***
Нина шла по коридору, не пытаясь сдержать слёзы. То, что она услышала, было ужасно. Конечно, когда Эдвард велел ей принести сок, она сразу поняла, что ему надо поговорить с Артуром наедине. Но Нина не была бы собой, если бы ушла. Громко хлопнув дверью, она никуда не ушла, а осталась подслушивать. И лучше бы не оставалась. То, что она узнала, разбило ей сердце. Артур, её любимый, из-за которого она даже мечтала пожертвовать всем, что имела, оказался подлой тварью. Она подумала о том, какая же это ирония судьбы. Даша уверена, что Эдвард ей изменяет из-за сообщений Нины с поддельного номера. Но на самом деле он честный человек и даже не догадывается, что это не Дашин номер. Зато Артур как раз оказался нечестным человеком, а двуличным подлецом. Нина не могла в это поверить. Он казался ей таким простым, справедливым, прямолинейным. И он ненавидел измены и предателей. А оказалось… Дойдя до гостиной, Нина почувствовала, что задыхается. Как будто у неё из лёгких выкачали весь воздух. Грудь болела от нехватки кислорода, кружилась голова. «Это мой бумеранг, — внезапно подумала она. — Я хотела разлучить Эдварда с невестой, не думая о том, что это подло. Но я никогда не верила в судьбу. Считала, что каждый идёт к успеху, как может. Если для этого надо переступать через других, значит, так надо. И я всегда так поступала. Для меня было неприемлемо, что кто-то может добиться большего успеха, чем я. Но бумеранг вернулся ко мне, и это измена Артура. Теперь я понимаю, ему было очень больно, и он сделал мне ещё больнее. Но его поступок не идёт ни в какое сравнение с поцелуем. Это ужасно, так больно даже думать о том, что твой любимый…» Не в силах сдержаться, она зарыдала в голос, радуясь, что она далеко и её не услышат. Сейчас ей было намного больнее, чем когда она узнала правду про невесту Эдварда. В том случае это было просто уязвлённое самолюбие из-за того, что он нашёл её сестру более привлекательной. И была злость на то, что сестра станет выше неё по положению. Сейчас же это была открытая рана на сердце. Нина впервые в жизни испытывала муки ревности. Такую боль она не чувствовала никогда в жизни. Даже когда её коллега Мишель получила роль, о которой мечтала Нина. Сейчас ей казалось, что её режут на части. Мысль о том, что любимый был с другой женщиной, сжигала её огнём. «Если человек по-настоящему любит, он даже не посмотрит ни на кого, кроме любимого, — подумала Нина. — Ведь если любишь, то все твои мысли только о нём и больше ни о ком. Ты дышишь любимым, для тебя никто больше не важен. Как в моём случае. Я даже не смогла сыграть любовь к Эдварду, он сразу почувствовал фальшь. Потому что я к нему ничего больше не испытываю, мне нет до него дела. А вот Артур, получается, не очень меня и любит, если посмотрел на другую женщину. Значит, она кажется ему привлекательной. А это значит, что то, что он чувствует ко мне, не более чем увлечение. Вот Эдвард, если любит Дашу, никогда и не посмотрит на другую. Даже если Даша его бросит. Для него она единственная. Но в любви так и должно быть. Если по-другому — это уже не любовь. Невозможно думать об одной девушке и при этом быть с другой». «Интересно, у нас у всех получилась любовь с двойным стандартом, — подумала она неожиданно. — Я презираю простых людей, никогда на них даже не смотрела, вообще за людей не считала, а вот Артура полюбила. Это самый настоящий двойной стандарт. Я должна относиться к нему, как к любому другому обычному парню, но не могу. Я не должна страдать из-за того, как он поступил, мне не должно быть дела до его личной жизни. Но, тем не менее, меня разрывает от боли от его «измены». Осознание того, что он сегодня развлекался с какой-то девкой, убивает меня. Мне так плохо. Я не знаю, куда деваться от этой боли. А ведь он недостоин пыли у меня под ногами. Это даже смешно, что я так переживаю. Для меня он ничтожество. И как вышло, что я страдаю из-за ничтожества?» «Но и для Артура это тоже двойной стандарт. Он ненавидит мир шоу-бизнеса, актёров и меня. Всегда меня ненавидел, был антифанатом. А тем не менее, увлёкся мной. Понятно, что это увлечение — не любовь. Но всё равно. Он же расстроился, когда узнал о моих планах, значит, он ко мне не равнодушен. Думаю, он просто бабник. Встречается со всеми подряд, так бывает после расставания. Я должна была это сразу понять и не влюбляться в него. Такие, как