***
В тот день Эдвард получил диплом и после выпускного собирался вернуться на родину. Он был счастлив, потому что был близок к исполнению своей мечты. Решением семейного совета его избрали президентом, и ждали дома. За всё время учёбы не было дня, чтобы он не думал о Даше, о своём прекрасном ангеле. Она яркой звездой освещала его путь. Была главной мотивацией на успех. Он мечтал о том дне, когда они будут вместе, ни от кого не скрываясь. Когда никто не сможет навязать им своё мнение, потому что они смогут жить так, как захотят. И всем остальным придётся с этим смириться. Только он не знал, как это воспримет сама Даша. Для неё же не имели значения деньги и положение в обществе. С её анархическими принципами она бы лучше восприняла, если бы он отказался от всего и стал простым человеком. Но она не понимала, что деньги и власть дают неограниченную свободу. Эдвард не знал, сможет ли она понять это со временем. Вот что его беспокоило больше всего. Боялся, что она ему откажет из-за различия в политических взглядах. Он не знал, как убедит её в том, что это был единственный правильный выход в их ситуации. Более того, боялся, что она его забыла. Она была ещё ребёнком, а дети быстрее всё забывают. Возможно было, что она уже с кем-то встречается. Если так, то его жизнь больше не имела бы никакого смысла. Эдвард так и остался верен детской любви. Никогда не смотрел на других девушек, даже не думал о них. Его любовь была исключительно платонической. Никакой другой любви, кроме невинной детской, он ещё не испытывал. И, зная, что она ещё несовершеннолетняя, по-прежнему любил только её душу, не ожидая ничего взамен. Даша была для него богиней, высшим существом, которому следовало поклоняться. Он возвёл Дашу на пьедестал и считал, что никогда не сможет стать достойным её. Всё это время они не могли общаться, так как у Даши не было собственного телефона и соц-сетей, а домашний телефон контролировал отец. Когда Эдвард пытался ей позвонить, всегда отвечал её отец. В первый раз на просьбу позвать Дашу он просто бросил трубку. В другой раз потребовал, чтобы «маньяк-извращенец» больше не смел звонить его дочери. Больше звонить не имело смысла, профессор мог потребовать у Даши объяснений о том, кто ей звонит и откуда она его знает. А это могло грозить девочке большими неприятностями. Оставалось только ждать. Долгие, бесконечные годы без неё. Только мечта увидеть её снова придавала сил. Всё остальное не имело значения. Он чувствовал себя очень одиноким, поскольку раньше никогда надолго не уезжал в другую страну. Немного помогла однокурсница Эмма, с которой он подружился. Ей было тридцать пять лет, у неё был муж и двое детей, и она была очень заботливой. Эмма решила поддержать одинокого «мальчика-иностранца», и познакомила его со своей семьёй. Его приглашали на праздники, звали в поездки, знакомили с жизнью во Франции. Он очень привязался к своей «приёмной семье», даже рассказал им про Дашу. Он всё больше скучал по ней. Как-то раз даже спросил у Нины про сестру. Та очень разозлилась и сказала, что не хочет и слышать про эту идиотку, которая даже в Голливуде вела себя отвратительно. Так что от Нины ничего не удалось узнать. Он всё больше беспокоился о любимой. Что, если она так и не преодолела свои проблемы? А может быть… Об этом он не хотел думать, но всё на это указывало. Было трудно обманывать себя и винить во всём переходный возраст, в котором находилась Даша. Подростки так себя не вели. Да, многие были трудными подростками, но её поведение указывало на другое. Могло ли это быть психическим расстройством? Он старался не думать об этом. Ведь в таком случае она могла быть опасной для самой себя. Он много раз жалел, что оставил её, но по-другому было невозможно. После возвращения даже не поехал домой, а сразу из аэропорта к ней. Даже не думал о том, что скажут её родители, только бы её увидеть. Он помнил, что они договорились встретиться на балу, но не собирался ждать бала. Они не виделись вечность, кроме случайной короткой встречи в Париже, и мечтал немедленно увидеть её. Он чувствовал странную тревогу и сам не знал почему. Как будто случилось что-то страшное. Но ведь с ней всё в порядке, иначе Нина бы сообщила. А если нет? Он уже не мог дышать от паники, скорее бы её увидеть, узнать, что с ней всё хорошо. Забрать её оттуда и больше никогда не отпускать. Никто ничего не скажет, пусть только попробуют. Дверь открыл её отец. — А Даши нет,она учится в другой стране. Где? В Бразилии. И убедительно прошу оставить её в покое. Я решаю, с кем она может общаться, а с кем нет. Нет, больше ничего не могу сказать. А мне неважно, кто ты такой, она моя дочь, и я за неё отвечаю. А будешь её искать, подам в суд за преследование, это не пойдёт на пользу твоей политической карьере, — вежливо ответил профессор Малинин. Невозможно было представить его разочарование. Он так мечтал увидеть любимую. Но, тем не менее, Эдвард сам не знал, почему не стал искать её. Нет, конечно, он не испугался пустых угроз её отца, кто бы стал его слушать? Просто не хотел ни на чём настаивать и давить на неё. Это же был её выбор — ехать учиться в Бразилию. Только зачем ей это нужно, и вернётся ли она? Эдвард решил дождаться её возвращения, чтобы официально сделать предложение. Надеялся, что она помнит про бал и к тому времени вернётся. Поэтому в ожидании решил сосредоточиться на работе. Если бы он только знал, что произошло с ней на самом деле и что скрывают её родители, то не был бы так спокоен.Часть 14 Искажённая реальность
6 марта 2023 г. в 03:04
Следующие несколько дней после встречи Даша пребывала в состоянии эйфории. То, что среди толпы врагов у неё оказался друг, казалось, полностью перевернуло её жизнь. Он поддержал её и помог ей поверить в собственные силы. Теперь она была счастлива. Кроме того, он действительно помог решить её проблемы со школой.
