Цин популярен во дворце

Открыв глаза в незнакомой спальне, Шень Цинцю поморщился от яркого солнечного света, бившего в открытое окно и тихо выдохнул: - Лю Цинге, я тебя ненавижу… - Мгм… - пробурчали чуть сбоку и снизу. - Зачем ты потащил меня выпивать? – сокрушался Цинцю, глядя в потолок. - Чтобы ты отвлекся от своей скорби, - отвечали из-за кровати. - Кто тебе сказал, что я скорблю? - По тебе все видно. - Это мое обычное лицо, шиди. Зачем тогда ты потащил меня к Юэ Цинъюаню? – тяжело вздохнул Шень Цинцю, вставая. - Чтобы вы поговорили, - Лю Цинге оказался лежащим на полу и так же смотрящим в потолок. - Ну как поговорили? – ядовито улыбнулся Цинцю. - Хорошо, - Цинге перевел спокойный взгляд на собеседника. - И это по-твоему хорошо?! – зашипел заклинатель, со всей силы приложив Лю Цинге веером по голове. - Доброе утро, Цинцю, Лю Цинге, - в комнату без предупреждения вошел предмет обсуждения. Цинцю резко раскрыл веер и спрятал нижнюю половину лица за ним. - Прошу прощения за мое вчерашнее поведение, Глава Юэ, - холодно сказал заклинатель и быстро покинул комнату. У Шень Цинцю было полное право злиться на Лю Цинге за то, что тот прошлым вечером пошел с ним в ближайший город с целью культурно посидеть. Заклинатель помнил всего один случай в молодости, когда он напивался до такой степени, чтобы терять контроль над эмоциями. Этот случай стал вторым в его жизни. Все начиналось как маленький спор: кто из господ бессмертных быстрее опьянеет, тот и платит за все. А после того, как решающий кувшин был опрокинут внутрь двух выдающихся заклинателей, их взаимные подколки перестали быть невинными, а переросли в простое поливание друг друга грязью. Выпустив пар, Лю Цинге и Шень Цинцю нисколько не обиделись друг на друга. В тот момент шиди Лю предложил своему собутыльнику точно так же пойти и высказать все накопившиеся обиды Юэ Цинъюаню. И тогда это показалось Цинцю очень хорошей идеей. «Почему я должен молчать?» - подумал заклинатель и решительно встал на Сюя, направившись прямиком к домику Главы школы. Юэ Цинъюань как раз прогуливался по своему саду перед сном, когда к нему на невероятной скорости подлетел Шень Цинцю, с ходу начав сыпать претензии о том, что тот его бросил, что он ему больше никогда не будет братом, о том, что он испортил ему жизнь и он ненавидит своего бывшего лучшего друга. «Ты – мерзкий предатель и обманщик! Ты хоть знаешь, что я пережил тогда?! Что со мной делали в том проклятом поместье?! Ты бросил меня одного, а теперь думаешь, что я просто прощу тебя за твои жалкие подачки?! Никогда! Ты сломал мне жизнь!» - в тот момент разъяренного Шень Цинцю удержал от рукоприкладства подоспевший Лю Цинге. Забыв о своем страхе, заклинатель беспрепятственно позволил схватить себя за руку и держать так долго, пока он не успокоился. После чего Юэ Цинъюань пригласил их обоих войти в дом, чтобы спокойно все обсудить. Но даже несколько чашек горячего чая не растопили холодное сердце Шень Цинцю. Он просто игнорировал все оправдания Цинъюаня, запретив уходить из комнаты Лю Цинге. Тот внимательно слушал этот диалог глухого и немого, пытаясь понять суть конфликта, но ничего, кроме того, что Глава школы сильно провинился, оставив где-то Шень Цинцю, ничего толком не понял. «Я собирался вернуться и забрать тебя, когда немного окрепну» - оправдывался Цинъюань. «К тому моменту от меня остался бы лишь труп!» «Я бы успел…» «Я справился без тебя! Всегда справлялся сам!» «Я искал тебя, когда узнал о пожаре.» «Если бы ты действительно искал меня, то нашел. Я не уходил далеко оттуда, потому что мне было некуда идти!» «Прости меня, Сяо Цзю…» - Цинъюань с тоской в глазах смотрел на Шень Цинцю. «Не смей произносить это имя!» От того, чтобы выплеснуть горячий чай в лицо Главе школы, заклинателя остановила