так много раз за последние пару часов, и если персонал не был готов пойти против Эйба в его соблюдении, я сомневался, что они попытаются помешать новоизбранной королеве увидеть своего спасителя. — Я не чувствую ее, — тихо прошептала Лисса, касаясь руки Розы. — Я думаю, что мы больше не связаны. Эта новость, казалось, удивила и меня, и Кристиана. — Что ты имеешь в виду? — спросил он. Кристиан осторожно последовал за Лиссой, когда она вошла, но, похоже, она все еще была нужна ему как щит между ним и Розой. Руки Лиссы все еще двигались по Розе. Я не был уверен, пыталась ли она исцелить ее или каким-то образом добивалась дополнительных ответов. — Я ее не чувствую. Я подумала, может быть, связь была просто слабой или была приглушена, пока она вот так спала, но она исчезла. Я вообще ее не чувствую. И тогда Адриан сказал… — она помолчала мгновение и закрыла глаза. Я бы поспорил на что угодно, что она тщетно пыталась достучаться до меня. Когда она снова открыла их, ее губы растянулись в полуулыбке. — Я думаю, связь оборвалась, когда она… Умерла. Никто из нас на самом деле не хотел признавать, насколько близко мы были к тому, чтобы потерять Роуз, но это единственное слово (или даже просто мысль о нем), сказанном вслух, сделало все еще хуже. Вообще-то я не был суеверным человеком, но произнесение этого слова вслух могло все сглазить, и никто из нас не собирался рисковать. — Тебя это устраивает? — я поерзал на своем стуле, задаваясь вопросом, как это повлияет на отношения Роуз и Лиссы. Было очевидно, что связь не была тем, что держало их вместе, но это была большая часть их жизни, и потерять это могло быть тяжело. — Да, — сказала Лисса после минутного раздумья. — Она так много сделала для меня, больше, чем я когда-либо просила у нее, и теперь она заслуживает своей собственной жизни. — Связь или не связь, она все равно будет рядом с тобой, — мягко утешил я. — И она все еще собирается настаивать на том, чтобы быть твоим стражем. — Я не думаю, что смогла бы остановить ее, даже если бы попыталась, — рассмеялась она. Я улыбнулся в знак согласия. Не имело значения, была ли Лисса сейчас самым могущественным человеком в мире мороев, Роуз делала все, что считала нужным и правильным. Защита ее лучшей подруги всегда занимала бы высокое место в этом списке. Мы просидели с ней остаток дня, выйдя только для того, чтобы позволить врачу и медсестре вынуть дыхательную трубку, как только они почувствовали, что она достаточно окрепла, чтобы дышать самостоятельно. Они настояли на том, чтобы понаблюдать за ней еще одну ночь, но были достаточно уверены, чтобы сказать нам, что она, скорее всего, сможет вернуться домой завтра. Домом, конечно, будут ее собственные апартаменты рядом с покоями королевы во дворце. Лисса была настойчива. Мы остались на весь день, разговаривая и смеясь теперь, когда большинство наших страхов рассеялось после обследования врача. Джанин и Эйб присоединились к нам, и хотя он никогда не обращался ко мне напрямую, Змей бросил на меня не один свирепый взгляд. Я знал, что мне предстоят не очень приятные разговоры, и это был только вопрос времени, когда я испытаю на себе его гнев. Я даже видел, как Адриан проходил мимо двери. Он не вмешался, но когда я встретился с ним взглядом, между нами, казалось, возникло новое молчаливое соглашение. Я кивнул, пытаясь дать ему понять, что с Розой все в порядке, и вскоре после этого он ушел, не привлекая внимания остальных. Часть меня желала, чтобы он вошел и присоединился к нам, но другая часть меня знала, что он не был готов. В конце концов, солнце начало подниматься, и остальные начали расходиться на ночь. Как только мы остались вдвоем, я поплотнее подоткнул одеяло Роуз и пожелал ей спокойной ночи, поцеловав в висок. Затем я опустился в кресло рядом с ней, переплел свои пальцы с ее и помолился, чтобы, проснувшись утром, я услышал ее голос.***