Через несколько дней директор школы предложил Дашиным родителям перевести её на домашнее обучение, объяснив это тем, что уровень её знаний намного превосходит школьную программу. Даша была этому рада, она не смогла бы вернуться в школу после всего, что произошло. Теперь она могла изучать только интересующие её предметы и готовиться к поступлению в университет. А для общения психолог предложил родителям записать её на какие-нибудь курсы. Девочка выбрала уроки танцев. Это шокировало её отца, который такого не ожидал. Но у Даши появилась мечта. Для этого ей нужно было научиться танцевать.
В день, когда её забрали из школы, она была в эйфории. В первый раз она шла по школе без страха. Было ли дело в том, что она знала, что больше сюда не вернётся, а может, после общения с Эдвардом. Она знала, что бывают люди, дружба с которыми даёт силы и уверенность в себе.
Она как раз шла мимо своего класса, когда услышала испуганные голоса бывших одноклассников.
— Что случилось? — спросила она одну из девочек в коридоре.
— А ты не слышала? — радостно сказала одноклассница, спеша поделиться сплетней. — У Марго и её друзей случился нервный срыв. Они сейчас в больнице. Говорят, их могут отправить в психушку.
Даша удивилась радостному тону одноклассницы. Неужели это из-за несчастья Марго и её друзей? Какие же все лицемеры, ещё недавно никто в классе не мог сделать и шагу без одобрения королевы класса, а сейчас смеются над ней. Насколько же изменчиво мнение толпы.
— А из-за чего, они не сказали? — стараясь казаться равнодушной, спросила Даша.
— Да, представляешь, они совсем больные на голову, — смеясь, сказала девочка, — утверждают, что стали жертвами чего-то паранормального.
— Не может быть, — «не поверила» Даша, — это же невозможно. А что именно было паранормального?
— Вот-вот, прикинь, какие они психи. Конечно, ничего не было. Они сами почти ничего не помнят. Только вроде увидели какого-то парня, а дальше провал в памяти.
— А что за парень? — с лёгкой тревогой спросила Даша.
— Они сами не знают. Утверждают, что какой-то тёмный маг.
Даша не выдержала и рассмеялась.
— Но они же не существуют.
— Конечно, это абсурд. Но они говорят, что у него сверхспособности, и он пытался им как-то навредить. Насылал на них видения, галлюцинации. Они мало что запомнили. Даже не смогли описать того парня. Только Марго утверждает, что он показался ей очень красивым. Вроде как джедай из третьего эпизода Звёздных войн. Это что же она курила, если ей джедаи мерещатся?
Даша внутренне поморщилась из-за того, что Марго запомнила, что парень был красивый. Она почувствовала раздражение, как будто бывшая королева класса как-то претендовала на него.
— Так они наркоманы? — удивилась Даша. — Что же, это всё объясняет.
— Сейчас все так думают, потому что другого объяснения нет. Их исключат из школы. Наркоманы здесь никому не нужны.
— Обалдеть, — тихонько сказала сама себе Даша, — надо же, как всё получилось.
Она попрощалась с бывшей одноклассницей и пошла домой.
Даша чувствовала себя абсолютно счастливой. Она была отомщена. Её враги получили по заслугам. Всё, что с ней происходило в эти дни, казалось сказкой. Она боялась только, что эта сказка закончится. Или она проснётся и окажется, что это был сон. Но кольцо, с которым она не расставалась, каждый раз напоминало ей о том, что это правда.
Поскольку Эдвард оказался единственным человеком, который поддержал её, девочка очень сильно привязалась к нему. Она ещё не могла понять своих чувств. Но понимала, что он стал для неё самым дорогим человеком. Мысли о любимом принимали у неё навязчивый характер. Пытаясь разобраться в себе, она начала изучать психологию и определила, что у неё эмоциональная зависимость от любви. Если в книгах это казалось милым и даже смешным, то в жизни это вовсе не выглядело мило или романтично. Даша думала о нём целыми днями, с трудом могла на чём-то сосредоточиться. Ей хотелось знать, что он делает, с кем общается, как живёт. Она понимала, что это невероятно глупо, так как у него своя жизнь. И в этой жизни нет места для неё. Он каждый день общается с людьми, у него много знакомых, совсем другая жизнь, не такая, как у неё. Но Даше это было неважно. Она мечтала увидеть его, хотела, чтобы он никогда не дружил ни с кем, кроме неё. Не общался с другими людьми, особенно с девушками. День за днём её любовь, а точнее зависимость от любви, становилась всё сильнее. Она ревновала его ко всем реальным и воображаемым людям, с которыми он общался. Даже к его семье. Она понимала, что это неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Она жила этой любовью. Не имея возможности видеться с ним, она мысленно общалась с ним, рассказывала ему о своей жизни. Понимала, что это смешно и, возможно, он даже не вспоминает о ней. Он же в Париже, а там так интересно. Учёба, друзья, развлечения. Естественно, и девушки. По-другому и не может быть, ему ведь уже восемнадцать. Даша порой ловила себя на мысли, что с удовольствием задушила бы всех девушек, с которыми он общается, и его самого заодно. Ей тут же становилось страшно от своих мыслей, но она ничего не могла с собой поделать. Она знала, что им никогда не быть вместе, но не была уверена, что сможет пережить это. Она боялась себя, своих эмоций, мыслей и некоторых поступков. Например, она не была уверена, что если узнает о том, что у него есть девушка, то сможет сдержаться и не убить обоих. При этом она сама себя не узнавала. Не зря её отец всегда говорил, что «любовь», а точнее биохимические реакции мозга — это самая большая опасность. Человек с нестабильной психикой способен на любой поступок в таком состоянии. Даша вспомнила историю про лётчика, у которого была зависимость от любви. Когда его бросила любимая девушка, он направил в землю самолёт с двумя сотнями пассажиров. Самое ужасное заключалось в том, что она его понимала. Понимала чувства, которые он испытывал, его нежелание жить без любимой. Правда, она осуждала убийство невинных людей. Но кто знал, что у него произойдёт кризис именно в момент полёта.
