Любовь с двойным стандартом

      7 декабря 2010 года.       Остров Виктория, город Викториавиль.       Артур и Эдвард встретились, чтобы обсудить поставку гуманитарной помощи на Гаити. Только нормального разговора не получалось, потому что каждый из них думал о своём. Точнее, об одном и том же. О Нине.       Артур тихо ненавидел друга, который, по его мнению, отбил у него девушку и обманывал свою невесту. При этом Артур не мог понять, как такое вообще было возможно. Если раньше он подозревал, что они с Ниной больше, чем друзья, то за месяц убедился, что это не так. Эдвард никогда не говорил, что ему нравится Нина. И в его отношении к ней не было и намёка на какие-либо чувства. Даже наоборот, предлагал Артуру помочь с ней. Было заметно, что он одержим своей девушкой. Особенно учитывая, через что ему пришлось пройти ради неё. Артур считал её не вполне нормальной. Он даже не мог понять, как Эдварду могла понравиться несколько эксцентричная, капризная девица, закатывающая истерики на пустом месте. Но понимал, что ему, по-видимому, понравилось быть рыцарем, спасшим несчастную девушку. Она была для него дороже всего на свете, иначе он не стал бы с ней так возиться. Поэтому Артур не мог понять, причём тут Нина. Но он всё видел. Этого он не мог понять. Обдумав всё это, он пришёл к выводу, что такая яркая, уверенная в себе личность, как Нина, вполне подошла на роль любовницы. Он давно подозревал, что Эдвард устал от постоянных истерик своей невесты и искал способы отвлечься. Артур понимал, что он сам вряд ли смог бы долго терпеть рядом с собой такую капризную девушку, как бы её ни любил. Если бы Нина была токсичной истеричкой, он бы не полюбил её.       Эдвард вспоминал события прошлого, о которых давно уже не думал.       Четырнадцать лет назад. Ему тогда было девять лет, и он ещё не умел притворяться и скрывать свои эмоции. Избалованный мальчик из богатой семьи, который был абсолютно уверен, что весь мир вертится вокруг него. Его воспитывали как маленького принца. Ему было позволено всё. Родители не обращали внимание на его поведение, но всё знакомые его терпеть не могли и утверждали, что из него не выйдет ничего хорошего. Считали, что в будущем он станет обычным мажором, прожигателем жизни с комплексом превосходства. С самого детства он ни во что не ставил других людей, считал, что все только должны исполнять его желания. И родители, и обслуживающий персонал сбились с ног, чтобы ему угодить. Мальчику всё было недостаточно, и его требования постоянно росли. При этом он любил унижать всех, кто был ниже по положению. Из-за этого в их доме никогда не задерживалась прислуга. Он любил отдавать им приказы, часто абсурдные. Все работники быстро увольнялись, не в силах выдержать его поступки.       Кстати, на самом деле его звали Эдуард, но мальчику это имя не очень нравилось. Он предпочитал английский вариант Эдвард. Так звали некоторых английских королей. Поэтому он попросил родителей изменить его имя. Одного он не учёл: что однажды выйдет книга «Сумерки» и после этого все вокруг начнут ассоциировать его не с благородными английскими королями, а с обаятельным вампиром Эдвардом. Это было немного несерьёзно. Нина тогда даже позвонила из Голливуда и долго смеялась, предлагала ему сняться в кино вместо Роберта Паттинсона. Сказала, что он просто идеальный вампир Эдвард. Он с ней потом долго не разговаривал.       В общем, его детство проходило как у всех детей из богатых семей, и его поведение считалось нормой в их окружении. Конечно, он не мог иметь друзей из «низшего общества», этого бы родители не поняли. Его учили презирать тех, кто беднее, и не обращать внимания на обычных людей, потому что их семья считалась избранной.       Но однажды всё изменилось. Тот день начинался как обычно. С утра Эдвард успел поссориться с родителями. Мальчик требовал, чтобы они полетели в Европу на выходные. Он утверждал, что ему скучно и хочется развлечений. Родители, наверное, впервые в жизни в чём-то ему отказали. Они сообщили, что в этот день никак не могут лететь, потому что нужно встречать новых учёных, которые будут у них работать. Эдвард не мог понять, почему эти учёные так важны, что их должны встречать его родители. Он тогда ещё не понимал, что их остров — это как частная фирма, которая принимает на работу лучших сотрудников, потому что без них не будет никакого экономического развития.       