он, не умеют любить, — Нина закрыла лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону. — Но всё же он нарушил свои принципы о ненависти к актёрам, если я ему понравилась. Даже если он не отнёсся ко мне серьёзно, но определённо я ему нравлюсь. Как сказал Эдвард, это была месть. Очень низкая, недостойная месть». Девушка плакала, не останавливаясь. Если бы Артур увидел её в этот момент, то очень бы обрадовался. Ведь весь его план мести был заставить Нину рыдать от боли. «У Даши тоже любовь с двойным стандартом, — неожиданно подумала Нина, пытаясь отвлечься на других, чтобы не думать о себе. — Она же вся в родителей. Богатых людей ненавидит, деньги и власть презирает. Анархистка, одним словом. В детстве Эдварда презирала, только и называла буржуем и мажором, а когда узнала его получше, рассмотрела его прекрасную душу и весь этот внутренний мир, который понятен только им. И всё, теперь жить без него не может, ни на что не обращает внимания. Правда, и не пользуется никакими преимуществами. Даже не берёт у него деньги на одежду, так и ходит в этих своих белых платьях. И всё скрывает, не хочет внимания к себе. А у Эдварда тоже любовь с двойным стандартом. Он же презирает всех, кто не дворяне. У него пункт насчёт происхождения. И ещё он требует от всех соблюдения правил. А Даша не дворянка, и её родители уже нарушили столько правил. Скрывали психическое заболевание дочери, а сейчас вообще проводят незаконные опыты. Интересно, как он, такой правильный, нормально на это реагирует? Ведь с президентом Модерны постоянно спорит насчёт безопасности ядерной физики, а у самого в стране учёные изобретают биологическое оружие, и хоть бы что. Такой двойной стандарт, что дальше некуда. Интересно, почему так?» У неё уже началась истерика, как до этого у Даши. «Я ужасно поступила с Дашей, и это мне наказание. В результате у Даши всё в порядке, ей любимый не изменяет, а только о ней и думает, а мне мой изменил. Конечно, у нас нет никаких отношений, кроме дружеских, но ведь он мне признался в любви. Значит, обманул? Как же мне теперь быть? Я ведь уже подумывала всё бросить и остаться с ним. Какое счастье, что не сделала этого. Вот смеху то было бы. Он на меня смотрит, как на развлечение, а я бы своей карьерой пожертвовала. Нет, не бывать этому никогда! Больше я на него не посмотрю. И вообще, Даша никогда не простит Эдварда, а я не собираюсь ничего рассказывать про сообщения. Значит, у меня появился шанс». «Ненавижу тебя, Артур. Вот ты и показал своё истинное лицо. Это мне урок никогда не увлекаться чувствами. Всё, с этого дня я думаю только о карьере. Хватит, больше никакой любви. Даша завтра уедет в Бразилию, и я добьюсь, чтобы Эдвард на мне женился. Правда, я его ненавижу, но можно и потерпеть. Смешно то, как представляю лицо этого козла Артура. Ха-ха-ха. Он сдохнет от злости. Как же я его ненавижу! Он получит по заслугам, тварь! Вот так, урод, я тебя ненавижу. Как же мне больно, как я люблю его. Меня разрывает от этой любви». И Нина приняла решение. Нина, которая до этого почти одумалась и осознала свой поступок, от обиды приняла решение довести свой план до конца и скрыть беременность сестры. Подорванное доверие и неудачная первая любовь уничтожили в ней зарождающееся раскаяние. Больше она не собиралась быть благородной. Она поняла, что больше не пожалеет никого. Стоит испытать хоть какую-то слабость и всё.***
— Где Нина? Что-то она долго ходит за соком, — удивлённо сказал Эдвард. — А зачем она тебе? — Хочу ещё раз спросить про Дашу. Мне кажется, она знает больше, чем говорит, — задумчиво ответил он. — А что именно? — С Дашей что-то происходит. Не так, как обычно. Она меня избегает. Это не из-за биполярки. С тех пор, как я узнал об этом, она больше ничего не скрывает. И как бы она себя ни чувствовала, мы всегда вместе. Я очень беспокоюсь за неё. — Действительно странно, — подумав, сказал Артур, — после всего, что я видел, подозреваю, что Нина могла ей что-то сказать. Эдвард побледнел. — Что она могла рассказать? — Ты сам знаешь, что именно. Нина вполне могла рассказать, причём, зная её, наверное, много чего придумала. Например, могла сказать, что это ты её поцеловал. Специально, со злости, как узнал правду. — Нет, не может быть. Я спрашивал её, она сказала, что нет, — встревоженно ответил Эдвард. — И ты поверил? Нина врёт, как дышит, — насмешливо сказал Артур. — Не