К её собственному удивлению, у неё неожиданно появилась подруга. Однажды Даша возвращалась с занятий. Возле её дома на скамейке сидела какая-то девушка и плакала. Даша удивилась и подошла к ней.
— С вами всё в порядке? — спросила она, понимая, что это звучит глупо.
Конечно, не в порядке, если девушка плачет. Но Даша не знала, как правильно заводить разговор с незнакомыми людьми. А пройти мимо плачущей девушки она не могла. Она сама помнила, какого это когда тебе плохо, а все равнодушно проходят мимо. Девушка подняла заплаканное лицо, и Даша узнала её.
— Лиза? — удивилась она.
Это была та самая Лиза, подруга Нины, из-за которой они тогда поссорились в парке. Но почему она оказалась здесь?
— Привет, Даша, — ответила Лиза, — у меня проблема. Я пришла к Нине по привычке. И только потом вспомнила, что она в Голливуде.
— Так позвони ей. Расскажи о своей проблеме, она что-нибудь посоветует. Вы же подруги, — сказала Даша.
— Ты соображаешь, что говоришь? Позвонить звезде в Голливуд! Смешнее ничего не придумаешь. Мы уже давно не общаемся, она меня сразу забыла. Я и её номера не знаю.
Даше стало грустно. Это было правдой. Став звездой, Нина, казалось, забыла о своём прошлом. Она почти не звонила домой, ей самой было невозможно дозвониться. Всегда отвечал пресс-секретарь, потому что Нина была слишком занята. У неё не было времени даже на свою семью, что уж говорить о подругах. Даша подозревала, что это отговорки. Нина всё равно могла бы найти хоть несколько минут на разговор. Просто она их забыла и не хочет вспоминать. Ей нравится её новая жизнь, а семья больше не нужна. Даша не заметила, как тоже заплакала.
— Ты чего это? — удивилась Лиза.
— Она нас бросила, — сквозь слёзы ответила Даша, — говорила, что очень любит, а сама не звонит, не пишет, не приезжает. Мы её теперь только в кино видим. Я даже стала смотреть фильмы, хотя раньше не очень любила. Всё только бы её увидеть. Я так скучаю.
И неожиданно для самих себя они обнялись и уже плакали вместе.
— Даша, мне так жаль. Кто бы мог подумать, что Нина окажется такой стервой? Хотя она всегда была слишком амбициозной и держалась, как королева. Но всё же не до такой степени. А на самом деле оказалась лживой лицемеркой, — со злостью сказала Лиза, — есть такие люди. Добьются чего-то и сразу задирают голову. Типа, смотрите на меня, я круче всех, а вы все ничтожества.
— Мы вообще-то говорим о моей сестре, — возмутилась Даша, — да, она ведёт себя… Неправильно и некрасиво. Но я люблю её.
— Добрая ты, — вздохнула Лиза, — я бы так не смогла.
— Слава, известность — всё это очень меняет человека. Мы её обвиняем, а ведь не знаем, как бы сами повели себя в такой ситуации, — подумав, сказала Даша, — вот ты, например, если бы стала звездой, как бы себя повела?
Лиза задумалась.
— Наверное, ты права. Но это очень обидно и грустно. Была у меня лучшая подруга, а теперь её нет. Она недостижимая звезда. И мне не с кем поговорить, посоветоваться.
— Расскажи мне, — неожиданно для себя предложила Даша, — может, я смогу что-то посоветовать.
— Ты? — удивилась Лиза. — Но ты ещё слишком маленькая. Сколько тебе лет? Думаю, тебе ещё рано такое слушать.
— Мне почти четырнадцать. И хотя я многого не знаю о жизни, но разбираюсь в психологии.
— Ну ладно, — с сомнением протянула Лиза, — всё равно больше никому не могу это рассказать. Правда, придётся адаптировать историю для детской аудитории.
Даша недовольно поморщилась, но ничего не сказала.
— Так что у тебя случилось?
— Ты знаешь, у меня есть старшая сестра Лёля, ей двадцать лет. Она собирается выйти замуж за своего парня. Они вместе со школы. Лёля уверена, что это её настоящая единственная светлая, и ещё там какая-то любовь. В общем, как у всех влюблённых дурочек, для неё это свет в окошке. Она ради него, наверное, с обрыва спрыгнет.
— Романтично, — протянула Даша, — всем бы такую любовь.
— Да нет же, — раздражённо сказала Лиза, — на самом деле всё совсем не так.
— А как? Ты что-то знаешь?
— Да, знаю. Мы были на вечеринке, и я слишком много выпила. Никогда так раньше не пила, честно. Не знаю, что на меня нашло. Я ужасно себя чувствовала, ничего не соображала.
— Бедная, — Даша погладила её по плечу.
— Лёля попросила своего жениха отвезти меня домой, а сама решила остаться ещё, она так не пила. Она полностью доверяла своему жениху, а не надо было.
— Почему?
— Потому что он подлец и урод, — Лиза почти кричала.
— А что он сделал?
— Воспользовался тем, что я была пьяной и ничего не соображала.
— Как? Я не понимаю.
— Ну, он изменил моей сестре со мной.
Даша удивлённо посмотрела на Лизу.
— То есть ты целовалась с парнем сестры?
— Можно и так сказать, — усмехнулась Лиза, — всё равно больше ты ничего не поймёшь.
— Но это же… — Даша попыталась подобрать слова. — Это ужасно, непростительно. Просто кошмар.