Профессор Малинин и его жена считались самыми талантливыми учёными. При этом их совершенно не интересовали деньги. Они занимались наукой ради науки. У них не было патентов на изобретения, они не работали на частные предприятия, вели очень аскетичный образ жизни. За них сражались многие известные исследовательские центры и фирмы по всему миру. Говорили, что они могли бы выбрать любую работу в любой стране, а за свои изобретения получать много денег. Но им это не было нужно. Они хотели только заниматься наукой в чистом виде, и условия, и место жительства их мало волновали. В общем, психи, как думали про них многие. Они выбрали остров Виктория, потому что искали уединения и мечтали о спокойной жизни. Так получилось, что за много лет до этого профессор Малинин работал на атомной электростанции в Модерне, где произошёл взрыв. Он предупреждал руководство о несоблюдении техники безопасности, но его не послушали. А после взрыва решили переложить на него ответственность за произошедшее. Учёный вынужден был во избежание проблем уехать из страны. В день взрыва он женился на молодой стажёрке. Отец Эдварда, который в тот момент работал в Модерне в посольстве Виктории, помог им скрыться от преследования. Что именно тогда произошло и почему учёные не поехали на Викторию сразу, а только через пять лет, он не рассказывал. У Кати уже была маленькая дочь от первого брака. Вскоре в семье родилась вторая дочь. Они часто переезжали, не задерживались надолго в одной стране. У профессора было много врагов. Коллеги, которые завидовали его таланту, конкуренты, мечтающие похитить его результаты. Последние были особенно опасны: некоторые из них подсылали к семье бандитов, чтобы те угрозами заставили профессора и его жену работать на них, отдать результаты их работ и даже участвовать в незаконных исследованиях. Поэтому семье приходилось скрываться. Они решили, что лучше всего им будет жить на хорошо защищённом острове, куда не могли попасть посторонние.       Профессор Малинин оказался красивым мужчиной лет сорока, интеллигентного вида. Глядя на него, сразу становилось понятно, что это учёный. На лице у него было очень умное и отстранённое выражение, как будто он смотрел куда-то вглубь себя и не замечал никого вокруг. Его жена была очень красивой молодой женщиной лет тридцати, которую легко можно было бы принять за подростка, если не знать, что она мать двоих девочек.       Девочки были тут же. Старшая за что-то строго отчитывала младшую. Она была очень красивой, явно не старше восьми-девяти лет, знала себе цену и уже держалась с достоинством, как взрослая. Младшая, бледная, худенькая девочка лет четырёх, упрямо смотрела на сестру и не слушала её.       — Отстань, Нина, — говорила она, — твоё субъективное мнение меня не интересует. Если я хочу мороженое до обеда, я его съем. И ты мне не авторитет. У меня IQ выше, чем у тебя. Значит, я главнее.       Он удивился. Ему казалось, что обычно дети в таком возрасте так не говорят. Хотя Эдвард мало разбирался в маленьких детях, он их терпеть не мог. Но эта девочка показалась ему необычным ребёнком. Он почувствовал к ней интерес. Захотел узнать её получше, понять, о чём она думает, что происходит у неё в душе. Но тут же разозлился на себя за интерес к плебейской девчонке, которая никогда не будет достойна даже говорить с ним.       — Даша, но ты же себе аппетит испортишь! Хоть ты и вундеркинд, но я старше и мне виднее, — пыталась убедить её сестра.       — Нет, ты просто глупая кукла. У тебя в голове вакуум. И ты мне завидуешь, потому что тоже хочешь мороженое.       Мальчику стало интересно, как отреагирует на это старшая сестра девочки, но она только рассмеялась.       — Зато ты очаровательная малышка. Я тебя так люблю и всегда буду любить, как бы ты меня не назвала.       