Как и предсказывал врач, Роуз смогла переехать в свою новую квартиру на следующий день. Медицинский персонал время от времени проверял ее состояние, но все они ожидали, что она очнется в течение ближайших нескольких часов. Я не планировал отходить от нее, пока она этого не сделает. Я сидел у окна, дочитывая последнюю страницу своей книги, когда увидел, что Роза зашевелилась. — Спящая красавица проснулась. Ее голова повернулась в мою сторону, и я увидел самое прекрасное зрелище в мире — ее улыбку. — Ты моя медсестра? — конечно, ее первые слова были бы пропитаны ее фирменным сарказмом… даже если бы они были немного хрипловатыми. Я покачал головой в ответ на ее выходки, прежде чем встать и подойти к ней. После всего, что произошло, все, чего я хотел, — это поцеловать ее. И обнять ее. И сказать спасибо Богу за нее. Ее улыбка стала ярче, когда я подошел ближе, и я увидел, как она приподнялась на локтях, поморщившись от этого движения. Я положил руку ей на плечо и осторожно опустил ее обратно. — Нет, нет, тебе нужно прилечь. Она не протестовала. Ее дыхание было немного прерывистым, пока она боролась с болью, прежде чем, наконец, снова откинуться на подушку. Часть меня задавалась вопросом, не следует ли мне позвать медсестру, чтобы та осмотрела ее и дала какое-нибудь лекарство, но через минуту она, казалось, успокоилась. Я знал, что она не скоро оправится от пережитого, но блеск в ее глазах говорил о том, что в конце концов она полностью придет в себя и будет готова снова терроризировать мир. — Тогда подойди ближе, — игриво приказала она. — Я хочу тебя видеть. Я оглядел ее, мои пальцы чесались прикоснуться к ней, но я опасался, что могу каким-то образом причинить ей боль. Однако я не мог отказать ей, особенно когда увидел тихое «пожалуйста?» в ее глазах, когда она заметила мою нерешительность. Я скинул туфли и приподнял угол ее одеяла, чтобы лечь рядом с ней. Раньше на больничной койке это было бы невозможно, но эта кровать была достаточно большой, чтобы вместить нас обоих с запасом места. Я был уверен, что это не входило в намерения Лиссы, когда она предоставляла Роуз эту квартиру, но я был более чем счастлив воспользоваться этим преимуществом. Я на мгновение замер, услышав шипение Розы, когда она повернулась в сторону, чтобы освободить мне место, но она отмахнулась от моего беспокойства знакомой улыбкой. Чувствовать ее рядом со мной было благословением, в котором я не был уверен еще несколько дней назад, а теперь, лежа рядом с ней, я не мог насытиться. Я положил голову на ту же подушку, нежно притягивая ее тело ближе, пока не почувствовал, как она прижимается ко мне. — Так лучше? — я спросил. Мой нос коснулся ее носа. Мне потребовалось бы лишь слегка приподнять подбородок, чтобы снова поцеловать ее в губы. — Намного, — она удовлетворенно вздохнула, и непослушная прядь волос упала ей на щеку. Я осторожно смахнул их, позволив своим пальцам задержаться на гладкой коже ее щеки. Легкий румянец расцвел под кончиками моих пальцев, и мое сердце сжалось от этой простой красоты. — Как ты? — спросил я. — Голодна, — ее губы насмешливо поджались, и я рассмеялся вместе с ней. — Ну конечно, — я провел рукой вниз по изгибу ее позвоночника. На ней больше не было больничного халата, но ткань все еще была довольно тонкой, и она немного поежилась от щекотки. — Я думаю, пока они вливали в тебя только бульон. Ну, его и капельницы с самого начала. У тебя, наверное, сахарная ломка. Роуз сморщила нос при упоминании о капельнице, а затем спросила: — Как долго я была без сознания? — Несколько дней. — Несколько дней… — тихо повторила она про себя. — Я не должна была выжить, — я почувствовал, как ее рука скользнула между нами, чтобы нащупать повязку у нее на груди. Ее слова на мгновение остановили мою руку и мое сердце. По правде говоря, нет, ее не должно было быть в живых. Я все еще остро помнил, как мне было больно, когда я думал, что потерял