— Вот такая реакция будет у любого, кто об этом узнает. Понимаешь? А особенно у моей сестры, она же его обожает. А я ни в чём не виновата. Только в том, что напилась. И смотри, до чего дошло, сижу тут и делюсь своими проблемами с ребёнком, как будто ты сможешь меня понять. Я же знаю, какая ты правильная. До сих пор помню, как ты тогда осудила меня за гелевый маникюр, а это уж похуже будет.
Даша молчала, обдумывая услышанное. Интересно, если бы у них с сестрой произошла подобная ситуация? Она бы возненавидела обоих и никогда бы не простила предателей. Но это в случае, если бы она узнала об этом. А если нет?
— Послушай меня, Лиза. Это просто совет. Моё мнение, которое ты можешь принять или нет — это уже твоё дело. Так вот, ты признаёшь, что совершила ошибку, которая может причинить боль твоей сестре?
— Да, это так.
— И ты согласна, что это была именно ошибка, повторять которую ты не собираешься?
— Конечно.
— Так вот, если ты совершила ошибку, после которой Лёля никогда тебя не простит, и вы станете врагами, ты ей ничего не расскажешь.
Лиза удивлённо посмотрела на Дашу, видимо, такого она от неё не ожидала.
— Но это же не честно.
— А кому будет легче от правды? Если ты знаешь, что это ошибка, и не собираешься её повторять, ты будешь это скрывать. А если она что-то заподозрит, то будешь всё отрицать. Ты должна сама поверить в то, что ничего не было. Зачем причинять боль любимым людям? Никто из нас не застрахован от ошибок. Но если они единичные, то не надо из-за одной ошибки разрушать всем жизнь. Пусть всё остаётся как есть. Иногда лучше не знать правду, чем страдать от боли.
Лиза была потрясена. Видимо, ей это не приходило в голову.
— Даша, а тебе действительно четырнадцать лет? Что-то мне не верится.
— Я вундеркинд, не забывай. И сейчас много изучаю психологию. Ну и ещё я как-то говорила с одним человеком. Он советовал никогда не признаваться в ошибках и всё отрицать. Если от этого всем будет лучше.
— Интересно, я так не думала. Ведь это нечестно. Получается, она мне верит, а я её обманываю.
— Ты раскаялась и знаешь, что такое больше не повторится. Так зачем вспоминать прошлое? Она больше никогда не сможет тебе доверять. Разве ты не знаешь, что потерянное доверие не вернуть? Даже если извиняться каждую минуту. Нет, ни в коем случае нельзя, чтобы Лёля узнала.
— А как же быть с её женихом-предателем? Она же ему верит, — с сомнением спросила Лиза.
— Если он действительно такой, то она со временем сама об этом узнает. Поймёт, что это не её человек, но без твоего участия, пусть сама осознает.
— Спасибо, Даша, что бы я без тебя делала?
— Всегда то пожалуйста.
После этого они подружились.
Так прошло несколько лет. Она училась на подготовительных курсах, собиралась поступить в университет. Они с Лизой ходили на уроки танцев. Даша всё мечтала танцевать вальс с Эдвардом на балу. Правда, родители всё ещё очень сильно контролировали её, но она надеялась, что с возрастом это пройдёт.
Однако по мере взросления Даша замечала в себе больше странностей. У неё всё чаще случались перепады настроения, появлялись тревожные мысли. Она плохо спала, мало ела, чувствовала себя очень усталой. У неё часто бывали депрессии, когда она не могла ничего делать. Всё это сменялось периодами активности, когда она испытывала беспричинную радость, была весёлой, непрерывно смеялась, испытывала эйфорию. Затем ей снились странные сны. Снились Нина, Эдвард, она сама, кровь на белом платье. Дашу пугали эти сны. Она не понимала, что это значило. Её подсознание подсказывало ей, что они принесут ей боль? Причём тут кровь? Кто-то из них её ранит? Но зачем? Или в переносном смысле, потому что они её предадут? Скорее всего, последнее.
При этом все, кто её знал, считали её непосредственной, доброй и отзывчивой девочкой. Она всегда готова была прийти всем на помощь. В ней не было ненависти к окружающим, какая бывает у многих жертв школьной травли. Наоборот, ей хотелось помогать другим. Она мечтала приносить пользу людям, сделать что-то хорошее, например, научное открытие, которое бы принесло пользу людям. Она проводила много времени в лаборатории с родителями, присматривалась к их работе, помогала им. В такие минуты она считала себя сверхчеловеком, была уверена в своих силах.
Коллеги родителей даже завидовали им из-за такой идеальной дочери. Где ещё найдёшь подростка, который вместо вечеринок, друзей и шоппинга предпочитает проводить время с родителями в лаборатории. Никто только не догадывался о том, что дома у девочки часто случаются истерики и нервные срывы. Она сама не могла понять, отчего это происходило, внешне всё казалось нормальным.
Ещё она часто думала о приглашении на бал. Даша пыталась убедить себя, что Эдвард на самом деле пригласил её, и это не было шуткой. Но логически она понимала, что такое невозможно. Не мог же он всерьёз позвать её на такое важное мероприятие. Туда допускали только девушек из высшего общества, к которым она не имела никакого отношения. А то, что он её пригласил. Мало ли кто кого приглашает. Вот Нина всё звала их в гости, даже умоляла приехать, и что из этого вышло. Лучше и не вспоминать.