И Нина обняла удивлённую сестру.       Эта сцена показалась Эдварду невероятно милой. Он не ожидал, что наблюдать за обычными людьми так интересно. Сам не зная зачем, он решил познакомиться с девочками, хотя и понимал, что они этого недостойны. Когда он подошёл к ним, сёстры удивлённо посмотрели на него. Старшая покраснела, а младшая не отрывала от него взгляда бездонных серых глаз. Как будто насквозь просвечивала рентгеном или читала мысли. Ему неожиданно стало стыдно за свои мысли о собственном превосходстве над другими людьми. Он задался вопросом, чем он лучше этих девочек. Только тем, что родился в богатой семье. Девочка отвела взгляд, и странное наваждение прошло.       — Здравствуйте, леди. Позвольте представиться, я Эдвард Оболенский, внук президента острова Виктория.       Младшая девочка чуть слышно засмеялась. Как будто ей показалось смешным то, что он сказал. Эдвард удивился, что девочка посмеялась над ним, раньше никто так не поступал. Он явно не произвёл на неё никакого впечатления, она сочла его глупым самовлюблённым снобом. Откуда он это узнал, сам не понял, но подумал, что они чувствовали мысли друг друга, как эмпаты. Он не знал, возможно ли такое, но это казалось правдой, а старшая серьёзно ответила:       — Очень приятно, я Нина Романова, будущая звезда Голливуда. Дочь учёной и бизнесмена, но мои родители в разводе, поэтому я здесь с семьёй мамы. А это Даша Малинина. Она всего лишь гений и вундеркинд. Моя скромная тень, ничего особенного.       Последние слова она произнесла уже смеясь, чтобы было понятно, что это шутка.       — Рад знакомству, — ответил Эдвард.       Он поцеловал руку Нины, как его учили. Даша же спряталась за сестру и не позволила ему подойти к ней.       — Даша, мальчик не кусается, — сказала ей Нина, — не будь такой дикой, поздоровайся.       — Нет, он мне не нравится. Противный, избалованный мажор, — тихо сказала она и продолжила есть своё мороженое.       Эдвард сделал вид, что не расслышал её. Хотя очень удивился, никто ещё так про него не говорил. Он хотел ещё поговорить с девочками, так как ему было скучно, но к ним подошла мать сестёр.       — Нина, как ты могла дать Даше мороженое? Лактоза очень вредна, у неё живот заболит!       Нина испуганно сжалась.       — Мама, я говорила ей…       — Тебе что, трудно следить за сестрой? У неё очень слабое здоровье. Она может заболеть в любую минуту. Знаю я тебя, стоит появиться какому-нибудь мальчику, и ты забыла всё на свете. И в кого ты такая? Наверное, в своего отца.       Нина покраснела, с трудом сдерживая слёзы. Видимо стало стыдно, что её так отчитывают.       — Извини, Эдвард, мы пойдём, мама зовёт.       Она схватила сестру за руку и побежала к матери. Мать отняла у младшей дочери мороженое и выбросила. Даша расстроилась и заплакала. Её настроение слишком часто менялось. Эдвард почему-то подумал, что дарил бы ей мороженое каждый день, только бы она улыбалась.       «Вот же чудаки эти учёные. Хотя, может все простые люди так поступают», — подумал Эдвард. Его родителям даже в голову бы не пришло так с ним обращаться. Ему позволяли всё. Он даже пожалел этих девочек. Это были первые люди, которых ему стало жаль. В большей степени Дашу. И к жалости примешивалось что-то ещё, но он не понимал, что именно.       Позже как-то так вышло, что они подружились. Больше, конечно, с Ниной. Над Дашей её мать тряслась и редко позволяла ей гулять с сестрой. Родители Эдварда не понимали, зачем он дружит с детьми простых родителей, когда вокруг столько детей из подходящего общества. Он и сам не понимал, почему. Ведь раньше он таких и за людей то не считал. Возможно, дело было в том, что общаться с друзьями из простой семьи оказалось интереснее, чем с «подходящей компанией». Кроме того, они были невероятно добрыми и всегда всём помогали. В отличие от его знакомых ровесников, которые привыкли жить за счёт родителей и не думали о будущем, Нина была очень амбициозной. Она с детства знала, что станет актрисой и посвящала этому много времени. Даша просто любила учиться, её