Мой единственный шанс

Всю следующую неделю Эмма провела с Тони и Брюсом. Работа над чертежами шла полным ходом. Старк оказался действительно блистательным инженером — вся аппаратура была готова за несколько дней, а лаборатория оборудована всем необходимым для работы с Баки. За это время Брюс успел привыкнуть к новой сотруднице. Несколько вечеров они провели за обсуждением научных проектов и новой теории Беннера в области ядерной физики. Эмма слушала его с открытым ртом, а иногда даже вела записи, чем вызвала одобрение доктора. Как и говорил Стив, он дал ей полный доступ в свою лабораторию и даже пригласил посетить конференцию в Вашингтоне в качестве его ассистентки. Свободные вечера Эмма проводила с Вандой. Ведьма заглядывала в ее комнату с горой вкусняшек и устраивалась на кровати без всяких стеснений. Если сначала это немного напрягало Эмму, то теперь она с нетерпением ждала появления подруги, чтобы посмотреть что-нибудь по телевизору. Ванда, несмотря на долгое нахождение в современном обществе, еще не сильно разбиралась в поп-культуре, что Эмма решила взять на себя. Они смотрели разные реалити-шоу, сериалы и фильмы. Иногда слушали музыку или читали новости о знаменитостях. Ванда реагировала на все это как ребенок, вызывая смех Эммы. У нее никогда не было близких подруг, с которыми можно было бы от души посмеяться и посплетничать, а потом завалиться на кровать, попивая газировку вприкуску с шоколадом, словно дети. Поэтому мысли о том, что в ее жизни появилась такая подруга заставляли радоваться и благодарить судьбу за подарок. Но вот за что судьбу не поблагодарить, так это за Джеймса Барнса. Всю неделю он был как в воду опущенный, редко выходил из комнаты и не общался с Эммой. Но девушка была даже рада этому, когда его не было рядом, она чувствовала себя увереннее. Особенно в общении с другими. Но теперь лаборатория готова и можно начинать исследования. С одной стороны, Эмма была неимоверно счастлива — она наконец-то покажет все, на что способна. Девушка мечтала впечатлить новых наставников своими идеями и достижениями. Часто она представляла, как выступает на ежегодном научном форуме Старка, рассказывая о «Наследии», а Брюс и Тони с гордостью обнимают ее под громкие аплодисменты. Но, с другой стороны, ее подопечным станет Баки и им придется проводить вместе колоссальное количество времени. Эмма до сих пор с трепетом вспоминала те несколько минут наедине, что же будет теперь, когда они превратятся в часы, дни, месяцы… Удовольствие вперемешку с легкой паникой разливались по телу девушки, когда ранним утром она пришла в лабораторию и начала подготовку к сеансу. Она не хотела разочаровать Баки в первый же день своей неподготовленностью или беспорядком, поэтому ходила из стороны в сторону и по несколько раз поправляла одни и те же провода и идеально сложенные бумаги. Подойдя к стеклу-зеркалу, за которым скрывалась пустующая комната для наблюдений, Эмма рассматривала свое лицо. Незаметный макияж, идеально уложенные в низкий хвост волосы и бежевая водолазка, заправленная в широкие брюки, придавали ей вид уверенной бизнес-леди. Девушка улыбнулась своему отражению и еще раз прошлась взглядом по лаборатории. Длинный стол с множеством мониторов и бумаг, рядом удобная кушетка, которую Эмма сама выбирала для Джеймса, позади большие экраны и сенсорные панели. Все по последнему слову техники. Только вот немного тускло и безжизненно: пустые светлые стены и такие же пустые шкафы, которые пока нечем заполнить. Эмма взяла свой новый ежедневник и аккуратным почерком набросала список вещей, которые стоило бы прикупить для уюта. Ровно в 9 часов в дверь постучали. Девушка сразу же подскочила со своего кресла: — Доброе утро, Джеймс, входи. — Легкий румянец покрыл щеки Эммы, когда Баки медленно осмотрел ее с ног до головы, останавливая взгляд на изгибах тела чуть дольше обычного. Когда он вошел в комнату и закрыл дверь, воздух снова начал заканчиваться, а сердце бешено колотиться. Все, чего так боялась Эмма, начинало происходить. Садясь за стол, она молилась лишь о том, чтобы Баки не заметил, как задрожали ее ноги. Схватив бутылку с водой, она сделала глоток в надежде, что это поможет успокоиться. Она старалась убедить себя, что это