Через три года после отъезда Нины, когда та уже стала успешной актрисой, они решили навестить её. У Нины уже был большой красивый дом в Лос-Анджелесе. До этого Даша видела такие только на фотографиях. Естественно, у Нины всё было, как полагается звезде её уровня. Машина с водителем, охранник, повар, уборщица. То есть все внешние атрибуты присутствовали. Но как же изменилась сама Нина. Это была уже не милая девушка, а заносчивая стерва с манией величия. Она общалась с ними свысока, как будто делала им одолжение. Разговаривала как-то снисходительно. И она почти не проводила время с семьёй. После работы шла на вечеринки с другими актёрами. То есть всем своим видом и поведением демонстрировала семье полное пренебрежение. Как будто хотела показать, насколько они теперь разные и между ними не может быть ничего общего. Дашу это сильно расстроило, и она удивилась, зачем Нина вообще позвала их в гости. Потом она поняла, что это было сделано вовсе не из родственных чувств. Просто Нина хотела похвастаться перед ними своим успехом. Показать, чего она добилась. Сестра изо всех сил хвасталась домом, машиной, шикарной одеждой. Она водила их в дорогие рестораны. И всё это, чтобы показать, насколько она стала успешной и богатой. Все её действия были направлены на то, чтобы вызвать зависть и восхищение. Даше было очень обидно, но она старалась этого не показывать. Нина так и не дождалась от неё никаких эмоций. При этом со своими друзьями Нина их не знакомила, в свою жизнь не пускала. Даша много раз пожалела, что они с мамой приехали. Ей было очень больно, что сестра стала другим человеком. Она очень хотела вызвать в ней хоть какие-то человеческие чувства.
За несколько дней до отъезда Даша уговорила Нину немного погулять с ней по городу пешком, без машины, с водителем. Пока они шли по улицам, каждый прохожий смотрел на Нину, ей вслед оборачивались, её фотографировали. Даше было не по себе. Она уже жалела, что решила погулять, а не поехать на машине. Для скромной, робкой девушки такое внимание было ужасным. Даже если оно было направлено не на неё, а на сестру. Её раздражали фотографы, потому что она знала, что тоже попадала в кадр. Ещё не хватало, чтобы фотографии с ней попали в журналы или в соцсети. Тем более, что Нина никогда не рассказывала о семье на интервью.
«Интересно, что про меня подумают? Примут за служанку Нины?»
А вот сестру, похоже, всё устраивало. Она гордо шла по улице, наслаждаясь всеобщим вниманием.
— Нина, тебя устраивает такая жизнь? — спросила Даша.
— Конечно, — Нина даже удивилась сути вопроса, — это всё мой мир. Я для этого рождена. И я на этом не остановлюсь, а пойду дальше.
— А чего тебе ещё не хватает? — удивилась Даша. — У тебя и так всё есть.
— Но мне хочется большего, — ответила Нина, — сама подумай, чего мне ещё не хватает.
Нина снисходительно посмотрела на неё. Даше стало не по себе от этого взгляда. Кажется, она начала понимать, о чём речь.
— Ты хочешь выйти замуж за миллионера?
— Не просто за миллионера, а за самого богатого из них. Думаю, ты догадываешься, кого я имею в виду, — злорадно сказала Нина и посмотрела на сестру в ожидании реакции.
Даша почувствовала, что её бросило в жар, стало трудно дышать. Но она не подала и виду, что как-то шокирована. Она осторожно прикоснулась к кольцу на пальце, это всегда её успокаивало.
— Кстати, ты что-нибудь о нём знаешь? — как можно равнодушнее спросила она. — Вы общаетесь?
— Да, он мне иногда звонит, — ответила Нина, — сейчас он встречается с однокурсницей Эммой. Это какая-то француженка. Дома на Виктории, по дворянским законам чести это запрещено до свадьбы, а в другой стране нормально. Там никто не обратит внимание.
Это был сокрушительный удар. Конечно, Даша всегда ожидала чего-то подобного, но всё надеялась, что это не произойдёт.
— Что? — кажется, в этот раз Даше не удалось скрыть свои эмоции. — Ты всё врёшь.
Брови Нины взлетели вверх. Она с показным удивлением посмотрела на Дашу.
— Мелкая, что это за выражения? Ты не должна так говорить. Тебе-то какое дело до того, с кем он встречается?
Даша попыталась взять себя в руки. Хотя внутри у неё всё оборвалось.
— Просто… Я подумала, как ты хочешь выйти за него замуж, если у него есть девушка? — с трудом спросила Даша.
Нина расхохоталась.
— Так ты обо мне заботишься? Ничего, не беспокойся. Я не собираюсь замуж в девятнадцать лет. Чуть позже. Когда придёт время, я добьюсь, что этой девушки не будет. Как ты понимаешь, я лучше любой француженки. Для него это просто развлечение. Ну, ты же понимаешь, в его возрасте так бывает, — Нина откровенно издевалась над сестрой, наслаждаясь её реакцией.
Даша уже чуть не плакала.
— А тебе ничего? Ты разве не ревнуешь?
— Ещё чего, я же не люблю его. То есть я люблю только его деньги. Вот если бы он давал ей деньги, я бы ревновала. А так мне пока нет дела, с кем он… — она резко замолчала, чтобы не произносить это при сестре, которую ещё считала маленьким ребёнком.
Но Даша поняла, что она имела в виду. Она всё узнала об отношениях от Лизы, которая ей многое рассказала. Ей казалось, что её разрывает от невыносимой боли. Как будто у неё в груди пробили дыру.
«Вот он, оказывается, какой подлец и предатель. Хотя, чего ещё можно было ожидать?»
— Нина, почему ты так изменилась? Я тебя совсем не узнаю. Мне кажется, что между нами каменная стена. Ты не замечаешь нас с мамой. Как будто мы для тебя чужие люди, — в голосе Даши слышались слёзы, как бы она ни пыталась их скрыть.
Нина же осталась безучастной, как будто и не слушала её.
— Не понимаю сути твоих претензий, мелкая, — равнодушно ответила она, — я же звезда и веду себя соответственно моему статусу. Или ты думала, что я останусь такой, как раньше? И потом, я же вас пригласила, потратила на вас своё время. Ты должна это ценить.
— Большое спасибо, звезда, что уделила нам секунду твоего драгоценного времени. Я это очень ценю, — Даша надеялась, что это прозвучит иронично, а не жалко.