жизнь с детства была посвящена науке. Возможно, пример этих девочек мотивировал на достижение успеха. Он понял, что гораздо лучше не рассчитывать на деньги родителей, а добиться большего, чем они. Когда он с отличием окончил дипломатический факультет, больше всех этому обрадовался его дед, которому в то время уже было почти девяносто лет. Среди его детей и внуков не было никого, кто бы мог стать достойным наследником. Все они предпочитали развлекаться, а не работать, но отдавать созданную предками страну в чужие руки он не собирался. Поэтому Эдвард оказался лучшим кандидатом, несмотря на возраст.       Сейчас у него всё было прекрасно. Его любили и уважали. Более того, считали идеалом. Конечно, он всегда был очень вежливым, добрым, благородным. Он помогал людям, занимался благотворительностью, считался известным меценатом. С любым человеком общался на равных, как с лучшим другом. Все, кто был с ним знаком, немедленно попадали под его очарование и чуть ли не боготворили его. Но он осознавал, что на самом деле не был таким идеальным. Естественно, он не считал себя обычным человеком, как про него думали люди, это была маска притворства. Он был избранным с рождения. Ему повезло родиться в такой семье. И он этим очень гордился. Кроме того, он смог добиться успеха благодаря своему таланту к политике и бизнесу. Эдвард никогда не показывал людям своё истинное отношение к ним. В глубине души он всех презирал. Но, чувствуя себя хозяином жизни, мог позволить себе проявлять к людям заботу, быть благородным, общаться со всеми, как с равными. Ведь он прекрасно понимал, что это не так. Осознание власти над людьми вызывало в нём чувство эйфории. Почти такую же, как любовь к невесте. В отличии от Нины. Она пыталась всем доказать свою исключительность. Прежде всего самой себе. Так бывает, когда простой человек неожиданно добивается успеха. За такими людьми всегда было очень смешно наблюдать. Они хвастаются своим успехом или деньгами, как ребёнок новой игрушкой. Те, кто имеет всё это с рождения, таких презирают. Нина считала себя лучше других, потому что стала звездой. И она открыто демонстрировала людям своё пренебрежение.       Кроме того, Эдвард знал о том, что способен очаровывать людей. И не последнюю роль в этом играла внешность. Конечно, он не мог не нравиться: харизматичный, умный, доброжелательный парень, к тому же очень красивый. Такой человек сразу располагал к себе. Что он думал о людях на самом деле, никто не знал. На дипломатическом факультете учили дружелюбно улыбаться, скрывая истинные чувства. Тем более в его семье принято было скрывать эмоции. От его красивой улыбки таяли все девушки. И он всегда этим пользовался. С какой целью, он и сам не знал. Скорее всего, это была просто игра. Он любил очаровывать девушек просто так, в шутку. Их внимание было очередным подтверждением его неотразимости. Эдвард понимал, что это не совсем честно по отношению к другим, но ему было мало дела до их чувств. Но при этом он ничего не испытывал к этим девушкам, никого не любил, кроме невесты. Но очень любил производить впечатление на людей. Единственным искренним и настоящим чувством в его жизни была любовь к невесте. Он её очень любил и был счастлив, что встретил девушку, во всём ему соответствующую, полностью подходящую. Именно такой и должна была быть его идеальная невеста. Даже если многие и считали её слишком капризной и избалованной, Эдвард не обращал на это внимания, понимая, что она и не может вести себя по-другому. Его всё в ней устраивало. Она знала, как он вёл себя с девушками, и считала забавным. Она доверяла ему и даже немного жалела этих девушек. Они потом часто смеялись над ними, когда Эдвард рассказывал ей о том, как на него смотрела очередная знакомая. Ей было приятно, что парень, о котором мечтают все девушки, принадлежит ей. Когда он рассказал ей, как флиртовал с Ниной, его любимая была в восторге. Она радовалась, что наконец-то «эта выскочка обломается. А то воображает из себя звезду, хотя самая обыкновенная». У них были прекрасные доверительные отношения. Она так спокойно это воспринимала, потому что была уверена в его любви и верности, но если бы узнала о его измене, то никогда бы не простила, так как была собственницей.       