мне. Она бы не стала, — но в его голосе послышалось сомнение. — Нина ничего не боится. Я уже понял, что она за человек. — Надо её найти. Пойдём, — Эдвард вышел из комнаты. Артур пошёл за ним следом, неуверенный, что хочет говорить с Ниной. Они нашли её на полу в гостиной. Она сидела, прижавшись спиной к дивану, и безучастно смотрела перед собой. — Нина, что случилось? Скажи честно, что с Дашей? — Эдвард поднял её с пола и посмотрел ей в глаза. Нина помотала головой. — Отстань, — бесцветным голосом сказала она, — я не из-за Даши. — Тогда что случилось? Нина отвернулась от них. После того, что она услышала про Артура, ей не хотелось смотреть на него. Эдвард тоже её раздражал. Больше всего ей хотелось вернуться домой. — Нина, ты в порядке? — спросил Артур, у которого сжалось сердце при виде её в таком состоянии. Нина не выдержала. Она никогда не отличалась хорошим самообладанием. — А ты вообще замолчи, ненавижу тебя, урод! Как ты ещё смеешь говорить со мной? — заорала она. Артур удивился. Он не понимал, что с ней произошло. Подойдя к ней, он положил руку ей на плечо. Но девушка в бешенстве стряхнула её. — Как ты смеешь прикасаться ко мне? Ненавижу тебя, предатель. Не смей больше подходить ко мне. Забудь меня, лицемер. Сказав это, она тут же разозлилась на себя и на свою несдержанность. «Я не должна так себя вести, я звезда, а он никто. Если я так реагирую, то даю ему понять, что его поступок меня задел, а он не должен об этом знать. А то будет ещё больше гордиться, если узнает, что его звезда ревнует. Даже подумать страшно. Артур никогда не узнает о моей любви». Однако, к её счастью, Артур понял это по-другому. Он решил, что она разозлилась на то, что он скрывал правду о невесте Эдварда. Ему самому было стыдно за то, что он всё скрывал, но это была чужая тайна. — Извини, Нина, — покаянно произнёс он, — я скрывал от тебя правду, потому что у меня не было другого выхода. Это же не моя тайна. Меня просили молчать. Нина тут же ухватилась за эту версию. — Это уже не важно, — холодно сказала она, — больше не желаю с тобой разговаривать. «Конечно, новость о том, что именно твоя сестра вмешалась в твои планы, стала для тебя шоком, — со злостью подумал Артур. — Наверное, сейчас обдумываешь план, как их разлучить. Для тебя же нет никаких границ. Лишь бы добиться своих целей, а сколько людей при этом пострадают — тебе плевать». Они оба уже испытывали друг к другу почти настоящую ненависть. Артур никак не мог ей простить, что ради собственных амбиций она мечтала выйти замуж за Эдварда, не думая о тех, кому это разобьёт сердце. Нина ненавидела его за «измену» с Норой. Оба понимали, что даже самый малейший шанс на то, чтобы быть вместе, потерян навсегда. Они никогда не смогли бы простить друг друга. Оба уже поняли, что совершили ошибки. Неисправимые ошибки, навсегда перечёркивающие любые отношения между ними, даже дружбу. «Всё. Это конец. Ты всё испортил. Я тоже, но до твоей ответной мести у нас ещё был шанс. Сейчас его нет, — подумала Нина с горечью. — Это немыслимо — вот так смотреть на любимого человека и знать о его отношениях с другой женщиной. Мне очень больно, но я должна справиться, пережить эту боль. И почему ты не дал мне шанс?» «Нина, почему ты гонишься за ещё большим успехом? Тебе мало того, что у тебя уже есть? Ведь мы могли быть вместе, но нет. Я тоже плохо поступил, но ты первая начала», — с болью подумал Артур. — Мы так и не выяснили, что с Дашей, — прервал их размышления Эдвард, — Нина, ты больше ничего не можешь сообщить по этого поводу? «Достал урод, со своей Дашей. Как будто мне сейчас есть до неё дело, когда моя личная жизнь полностью разрушена. И карьерные планы тоже. Думаешь, я буду с радостью помогать тебе искать её, если она стала причиной крушения моих планов? Ещё чего. Ты её не найдёшь и ничего не узнаешь. Она у меня и спит после снотворного, а завтра уедет. Я не стала счастливой, и никто из вас тоже не станет. Обломитесь». — Откуда я знаю, — вслух сказала он, — я что, охранник для твоей шизофренички? — Нина! — в ужасе оборвал её Артур. Хотя он и был разозлён на неё, но всё ещё заботился о ней. — Как ты её назвала? — спросил Эдвард севшим голосом. — А то, что меня достали уже с ней. С самого детства. Только и слышу от всех. «Даша, Даша, Даша». Никому не было дела до меня. Только до неё. Мать так вообще меня рассматривала, как няньку