Любовь с двойным стандартом

      — Люблю тебя, моё небо, — жаркий шёпот сводил Нину с ума, заставляя терять голову, забыть обо всём. Ничего не было важно, кроме них двоих сейчас.       Нина вспомнила, что, несмотря на боль и весь, казалось бы, ужас и неправильность ситуации, был момент, который ей понравился. А именно ей показался невероятно привлекательным и даже возбуждающим тот факт, что она имела власть над Артуром даже в момент насилия. Как бы странно это ни выглядело, но она это осознавала. Ведь именно она вызывала в нём такие чувства, от неё зависело его счастье. Нине непривычно было видеть этого сильного, уверенного в себе, даже сурового человека таким расслабленным, уязвимым в момент, когда испытывал блаженство, наслаждаясь ею. До такой степени, что не смог сдержаться, сорвался, потому что дальше уже не был способен ждать. Почему-то именно это возбуждало сильнее всего, сносило крышу. Да, Нина знала, что у него большой опыт, было много девушек, которых он менял без сожаления, не запоминая ни лиц, ни имён. Но с ней чаще всего вёл себя очень сдержанно, вежливо. Как будто знал своё место и то, что она никогда не снизойдёт до простого человека. Редко позволял себе посмотреть на неё огненным взглядом, полным желания и сводящим её с ума, боясь, что это будет неучтиво по отношению к великой звезде. А ей было немного не по себе от того, как он сдерживается, не может полностью раскрыться. Нина знала, что на самом деле это очень страстный человек, но с ней он был совсем другим. В глубине души хотела узнать его настоящего, увидеть истинные эмоции, которые он старался скрывать, чтобы не напугать её. Поэтом испытывала удовольствие уже от того, что Артур был в её власти, наслаждался именно ею, стонал её имя, смотрел умоляющим взглядом. Как будто только она могла дать ему счастье, его экстаз зависит от неё одной. Именно это и мечтала увидеть, и теперь его душа была для неё полностью открыта.       Она ощущала собственнические чувства. Было приятно, что он смотрит на неё умоляющим взглядом, становится слабым и уязвимым, теряя всю свою уверенность.       Артур уже расстегнул её комбинезон, когда Нина остановила его.       — Подожди, — прошептала она.       Он тут же прервался. Нина почувствовала торжество, услышав разочарованный вздох.       — Извини, — прошептал Артур.       Нина довольно улыбнулась. Она придумала кое-что получше.       — Помнишь, ты предлагал мне помыться? — с хитрой улыбкой спросила она.       — Да, конечно.       — Так идём вместе, — улыбнулась Нина и, поднимаясь, потянула его за собой.       Она хотела встать, но Артур опередил её, первым вставая с кровати, и взял её на руки. Нина удивилась, но стало очень приятно. Ей очень нравилось, когда он носил её на руках. Она обняла его за шею, прижалась лицом к щеке.       — Нет, пойдём вниз, на первый этаж, — велела Нина, когда Артур направился к ванной.       — Почему? — удивился он.       — Сейчас узнаешь, думаю, тебе понравится.       Они спустились на первый этаж. Артур удивлённо окинул взглядом гостиную. Видимо, не понимал, почему Нина решила помыться в гостевой ванной, а не в своей. Но Нина удивила ещё больше.       — Пойдём в сад, а точнее, на веранду.       К удивлению Артура, на веранде было джакузи. Он раньше такое только в кино видел. Нина нажала кнопки на пульте, лежащем тут же, и в ванну полилась вода. Она казалась разноцветной из-за светящихся фонариков, которые её подсвечивали, заставляя переливаться всеми цветами радуги. Зрелище было восхитительным, создавалась атмосфера романтической мелодрамы. Вокруг темнота. Фонари с улицы в саду не видны, свет тоже не горит. И лишь вода в джакузи освещается переливающимся светом лампочек. Декабрьская ночь наполнена приятной прохладой. Не холодно и не жарко, около восемнадцати градусов, идеально. От океана дует приятный морской ветерок. В воздухе витает пьянящий аромат цветущих лилий. Вся обстановка: свежий морской воздух, лилии, темнота, приглушённый свет лампочек в воде, блики на её поверхности возбуждают и пьянят. Такие ночи, дарящие эйфорию, запоминаются навсегда. В детстве такая эйфория возникала постоянно сама собой, когда беззаботные дети, уставшие за день, устраиваются в саду возле бассейна или в парке у пруда, чтобы рассказать друг другу интересные истории, съесть мороженое, послушать пение ночных птиц и трели сверчков. А горно-морской тропический воздух любимой сказочной страны наполнен счастьем, проявляющемся в запахе цветов, скошенной травы, леса. Не слышно городского шума, не видны уличные фонари, зато слышишь вдали шум прибоя. И кажется, что находишься в собственном гроте, защищённом от всех, и никто не найдёт тебя и твоих друзей. Вы в своём уютном мирке.       