Артур чувствовал себя несчастным. Он не мог разлюбить её, не мог простить, не мог забыть то, что видел.       «Неужели для девушек нет ничего важнее денег? Но ведь не для всех. Чаще смотрят на самого человека, а не на деньги. Просто это мне «везёт» влюбляться в корыстных девушек».       — Артур, ты так смотришь, как будто хочешь меня убить. Если что-то случилось, лучше скажи сразу.       — Что? — удивился Артур, с трудом отгоняя мысли о Нине.       — Ты всё слышал, и я хочу знать, в чём дело, — ответил Эдвард.       — Не бери в голову, всё в порядке, — отмахнулся Артур.       — Я настаиваю. У моего лётчика не должно быть такого настроения.       — Ладно, я скажу. Но не думаю, что тебе понравится, — он вздохнул, — я всё знаю.       — Не думаю. Всё знать невозможно. В мире ещё много неизвестного. Например, мы не знаем, что находится за пределами вселенной. Этого даже Эйнштейн не знал, — насмешливо сказал Эдвард.       Артур почувствовал, что начинает злиться.       «Ну, конечно, этот всегда шутит, кто бы сомневался».       — Я имею в виду то, что я сегодня видел. Зачем тебе ещё и Нина?       В ответ ему абсолютно спокойный, равнодушный взгляд.       — Не понимаю, о чём ты.       — Я вас видел.       И опять в ответ совершенно безмятежный взгляд.       «Вот кому надо быть актёром».       — Кого именно? — с невинным видом поинтересовался Эдвард.       «Да что он притворяется, если прекрасно знает, в чём дело»?       — Я видел тебя и Нину. Вы целовались. По-моему тут всё ясно.       Эдвард побледнел. Артур впервые видел его в таком растерянном состоянии. Обычно он всегда оставался невозмутимым.       — Что бы ты ни видел, всё неправильно понял.       — А как ещё это понять?       — Она тебе не поверит, потому что знает, что я её не предам, — в его голосе были нотки паники, а лицо стало пепельно-серым.       — Что? — удивился Артур. Такого поворота он не ожидал. — Причём тут твоя девушка?       — Ты же всё расскажешь, — растерянно ответил Эдвард, — если решил, что я ей изменяю с Ниной.       — Я и не собирался ей ничего рассказывать. Конечно, я ненавижу измены, и мне нравится Нина. Однако я не собираюсь мстить, только хочу знать правду. Но что бы ни произошло, я никому ничего не скажу.       — Почему? Ты же меня ненавидишь?       — Вовсе нет. Ты же мой друг. И потом, я считаю, что это не моё дело. Я не собираюсь вмешиваться в чужие отношения. Сам решай, рассказать ей или нет, если есть что.       — Спасибо. Это очень благородно с твоей стороны. Но ты всё неправильно понял. Нина сказала, что любила меня раньше. Сейчас уже нет. Сожалею, что тебе пришлось это увидеть. Ты этого не заслуживаешь.       — Всё равно я ничего не понимаю. Мало ли кто кого любил в прошлом. Зачем вы целовались?       — Я не знаю, что на неё нашло, честно. Знаю, что она меня не любит, это заметно. Но догадываюсь, зачем ей это нужно.       — Тогда у меня нет никаких шансов. Я не смогу разбогатеть или стать знаменитостью. Мы с ней никогда не будем равными.       — Со временем она поймёт, что это неважно.       — Сомневаюсь.       — Думаю, у тебя всё получится, невозможного нет.       — Тебе легко говорить, конечно, для тебя нет ничего невозможного.       — Думаешь, у меня не было проблем с моей девушкой? Она мне раньше не доверяла, даже не знаю почему. Считала, что у нас всё несерьёзно, хотя я не давал ей ни малейшего повода так думать. Было очень сложно заслужить её доверие.       «После того, что я видел, понимаю твою девушку. Кто станет тебе доверять»?       — Понятно, а мне как быть с Ниной?       — Поговори с ней.       — Уже поговорил. Результат ты сам видел.       — А ты не сдавайся. Если бы я сдался, то она жила бы в Бразилии. А я здесь без неё.       — Нет, это другой случай. Я лучше быстрее полечу на Гаити. Мне надо скорее забыть о ней.       — Ладно, попробуй. И действительно, давай уже поговорим по делу, а то мы отвлеклись.