для неё. Я никому не была нужна, все только о ней и заботились. Я же должна была всего добиваться сама, мне никто не помогал. Почему, думаете, я такая? Думаю только о работе и успехе. Да потому что всем на меня наплевать! Если меня не будет, близкие люди этого не заметят. Только фанаты. Они единственное, что у меня есть, — Нина выкладывала то, что было у неё на душе все эти годы, и по её щекам текли слёзы. Артуру было больно слушать её. Ему многое стало понятнее в её поведении. Захотелось обнять её, пожалеть, успокоить. Он и раньше подозревал, что она неспроста стала такой. Человек не рождается плохим, его таким делают обстоятельства. Чаще всего детская травма. В принципе, всё выглядело логично. Нина была ребёнком из неполной семьи. А у таких детей всегда комплексы. Они уверены, что их в детстве недолюбили. Родители отвлекаются на свои новые семьи, на новых детей. И дети от первого брака чувствуют себя ненужными. Они всегда завидуют младшим братьям или сёстрам, даже если любят их. Они уверены, что младшим достаётся больше любви, так как они живут с обоими родителями. В такой ситуации Нина, конечно, чувствовала себя подкидышем, приёмным ребёнком. А учитывая, что родители Даши особенно опекали её из-за психического расстройства, которое скрывали от всех, у Нины было ещё больше поводов чувствовать себя ненужной и нелюбимой. Поэтому, добившись своей цели — стать знаменитой, девушка так цеплялась за успех и популярность, потому что была уверена, что так она всем доказала, на что способна. И была уверена в любви фанатов, думала, что им-то она нужна. Только Артур понимал, что это лишь иллюзия. Фанаты боготворят тех, кого видят по телевизору. Стоит ей исчезнуть из поля зрения поклонников, о ней тут же забудут и найдут другую звезду для поклонения. Ему было жаль Нину за то, что она этого не понимала. Но он всё больше понимал её мотивацию на успех, желание возвыситься, стать лучше всех. Он уже жалел, что так отреагировал на её поступок. Она же думала, что поступает правильно. Он подумал, что надо было просто ещё раз поговорить с ней, как-то убедить, что это неправильно. Но ни в коем случае не мстить в ответ. Это было действительно глупо и несерьёзно. Он на самом деле поступил как обиженный подросток, действовал на эмоциях. Если бы он мог как-то это исправить, всё вернуть назад, но это было невозможно. Ему так хотелось взять её заплаканное лицо в ладони, вытереть слёзы, стереть с её лица это выражение затаённой печали, которое она всегда скрывала под маской презрительной улыбки. Увидеть, как она улыбнётся уже по-настоящему, а в её глазах появится выражение счастья. Артур вздохнул, подумав, что, скорее всего, никогда не сможет пробиться к её душе, спрятанной под неприступной бронёй, которой она себя окружила. Больше всего он мечтал сейчас поцеловать её так, как её никто ещё не целовал. Показать ей всю силу своей любви. Сказать, что вместе они всё преодолеют. Но это было невозможно. Она была для него по-прежнему недостижимой. — У Даши не шизофрения, а биполярное расстройство, — машинально поправил её Эдвард, — и она считает так же, как и ты. Что её никто в семье не любил, а только обижали. — Интересно, почему? — возмутилась Нина. — Я всю жизнь только видела, как над ней все тряслись. — И ей это не нравилось. Она хотела больше свободы. Каждая из вас считает, что была обделена вниманием родителей в пользу другой. Даша всё время говорит, что тебя любили больше. Думаю, вы обе жертвы своей семьи. Вы любите друг друга и родителей, но не можете простить глупые обиды. Мы одна семья, и так больше не может продолжаться. Как только найдём Дашу, во всём разберёмся, и будет жить в мире, как и полагается семье. «Ты живёшь в мире иллюзий. Думаешь, это так просто? Здесь тебе не международный саммит или что там у вас бывает. Я не могу простить тех, кто всю жизнь меня не замечал. В семье я невидимка. Я никому не нужна, они меня не любят. Тебе тоже плевать на меня, ты это делаешь ради Даши, чтобы она думала, что в семье всё хорошо. Смешно, какая семья? Нет у меня семьи. Им было бы лучше, если бы меня вообще не было. У моих родителей другие семьи, я им не нужна. Я лишний человек, но у меня есть моя любимая работа и фанаты. Им я очень нужна, а больше никому. И почему я должна делать шаг навстречу миру в семье, где меня не любят, только ради Дашки? Раньше я могла бы согласиться