волнение возникло из-за первого дня такой важной для нее работы, а не из-за шикарного мужчины рядом. Но ничего не получалось… Эмма попробовала собрать всю свою оставшуюся гордость: уверенно выпрямила спину, сделала несколько вдохов, мило улыбнулась и снова развернулась к Баки: — Сержант, так и будешь там стоять? Проходи и начнем. — Она указала рукой на кушетку рядом с ней. — Присаживайся. Все так же молча Барнс удобно устроился, не переставая сводить взгляд с Эммы, которая старалась не замечать такого явного вмешательства в личное пространство. Еще никогда она не чувствовала и не вела себя так, ее привычная уверенность и холодность испарялись рядом с Баки. И это было проблемой для нее. — Сейчас я могу объяснить план нашей дальнейшей работы и рассказать о… — Перейдем сразу к делу, я уже и так все знаю. — Мужчина сложил руки на груди и с вызовом посмотрел на Эмму. — Или ты тянешь время, потому что не знаешь что делать? Такая наглость моментально привела девушку в чувства. Натянув на лицо маску уверенности, она достала две коробочки из ящика стола. — Это электроды, которые будут считывать все нужные показатели и импульсы. — Девушка надела медицинские перчатки, чтобы хоть как-то оградить себя от прикосновений к его горячей коже. — Ложись и не дергайся. Эмма наклонилась ближе к голове Баки и аккуратно закрепила первый белый кружок на его виске, стараясь не касаться волос, от которых так привлекательно пахло шампунем. — Зачем тебе перчатки? — Барнса как будто задевало само существование даже такой малейшей преграды между ними. Он изучал сосредоточенное лицо девушки, которая ювелирно избегала зрительного контакта с ним. Ее теплое дыхание ощущалось на его лице, а сладкий аромат духов напоминал летний вечер. Ему хотелось прижаться к такому изящному хрупкому телу, чтобы вдохнуть этот запах и утонуть в нем. Обтягивающая водолазка подчеркивала идеально упругую грудь и тонкую талию. Джеймс представил, как Эмма забирается на него прямо здесь в лаборатории, двигает бедрами по его каменному достоинству, впиваясь ноготками в мускулистую грудь, а он срывает с нее всю одежду, жадно кусая нежную кожу. — А зачем тебе перчатка? Баки встряхнул головой, прогоняя неприличные мысли и меняя положение, чтобы их последствия были не так заметны. — Ты знаешь зачем она мне… Слишком глупый вопрос. — Джеймс поднял левую руку, спрятанную под рукав свитера и перчатку, пошевелил пальцами, вызывая легкое металлическое жужжание пластин. — Это не ответ на мой вопрос. — Эмма с любопытством смотрела на это представление. — Все знают о твоей руке. В таком случае скрывать ее весьма нелогично. — Девушка посмотрела в глаза Баки, заливаясь краской от его изучающего взгляда, и быстро вернулась к своей работе, приклеивая следующий электрод. Месяцы слежки за Эммой помогли Джеймсу узнать о ней почти все. Он прекрасно знал, что в комфортной для себя среде она решительная, уверенная и самодостаточная девушка, способная в одиночку выжить в мире, где никто в нее не верит. Но рядом с ним она превращается в скромную и беззащитную девочку, хоть и пытается изо всех сил скрыть это. Джеймсу нравилось наблюдать за ее порозовевшими щеками, за тем как она отводит глаза, за тем как дрожат ее руки, когда она прикрепляет очередной электрод к его виску. А стук ее сердца был таким громким, особенно для слуха суперсолдата, что Баки даже невольно вел счет. Все это было для него чем-то новым, совершенно неизведанным. Все девушки, с которыми он встречался и общался, были раскрепощенными, яркими и страстными. Всё лишь бы завладеть его вниманием. Эмма была другой — юной и невинной. Казалось, что на ее гладкой коже не было ни единого шрама или изъяна, нанесенного судьбой, а ее глаза никогда не видели ужасы этого мира. Рядом с ней он ощущал себя настоящим монстром, способным осквернить ее чистоту одним лишь присутствием… или своими грязными мыслями. Поэтому он и прятал от нее бионику, которая была материальным сосредоточением всех кошмаров, которые он хранил в себе. — О твоих руках тоже все знают, но ты их скрываешь. — Он мягко перехватил ее ладонь, стянул такой ненавистный латекс и кинул его в угол комнаты. Все это он проделал правой рукой, не желая касаться ее бионикой. От такого