Любовь с двойным стандартом

      Даша смотрела на испуганную сестру, которая ждала ответа, и ей стало немного смешно. Нина всё ещё считает её ребёнком, милой, невинной девушкой, какой она, в принципе, ещё недавно и была. Интересно посмотреть на реакцию Нины, когда она узнает правду.       Сама Даша до сих пор не могла понять, как это могло с ней случиться. А ведь она не такая. Никогда в жизни бы не подумала, что это может произойти с ней. Тихая скромная отличница со своей обычной скучной серой жизнью.       Перед мысленным взором промелькнули воспоминания недавнего прошлого. Казалось, ещё только вчера была ребёнком. Простая, милая, скромная девочка, каких в мире миллионы. И, тем не менее, именно с ней произошла самая необычная история, какую даже представить себе невозможно.       Родители с самого детства возлагали на неё огромные надежды. Она была их гордостью. Считалось, что станет ещё более великой учёной, чем они. Она, конечно же, была вундеркиндом, в два года уже знала таблицу умножения, в пять лет изучала возведение в степень и квадратные корни. Через год — интегралы и производные. В общем, к первому классу уже знала почти всю школьную программу лучше учителей. Она вполне могла бы поступить в университет в восемь лет. Отец мечтал об этом. Однако школьный психолог объяснила родителям, что это плохая идея. Несмотря на выдающиеся способности к учёбе, по менталитету и на эмоциональном уровне девочка уступала своим ровесникам. Она могла часами говорить о науке, но по жизни совершенно не разбиралась в вещах, которые знали одноклассники. Будучи домашней девочкой, почти не общалась с другими детьми, была оторвана от реальности, жила в своём мире. Она знала наизусть классику, читала по памяти сотни стихов. Но не имела представления о современных фильмах, не смотрела телевизор. Не могла найти общий язык с одноклассниками. Дашу не любили за непохожесть на других. Необычных людей не любят, не принимают в обществе. Она сразу же стала изгоем. Необычный ум сочетался с детской простотой и инфантильностью, что тоже служило объектом насмешек. Она была очень эмоциональной, часто плакала по любому поводу. Кроме того, у неё было слабое здоровье. Мало ела, так как родители контролировали её питание. Ей запрещали есть сладкое, которое очень любила, поэтому часто отказывалась от еды, была очень худой.       Даша не могла сделать ни шага без присмотра родителей. Они полностью контролировали её жизнь, чтобы будущая Мари Кюри не сбилась с правильного пути. Они не понимали, что такими действиями только разрушают жизнь дочери.       Находясь под непрерывным присмотром родителей, она была совершенно несамостоятельной и неприспособленной к жизни. Причём с возрастом ничего не менялось. Например, в десять лет решала дифференциальные уравнения, но боялась выйти из дома одна.

***

      2004 год.       Остров Виктория.       Ситуация обострилась, когда ей было двенадцать лет. Как-то раз одноклассники решили сбежать с урока, чтобы пойти в кино. День был тёплый, солнечный, и учиться никому не хотелось. Кроме Даши, конечно.       — Значит так, уходим прямо сейчас, все, — сказала королева класса Маргарита.       Никто не спорил. Все были с ней согласны.       — Подожди, Марго, а как быть с чудачкой? Мы же не возьмём её с собой. А если она останется здесь, то всё разболтает училке, — сказала её подруга.       — Точно, — задумалась Марго, — что же с ней делать?       — Выйдет вместе с нами, и пусть идёт, куда хочет. Главное, чтобы не торчала одна в классе, — решили все.       — Слышала, уродка? Ты выходишь из класса вместе с нами.       — Зачем? — удивилась Даша. — Оставьте меня в покое. Я никуда не пойду, а останусь на уроке.       — Ишь ты, какая правильная. А по морде не хочешь получить?       — За что? — удивилась девочка. — Я же вам ничего плохого не сделала. А то, что вы придумали, это очень плохо. Нельзя уходить с урока.       — Самая умная, да? Вали отсюда, пока цела, чудачка.       Но Даша продолжала сидеть за своей партой, не обращая ни на кого внимания. Это разозлило одноклассников, которые хотели скорее пойти в кино. Несколько мальчишек подошли к ней, схватили за волосы и потащили к выходу.       — Пустите, — закричала девочка, сопротивляясь.       Ответом ей был только издевательский смех. Никто не вмешался. Мало ли дети на перемене балуются. Её дотащили до двери и вытолкнули на улицу.       — Вернёшься обратно — пожалеешь! — пообещали они.       Громко смеясь, одноклассники убежали.       Не обращая внимания на их угрозы, она вернулась в школу. Учительница уже догадалась, что ученики сбежали с урока, и была в ярости. О том, чтобы вести урок ради одной ученицы, она и не думала.       — А ты зачем вернулась? — спросила она Дашу.       — Я не с ними, мне это не нужно. Хочу остаться на урок.       — Иди уже домой. Считай, ты избежала наказания, в отличие от своих одноклассников.       — Но меня мама забирает из школы после работы. Сейчас у неё работа. Я не пойду домой одна, подожду здесь.       — Нет уж, иди. Большая уже. Ничего не случится.       Пришлось Даше идти домой, не дожидаясь мамы. Она очень боялась, что скажут родители, когда узнают, что она шла одна по улице. Ведь они оберегали будущую учёную от всего. Она могла попасть под машину или упасть с моста. И тогда прощай их надежда на будущее. Даша знала, как сильно её ценят в семье, но не испытывала от этого никакой радости. Её ценили не потому, что очень любили, а за её способности.       Школа была далеко от дома, обычно они с мамой ездили на автобусе или на метро. Но у Даши не было денег. Отец считал, что карманные деньги портят ребёнка.       Поэтому идти пешком оказалось далеко и долго. Девочка очень устала. Они жили на окраине города. Отец любил тишину и уединение. Она шла через центр по красивому, богатому району. Дома здесь были шикарные. Её родители ненавидели роскошь. Они считали, что счастье в простых вещах. Поэтому даже одежда Даши была простая и дешёвая. На улице, по которой она шла, на неё смотрели с презрением и удивлением, здесь все одевались шикарно. Она знала, что в этом районе находится поместье семьи Эдварда, этого мажора, друга её сестры Нины. У него, наверное, нет таких проблем, как у неё. Нет, она не завидовала, принимала как данное, что все рождаются в разных семьях. Ему повезло больше, чем ей. И одноклассники издеваются только над ней, больше ни над кем. Она одна такая чудачка. Странная, ненормальная, не такая, как все. Зачем всё это нужно? Она проходила мост через реку. Остановилась на середине, задумчиво посмотрела вниз. Река. Течение быстрое. Красиво. Завораживающе. Она наклонилась чуть ниже. Вода как будто звала, манила её. Ещё ниже. Мимо проехала машина. Даша очнулась от наваждения и быстро отошла от перил и пошла дальше.       Когда она, наконец, добралась до дома, мама уже была там. Ей сообщили из школы, что дочь пошла домой пешком. И поэтому она была в ярости. Но не только поэтому. Оказалось, что приехал отец Нины отвезти её на кастинг в Голливуд и не допускал никаких отговорок. Он решил сделать хоть что-то для дочери. Мать требовала от Нины отказаться, но она не хотела. На Дашу почти не обратили внимания. Она прошла в свою комнату, легла на кровать и вспомнила сегодняшние события. Издевательства одноклассников, дорогу домой, шикарные дома, своё простое платье, презрительные взгляды, притягательную реку.       «А любят ли меня родители? Нужна ли я кому-то?»       