Двенадцать альтернативных способов применения крови дракона

       «Мы ждали тебя, волшебница».       Возникший в голове голос не был похож ни на что. Бесполый, бестелесный, бесстрастный — так, должно быть, звучит сама магия. Зельда пораженно замерла. Не обязательно рождаться в магическом мире, чтобы понимать простую истину: если в твоей голове кто-то начинает говорить — дело дрянь.       Кроме самой Гризельды и запертых в огромных железных клетках драконов, на опушке не было ни одной живой души. Из Лестрейндж вряд ли бы вышел путный магозоолог, но даже она могла назвать вид каждого из существ: не зря в детстве родители читали ей вместо глупых детских сказок «Фантастические твари и места их обитания».       Валлийский зелёный, венгерская хвосторога, китайский огненный шар и шведский тупорылый.       Совсем как в описании ингредиентов в ритуале «Т.М.Р.».       Она сделала осторожный шаг в сторону, и под ногой хрустнула веточка. Шум показался ей громче, чем удар молнии.       «Судьбой предопределена наша встреча, волшебница».       — Драконы не могут говорить, Зельда, — пятясь назад, тихонько успокаивала себя девушка, — ты просто выжила из ума, вот и все.       «Отринь страх, дитя».       «Мы предвещали твое появление задолго до твоего рождения».       О, Мерлин, драконы определенно точно говорили с ней. Она знала это наверняка. Какофония голосов в собственной голове сводила с ума.       …Может, если им не отвечать, драконы решат, что дома никого нет?       «Ритуал привел тебя к нам, волшебница».       «Приблизься, настал час исполнить предначертанное».       Стоп, что?       Как громом пораженная, Зельда остановилась и вперилась взглядом в одного из драконов. Сидящий в клетке ящер — судя по шипастому гребню на голове, это была хвосторога — лениво, будто гигантский кот, махнул хвостом.       Может, взорвавшиеся в лесу грибы были галлюциногенными и Зельда бредит наяву?       — Ритуал сработал? — осторожно спросила она хвосторогу.       Пожалуйста, пожалуйста, не отвечай.       В ответ дракон фыркнул, и из огромных щелей-ноздрей вырвался сгусток белесого пара.       «Сама-то как думаешь, волшебница».       Саркастичный дракон, потрясающе. Так в жизни может повезти только Гризельде Лестрейндж.       «Саэрлиссант молода и часто испытывает сомнения. Волшебница должна простить ее», — в голове возник другой голос, он был старше и будто бы даже мудрее. По какой-то причине Зельда знала, что он принадлежал китайскому огненному шару. Самка дракона была огромной, как гора, и её длинное тело, покрытое гладкими алыми чешуйками, блестело в темноте ночи.       Девушка несмело приблизилась к её клетке. Она очень надеялась, что дракон и правда набрался мудрости у своих человеческих земляков и сейчас объяснит ей, какого дементора тут происходит. Первоначальный ужас от пребывания рядом с фантастическими тварями категории «ⅩⅩⅩⅩⅩ» уже отступил — по крайней мере, пока никто из них не попытался поджарить ее заживо.       — Как… почему мы понимаем друг друга? — осторожно спросила она, всматриваясь в драконьи глаза на выкате. — Ритуал должен был усилить мою магию… Но ничего не вышло.       Когда Зельда окончательно пришла в себя, Лисандр Лестрейндж пригласил в поместье несколько десятков специалистов по работе с тёмной магией. Почти полмесяца они ставили опыты, проводили осмотры и делали замеры магического и физического состояния Гризельды. Однако ни один из них не выявил существенных изменений. Как и писал «Т.М.Р.», ритуал не сработал. Лестрейндж этому вердикту сильно обрадовалась: когда она узнала, кто скрывался за трудами «Т.М.Р.», её объял ужас. Какой же она была идиоткой! Не думая дважды, слепо доверилась самому Тёмному, мать его, Лорду.       В свое время за Лордом Волдемортом пошли сотни волшебников — кто-то из страха, кто-то из почтения, а кто-то, как Гризельда Лестрейндж, — из-за собственного невежества и глупых амбиций. Его знания, его харизма, его сила очаровывали. А вот осознание того, куда они по итогу привели волшебника — нет.       — Ритуал не сработал, — уверенно сказала Гризельда.       «Ритуал сработал иначе», — возразила ей драконица.       «Волшебники называют это стечением обстоятельств», — в ее голове прошелестел голос другого дракона — зеленого валлийского. — «Наш народ же видел все варианты развитий событий. Мы видим будущее. Всё возможное будущее».       — Драконы-провидцы? Не припомню, чтобы Скамандер об этом упоминал, — Зельда задумчиво почесала макушку.       До недавнего времени она даже представить себе не могла, что драконы разумны, не говоря уже о том, что они способны на магию. А люди из их кожи перчатки делают!       «Волшебники! Как же вы невыносимо глупы!» — будто прочитав мысли Гризельды, вспылила хвосторога. Из её пасти на добрых пятнадцать метров выстрелил столп ярко-оранжевого пламени. Зельда едва успела отскочить в сторону, приземляясь на и без того травмированную правую ногу. Девушка болезненно зашипела и уставилась на озлобленную драконицу.       — Потише, дамочка! Я тут вообще-то стою!       Кажется, Лестрейндж и правда выжила из ума — сначала подняла голос на двух бессмертных вампиров-охотников, а теперь наорала на двухтонную драконицу с огнеметом вместо горла. Может, ритуал «Т.М.Р.» по ошибке повысил уровень гриффиндурости в ее крови? Это бы многое объяснило.       «Волшебники не способны понимать язык нашего народа», — как ни в чем не бывало продолжил еще один дракон — шведский тупорылый. Гризельда поднялась с земли, отряхнула мантию и, прохромав в сторону клеток, приблизилась к дракону. У него была очень красивая серебристо-голубая чешуя.       «Волшебникам неведомо, что мы можем и чего мы не можем».       — Тогда как я…       «Все в жизни вело тебя к этому моменту, дитя», — вступил в разговор зеленый валлийский.       «Позволь нам показать».       — Что? Нет, я не хо… — запротестовала Лестрейндж, но было уже поздно: будто колдографии из альбома, в голове завертелись воспоминания из ее жизни. Драконы были легилиментами.       Вот она — семилетняя — мечется в горячечном бреду на кроватке — ее кожа покрыта зелено-фиолетовой сыпью, а из носа при чихании вылетают искры. Ей постоянно снится, что она падает и взлетает. Ей чудится, что она дракон, волею судьбы оказавшийся в маленьком человеческом теле.       Вот она — четверокурсница — испуганная и вместе с тем разъяренная, загнанная в угол старшекурсниками. Она проникает в сознание одного из них, чтобы увидеть, что они собираются с ней сделать. Она мечтает их уничтожить, испепелить, сломать, чтобы их кости хрустели под ее ногами.       Вот она — этим летом — обнаженная, дрожащая, по ее телу, словно затейливые рисунки, вьются капли драконьей крови. Вокруг пляшут призрачные руны, а синеватые вены под тонкой кожей шеи светятся золотистым свечением.       И наконец — вот она — отчаянно перебирает в голове, куда лучше трансгрессировать, пока опасный хищник — вампир с оскаленной мордой и трепещущими над его головой тенями — делает решительный шаг в её сторону. «Место, где помощь», — вспыхивает в её голове, и девушка исчезает в невидимом облаке сконцентрированной магии.       Картинки прошлого резко исчезли, толчком вернув Зельду в настоящее. Пошатываясь, она стояла перед клетками с четырьмя драконами, и ей отчаянно хотелось материться. До тошноты кружилась голова.       — Что за… что это было? — рукавом вытирая брызнувшую из носа кровь, воскликнула она.       «Волшебница родилась с даром нашего народа проникать в сознание», — сказала китайская драконица.       «Волшебница заболела болезнью нашего народа и выжила», — добавил валлийский дракон.       «Ритуал волшебницы даровал ей голос нашего народа», — третьим высказался шведский тупорылый дракон.       Зельда повернулась к венгерской хвостороге. Девушка была готова поклясться, что на морде ящера отражалось почти человеческое пренебрежение.       «Волшебница пожелала оказаться там, где нужна её помощь», — спустя небольшую паузу все же сказала драконица.       «Наш народ предвидел это», — добавила китайский шар. — «Мы ждали тебя сотни лет, дитя. В этом и других мирах».       — О-о-у… я-я-сно, — только и смогла выдавить из себя Зельда.       Если это и правда галлюцинации от магических грибов, то они уж слишком правдоподобные. И при этом — она бы покривила душой, если бы солгала — до одури приятные. Химера ее раздери, драконы только что сообщили, что ждали её, Гризельду Лестрейндж, сотни лет!       Выкусите, однокурснички. Это куда круче, чем поднять над головой кубок Турнира Трех Волшебников!       «Не стоит зазнаваться, волшебница, в этих способностях нет твоей заслуги», — влезла в ее тщеславные мысли хвосторога. В ее безэмоциональном голосе прекрасно угадывалась насмешка.       — Знал бы Волдеморт, к чему приведут его блокноты, придумал бы загадку посложнее, — усмехнулась Гризельда. — Я бы вряд ли решила логарифмическое уравнение.       Естественно, драконы никак не отреагировали на ее шуточку. Девушка неловко почесала затылок.       — Значит теперь я драконоуст, — с улыбкой констатировала сей странный факт Лестрейндж. Звучало абсурдно, но когда дело касалось мира магии, никогда нельзя было утверждать наверняка, что что-то невозможно. Сегодня невозможно, а завтра какая-нибудь слизеринская шестикурсница провернет кровавый ритуал и уже возможно!       «Дар дан тебе не просто так, волшебница».       «Нашему народу нужна твоя помощь».       Ну еще бы. Вряд ли они ждали драконоуста сотни лет ради того, чтобы передать Ньюту Скамандеру, что в поданные на ужин козьи тушки нужно добавлять побольше сушеного базилика.       В конце концов, у всего есть цена.       Вопрос: какую придется заплатить Гризельде Лестрейндж?       «Ты должна спасти мир, волшебница».       Она погрузилась в беспокойное, влажное, бестелесное состояние, которое отдаленно можно было бы назвать сном. Воздух пропитало отчаяние. Безмолвный, неприкаянный призрак, Зельда парила над бытием, невидимая и невозможная в этом пласте времени.       Лабиринт. Двое мальчишек одновременно берутся за ручку кубка Турнира. Портал. Жуткое кладбище. Вспышка ядовито-зеленой «Авады» ударяет в одного из мальчишек, и он падает навзничь — на его красивом лице навечно застывает удивление.       Ритуал. Монстр со змеиным лицом. Смерть, смерть, смерть. Всё окрашивается в ярко-зеленый свет, от которого у Лестрейндж болят глаза и щемит сердце. Директор Дамблдор, профессор Снейп, дедуля Лестрейндж, ее многочисленные однокурсники, Гарри Поттер… Волшебники меняются так быстро, что девушка не успевает осознать, кто перед ней. В конечном счете, на лицах каждого из них застывает маска спокойного безразличия.       Воцарение человека со змеиным лицом и его война против других волшебников. Его победа. Новые магические законы. Мир сходит с ума, волшебники уничтожают волшебных существ, пока не начинается новая разрушительная война — волшебники бросают вызов драконам. Драконы больше не скрывают своей разумности. Противостояние настолько разрушительно, что привлекает внимание маглов. Статус секретности нарушен, магия перестает быть тайной — к войне подключается третья сторона.       Мир маглов ненадолго сплачивается против нового врага. У них есть технологии, у них есть следящие устройства, у них есть знания и умения. Они ненавидят «иных».       Смерть. Смерть. Смерть.       Тюрьмы, пытки, лагеря, клейма для «не таких, как мы». Взрывы бомб и запах костров. Драконов больше нет. Свободных волшебников — тоже.       Спустя сотни лет все, что осталось от магического мира — это зима и зола. Да и магии больше нет никакой, кроме той, что еще живет в чьем-то больном воображении.       — Мордред, хватит! — закричала Лестрейндж, вырываясь из объятия мерзкого пророческого сна.       Драконы объяснили, что с помощью онейромантии они могут видеть прошлое, будущее и то, чего никогда не случится. Пребывать в виде призрака в пространстве и времени, которое еще не случилось и, возможно, не наступит никогда, было похоже на приснившийся под самое утро кошмар: только в отличие от сна, который девушка забыла бы через несколько минут после пробуждения, ощущения от этого видения впитались в её кожу и сознание навсегда.       Она только что стала свидетельницей гребаного магического апокалипсиса.       Возможного. Но от этого не менее страшного.       — Что… что вы хотите от меня? — Зельда подняла голову и взглянула в глаза зеленого валлийского дракона — его клетка была ближе всех к ней.       «Ты должна предотвратить то, что увидела».       Гризельда неверяще уставилась на дракона. Ее внутренности буквально распирало — то ли от злости, то ли смеха. Скорее всего — одновременно.       — Великолепный план, — она вытянула руки и саркастично поаплодировала. — И сколько сотен лет вы над ним работали? Две, три?       