Но, похоже, Нине было всё равно.
— Вот и отлично, надеюсь, мы во всём разобрались.
Даша не выдержала.
— Ты правда не понимаешь? Мы же теперь как чужие люди. Ты не интересуешься моей жизнью, ничего не рассказываешь о себе.
— Как это не рассказываю? Только и говорю о съёмках.
— Вот именно о съёмках! И ничего о себе. О том, что ты испытываешь на самом деле. О своих эмоциях, о том, что у тебя в душе. Ничего этого нет. Ты, как будто стала совсем пустая внутри. А взгляд у тебя такой холодный, что мне страшно на тебя смотреть. Как будто твоё сознание не здесь, а где-то далеко, и осталась одна бездушная оболочка. Я зову тебя, но не слышу ответа, как будто кричу через стенку бункера. Настоящей тебя здесь нет, и я не знаю, где ты.
Она вложила в этот монолог всю скопившуюся в ней боль, но сестра только рассмеялась.
— Какие красивые слова. Но ты зря стараешься, мелкая. Возврата к прошлому не будет. Я иду вперёд, к своим целям. И не могу оставаться милой девушкой, тогда я ничего не добьюсь, а для меня нет ничего важнее успеха. И ты должна или принять, что теперь так будет всегда, или можешь больше со мной не общаться. Это твоё дело.
— Значит, семья для тебя действительно больше не важна? И ты пригласила нас только чтобы похвастаться своим успехом? — в отчаянии спросила Даша.
— Можешь думать, как хочешь, — равнодушно ответила Нина.
Даша поняла, что сестра непробиваема. Её не переубедить. Мама была права, не нужно было отпускать её сюда. Голливуд испортил её любимую сестру. Она как будто стала киборгом. Внешне по-прежнему Нина, а внутри вместо живого человека — компьютерная схема. И запрограммирована только на успех. Для чувств и эмоций в этой программе ничего не предусмотрено. Даша сама не поняла, откуда взяла такое сравнение, но ей вдруг показалось, что так оно и есть на самом деле.
Ей стало страшно, в горле появился комок, мешающий дышать. Она попыталась вдохнуть, но не смогла. Голова закружилась, сознание помутилось. Она резко остановилась, чувствуя, что задыхается. Нина удивлённо оглянулась на неё. Даша закричала. Потом села на землю, свернувшись в клубок. Единственное, что её волновало в этот момент, это возможность вдохнуть хоть немного воздуха, но она не могла, паника накрыла её целиком. Ничего уже не соображая, она кричала и задыхалась. Вокруг них начала собираться толпа. Фотографы начали радостно снимать эту сцену. Нина не знала, куда ей деваться. Сделать вид, что она тут не причём, или попытаться что-то сделать. Она растерянно смотрела на сестру, не приближаясь к ней. По-видимому, она в который раз думала о том, что сестра позорит её.
— Пустите меня, я врач, — сказал какой-то мужчина, подходя к ним.
Его пропустили, и он склонился над Дашей, осматривая её.
— У неё паническая атака, — наконец выяснил он, — с кем она?
Все молчали, и Нина тоже. Она смотрела на сестру с отвращением.
— Дыши, девочка, всё в порядке. У тебя нет никаких проблем с лёгкими, просто ты чего-то напугалась. Так бывает от страха, — пытался он убедить Дашу, — у тебя есть телефон родителей? Надо попросить их забрать тебя. А вы лучше разойдитесь, ей нужен свежий воздух, — попросил он людей.
Кто-то послушался. Другие остались, чтобы не терять возможность фотографировать звезду. Нина по-прежнему была в ступоре. Врач постепенно смог успокоить Дашу и взял у неё номер матери, сообщив ей, куда подъехать за дочерью.
Потом, конечно, был скандал.
— Нина, как ты могла бросить сестру в таком состоянии? — кричала мама.
Нина же была в ярости и не чувствовала себя виноватой.
— Как вы все могли скрыть от меня, что она такая ненормальная? Эта дура меня опозорила, что теперь люди скажут? Представляешь, завтра покажут снимки: Звезда Нина замечена в компании какой-то неадекватной девицы. Да если бы я знала, что так будет, я бы никогда вас не позвала. Она могла мне весь образ испортить, — орала в ответ Нина.
— Прекрасно, больше мы не приедем!
— Вот и отлично. Буду очень рада! Пусть, наконец, научится вести себя прилично. Я в пятнадцать лет уже была как взрослая.
После этого они уехали и больше не приезжали к Нине.
Даша всё больше понимала, что зависима от любви. Ей казалось, что только любовь даёт ей силы жить. Она непрерывно думала о своём любимом. Если в начале это была просто детская влюблённость, через несколько лет это чувство превратилось в настоящую любовь. В шестнадцать лет Даша уже жила только этим чувством. Она не могла избавиться от этой зависимости, которая завладела всем её существом. Она думала только о нём, ждала его, мечтала о том, как пройдёт их встреча.
Она понимала, что всё это иллюзии, но ничего не могла с собой поделать. Она знала, что он давно о ней не думает. Нина же сказала, что он встречается с какой-то Эммой. Другая девушка могла бы принять это менее болезненно. Ведь это было вполне логично. Он намного старше, он уже взрослый, а она ещё подросток. Не будет же он ждать её столько лет и не встречаться с девушками, даже если и считает её какой-то особенной. Всё равно все парни одинаковые. Но она была собственницей. При мысли о том, что её любимый с другой девушкой, она впадала в ярость. Ей хотелось убить обоих. Или себя. Терпеть эту боль было невыносимо.