из-за Артура. Но он меня предал. Я никогда его не прощу. Я несчастна, и вы все тоже будете страдать». — Я не знаю, что с ней, — ещё раз повторила Нина, стараясь, чтобы это прозвучало естественно. — Я очень беспокоюсь за неё, мне кажется, с Дашей что-то случилось. Но не понимаю, почему она меня избегает. Она обещала ничего от меня не скрывать. И потом, она не станет больше предпринимать попыток суицида, ей это ни к чему. Ведь у нас всё прекрасно, у неё нет депрессии. Но всё равно у меня плохие воспоминания. Из-за этого я всегда волнуюсь, если она надолго пропадает. Кажется, что снова что-то с собой делает. Меня это убивает. Нина поморщилась и презрительно сказала: — Зачем тебе такая головная боль? Разве можно так долго терпеть рядом такого человека? Это же ужасно — всё время так мучиться. Он посмотрел на неё как на ненормальную. — А ты никогда не любила, если так считаешь? Хотя кому я это говорю. Конечно, нет. Никого, кроме себя. — Откуда ты знаешь, что я никого не люблю? — вспыхнула Нина. — Может, как раз и люблю? — Потому что любить кого-то — значит думать об этом человеке больше, чем о себе, жить его интересами, а не своими, и делать всё, чтобы он был счастлив. А если ты живёшь ради себя и своей карьеры, значит, ты никого не любишь, кроме себя. — А может быть, я люблю? Но не так, как ты. Не у всех же такая сумасшедшая одержимость любовью, как у тебя. — Значит, это не настоящая любовь. Поэтому и тебя никто не любит. Такая эгоистка никому не нужна. Но ты этого не поймёшь, так что нам не о чем говорить. Попробую ещё раз ей позвонить, если не ответит, поеду в лабораторию. И неважно, что там её родители. Нина почувствовала панику. Она не помнила, отключила ли звук на своём телефоне, и если нет, то сейчас весь её обман раскроется. Не выключать же звук при всех, это покажется странным. Она замерла от ужаса. При этом она даже не вспомнила, что забыла телефон дома. На её счастье Эдвард оставил телефон в комнате и сейчас пошёл за ним, по пути обдумывая, куда пропала Даша. Она же доверяла ему и не стала бы ничего скрывать.***
Полгода назад. — А тебе не надоест со мной возиться? Надо быть очень самоотверженным, чтобы на такое решиться. — Не говори так. Я живу тобой, без тебя ничего не имеет смысла. — Любимый, мне не верится, что всё это происходит на самом деле. Думаю, у меня галлюцинация, а на самом деле я всё ещё в психиатрической клинике. — Почему, chérie? — Это навсегда останется в моей памяти. Мне целыми днями вводили какие-то препараты, контролировали мои эмоции, сознание, волю. Я не принадлежала себе. Не помнила, кто я, и не знала, зачем меня спасли, для чего всё это. Единственное, что оставалось неизменным — это любовь к тебе. Но я знала, что у меня нет никаких шансов. Зачем тебе девушка, попавшая в психушку после попытки суицида? Но у меня всё время были видения, мне казалось, что ты приходишь спасти меня, забрать оттуда. Этот кошмар, всё то, что было в клинике, так реально, что мне кажется, я всё ещё там, и то, что сейчас — это очередная галлюцинация. Слушая её, он ненавидел себя за то, что позволил этому случиться, не узнал раньше, где она была, поверил, что она просто уехала. А ей пришлось всё это испытать. Но больше это никогда не повторится. Он не допустит. Будет защищать её от всех и даже от самой себя. — И это галлюцинация, mon amour? — он обнял её очень нежно, как будто она была хрустальной. — Ну, не знаю, — она слегка улыбнулась, — пока не очень убедительно, думаю, да. — И это тоже? — он целовал её лицо, губы, шею. Осторожно проводил руками по её телу, стараясь контролировать себя. — Даже не знаю, — в голосе Даши появилось сомнение, и она задрожала, — но мне так трудно поверить в реальность. Очень боюсь проснуться и оказаться там. Ему было очень больно от её слов. Он обнял её ещё крепче, прижал к себе, понимая, что только его любовь сможет вылечить её раненую душу, лучше любых лекарств. — Ты никогда туда не вернёшься. Я всегда буду рядом, со мной ты в безопасности. Скоро забудешь всё, что связано с клиникой, я тебе помогу, буду любить так, что не останется другой реальности. — В каком смысле любить? — спросила она с чуть насмешливой улыбкой, но в её глазах огнём вспыхнуло желание. — Во всех смыслах, — ответил Эдвард, уже не в силах контролировать себя, и поцеловал её. Потом аккуратно опустил на кровать, не прерывая поцелуя.***