***

      Когда Нина вернулась домой, она была уже почти спокойна. Она умела быстро восстанавливаться после нервных потрясений. Тоже один из навыков, приобретённых на работе. Она злилась на себя за то, что согласилась на встречу с сестрой. Сейчас ей не до выслушивания её глупых детских жалоб. Будь её сестра не такой забитой и инфантильной, Нина решила бы, что Даше нужен совет насчёт какого-нибудь мальчика-однокурсника. Но это было совершенно исключено. Сестра в этом смысле была как ребёнок.       «И вот теперь придётся слушать сестру, вместо того, чтобы принять таблетку успокоительного, сделать маску для лица и полежать в тёплой ванне, слушая любимую музыку. В общем, о том, чтобы расслабиться, пока нет и речи. Хотя можно будет дать ей денег и предложить купить всё, что угодно. Но мало ли что выберет глупая девчонка. А мама, как всегда, потом обвинит в этом меня. Делать нечего, от Дашки так просто не отделаться».       Нина зажгла ароматическую свечу с запахом ванили и пошла на кухню попить минералки. В этот момент зазвонил телефон. Она посмотрела на экран: Артур. Нина почувствовала, что задыхается. И тут же разозлилась на себя.       «Я что, всегда буду на него так реагировать? Интересно, зачем он звонит?»       После всего, что произошло, она не хотела ему отвечать. Точнее не знала, как ей с ним себя вести. Он её любит, и она это знает. Она его любит, он об этом не знает и никогда не узнает. Но она уже не может воспринимать его просто как друга, это слишком тяжело. Она думала, что уже сегодня станет невестой Эдварда. Это решило бы все проблемы с Артуром, который перестал бы с ней общаться, но всё пошло не по плану. Она всё-таки решила ответить.       — Привет, Артур.       — Нина, я хочу попрощаться с тобой.       Что он сказал? Ей послышалось? Она, кажется, перестала дышать.       — В каком смысле?       — Мне надо уехать.       — Далеко? Надолго? — Нина не замечала, что у неё срывается голос.       — На Гаити. Там землетрясение. Надо доставить гуманитарную помощь.       — Да, Эдвард говорил про землетрясение, — Нина прикусила язык, поняв, что выдала себя, но продолжила, — разве ты должен лететь? Кто-то другой не может?       — Я должен лететь. Не знаю, сколько времени это займёт, возможно, ты уже вернёшься в Голливуд. И мы больше не увидимся.       — Что? Ты с ума сошёл. Там очень опасно, говорят, подземные толчки продолжаются до сих пор. После одного землетрясения всегда может произойти другое.       — Я не ослышался? Кажется, ты обо мне беспокоишься? — теперь в его голосе послышалась насмешка.       Ей уже было всё равно, что-то ещё не давало ей покоя. Он прощался, как будто навсегда.       — Я не понимаю, почему ты говоришь, что я к тому времени уеду? Ты что, туда надолго собрался? Я собираюсь здесь ещё задержаться. И вообще, это слишком опасно, пусть кто-то другой летит.       — Нет, ты не поняла. Я хочу этого. Хочу улететь отсюда подальше. Не знаю, на сколько времени. Но это не может так продолжаться. Я не могу смотреть на тебя как на друга. Ты для меня больше, чем друг. И я хочу побыть вдали от тебя, чтобы во всём разобраться.       Она уже не могла сдерживать слёзы. Всё опять шло совсем не так, как ей бы хотелось. Но с другой стороны, она же сама хотела держаться от него подальше, так и получается. Но это намного больнее, чем она себе представляла.       «А если с ним там что-нибудь случится?»       — Нет, я прошу тебя! — она уже чуть не кричала.       — Нина, так будет лучше для всех, ты это знаешь. Тебе надо прежде всего разобраться в себе.       — Зачем?       — Я был сегодня в том парке, тебя искал и всё видел. Ты знаешь, о чём я.       Как удар по голове. Нина была шокирована.       «Он видел. И что подумал?»       — Ты всё неправильно понял.       — Это уже неважно. Больше не хочу в этом участвовать. Я и так слишком увлёкся несбыточной мечтой. Я должен это прекратить. Мы с тобой из разных миров.       — Артур, это опасно…       — Но тебя это не должно волновать. Я, конечно, люблю тебя, но не могу спокойно смотреть на твоё поведение. Тебе, видимо, нравится издеваться надо мной. Только не знаю, зачем. После того, что я видел, не могу относиться к тебе по-прежнему. Лучше бы мы никогда не встречались.       — Если ты дашь мне шанс, то я всё объясню. Давай начнём всё сначала. По-другому, — Нина сама не ожидала, что так скажет. Что она будет делать, если он согласится? Она же несерьёзно это предложила.       Видимо, Артур это понял.       — Я тебе не верю, ты опять играешь. Не понимаю, с какой целью. Завтра я улетаю, прощай.       И всё.       Нина чуть не швырнула телефон в стену, но вовремя опомнилась. Она подумала о том, что сделала, к чему привели её планы.       «Потеряла человека, которого успела полюбить. Но это к лучшему, ничего бы не получилось. Мы же не можем с ним встречаться тайно, всё равно кто-нибудь узнает об этом. И тогда прощай, карьера. И как тогда выйти замуж за Эдварда?»       Даже после всего пережитого, Нина продолжала думать о своей карьере. Ситуация показалась ей безвыходной. Она потеряла любимого и не сможет его вернуть. Она потерпела неудачу с Эдвардом. Надо было это исправить, действовать по-другому.       «Но как жить без Артура? Я сойду с ума. А если с ним что-то случиться?»       Она не могла даже думать об этом. Нина закрыла лицо руками. Ей казалось, что ещё немного и у неё начнётся истерика. Но тут раздался звонок в дверь. Из-за звонка Артура она и забыла о том, что должна была прийти Даша. Девушка попыталась успокоиться и пошла открывать дверь. Вот только она не знала, как будет слушать сестру, находясь в таком состоянии.       С первого взгляда на сестру Нина поняла, что с ней что-то не так. Казалось, что она заболела. Даша выглядела какой-то бледной и усталой. Огромные бездонные глаза казались ещё больше на похудевшем лице. Под глазами тёмные круги. Это было странно, ещё недавно она выглядела прекрасно.       — Заходи, мелкая. Ужасно выглядишь. Ты заболела?       — Можно и так сказать, — ответила Даша, проходя в гостиную, — воды принесёшь?       — Конечно. А ты была у врача?       — Да, сегодня.       — И что? — Нина застыла в ожидании ответа.       «Сколько ещё предстоит сегодня испытать?»       — Воды принеси сначала, — она устало прислонилась к стене.       Нина почувствовала, как её накрывает волна паники.       «Что же происходит? Дашка чем-то больна? Почему сегодня все любимые люди оказались в опасности? А я никак не могу им помочь».       — Что это за запах? — спросила Даша, морщась.       — Это ароматическая свечка с ванилью, — удивлённо ответила Нина, — тебе не нравится?       Даша хотела что-то ответить, но не смогла. Её лицо позеленело. Зажимая рот ладонью, она бросилась в ванную. Нина медленно сползла на пол и закрыла глаза. Тревога за сестру превысила все остальные эмоции.       «Что бы это ни было, только бы она выздоровела. Я не могу её потерять. Кого угодно, но не её. Если надо, пожертвую всем, даже деньгами и карьерой, лишь бы спасти сестру. Она всегда была самым любимым человеком, даже если я на время и забыла об этом. Может, у Даши запущенная форма анорексии? Мать говорила, что у неё уже была анорексия и что-то там ещё. Ну почему я была такой равнодушной и не обращала на это внимания?»       Сестра вернулась в гостиную. Нина с трудом поднялась с пола и принесла ей воды. Потом велела немедленно сесть на диван и рассказать ей всё.       — Ничего не скрывай от меня, ты знаешь, я пойду на всё, чтобы тебе помочь.       — Спасибо, сестрёнка. Я тоже тебя люблю. Но, боюсь, с этим уже никто не поможет, — с грустной улыбкой ответила Даша.       — Всё так серьёзно? — в ужасе спросила Нина.       — Ты должна пообещать, что этот разговор будет конфиденциальным. То, что ты услышишь, никто не узнает. Особенно родители.       — Конечно, обещаю.       — Даже не знаю, как сказать. Если ты всё узнаешь, наша жизнь никогда не будет прежней. Ты навсегда изменишь мнение обо мне.       — Да не тяни уже, я схожу с ума. Что с тобой?       — Я не больна, но больше не смогу вернуться домой и посмотреть в глаза родителям. Я совершила ужасную ошибку и сломала себе жизнь. За ошибки всегда надо платить и вот сегодня я узнала, какой ценой.