Девочка встала, пошла на кухню. Ей было обидно, больно, жалко себя и свою никчёмную скучную жизнь. Она знала, что так неправильно делать, но ей было всё равно. Надо было как-то избавиться от боли, от мыслей и негативных эмоций. Она взяла нож, вздохнула и сделала разрез на руке. Потекла кровь. Девочка почувствовала, как её эмоциональная боль превращается в настоящую физическую. Это приносило облегчение. Как будто вместе с кровью вытекали все мысли, обиды, чувства, страхи. Она испытала прилив силы, переходящий в эйфорию. Ей сейчас было так хорошо. Внезапно голова закружилась, перед глазами появились цветные круги. Раньше она быстро обрабатывала и перевязывала порезы, но сейчас не спешила это делать. Она подумывала, не оставить ли всё так и не перевязывать руку. На этот раз порез был глубокий, если она потеряет много крови… Девочка улыбнулась.       — Нина, ты должна остаться здесь. Зачем тебе этот Голливуд, какая из тебя актриса? — услышала Даша крик матери.       Она дёрнулась.       «Мама рядом, сейчас зайдёт на кухню. Только не это! Отправят ли меня в психиатрическую клинику? Или просто устроят скандал и не будут отходить от меня ни на шаг? Моя жизнь и так, как тюрьма или психдом. Как же всё достало. Почему мне нельзя быть обычным ребёнком? От чего они меня так активно оберегают? Знают что-то, о чём я не знаю»?       Всё время, свободное от школы, она проводила дома. Если гуляла, то только под присмотром родителей или иногда сестры. Её никуда не отпускали и ничего не разрешали. Даже есть сладкое, потому что это очень вредно. А школу она ненавидела так же, как и одноклассников. Одно время она была на домашнем обучении, но психолог посоветовал родителям отдать её в школу, чтобы она «привыкала к общению со сверстниками». «Отличный план», учитывая, что всю школьную программу она знала наизусть, а одноклассники её травили и не принимали. Единственной радостью были редкие прогулки с Ниной. Но сестра была старше на четыре года, что в детском возрасте это как два разных мира. К тому же они были очень разные. Нина обожала внимание, нравиться людям, ловить восхищённые взгляды. Весёлая, общительная и яркая, она была полной противоположностью забитой Даши. Если раньше она её ещё защищала от одноклассников и старалась проводить с ней время, то лет с четырнадцати стала тяготиться сестрой. Ей нравился один мальчик, которого Даша терпеть не могла. А Нина старалась проводить с ним больше времени наедине, без сестры. Или же ходила на вечеринки со своими пустоголовыми подругами. Нина явно стеснялась сестру, которая часто неадекватно вела себя на людях.       Как-то раз Нина взяла её на пикник со своими друзьями. И, видимо, очень пожалела об этом. С ними были два одноклассника и две одноклассницы Нины, которых Даша терпеть не могла, а также этот противный мажор Эдвард. Она не понимала, почему все так им восхищались. Она давно заметила, какой он надменный и гордый, хотя он и старался скрывать это под маской дружелюбия. Но Даша была слишком умна, и на неё не действовало его очарование. Девочка понимала, что Нина специально пригласила их так, чтобы образовались пары, как ей хотелось. Нина вообще считала, что всё должно идти по её сценарию. Только Даша не вписывалась в этот сценарий. Но мать велела ей присмотреть за сестрой. Подростки весело проводили время и не обращали внимания на ребёнка. А Даша, понимая, что Нина недовольна её присутствием, старалась быть ещё незаметнее. Но она всё внимательно слушала, и от разговора подростков ей было смешно. Так это было не похоже на то, что она читала в книгах. Они казались ей инопланетянами. Она не понимала, зачем они говорили о таких глупостях. Правда, она заметила, что Эдвард мало разговаривал и сидел со скучающим видом, как бы Нина ни пыталась втянуть его в общий разговор. Даша почему-то почувствовала торжество от того, что план Нины не осуществился. Она злилась на Нину за пренебрежение к ней. Как будто та её предала, ведь сестра должна быть ей ближе друзей.       Одна из девушек стала хвастаться своим новым гелевым маникюром. Подружки стали фальшиво восхищаться, а парни снисходительно улыбались.       — Такая прелесть, Лиза, — сказала Нина, — я тоже себе на днях сделаю. Подскажи, в каком салоне?       «Вот же лицемерка, — подумала Даша. — Ведь она дома говорила, что у Лизки всегда ужасные ногти, и она сама никогда не пойдёт к её мастеру».       — Да, Нина, ты права, мы все туда пойдём, — сказала другая подружка.       — Только какой-нибудь другой цвет, не как у меня, — попросила Лиза.       — Конечно, — обещали подруги.       — А мне бы ещё новую причёску, — сказала другая девушка.       Кто-то из парней зевнул.       — А мозги вам новые не нужны? — тихонько спросила Даша, не выдержав.       Её услышали.       — Что? — удивлённо спросила Лиза.       — Не обращайте на неё внимания, она совсем ребёнок, — быстро сказала Нина.       — Нет уж, пусть говорит. Она вовсе не маленький ребёнок. Двенадцать лет — это уже подросток, — вмешалась другая девушка, — и у неё уже есть своё мнение.       Все с интересом посмотрели на Дашу. Она покраснела, жалея, что вмешалась.       — Я имею ввиду, что зачем все эти гелевые ногти, причёски, модная одежда, если в голове пусто.       Девушки от возмущения не могли сказать ни слова, только смотрели на неё в ярости.       — Да как ты смеешь, мелочь? Кто тебе дал право вмешиваться в разговоры старших. Ты ноль! Запомни это, пожалуйста. Может ты и умнее своих одноклассников, но в жизни ты дура, — сказала Нина, — ты чокнутая ботаничка, которая дальше своих учебников ничего не видит. Кому это вообще нужно? Я даже не буду тебе объяснять, почему для женщины важна внешность. Ты всё равно ничего не поймёшь. Тебе это не дано.       Даша уже с трудом сдерживала слёзы. Опять её оскорбляют. Причём на этот раз родная сестра. Конечно, ей не стоило вмешиваться, но они такие глупые лицемерки, что слушать противно. А Нина всё продолжала что-то говорить, видимо, ей было стыдно перед друзьями.       — Хватит, Нина, замолчи уже, — неожиданно вмешался Эдвард.       Даша удивлённо посмотрела на него. А Нина прервалась на полуслове.       — Прости, что? — спросила она высоким голосом.       — Не обижай сестру. Она права, я тоже так считаю, — ответил он.       — Ты на её стороне? Чей ты друг, разве так можно? Она же совсем ненормальная, — Нина даже не могла подобрать правильных слов, чтобы достойно ответить, и только оправдывалась.       — Я за правду и справедливость. А если тебя что-то не устраивает, могу уйти, — Эдвард серьёзно посмотрел на подругу.       — Нет, нет, извини. Я больше так не буду, — Нина, кажется, испугалась.       — Правильно. И чтобы больше это не повторилось. Если я узнаю, что ты её обижаешь… — он не договорил. Но Нина и так всё поняла.       И всё. Даше он не сказал ни слова, даже не посмотрел на неё. А вскоре все разошлись, настроение было испорчено.       Даша не могла понять, почему он за неё вступился, зачем поссорился с Ниной, которая, как все говорили, ему нравилась. Это было странно. Ещё у него был такой голос и взгляд. Слишком властный и немного угрожающий. Даша даже испугалась. Всем в тот момент стало не по себе. Он был не похож на себя, а казался намного сильнее и увереннее, как человек, которому все должны подчиняться. Она поняла, что ничего не знала о парне своей сестры. Да и не хотела знать о нём. Но, тем не менее, она стала часто думать о нём, чувствуя при этом раздражение на себя. Не хватало ещё влюбиться в него. Чем она тогда будет отличаться от этих дурочек, его поклонниц. Это было бы очень смешно. Она ещё совсем ребёнок. А про её одежду и говорить нечего, у неё нет ни одной модной вещи. Родители это запрещают, ей покупают только простенькие белые платья и всё. Из-за аскетичного образа жизни отец даже не принимает положенную ему зарплату. Для семьи родители оставляют совсем немного денег, чтобы хватало только на самое необходимое, а остальное отдают на развитие малоизвестных научных центров в разных странах. Поэтому Даша всегда была уверена, что её шансы кому-то понравиться в будущем равны нулю. Ведь в наше время никто не обращает внимания на ум и богатый внутренний мир, а в первую очередь на одежду. Особенно если это парень из богатой семьи.       