ее, и ужасающую боль, когда я узнал, что она все еще жива… но едва-едва. Только сейчас, держа ее в своих объятиях, глядя в ее прекрасные глаза и наслаждаясь звуком ее голоса, я по–настоящему почувствовал облегчение, зная, что с ней все будет в порядке. — О, господи, — она застыла с легким выражением паники на лице. — Лисса исцелила меня, не так ли? — Нет, она не исцеляла тебя, — заверил я ее. — Нет? — ее брови нахмурились в замешательстве, а затем сменились чувством вины. Она отвернулась и отказалась смотреть на меня, когда заговорила снова. — Тогда… Адриан? Он бы никогда… после того, как я с ним обошлась он…нет. Он бы не стал… Я нежно притянул ее подбородок к себе и наклонил голову, пока не смог увидеть ее глаза. — Ты думаешь, он позволил бы тебе умереть? Она не ответила, но ее губы неуверенно дрогнули. — Не важно, что он чувствует…что ж, он бы не позволил тебе умереть, — я вспомнил, как он выглядел, когда боролся с этими противоречивыми чувствами — разрывался между любовью, агонией, гневом и беспокойством. Я молился, чтобы когда-нибудь он и Роуз смогли смотреть друг на друга без какой-либо боли между ними. Роуз думала, что он мог позволить ей умереть? Адриан уверяющий меня, что он бы этого не сделал? Им нужно было знать, что, несмотря ни на что, у них все еще были чувства. Я не сомневался, что Роуз все еще заботится о нем. Возможно, она не любила его так, как он любил ее, но я знал, что его боль ранила ее душу. Зная, что она несет за это ответственность? Я был бы готов поспорить, что это ранило ее больше, чем боль от раны. — Он хотел исцелить тебя. Но он тоже этого не сделал. Ее губы плотно сжались, и она слегка кивнула, принимая мои слова близко к сердцу, даже если и не совсем верила им. — Тогда кто? Соня? — Никто, — сказал я, прежде чем поправить, — Ну, кроме тебя, я полагаю. — Меня… что? — Время от времени люди могут исцеляться без магии, Роза, — ее реакция почти заставила меня рассмеяться, но потом я вспомнил пистолет, кровь, больницу, провода… все это. — И твоя рана…она была серьезной. Никто не думал, что ты выживешь. Тебя увезли в операционную, а потом мы все просто ждали. — Но почему… — она заколебалась. — Почему Адриан или Лисса не исцелили меня? — О, они хотели этого, поверь мне. Но после этого, в хаосе… Двор был закрыт. Их обоих увезли и поместили под усиленную охрану, прежде чем они смогли что-либо предпринять. Никто не подпустил бы их к тебе близко, особенно когда они все еще думали, что ты можешь быть убийцей. Сначала они должны были быть уверены в Таше, даже если ее собственные действия были довольно отвратительными, — я старался не выдать жесткости в своем голосе, но сомневаюсь, что мне это полностью удалось. — Таша… все еще жива? — беспокойство, которое Роза, казалось, испытывала к женщине, которая чуть не убила ее, расстроило меня еще больше. Я все еще не хотел верить, что Таша способна на такое, и меня злила одна мысль об этом, но слышать, как Роуз беспокоится о ком-то, кто без проблем всадил ей пулю в грудь, было почему-то еще более неприятно. Роуз была гораздо лучшим человеком, чем я, это точно. — Да, — сказал я, стиснув зубы, чтобы скрыть свою ненависть. — Они поймали ее сразу после того, как она выстрелила в тебя — до того, как кто-то еще пострадал. Она задержана, и поступает все больше улик, — хотя ее собственные показания, вероятно, изобличили ее больше, чем что-либо другое. — Вызвать ее на дуэль было одной из самых трудных вещей, которые я когда-либо делала. Сражаться со стригоями было проще, чем это, — я почувствовал, как ее рука обхватила мое предплечье, и, хотела она этого или нет, прикосновение немного успокоило меня. — Я знаю. Мне было трудно это видеть, трудно в это поверить, — на мгновение я позволил себе почувствовать боль от ее предательства, а не ненависть, которая возникла из-за этого. Всего лишь мгновение. — Но она сделала свой выбор, и все обвинения