Эдвард не мог больше вспоминать этот счастливый момент из-за ужасного предчувствия. Он не знал, откуда взялась эта тревога, но сейчас она стала невероятно сильной. Он понял, что опять не успел её спасти. То, чего боялся, уже происходит, и где её искать — неизвестно. Обещал всегда быть рядом, оберегать её, но не смог, потому что она сама отдалилась в который раз. И какая была причина на этот раз — неизвестно, скорее всего, обострение болезни. Эдвард остановился в коридоре, не в силах идти дальше, и прислонился к стене, задыхаясь. Перед глазами всё поплыло. Он сразу узнал состояние, которое испытывал, когда любимой угрожала опасность. Но на этот раз всё было сильнее, как будто он её потерял. Появилось ощущение, что она, возможно, добилась своего, хотя обещала никогда этого не делать. Он понял, что жизнь больше не имела смысла. Он опоздал. Надо было искать её ещё днём, не верить, когда она сказала, что всё в порядке. Но он поверил и отвлёкся на другие неважные дела. Неважные по сравнению с ней. А Даша, видимо, думала об этом весь день и осуществила задуманное именно сейчас. Понимая, что без неё не сможет прожить ни минуты, и не в силах терпеть страшную боль, стал искать способ уйти вслед за ней, не думая больше ни о чём. Эдвард всегда знал, что не сможет жить в мире, где нет её. Она была смыслом его существования. Он решил, что она, скорее всего, как обычно, перерезала себе вены, значит, он должен сделать то же самое. Приняв решение, он смог вдохнуть и направился в ванную. В голове не осталось никаких мыслей, кроме того, чтобы найти там что-то острое. О том, что будет со страной и с его семьёй, Эдвард не думал, это не имело значения. Он уже держал в руках острое лезвие от бритвы и вспоминал все моменты их недолгой, но счастливой любви, когда вдруг услышал страшный крик, полный боли и ужаса со стороны гостиной. По руке потекла кровь. Эдвард тут же узнал этот голос, получалось, что он ошибся, и Даша была жива. Всё ещё жива, что, судя по боли в голосе, могло быть лишь временной отсрочкой. Эдвард боялся, что не успеет вернуться в гостиную вовремя, будет уже поздно. И не заметил, что всё ещё сжимал лезвие, которое впилось в кожу, и кровь текла всё сильнее. Но не чувствовал боли. Один голос сменился другим. Теперь кричала Нина. В её голосе тоже был ужас и едва слышное сожаление и раскаяние, как будто именно она была виновата в том, что случилось что-то страшное. — Я НЕ ЗНАЛА! Я НЕ ЭТОГО ХОТЕЛА! Я НЕ ОБ ЭТОМ ПРОСИЛА! ПРОСТИТЕ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА! Я НЕ ХОТЕЛА-А-А-А-А!!!***
За десять минут до этого. Никто из них не знал, что именно в этот момент разыгрывается драма. Та самая, к которой неизбежно привёл поступок Нины и невнимательность остальных. Им предстояло узнать об этом уже через несколько минут. А неосторожно сказанные слова только усилят этот неизбежный момент. Как только Эдвард пошёл за телефоном, Нина и Артур перестали скрывать эмоции. Слишком многое было у них на душе, чтобы дальше это скрывать. — Позволь, пожалуйста, узнать, кого именно ты любишь? — не выдержав, спросил Артур, хотя собирался промолчать. Нина была на пределе. Вообще-то мечтала о том, чтобы как-то тоже отомстить ему, ударить его побольнее. И его вопрос разозлил её ещё больше. — Ну уж точно не тебя, — выкрикнула она, — или ты что о себе возомнил? Думаешь, все девушки только о тебе и мечтают? Да кому ты нужен, кроме таких дур, как Маринка или эта Нора? Артур не ожидал такой неприкрытой ненависти. Но это натолкнуло его на определённые мысли и заставило улыбнуться. Он уже всё понял. Если раньше он сомневался, то после того, как услышал её «исповедь» о тяжёлом детстве, ему всё стало ясно. Она так вела себя не потому, что она жестокая стерва, а потому, что в душе она очень ранимая и обидчивая. Недолюбленный в детстве ребёнок, как и Даша. Но только Даша нашла спасение в любви своего парня, а Нина — в любви фанатов. Не так уж ей и важны карьера и деньги, она просто не верит, что кто-то способен полюбить её по-настоящему, за её душу, а не за внешние качества. Он настолько увлёкся идеей доказать ей свою любовь, что даже не обратил внимания на её последние слова про Марину и Нору. Девушка ещё что-то ему возмущённо выговаривала, но Артур её уже не слушал. Он понял, что любит её, несмотря ни на что, и не готов потерять. Ему было неважно, что произошло раньше. Ничего уже не