только твердая рука Лю Цинге, удерживающая его собственные на месте. Этот бессмысленный диалог продолжался почти до рассвета. Когда горизонт начал подсвечиваться малиновым, Юэ Цинъюань уговорил Шень Цинцю и Лю Цинге остаться у него какое-то время. Он отдал свою кровать для отдыха бывшему другу, а Глава пика Байчжань лег на полу, чтобы в случае чего остановить Шень Цинцю от необдуманных действий. Пролежав без сна несколько часов, заклинатели полностью избавились от влияния алкоголя и теперь осмысливали все сказанное друг другу в эту ночь. Выходила очень скверная картина. Покинув дом Главы школы, Шень Цинцю направился на пик Цинцзин, где его уже ожидал Шан Цинхуа. - Бро, есть новости! – с порога заявил тот и только потом заметил странную мрачную атмосферу вокруг Шень Цинцю, - Что-то случилось? - Говори новости, - холоднее обычного бросил заклинатель, сверля убийственным взглядом гостя. - А, ну… В общем Ло Бинхэ семимильными шагами развивается и становится сильнее. Не знаю, кто его там наставляет. Он направился вглубь Царства демонов. - Чудесно, - раздраженно бросил Шень Цинцю, намереваясь уйти к себе, оставив Шан Цинхуа одного. - Погоди! С тобой что-то не так. Давай, я тебя выслушаю. Я никому ничего не расскажу, клянусь! - Пошел. Прочь, - процедил Цинцю, не поворачивая головы. - Ладно. Если захочешь с кем-то поговорить, я всегда готов! – бросил напоследок глава пика Аньдин, помня о том, что этот человек скор на расправу. Завидев учителя, Нин Инъин хотела встретить того, но остановилась, заметив особенно плохое настроение заклинателя. Мин Фань и еще несколько учеников остановились рядом, провожая взглядом высокую фигуру. - Говорят, сегодня ночью учитель ворвался к Главе школы, - прошептал кто-то. - Правда?! Зачем? – таким же шепотом спросила Инъин. - Вроде это из-за Ло Бинхэ. Кто-то слышал, как он кричал на Главу Юэ, что тот бросил его ученика. - Учитель так переживает из-за А-Ло… - на глазах девушки появились слезы. - Он был его лучшим и самым любимым учеником. Он даже поставил на него три тысячи духовных камней на собрании, - оглядываясь по сторонам, зашептал Мин Фань. - Три тысячи?! - Их должны доставить на пик со дня на день, - уверенно покивал парень. - Он так любил А-Ло… - не выдержав, Нин Инъин заплакала. - У учителя доброе сердце, - кто-то принялся успокаивать девушку. - Нам нужно больше стараться, чтобы учитель был рад. - Это верно. Бинхэ всегда тренировался больше остальных, чтобы учитель был доволен, - согласно покивал Мин Фань. - Идем, у нас еще много работы. Небольшая группка учеников разошлась по своим делам. Кто-то отправился на арену, чтобы отточить навыки обращения с клинком, кто-то пошел доводить до идеала свою игру на цине, а Нин Инъин стояла на том же месте, роняя на землю соленые капли. - Учитель, не представляю, как вам больно… Шень Цинцю в это время сидел в позе для медитаций, приводя в нормальное состояние потоки духовной энергии. После ночного разговора его душевное равновесие было сильно нарушено, отчего даже меч плохо слушался его. «Пока этого щенка нет, нужно чем-то занять себя. Эти ученики постоянно ноют о том, что сильно устают. Пусть тогда и дальше занимаются сами. Я больше не притронусь к их подготовке. Как только Ло Бинхэ вернется, я покину это место. Надеюсь, щенок не подведет хозяина и придет сильным. Куда применить эту силу я уж найду. Стоит сходить на охоту в какой-нибудь дальний город, чтобы успокоиться.» Не вставая, Шень Цинцю подтянул к себе какой-то свиток с прошением. Как раз город в трех днях пути от Цанцюн. Мертвецы встают с кладбищ и загрызают насмерть людей. В самый раз. Написав короткую записку, Цинцю положил ее на столик, поднялся, бросил в мешочек цянькунь деньги и, покинув бамбуковую хижину, вылетел в неизвестном направлении.