против вас были сняты. Теперь ты свободная женщина. Более того. Ты — герой. Эйб хвастается, что это все его рук дело, — я слышал, как он разговаривал с одним из врачей ранее, но я не мог винить его за то, что он пел дифирамбы Розе. Я тоже гордился ею. Она усмехнулась. — Конечно, это так. Вероятно, я скоро получу от него счет, — если бы она была кем-то другим, я бы, конечно, не пропустил это мимо ушей. Однако было ясно, что Эйб любил свою дочь, и было ясно, что он сделает все, включая бесплатную юридическую работу и помощь C-4, чтобы обеспечить ее безопасность. Я улыбался и смеялся вместе с ней, и постепенно наши голоса мягко затихли в тихом счастье, которое могло вдохновить только пребывание с ней. Я провел пальцами по ее волосам, наслаждаясь тем, как с каждым движением она приближала свое лицо к моей ладони. — И что теперь? — вопрос был практически мурлыканьем. — Я не уверен, — признался я. Я прижался губами к ее лбу, а затем прижался к нему щекой. — Я просто такой благодарен…так благодарен рад, что ты жива. Я был так близок к тому, чтобы потерять тебя так много раз. Когда я увидел тебя на полу, и там было так много шума и неразберихи… Я чувствовал себя таким беспомощным, — я не был уверен, что когда-нибудь смогу адекватно описать это. Все, что я знал, это то, что я не хотел больше никогда чувствовать эту беспомощность. — Я понял, что ты была права. Мы растрачиваем свою жизнь впустую, испытывая чувство вины и ненависти к себе. Когда ты посмотрела на меня там, в конце… Я видел это. Ты действительно любила меня. — Ты сомневался? — я услышал некоторое раздражение в ее голосе, но точно не мог винить ее за это. Я был очень раздосадован собственной глупостью из-за того, что так долго подвергал сомнению ее любовь и боролся с ней. — Нет. Я имею в виду, тогда я понял, что ты не просто любишь меня. Я понял, что ты действительно простила меня. — На самом деле прощать было нечего, — она, должно быть, уже сотню раз говорила мне эти слова, но впервые я смог по-настоящему принять правду, стоящую за ними. — Я всегда верил, что так оно и есть, — я немного отстранился, просто чтобы посмотреть на нее. — И это то, что сдерживало меня. Неважно, что ты сказала, я просто не мог в это поверить… не мог поверить, что ты простишь все то, что я сделала с тобой в Сибири и после того, как Лисса исцелила меня. Я думал, ты обманываешь себя. Она пожала плечами в моих объятиях. — Ну, я бы сделала это не в первый раз. Но нет, на этот раз этого не делала. — Я знаю, и с этим поиском виноватого…в ту долю секунды, когда я понял, что ты простила меня, и я действительно получил твою любовь, я, наконец, смог простить и себя тоже. Все это бремя, все эти связи с прошлым…они ушли. Это было похоже на… — я сделал паузу и попытался подобрать слова. — Свободу? — предложила она. — Полет? — Да. Кроме того… что это дошло до меня слишком поздно. Это звучит безумно, но пока я смотрел на тебя сверху вниз, и все эти мысли собирались у меня в голове, это было похоже…как будто я мог видеть, как рука смерти тянется к тебе. И я ничего не мог с этим поделать. Я был бессилен. Я ничем не мог помочь. — Ты помог, — я приподнял бровь в ответ на ее уверенность, и она продолжила и уточнила. — Последнее, что я видела перед тем, как потерять сознание, были ты и Лисса. Я не знаю, как я выжила, когда в меня стреляли, как я преодолела все трудности… но я почти уверена, что ваша любовь — вас обоих — дала мне силы бороться до конца. Я должна была добраться до вас, ребята. Одному Богу известно, в какие неприятности вы бы вляпались без меня. Я не знал, что сказать. Было приятно думать, что у меня, возможно, была какая-то роль, но я знал, что на самом деле это все она. Роза была сильной. Она была бойцом. Она была выжившей. Не имело значения, что давало ей стимул к жизни, я просто был счастлив, что она здесь. Я обхватил ладонью ее щеку и притянул немного ближе, мягко