неожиданного и нежного прикосновения сильной шершавой руки Эмма вздрогнула. В серых глазах теперь читалось тепло, а губ коснулась еле заметная улыбка. — И больше не надевай их. — Н-н-не двигайся, пока я не закончу. — Эмма с трудом отстранилась от Джеймса и достала свою ладонь из его. Тяжело дыша, она подошла к столу и взяла вторую коробку электродов и протянула ее Барнсу. — Эти ты сможешь прикрепить сам. Ноги вновь начали дрожать, а на каблуках это не предвещало ничего хорошего, поэтому Эмма подкатила свое кресло к кушетке и аккуратно присела рядом с Баки. — Я думал это твоя работа. — Эту часть ты способен выполнить сам. — Эмма сглотнула и откашлялась. — Первый прикрепи на грудь слева, немного выше сердца, второй чуть ниже. А этот, — она указала пальцем на свою шею, — вот сюда. Джеймс расстроился, услышав, что Эмма даже не хочет касаться его. А может просто боится. — Как скажете, мэм. — Баки одним движением стянул с себя свитер, оставляя его висеть на левом плече, чтобы не открывать бионику. Услышав шумный вдох Эммы, он улыбнулся. Девушка мгновенно отвернулась в сторону мониторов и начала что-то печатать. — Электроды беспроводные, ты можешь клеить их в одежде… — Краска разливалась по лицу, беспощадно смывая всю уверенность. — Но ведь так явно интереснее. — Бархатный голос окутывал Эмму с ног до головы как плед, в который хотелось завернуться. — Этот сюда? — Ага. — Ты ведь даже не посмотрела. — Барнс улыбнулся еще шире, с наслаждением наблюдая за девушкой. — Ты же не хочешь, чтобы вся работа пошла коту под хвост из-за такой мелочи? — Вы взрослый мужчина, сержант, наверняка способны прикрепить несколько электродов на свое тело без посторонней помощи. — Эмма громко стучала по клавишам, набирая список программ, чтобы хоть как-то отвлечь себя от вида полуголого мужчины, источающего невероятные мощь и силу. Сказать, что Барнс наслаждался этой ситуацией — ничего не сказать. Поэтому он делал все чересчур медленно с постоянными вопросами. Эмма была на взводе, она даже скрестила ноги, чтобы успокоить себя и свое тело, но этого было мало. Соски затвердели и торчали из-под ткани, прикосновения которой еще больше возбуждали Эмму. Так продолжаться не могло. Она бросила затею написать код для программы, облокотилась на спинку кресла и осушила бутылку с водой. Еще никогда мужчины не действовали на нее таким образом. До знакомства с Баки она считала, что это выдумки, о которых пишут в книгах и показывают в фильмах. Но сейчас, когда она была готова лезть на стену от одного только вида мужской груди и сильных рук, Эмме пришлось смириться с фактом, что всю жизнь она просто встречала «не тех». Обратив внимание на то, что Джеймс замолк, Эмма взглянула на него исподлобья. Челюсти крепко сжаты, на шее пульсирует вена, а взгляд направлен на ее грудь. Он выглядел как дикий зверь, готовый броситься в любую секунду, что еще больше взбудоражило Эмму. Баки изо всех сил старался совладать с собой, своими мыслями и желаниями. Прямо сейчас он был готов овладеть Эммой на этом самом столе, изучая каждый сантиметр ее идеального тела. Но все это заглушал внутренний голос, который не позволял так обойтись с ней. Хотелось защитить и скрыть эту девушку даже от собственных глаз, чтобы никто никогда не взглянул на нее, такую нежную и непорочную. С трудом он отвел взгляд и быстро оделся. Теперь его игра казалась не такой веселой, по крайней мере ему самому. — Можем начинать. — Голос был привлекательно хриплым и низким, если бы сейчас Джеймс сказал переспать с ним, Эмма выполнила бы это беспрекословно. Стараясь стряхнуть с себя искрящее возбуждение, девушка вновь обратилась к монитору, на котором начинали отображаться шкалы нервных импульсов. — Хорошо… — Она откашлялась и продолжила более уверенно. — Мы начинаем моделирование головного мозга. В твоем случае это очень кропотливый процесс — мы должны отразить каждый нейрон, каждую связь. А чтобы сделать это, нужно задействовать абсолютно все отделы головного мозга. Поэтому наберись терпения, это действительно очень долгий процесс. Барнс молчал, смотря в одну точку, только изредка кивал, давая понять, что все понимает. Эмма снова что-то быстро напечатала и запустила программу. — Сейчас ты мог бы рассказать