Всё это сильно испортило отношения между сёстрами. До самого отъезда Нины они мало общались. И вот сейчас, когда мама пыталась запретить старшей дочери стать актрисой, Даша боялась, что её поймают с ножом и порезанной рукой. Она быстро помыла нож, вытерла руку салфеткой и закрылась в ванной, чтобы обработать порез. Нельзя, чтобы её видели и поняли, что она сделала и что хотела пойти ещё дальше.       Нина вместе со своим отцом, который даже приехал к ним ради такого случая, всё-таки убедили мать позволить ей уехать. Даша не знала, радоваться ей или плакать. С одной стороны, они мало общались с сестрой из-за этого конфликта. Но с другой стороны, Даша её очень любила, раньше они мало ссорились. Она надеялась на примирение. Ей хотелось, чтобы всё было по-прежнему. Ей было бы очень скучно и грустно без неё. Но ей так и не удалось нормально поговорить с сестрой до отъезда.       А между тем жизнь становилась всё тяжелее, и жить становилось всё труднее. Через несколько дней после побега с урока Дашиных одноклассников строго наказали. Их родителей вызвали в школу, всем поставили двойки в четверти по поведению, назначили дополнительные экзамены и общественную нагрузку. Одноклассники решили, что это Даша их выдала, так как в тот день её видели в школе.       — Всё, уродина, тебе не жить, — сказала ей Марго после уроков.       — А это не тебе решать, — ответила Даша.       — Это решать нам всем, — одноклассники окружили её.       — Да что вы ко мне пристали? Что я вам сделала? — спросила девочка, будучи не в силах сдержать слёзы. — Я никому ничего не сказала, она сама догадалась. Я никому не сделала ничего плохого.       — А всё дело в твоём существовании. Ты чокнутая. Ты всем мешаешь. Без тебя намного лучше. Нам не нужны асоциальные личности, которые идут против всех.       — Все люди разные, я такая, какая есть. Что вы от меня хотите?       — Мы хотим, чтобы ты сдохла.       — Что? — ей показалось, что она задыхается, так ей ещё не говорили.       — От этого всем будет лучше, поверь. И нам, и тебе. Ты жалкая. Не нужна никому, ходишь везде за ручку с родителями, как первоклассница. У тебя нет друзей, тебя все ненавидят, боишься всего на свете. На тебя даже смешно смотреть, такая вся забитая, как мешком стукнутая. Задумайся над этим.       Даша потрясённо молчала.       «А ведь они правы. Это всё так».       Видя её потрясение, мучители продолжали издеваться:       — Подумай над этим, реши всё сама. Если же нет, то мы поможем.       Девочка развернулась и побежала к выходу, не в силах больше это слушать. Они смеялись ей вслед. Кто-то бросил ей в голову булку с сыром… Ей уже было всё равно. Ей ни до чего уже не было дела. Она давно к этому шла. Всё вполне логично. Нет, это не то, что она их послушается, просто она уже давно так решила. Родители в этот день провожали Нину в аэропорт и велели ей подождать их после школы. Она этого делать, конечно, не собиралась. Она быстро шла по улице, боясь передумать. Надо же, мама всю жизнь волновалась, как бы чего не случилось, в вате её держала. Глаз не спускала. Боялась потерять будущего ценного учёного. А стоило ей отвлечься на минуту, на другую дочь, как она и потеряет ту, на кого возлагает столько надежд.       Вот она проходит красивый центральный район. Шикарные дома, каких у неё никогда не было и уже не будет. Красиво одетые богатые дети удивлённо смотрят ей вслед. Конечно, здесь все свои и не привыкли к чужим, и странная рыдающая девочка в простом белом платье вызывает недоумение. Тем более, что дети на этой улице не ходят пешком на дальние расстояния. Они ездят на машинах с частным водителем. Даше уже было неважно их мнение.       «Пусть думают, что хотят. Скорее бы дойти до моста. Чтобы никто больше не помешал. Вот подъездная аллея, ведущая к дому Эдварда. Он сейчас в аэропорту, провожает Нину. Они помирились. Интересно, какой у него дом, отсюда не видно. Я никогда этого не узнаю. Вот если бы Эдвард увидел меня. На мосту. Что бы он сказал? Наверное, ничего. Все ясно дали понять, что я ненужное, никчёмное существо, до которого никому нет дела. А всё же обидно. Было бы намного лучше, если бы они все смотрели. Родители, сестра, Эдвард. Если бы они видели, как красиво я перегнусь через перила моста, наклоняясь всё ближе к притягательной воде. О чём бы они подумали в этот момент? Пожалели бы или нет? Я бы думала только о них и больше ни о ком».       Вот, наконец, и мост. Даша медленно и, как ей казалось, торжественно дошла до середины, там, где река глубже всего. Перелезла через перила. Посмотрела вниз.       «Ого, как высоко, даже голова кружится. Меня все ненавидят. Я странная, ненормальная, чокнутая, не такая, как все. Родители меня не любят, сестра презирает и стыдится. Эдвард… Для него я и не существую, он любит Нину. Сейчас они прощаются в аэропорту и, наверное, целуются на прощание. А через несколько лет поженятся. Нина всегда так говорила. И родители с ней, все сейчас с Ниной. Она в центре внимания, она будущая звезда. А я никому не нужна. Серая мышка, никчёмность. Невидимка, которая только всем мешает. Все проходят мимо, кто-нибудь хоть раз поговорил со мной? Спросили, что я хочу, о чём думаю? Нравится ли мне такая жизнь? Нет, конечно, я лишняя в обществе, таких никто не любит. Меня никто не пожалеет. Они все там, с Ниной, только её они и любят».       Даша мстительно улыбнулась, представляя себе события ближайшего будущего. Ей даже стало легко и весело от таких мыслей. Вот родители, Нина и Эдвард разговаривают в аэропорту, все прощаются с Ниной, просят её чаще звонить им, не забывать их. Мама рыдает, обнимает любимую дочь, умоляет почаще приезжать домой.       — Ниночка, любимая доченька, как же мы будем жить без тебя. С нами остаётся только эта ненормальная Дашка, с ней так трудно, — наверняка скажет мама.       — Ниночка, хоть ты и не моя родная дочь, — скажет отец, — но ты для меня дороже родной дочери, не забывай меня.       — Нина, я буду ждать тебя, и когда приедешь, мы поженимся, — это скажет Эдвард.       И хотя все расстроены отъездом Нины, но они знают, что это не навсегда, и они её скоро увидят. Нина — девушка-идеал, которую все любят, и она всем важна, её все ждут.       И вот уже последние минуты перед отлётом. Они все снова обнимает Нину, она уходит, они машут ей… И вдруг по телевизору срочная новость: С моста спрыгнула девочка. Удалось установить, что это Даша Малинина…       — Не-е-е-е-е-е-ет!!! Как она могла? Мы же возлагали на неё столько надежд, — не поверят родители.       — Дашка, прости меня, это я виновата, я столько тебе всего наговорила, — скажет Нина.       Эдвард ничего не скажет, он перед ней ни в чём не виноват. Но может, он вспомнит эту несчастную, никому не нужную девочку и пожалеет её. Хотя вряд ли, не может же он жалеть всех несчастных девочек на свете. Но может, он хоть иногда будет вспоминать её.       Даша снова заплакала, хотя не хотела.       «Интересно, родные будут испытывать чувство вины? Вряд ли. Но так даже проще. Им всем лучше без меня. Сейчас, хватит тянуть».       Она посмотрела вниз, вода манила к себе, что-то шептала. Девочка склонилась ещё больше, чтобы расслышать.       «Река зовёт меня, скорее. Закрыть глаза, отпустить одну руку… Надо бы и вторую, но что-то стало страшно».       «Смелее, Дашенька, не бойся. Ты же никому не нужна. Тебя никто не вспомнит, никто не пожалеет. Все продолжат заниматься своими делами. Они этого и не заметят».       Она приготовилась отпустить вторую руку, стоя по ту сторону ограждения и удерживаясь только одной рукой. Слёзы текли по её щекам. Наклоняясь всё ниже, Даша начала медленно разжимать пальцы…