приблизив свои губы к ее губам. Поцелуй был нежным, и я намеревался пока сохранить его таким. Честно. Но потом она прижалась к моему телу, и я не смог ее отпустить. Я нуждался в ней. Я запустил пальцы в ее волосы и потянул. Ее стон воспламенил меня. Только когда я почувствовал, как она вздрогнула, когда моя рука прошлась по ее телу, я вспомнил, почему она вообще оказалась в этой постели. Неохотно я отстранился. Ее губы тянулись к моим еще секунду, пока она не открыла глаза и не поняла, что я положил конец нашему интимному моменту. — Эй, в чем дело? — Ты все еще выздоравливаешь. Ты можешь думать, что вернулась к нормальной жизни, но это не так, — я сказал это как для себя, так и для нее. Приличная часть меня была готова продолжить с того места, на котором мы остановились, но ее здоровье было важнее моих желаний. — Для меня это нормально, — настаивала она, слегка надув губки. — И ты знаешь, я подумала, что со всей этой свободой, самопознанием и выражением нашей любви мы могли бы, наконец, покончить со всей этой ерундой с дзен-буддизмом и приступить к практическими советами. Я рассмеялся, когда она попыталась приподнять одну бровь, чтобы подразнить меня, и, Боже милостивый, ей это почти удалось. Почти. — Роза, этого не случится. Прими это и успокойся. Она слегка приподнялась, чтобы поцеловать меня. — Если это означает заполучить тебя, я соглашусь. Я держал ее в своих объятиях, зарываясь носом в тонкие волосы у нее на виске и вдыхая запах спрея с ароматом шоколада, которым Лисса ранее опрыскивала волосы Роуз. Я все еще не был до конца уверен, что это было и для чего, но пахло вкусно. — Дмитрий, серьезно, — беспокойство Розы прорвалось сквозь мои счастливые размышления. — Что с нами будет? — спросила она — Жизнь, — автоматически ответил я. — Она продолжается. Мы идем дальше. Мы — стражи. Мы защищаем и, возможно, меняем наш мир. — Никакого давления, — усмехнулась она. — Но что это за «мы» и «стражи»? Я почти уверена, что мы сошли с этого карьерного пути. — Ммм, — я погладил ее по щеке, позволяя своим пальцам прикоснуться к розовому оттенку ее губ. — Вместе с нашими помилованиями мы снова получили статус стражей. — Даже ты? — воскликнула она, ее глаза расширились от удивления. — Они верят, что ты не стригой. Я кивнул. — Ха. Даже если бы я очистила свое имя, моим идеальным будущим было то, что мы получили бы работу регистратора рядом друг с другом. Честно говоря, меня бы это вполне устроило. До тех пор, пока я мог оставаться рядом с ней, меня устраивало почти все. Но я знал, что в конце концов ей наскучит спокойная жизнь. Роза не была создана для того, чтобы быть тихой. Она была создана для того, чтобы быть великой. Я наклонился к ее уху и прошептал: — Все еще лучше: ты страж Лиссы. Если раньше она была удивлена, то теперь пребывала в полном шоке. — Что? Это невозможно. Они бы никогда… — Они так и сделали. У нее будут другие, так что они, вероятно, решили, что это нормально — позволить тебе околачиваться поблизости, если кто-то другой сможет держать тебя в узде, — несмотря на мои поддразнивания, я был немного озадачен, увидев, что она не выглядела полностью довольной этой новостью. Я бы поддержал ее, что бы она ни решила, но, честно говоря, думал, что она будет в восторге. — Ты не… — она прикусила губу. — Ты ведь не один из ее стражей, не так ли? Я внезапно понял ее страхи. Это были те же самые старые опасения из Академии, которые снова подняли свои головы. Мы не могли оба охранять Лиссу, не подвергая ее и друг друга опасности. Эмоции там были слишком сложными. Но мы заранее наметили план, и я намеревался придерживаться его, если она согласится. — Нет, — сказал я, пытаясь успокоить ее беспокойство. — У меня другое назначение. — О. Она все еще не чувствовала особого облегчения, поэтому я решил просто выйти и сказать это. — Я страж Кристиана. Я думал, что это улучшит ситуацию, но, очевидно, я сделал