что-то о себе. Какие-то факты, может что-то из детства. — Эмма постаралась улыбнуться. — Все, что тебе захочется. Баки перевел на нее тяжелый взгляд. Что бы между ними не происходило, он не собирался доверять ей свои тайны и впускать в свои мысли. — Мы договаривались без лишних вопросов. Так что без вопросов. — Я помню все твои слова о недоверии и тому подобное. — Эмма отмахнулась и подошла к сенсорной панели за спиной Баки, вводя какие-то данные. — Я не прошу тебя раскрывать мне гостайны или говорить о своих чувствах и переживаниях. Просто расскажи кто ты, что тебе нравится, кем ты был раньше, как познакомился со Стивом, например. В ответ лишь тишина, прерываемая тихим гудением компьютеров. Барнс явно не собирался рассказывать хоть что-то, поэтому Эмма приняла решение зайти с другой стороны: — Тогда будешь слушать меня. — Она подкатила кресло ближе к Джеймсу и удобно устроилась в нем. — Я расскажу тебе о себе. Знаю, что ты и так все знаешь, но ничего — послушаешь еще раз. Эмма недовольно улыбнулась. Иногда ее до ужаса раздражал факт того, что люди вокруг уже давно все о ней знают, а она только начинает знакомство с ними. — Устраивайся поудобнее и думай только о моих словах, никаких посторонних мыслей. Понял? — Едва заметный кивок. — Отлично. Эмма не хотела повторение неловких моментов, поэтому переключила свое внимание на стену за Барнсом. На ней была маленькая трещинка, которую девушка использовала как якорь, чтобы снова не рассматривать мужчину рядом. — Меня зовут Эмилия Дженни Райт и мне 25 лет. Я родилась и выросла в Сан-Диего. В семнадцать смогла поступить в Колумбийский на полную стипендию. Получила научную степень в области нейробиологии, но как ты можешь догадаться — это не особо помогло мне устроиться в жизни. Хотя если бы я была не так увлечена своим проектом, то может и смогла бы устроиться на приличную должность… — Эмма грустно вздохнула и замолчала на минуту. — Хотя тогда меня бы здесь не было, так что все не зря, так ведь? Девушка грустно улыбнулась и посмотрела на Баки, который все так же молча смотрел в стену. — Ты отвратительный собеседник, тебе говорили об этом? — Постоянно. — Так может стоит прислушаться? — Эмма подняла брови и улыбнулась. Каким бы несносным и страстно привлекательным он ни был, иногда она видела в нем что-то человечное. Буквально на несколько секунд его взгляд мог стать таким теплым, а улыбка искренней, но все это быстро проходило. Вот и сейчас он сидел с каменным лицом, не обращая никакого внимания на Эмму. — Ладно… Чего же ты можешь не знать?.. — девушка задумалась, закусывая губу. — Я до ужаса люблю фисташковый латте, не знаю почему именно это пришло мне в голову, но вот тебе интересный факт. — Эмма смущенно засмеялась. — Все утро мечтала о нем, но Старк пока запретил выходить из башни, поэтому пришлось пить чай Стива… Девушка скорчила гримасу и снова начала смеяться. Ее смех вызывал у Баки трепет в груди, как будто он слушал музыку. Хотелось наслаждаться этим звуком снова и снова. — Почему ты уехала на другой конец страны и не вернулась домой? — Джеймс наконец-то посмотрел на Эмму. И вот он проблеск теплоты во взгляде. — Это не так важно. — Эмма немного напряглась, вспоминая свое прошлое. — У всех есть свои скелеты в шкафу, не только у тебя, ледышка. Барнс нахмурился и удивленно посмотрел на девушку: — Ледышка? Это скорее Роджерс, но точно не я. — Он сложил руки на груди. — Придумай что-то другое, это мне не нравится. Эмма засмеялась, наблюдая за реакцией мужчины: — Мы здесь не для того, чтобы придумывать тебе прозвище, ледышка. — Барнс прищурился и почти зарычал. Этот звук мягко отозвался внизу живота Эммы, от чего она поерзала на своем кресле. — Не рычи, а то из ледышки превратишься в тигрицу. — Мы здесь не для того, чтобы придумывать мне прозвища. — Передразнил ее Джеймс. Он снова мягко взглянул на девушку. — Расскажи эту историю, у нас много времени. В этот момент Эмма почувствовала себя на месте Баки, когда просила его рассказать о себе. Это не было тайной, но делиться прошлым, как часто это бывает, тяжело и больно. Поэтому Райт покачала головой и грустно улыбнулась: — Мы договорились работать без лишних вопросов… — Джеймс почувствовал укол недоверия с ее стороны и