имело значения. Радуясь, что они остались одни, Артур подошёл к ней. — Нина, можешь успокоиться. Я уже понял, что ты меня любишь, — сказал он. Нина прервалась на полуслове от такой наглости и посмотрела на него с яростью. — Как ты смеешь? Ты! Ничтожество! По сравнению со мной ты никто. Запомни это. Я даже смотреть на тебя не стану, — задохнувшись от возмущения, она схватила какую-то тарелку со стола и швырнула в парня. Он отскочил в сторону, и тарелка пролетела мимо, разбившись о стену. Нина схватила стакан с соком и бросила его вслед за тарелкой. И снова мимо. — Нина, хватит, — Артур подбежал к ней и схватил её за руки, она отчаянно вырывалась, — не надо, Нина, остановись. Мы так Эдварду всё в доме разобьём. Не думаю, что ему это понравится. — Отстань от меня, — визжала она, пытаясь сопротивляться, но он крепко держал её, — я тебя ненавижу. Ты животное. Я тебе не важна, на моём месте может быть кто угодно, ты и не увидишь разницы. Пусти меня. Темпераментная девушка визжала, дёргалась, пыталась кусаться и царапаться, вырываясь из его объятий. Артуру это даже начало нравиться. Он любил женщин с характером. Сама того не зная, она распаляла его и возбуждала таким поведением. Артур так долго мечтал об этом и уже не мог сдерживаться. Он ещё крепче обнял Нину, чтобы она не смогла вырваться, и поцеловал сопротивляющуюся девушку. Когда он поцеловал её, Нина почувствовала, как у неё закружилась голова, колени подкосились, во всём теле появилась слабость. Дыхание сбилось, а сердце заколотилось, как сумасшедшее, грозя выскочить из груди. Она почувствовала себя невероятно слабой по сравнению с ним. Как будто он имел власть над ней и над её жизнью, подчинял себе. Его поцелуй лишал её воли, дарил ощущения, каких она ещё никогда не испытывала. Внизу живота приятно потянуло, она задрожала, прижимаясь к своему любимому и отвечая на поцелуй. Девушке казалось, что это всё абсолютно правильно и так, как должно быть. Она испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение, полностью растворившись в своих чувствах. Нина с трудом могла соображать, но поняла, что он, по-видимому, отлично знает, что делать, чтобы доставить девушке удовольствие. Он точно не действовал нежно, хотя и не грубо, скорее решительно и уверенно. Его губы вызывали в ней не испытанные ранее эмоции и желания. Когда она почувствовала его язык у себя во рту, то чуть не потеряла сознание. Так её ещё никто не целовал. На съёмках это всегда были ненастоящие поцелуи, парня у неё никогда не было, а Эдвард вчера… Сейчас ей показалось даже смешным, он её тогда сразу оттолкнул, она не успела ничего почувствовать. Нина поняла, что полностью растворилась в своих чувствах и желании, она проиграла. Карьера: любовь. Ноль — один, в пользу любви. Всё казалось так идеально… «Но он сегодня с этой Норой…» Неожиданное воспоминание пробилось через удовольствие. Нина резко оттолкнула его. И замерла посреди комнаты, ощущая себя униженной. Она хотела кричать от злости, он опять посмеялся над ней. Для него нет никакой разницы, с кем он, Нина, Нора, Марина… Сколько же их ещё было. Она была в ужасе от себя. Как она могла опуститься так низко? Он же её ни во что не ставит, просто играет с ней, как и с остальными. Артур растерянно смотрел на неё и никак не мог прийти в себя. Он уже не верил, что это действительно произошло, и он её поцеловал. Ещё невероятней было, что она ему ответила и была не против, а даже наслаждалась. Он мог бы порадоваться этому, но его удивила её резкая перемена настроения. Он не понимал, в чём было дело. Ведь всё же было хорошо. — Извини, Нина, но ты же знаешь, что я тебя люблю. И ты меня любишь. Неужели это из-за твоей карьеры? Мы же решили, что ты можешь остаться здесь. А я решил простить тебе то, что вчера произошло. Нина истерически расхохоталась. — Может, ты мне прощаешь поцелуй с Эдвардом, а вот я тебе не прощаю твою Нору. Не представляю, какой скотиной надо быть, чтобы в отместку за поцелуй переспать с какой-то уродиной! Артур почувствовал себя так, как будто она его ударила. Он не представлял, как она узнала про Нору, это было нереально. Но он понял, что это конец. Конец тому, что у них могло бы быть. Они окончательно всё испортили. Пути назад у них не было. Нина смотрела на него с ненавистью. Он отвечал ей виноватым взглядом. Но через секунду оба поняли, что это был не просто конец их так и не начавшихся отношений. Наступил конец света, когда они услышали потрясённый голос. — Так это всё-таки правда? А затем страшный, мучительный крик боли, эхом отразившийся от всех стен.***