Драконы промолчали. Очень красноречиво промолчали. Зельда закатила глаза.       — Послушайте, для спасения мира у нас есть специально обученные люди. И Гризельда Лестрейндж в их гильдию точно не входит.       Драконы продолжали молчать. Лестрейндж искренне понадеялась, что навсегда. Она даже готова была признать свое сумасшествие. Всё лучше, чем то, что она увидела.       — Там Дамблдора в будущем убили — целого Дамблдора! — а вы предлагаете мне что-то сделать? Я точно пас.       «Твой дар был дан тебе не просто так, волшебница».       — Я этого не просила! — разозлилась Лестрейндж. — Можете считать меня эгоистичной свиньей, но меня мало заботит, что случится с миром через сотню лет.       Она сложила руки на груди и отвернулась.       — Предпочитаю жить здесь и сейчас. А здесь и сейчас мне хочется жить, а не героически сигать со скалы в озеро с инферналами.       «Никчемные волшебники!» — зашипела хвосторога и вновь выплюнула столп огня. Он пролетел меньше, чем в метре от Лестрейндж, и девушка почувствовала, как от жара пламени у неё слегка обгорели волосы. — «Недолго продлится твое «здесь и сейчас».       Гризельда уже было подумала, что драконица окончательно потеряла терпение и в этот раз, плюнув огнём, уже не промажет, но её ждал неприятный сюрприз.       Не спрашивая разрешения, её сознание резким и грубым толчком погрузили в очередное сновидение-предсказание. Девушка оказалась в какой-то гигантской зале, освещенной тысячами ярко горящих свечей. Бессмысленно болтаясь в воздухе, как будто кто-то поднял ее «Левикорпусом», Зельда, наконец, увидела то, ради чего драконы вновь использовали свою треклятую онейромантию.       Она увидела себя.       Гризельда Лестрейндж из сна сидела на коленях на полу, ее плечи были понуро опущены, а волосы спутанной копной падали на лицо. Вокруг нее собралась толпа волшебников в пугающих масках с лицами-черепами.       Из черного тумана появился Человек со змеиным лицом. Лисандр Лестрейндж поклонился и, рывком подняв Гризельду на ноги, приказал ей сделать то же самое. Девушка не сдвинулась с места. В отдалении она увидела фигуру Северуса Снейпа — на пожелтевшем лице профессора замерло каменное выражение.       — Поклонись, — глубокий баритон Змеелицего вызывал мурашки даже у парящей во времени и пространстве Лестрейндж. Лестрейндж же из сна лишь высоко подняла голову и нагло ухмыльнулась.       — Я, по-твоему, похожа на служанку?       — Поклонис-с-сь мне! — зашипел волшебник. Он терял терпение.       — Я поклонилась бы Тому Марволо Риддлу, но не мерзкому личу, которым он стал.       Лорд Волдеморт осклабился. Он перевёл взгляд на белого, как полотно, Лисандра Лестрейнджа. Дедуля стоял рядом с Зельдой и нервно сжимал в руке волшебную палочку.       — Лисандр? — Волдеморт гостеприимно указал рукой на Зельду.       — КРУЦИО! — после секундного промедления выкрикнул Лестрейндж.       Гризельда впервые в жизни видела пытки. Волшебники были не менее изобретательны, чем маглы. За тот час, что понадобился Волдеморту и его сторонникам, чтобы вдоволь наиграться с непокорной девчонкой, последняя так и не поклонилась.       На глазах Лисандра Лестрейнджа, Северуса Снейпа и других «пожирателей» Гризельду задушила огромная змея. Наконец, и на ее лице застыла маска безразличия.       — Ладно! — воскликнула Лестрейндж, когда ее отпустила магия драконов. Проклятые ящеры-манипуляторы! Она прекрасно знала, что Лисандр скорее убил бы себя, чем поднял палочку на единственную наследницу да ещё и по приказу Волдеморта, но видение было таким четким, что она все равно поверила… Руки тряслись, и хотелось трангрессировать куда-нибудь подальше от проклятой опушки с проклятыми драконами. Хоть к вампирам обратно возвращайся!       — Вы меня убедили.       Она вытерла пот со лба и несколько раз глубоко вздохнула. Ребра отозвались болью. Подняв голову, Зельда по очереди взглянула на каждого из драконов.       Хоть бы это все оказалось просто кошмаром! Мерлин, Мордред и Моргана, разве она так много просит?       — Что я должна сделать, чтобы помешать этому дерьму случиться?       Драконы переглянулись. Если бы они могли улыбаться, то их морды бы лопнули от чувства собственной важности.       Лестрейндж почувствовала, как внутри натянулся канат.       «Ты должна спасти Седрика Диггори».