это расстроило его. Видимо так она чувствует себя, когда он не хочет рассказывать о себе. Но если он делал это, чтобы защитить ее от ужасов и кошмаров его жизни, то почему это делала она, оставалось для Баки загадкой. — Так, о чем это я… Ах да, кофе. Самый вкусный продают на углу 124 и 125, недалеко от парка. Когда я готовилась к экзаменам, то многие ночи проводила именно в той кофейне. Чудесное было время. Эмма задумчиво улыбнулась, вспоминая как укутавшись в теплый шарф с горой книг бежала туда из общежития. Тогда будущее казалось ей безграничным и безоблачным. Джеймс наблюдал за ней, боясь пошевелиться и спугнуть ее воспоминания. Сейчас Эмма была спокойной и… уютной. Джеймс видел ее такой лишь на фотографиях в досье и несколько раз, когда сам наблюдал за ней. Ее лицо было расслаблено, а губы складывались в легкую улыбку, от чего хотелось прикоснуться к ним и убедиться, что это все реально. Миниатюрные ладошки аккуратно поглаживали плечи, а ножка в идеально сидящих туфлях отстукивала ненавязчивый ритм. Кажется, она позволила себе расслабиться рядом с Джеймсом, что удивило его. Обычно он вызывал только напряжение и страх у окружающих. Завороженный ее красотой, он почти не дышал. Через пару минут Райт встряхнула головой и посмотрела на Джеймса. — Прости, ледышка, воспоминания нахлынули. — Она взглянула на наручные часы. — Ого, уже почти обед. Даже не заметила, как пролетело время. Эмма ввела несколько команд на клавиатуре и отключила программу считывания. Взяла коробочки и протянула Барнсу: — Можешь снимать электроды, на сегодня с тебя хватит. — Я думал, что мы проведем тут весь день. — немного разочаровано проговорил Джеймс. В груди стало тепло от мысли, что он хотел провести с ней больше времени, на губах заиграла улыбка: — Данные могут искажаться при длительном сеансе, поэтому все нужно делать постепенно. — Она посмотрела на мужчину, который пытался вытащить электрод из волос, но тот явно запутался в этой шелковистой копне. — Тебе помочь? — Я с этими твоими штуками останусь без волос… — Мужчина снова зарычал, стараясь дернуть посильнее, но резко замолчал, когда почувствовал легкие прикосновения длинных пальчиков. Между ними снова пробежал разряд, вызывая мурашки. Но кажется почувствовал это только Джеймс, потому что рука Эммы даже не дрогнула. — Может тебе подстричься, тигрица? Если такое будет происходить каждый день, то твоя прическа знатно пострадает. — Эмма улыбалась, почти не замечая напряжение между ними, как будто этот короткий разговор сблизил их. Прикасаясь к его мягким волосам, она не ощущала прежней неловкости, только наслаждение. — Вот и все. Она аккуратно вытащила электрод и положила его в коробку. — Я уже давно не стригся и не собирался. — Баки невольно коснулся своих длинных волос и задумался. Раньше они никогда не смущали его, но теперь казалось, что это волосы зимнего солдата, а не Джеймса Барнса. Он взглянул на Эмму, которая что-то нажимала на сенсорной панели. — Когда мы продолжим? — Завтра в это же время. Если вдруг почувствуешь легкую тошноту — это побочная реакция на излучение. Но не переживай, оно никак не навредит тебе. — Эмма развернулась и посмотрела на мужчину. — Если будет совсем тяжело, то приходи, я дам лекарство. — Постараюсь справиться. — Он пошел в сторону двери, но оглянулся. — Расскажешь завтра что-нибудь еще? Эмма встрепенулась от этого вопроса. Что-то светлое разливалось по всему телу, когда он так смотрел на нее. Ей было приятно, что он хочет узнать ее поближе, еще бы он сам смог открыться… Она снова начала поглаживать свои плечи и улыбаться: — Разумеется. До завтра, сержант-ледышка. Еще несколько часов Барнс не мог отойти от этой встречи. Пришлось даже отменить тренировку с Сэмом. Он никак не мог выбросить из головы улыбку и смех Эммы. Его удивляло, что сексуальные фантазии о ней почти полностью перекрывались чем-то по-доброму уютным. Конечно, он продолжал представлять ее аккуратные формы под собой, но даже в этих мечтах он был нежен. Джеймс раздраженно фыркнул, виня в подобных сентиментах излучение, о котором говорила Эмма. Он монстр, который не способен на доброту и ласку. Именно в этом он пытался убедить себя, старательно игнорируя тот факт, что его броня дала трещину.