все только хуже. Она вскочила и вырвалась из моих объятий. — Но это… это практически одно и то же! — Практически, — признался я. Я попытался усадить ее обратно, чтобы она не поранилась, но она оттолкнула меня. Она прищурилась, заметив мое безразличие, и я чуть не рассмеялся. Она была сумасшедшей, если думала, что я снова отпущу ее. — Но они не будут вместе каждую минуту, особенно учитывая, что она уезжает в Лихай. Он не поедет…но они будут продолжать навещать друг друга. И когда они это сделают, то же самое сделаем и мы. Это хорошая комбинация. Кроме того, я думаю, ты доказала всем, что готова поставить ее жизнь на первое место, — я на мгновение взглянул на то место у нее на груди, где, как я знал, была отметина от пули. Она покачала головой. — Да, но никто в тебя не стрелял. Только в нее, — последовало неловкое молчание, прежде чем она сказала, — Ты последовал за мной, когда я прыгнула перед Лиссой, не так ли? Кого ты закрывал? Меня или ее? Я отчаянно желал, чтобы она не спрашивала меня об этом. Правда заключалась в том, что я бы получил пулю за любую из них. Я бы принял эту пулю на себя. Но спрашивать меня, кого конкретно я пытался спасти в тот самый момент… — Я не знаю, Роуз. Я не знаю, — я искренне надеялся, что это была последняя ложь, которую мне когда-либо придется ей сказать. Она вздохнула. — Это будет нелегко. Я передвинулся так, чтобы моя спина была прижата к изголовью кровати, а затем притянул ее к себе. — Легко никогда не будет, — она положила голову мне на грудь, и я медленно провел рукой вверх и вниз по ее руке. Мы оставались в таком положении некоторое время, медленно наслаждаясь тем, что погружены друг в друга, и, возможно, пытаясь не думать о наших неизбежных проблемах в ближайшем будущем. Прямо сейчас было только это. Только мы. И прямо сейчас это было все, что мне было нужно. В конце концов наше уединение было прервано негромким стуком в дверь. Лисса вошла в комнату, и я увидел, как она просияла, когда поняла, что Роуз проснулась. — Простите, — сказала она без малейшего намека на раскаяние. — Надо было повесить носок на дверь. Я и не подозревала, что здесь так жарко. Роуз быстро скопировала улыбку и игривый тон своей лучшей подруги. — Этого не избежать, — она схватила меня за руку. — Когда он рядом, всегда жарко. Я… я не знал, что сказать. Или сделать. Часть меня хотела вскочить с кровати и сказать, что это пустяки, но я знал, что это была непроизвольная реакция человека, который был вынужден слишком долго подавлять свои чувства и желания. Мне пришлось напомнить себе, что все было в порядке. Наши друзья и семьи уже были в курсе наших отношений. Выражать привязанность было нормально. Но лежать в постели с ней в моих объятиях казалось мне слишком публичным. И намек на наши более плотские отношения в присутствии кого-то другого казался практически скандальным. Казалось, их забавлял мой дискомфорт, и в то время как Лисса была достаточно любезна, чтобы подавить свой смех, Роуз не сделала ничего, чтобы скрыть это. Она радостно запрокинула голову, а затем поцеловала меня. — О, это будет весело, теперь, когда все знают. — Да, на днях я получил довольно «веселый» взгляд от твоего отца, — я все еще ждал этого предстоящего разговора. Роза вдруг тоже немного занервничала, но я сжал ее руку и решил откланяться. — Я должен уйти и дать вам двоим поговорить. Я был еще не совсем у двери, когда услышал, как Роуз спросила: — Ты вернешься? Оглянувшись через плечо, я встретился с ней взглядом. Я знал, что она просто спрашивала о том, чтобы вернуться сегодня, но мне казалось, что за этим кроется что-то большее. Я бы всегда возвращался к ней. Это было неизбежно, и я больше не собирался с этим бороться. Мое сердце принадлежало Роуз, и по какой-то совершенно неизвестной мне причине она тоже отдала мне свое сердце. Я не мог дождаться, когда смогу обнимать ее вечно. Но сейчас я улыбнулась. — Конечно.