Даша сильно изменилась, стала очень красивой. На неё смотрели все парни вокруг. Она не смотрела ни на кого. Для неё существовал только один человек. Невозможность видеть любимого сводила её с ума. Иногда она хотела всё бросить и сбежать в Париж, искать его. Но понимала, что никто её туда не отпустит. Она никогда не расставалась с кольцом, которое напоминало ей о нём. Она идеализировала его. Он казался ей самым добрым, заботливым, милым, романтичным. По-другому и не могло быть, он же её спас, поддержал, помог справиться с проблемами. Поэтому он стал для неё человеком, который, как ей казалось, должен был и дальше, как по волшебству, решать все её проблемы, помогать, поддерживать, внимательно слушать. В общем, как психолог, друг, куратор и любимый в одном лице. Почему он должен всё для неё делать, тогда как у него была и своя жизнь тоже, об этом Даша не думала. Она хотела, чтобы его мир состоял из неё одной, и больше там никого и ничего не было. Единственным недостатком, по мнению Даши, были его деньги и власть. Она считала, что это портит людей. Нина оказалась идеальным тому примером. Поэтому Даша мечтала, чтобы он потерял деньги, не имел власти. Стал бы обычным человеком, как она. И чтобы ничего не мешало бы им быть вместе. Но она понимала, что пока они из разных миров, у них ничего не получится. Тем не менее, глядя на кольцо, она мечтала о его возвращении и приглашении на бал.
«Эдвард, любимый, где же ты? Мне очень плохо без тебя. Как будто я не могу полноценно дышать. Я не чувствую себя целой. Вдали от тебя я не могу быть собой, ты нужен мне. Возвращайся скорее, моя любовь», — думала Даша каждый день.
Она сходила с ума, считала месяцы, дни до его возвращения.
Но однажды всё изменилось. После новости, которую узнала Даша, она больше не имела никакого права думать о нём. Не могла иметь с ним ничего общего.
Однажды ночью Даша встала попить воды и услышала разговор родителей. Она понимала, что нельзя подслушивать, и уже хотела вернуться в свою комнату, но притормозила, услышав своё имя.
— Она становится старше, и нам всё труднее скрывать это. Когда-нибудь она окажется в обществе. Мы не сможем вечно держать её дома, — сказала мама.
Так о чём это она вообще? Даша прислушалась.
— Придётся оставить всё как есть. Мы не можем рисковать. Она непредсказуема. Мы всегда должны быть рядом, — ответил отец.
Да о чём они говорят?
— Мы не можем лишить её нормальной жизни. Она и так многое упустила, а ведь она захочет жить полноценной жизнью. Мы не можем лишить её всего. Мы и так виноваты в том, что она родилась такой.
— Катя, мы должны. Ничего не изменится. Когда она начнёт работать в институте, мы всегда будем рядом. А больше ничего и не надо. Всё будет в порядке.
— А если всё пойдёт не по плану? Мало ли что? Она может влюбиться, захочет замуж.
— Это исключено. Она для этого очень инфантильная. От нас ни на шаг не отойдёт. Будет бояться реального мира.
— Но мы её многого лишаем.
— Ты понимаешь, что это для всеобщего блага. Представляешь, если что-то выйдет из-под контроля. Она может пострадать. Ей могут навредить. Или она сама это сделает. Не говоря уже о том, что если кто-то здесь узнает правду, нас прогонят. Ты же помнишь, что это было одним из правил при въезде на остров. Мы нарушили правила. Скрыли от них правду. Помнишь, как мы боялись, что Нина дружила с этим мальчишкой? Если бы он что-то заподозрил насчёт Даши и рассказал об этом родителям, нас бы депортировали или посадили за нарушение закона. Не представляю, чтобы тогда было. Даже лучше, что Нина уехала, и он к нам больше не приходит.
— Ты так об этом говоришь, как будто это конец света. А ведь она гений. Так бывает. Они бы нас поняли.
— Нет, Кать, не думаю, что поняли бы. Нашли бы других учёных без гениальных детей.
— Ты преувеличиваешь. Она всего лишь ребёнок, подросток. Какая от неё угроза?
Этого Даша уже никак не могла понять.
«Что они скрывают от меня, что скрывают от всех? Что-то, связанное со мной? Почему общение с Эдвардом могло быть опасным для нашей семьи?»
Она решительно открыла дверь комнаты родителей и вошла.
— Даша, — в ужасе вскрикнула мама, — ты не спишь?
— Что вы скрываете? — спросила девушка. — Что со мной не так?
— Даша, ты всё неправильно поняла. Мы ничего не скрываем.
— Не оправдывайтесь. Я всё слышала. Почему я опасна? Вы скрываете от всех какую-то тайну, связанную со мной? Насколько это страшно, если вы боитесь, что из-за меня вас отсюда выгонят?
— Всё не так страшно, малыш. Мы просто хотим уберечь тебя от людей и от самой себя. Но при этом мы тебя очень любим. Ты наш гений и самое лучшее, что есть в нашей жизни. Для нас с папой ты любимая малышка. Независимо ни от чего. Ты наш дар судьбы. Не зря мы назвали тебя Дарина.
— Как пафосно! Это всё слова. А я требую ответа, — она уже кричала.
Мама отошла назад.
— Даша, тихо, не нервничай. Тебе надо быть спокойной.
Даше стало трудно дышать.
«Сколько можно?»
— Я требую правды! — завизжала она.
— Только успокойся, милая. Ты немного больна. Совсем чуть-чуть. Это бывает у гениев. Ничего страшного.
Ощущение, что мир вокруг рушится.
— Что у меня? Аутизм? Шизофрения?
— Биполярное расстройство.
Теперь всё выяснилось. Вот, оказывается, в чём было дело. Биполярное расстройство! Конечно, Даша знала, что это такое. Но связать это с собой никак не могла. Поэтому у неё были у неё депрессии, суицидальные мысли, перепады настроения и даже патологическая зависимость от любви. Она не знала, как ей жить с этим. Это оказалось так страшно. Она не такая, как все, неполноценная, сумасшедшая. Она угроза для общества.