Произошло непоправимое. И в этот момент Нина всё осознала, ккаким страшным последствиям привёл её подлый план. До этого она и не подозревала, что в результате её действий кто-то может серьёзно пострадать. Да, когда она решила сорвать свадьбу Эдварда, то совершенно не думала о его невесте. Конечно, она понимала, что у девушки, скорее всего, случится нервный срыв, депрессия, но её это не волновало. Она никогда не думала о чувствах других людей, и ей уже не раз приходилось доводить других до нервного срыва. Особенно бывшую актрису Оливию, которая попала в больницу. Но Нину это совершенно не волновало. Она знала, что все эти люди живы, никто не умер от её действий, а значит, всё было в порядке. Она даже говорила фразу: «Что не убивает, то делает нас сильнее», в оправдание своих поступков. Она успокаивала себя, что оказала им услугу. Теперь преданные её люди станут сильнее и смогут чего-то добиться в жизни. У неё всегда было так. Любые обиды были для неё мотивацией на успех. Чем больше она терпела неудач, тем сильнее хотела победить. И шла к этому любой ценой. Поэтому и про невесту Эдварда она думала, что с ней ничего ужасного не случится. Кроме того, что она начнёт очень завидовать более успешной Нине и, скорее всего, станет проклинать более удачливую соперницу. Но об этом Нина не волновалась. Она даже не опасалась мести со стороны неизвестной невесты. Нина вообще мало думала о том, что будет в случае успеха её проекта. Она настолько сосредоточилась на своей цели по привлечению внимания Эдварда, что совершенно не думала о том, что произойдёт после того, как он бросит ради неё невесту, и как это будет выглядеть на самом деле. Нина, как оказалось, была оторвана от реальности. И вот сейчас она оказалась лицом к лицу со страшной правдой о своём поступке, с его результатом, с ужасающей неизбежностью и невозможностью повернуть время назад, чтобы не допустить этого. А результат всего предстал перед ней в виде сестры, которая с выражением страшной боли на лице, бледной до синевы кожей цеплялась за портьеру, пытаясь удержаться на ногах. Она уронила какой-то предмет, в котором Нина узнала свой телефон с открытыми сообщениями от Эдварда и названием чата «Любимая». Нина в ужасе попыталась броситься вперёд, чтобы поднять телефон, но Артур опередил её. Он с непередаваемым выражением ненависти на лице посмотрел на Нину после прочтения нескольких сообщений. Она не знала, догадался ли он о её подставе с номером или подумал, что они с Эдвардом реально были парой. Это даже не волновало её в тот момент. Единственное, что имело значение, это то, что она стала чудовищем, совершившим страшный поступок ради своих амбиций. Она, не отрываясь, с ужасе смотрела на Дашу, а потом закричала так же, как сестра до этого. В этом крике сошлись боль, раскаяние, ужас, чувство вины. На неё не обратили внимания. Все взгляды были прикованы к сползающей на пол Даше, к белому ковру, залитому кровью, и к подолу простенького белого платья, также пропитанному кровью. И виновата в этом была Нина. Одна только Нина и больше никто. Нина, которая в погоне за глупой мечтой, не подумав, совершила самое страшное преступление, какому никогда не может быть прощения. Деньги, жажда власти, роскошь и популярность настолько затмили ей глаза, что она не подумала о том, что нет ничего важнее жизни близких людей. И сейчас ей предстояло самое ужасное наказание: наблюдать результат своей подлости в действии. Увидеть, что произошло с самым близким ей человеком. Медленно сгорать от боли и чувства вины, позволять эмоциям рвать себя на кусочки. Она бы с радостью ушла, убежала от этой боли, но уже не могла этого сделать. Она поняла, что её возмездие — это увидеть всё своими глазами. Наблюдать весь этот ад, который она создала, ответить за всё. Не в силах сдерживаться, Нина закричала ещё громче. — Я НЕ ЗНАЛА! Я НЕ ЭТОГО ХОТЕЛА! Я НЕ ОБ ЭТОМ ПРОСИЛА! ПРОСТИТЕ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА! Я НЕ ХОТЕЛА-А-А-А-А!!! Она, продолжая кричать, упала на пол, испытывая не меньшую боль, чем сестра, но только эмоциональную, а не физическую. Но этим уже ничего нельзя было исправить. Это было слишком запоздалое осознание.