Какими смешными казались теперь Даше её мечты. Конечно, у Эдварда своя жизнь, в которой ей с её биполяркой нет места. Глупо было даже думать о том, что он откажется от всего и всё бросит ради неё. Как и для Нины, для него деньги на первом месте. Понятно, что тогда он просто пожалел её и не на что надеяться. Родители объяснили, что одним из правил для въезда на остров было отсутствие психических заболеваний. Но у четырёхлетнего ребёнка почти невозможно определить биполярное расстройство, так как первые признаки обычно проявляются в подростковом возрасте. Правда, родители с детства подозревали, что так и будет, и скрывали это от всех. Но если об этом кто-то узнает, их просто депортируют за нарушение правил. Поэтому надо и дальше от всех скрывать.
«А это значит: никакого общения с Эдвардом. Никогда. Ещё повезло, что он в прошлый раз ни о чём не догадался», — подумала Даша.
Она была в шоке оттого, какому риску подвергла тогда своих родителей. Из-за неё они могли потерять всё. Но с другой стороны, почему от неё это скрывали? Если бы сказали сразу, она вела бы себя осторожнее.
На следующий день родители ушли на работу. Даша не пошла на уроки танцев. Она погрузилась в свои нерадостные мысли. Зачем ей это? Всё равно она никогда не попадёт на бал. И никогда не будет с любимым. А что её ждёт в будущем? Только работа в лаборатории с родителями. И вечно скрываться от всех. Ожидание перепадов настроения, депрессии. У неё никогда не будет нормальной жизни. Она всё видит в искажённой реальности. Ей не жить в обществе. А зачем ей так жить? Разве это жизнь? Почему в обществе человек, не похожий на других, становится изгоем? Почему нельзя нормально жить с биполярным расстройством? «Всем сообщить: да, у меня этот синдром, но я не хуже вас. Я не изгой, я человек, такой же, как и вы. Я тоже достойна счастья. Я не желаю зла никому из вас, это вы меня обижаете за то, что от вас отличаюсь».
Но она же ни в чём не виновата. Она не выбрала родиться особенной. Так получилось. Почему же она не имеет права на нормальную жизнь? А ведь ничем не хуже других.
Даша пыталась успокоиться, подумать о чём-то другом, но у неё не получалось. Она по-прежнему никому не нужна. Кроме родителей, которым нужен ценный работник в институте. Сестре она тем более не нужна. Даша даже рассмеялась, представив реакцию Нины, если та узнает про бопилярку. Эта жестокая стерва будет в шоке. Ведь это удар по её драгоценному имиджу.
«Даша, какой ужас, только психов мне в семье не хватало. Какой позор. А если журналисты узнают? Весь мир узнает, что у самой великой звезды сестра психически больная. Это погубит мою репутацию. Я потеряю фанатов. И Эдвард на мне не женится. Нет, Даша, я думаю, мне надо отказаться от семьи. Никто не узнает, что мы родственники». Даша как наяву услышала противный капризный голос Нины.
Конечно, от неё все откажутся. Хотя она и так никому не нужна, а сейчас тем более не будет никому нужна.
Сначала она безучастно смотрела в стену. Сначала не испытывала эмоций. Но вскоре сильнейшая боль сдавила грудь. Началась истерика. Она ходила по комнате, не понимая, что ей делать, она испытывала страшную боль. От этой боли следовало избавиться. Она не вполне понимала, что делает, знала только, что надо избавиться от боли.
Да, она обещала своему любимому никогда так не делать. Но что стоят эти обещания, если он её не помнит? У него там уже какая-то Эмма, а потом будет Нина или ещё кто-то. А у самой Даши нет больше смысла в жизни. В этом мире нет места для тех, кто «не такие». Кого называют психически больными. Этим людям запрещено всё. Им запрещена обычная жизнь, они не могут жить, как все, их избегают и ненавидят. Они не могут влюбляться и создавать семьи, потому что никто их не полюбит такими. Они обречены на вечные муки и страдания. А зачем оно ей надо? Нет, не надо.
Даша, не соображая, что делает, схватила нож. Сколько лет она это не делала? С тех пор, как… Нет, не вспоминать его, только не вспоминать о том счастливом дне. Один порез, другой, третий. Кровь на белом платье. Эмоциональная боль, переходящая в физическую. Какой жестокий этот мир, в нём нет жалости. Зачем всё это? Ещё один порез.
«Эдвард, я тебя люблю. Если бы ты меня сейчас видел. Но ты меня даже не вспоминаешь, какое тебе дело до меня. А я вот всегда тебя помню и не могу жить без тебя. Как же хорошо сейчас, такое ощущение эйфории».
Всё больше крови. Не пора ли ей перевязывать порезы? Да, но сил нет. Как это сделать? Это очень сложно, если голова кружится, перед глазами всё плывёт, а пол слишком мягкий. Так хорошо, зачем что-то менять. Они не любят её, не ценят. Она никому не нужна. Как Нина тогда кричала, не смогла её понять. А её жестокие слова и равнодушный вид. Если бы она узнала про биполярку, было бы ещё хуже. Она посмотрела бы на сестру с ещё бóльшей ненавистью. Позор семьи, как же. И Эдвард смотрел бы на неё с отвращением. Такая она никому не нужна. Зато сейчас ей хорошо, когда эмоциональная боль уходит. Как же она его любит. Так, что даже дышать трудно от этой любви. Ничего другого ей неважно, только он. Всё больше крови, уже весь пол в крови. Как же хорошо. Как приятно. Как она его любит, она думает только о нём.
Почему же жизнь так несправедлива к людям, которые отличаются от других? Жестокий мир их не принимает. Люди избегают. Существует ли хоть один человек, который не отвернётся оттого, кто не такой, как все? Почему мир так несправедлив к несчастной девочке?