С возрастом проблемы и заботы взрослой жизни, а также мудрость и жизненный опыт притупляют эйфорию. И уже трудно почувствовать это единение с природой, слушать плеск волн, пение птиц, ощущать аромат цветов. Люди куда-то спешат, нет возможности остановиться, выдохнуть и просто наслаждаться жизнью. Если кто-то испытывает такую эйфорию во взрослом возрасте, означает, что человек безнадёжно влюблён.       Именно такое состояние сейчас и испытывала счастливая пара влюблённых. Казалось, сам воздух наполнен любовью.       — Какая чудесная ночь, — прошептала Нина, не сдержав восхищённый вздох, — мне кажется, я летаю.       — Ты права, это чудо, — ответил Артур, целуя её в шею, — я тоже всегда летаю в твоём присутствии. Даже не знаю, как выразить словами эмоции, которые испытываю к тебе.       — А ты не словами выражай, а действиями, — улыбнулась Нина, а Артур поцеловал её улыбку, радуясь, что их мысли совпадают.       — Моё сердце сгорает в огне при мысли о тебе.       — Неужели? — рассмеялась Нина. — А мне почему-то казалось, что не сердце, а кое-что другое. Разве я ошиблась?       Артур тоже рассмеялся.       — Ты права, дорогая. Не только сердце.       — Так мы будем купаться или рассуждать о том, у кого там что сгорает? — смеясь, спросила Нина, которая уже дрожала от возбуждения и свежего ветерка.       — Да, сейчас, любимая, — Артур аккуратно расстегнул застёжку её комбинезона, который упал на пол. Нина переступила через него. Артур, задыхаясь от волнения, зубами стянул её стринги. А затем, отойдя на шаг назад, стал любоваться прекрасной фигурой своей возлюбленной, которая, правда, была не очень чётко видна в приглушённом свете лампочек в воде. Но и этого хватило, чтобы он почувствовал себя самым счастливым человеком в мире.       Затем Артур позволил Нине раздеть его. Пальцы девушки дрожали, она не знала, куда деть взгляд, смущённо краснела, пыталась не смотреть, но не получалось. Постанывая от удовольствия, она прижалась губами к его коже, не веря, что такой идеальный красавец принадлежит ей. Посадив её на край ванны, Артур поцеловал её ступни, по очереди взяв в руки одну за другой. Нина удивлённо распахнула глаза. Ей было приятно. Между тем, вода уже нагрелась до нужной температуры, и влюблённые погрузились в ароматную пену. Артур сел, прижимаясь спиной к бортику, и посадил Нину себе на колени. Она прижалась спиной к его груди, ощущая, как его тело напряглось ещё сильнее.       Нина испытывала настолько сильный прилив нежности, что не понимала, как ещё недавно могла его ненавидеть. Неожиданно вспомнив, как ударила любимого, она испытала чувство вины.       — Скажи, тебе очень больно? — покаянно спросила она. — Я тебя сильно ударила?       — Что? — Артур даже удивился. — Нет, дорогая, совсем не больно. Даже не думай об этом. Я заслужил.       — Нет, я сама виновата, не надо было тебя провоцировать. И потом, это произошло случайно, по ошибке, а я намеренно ударила. Вот идиотка, мне так стыдно. Извини.       — Нет, любимая, это ты меня извини, — прошептал он, целуя её в плечо.       — Давай не будем об этом вспоминать, — решила Нина, — не хочу портить момент.       — Ладно, — согласился Артур, — о чём хочешь поговорить?       Несмотря на то, что оба хотели сделать, они никак не решались приступить к действию. Испытывали некоторую неловкость, стеснение, как в первый раз. Ведь по умолчанию это и должен был стать настоящий первый раз. Поэтому, вопреки бушующему в крови желанию, оба медлили, растягивая момент.       Артур думал о том, насколько ему повезло получить любовь такой необыкновенной девушки, чистой, непорочной, готовой принять его с его ужасным прошлым.       «Я недостоин её, — думал Артур, — и никогда не буду достойным. С моим-то прежним образом жизни чего только у меня в жизни не было. Особенно с этой извращенкой Норой. Противно вспомнить. Неужели когда-то мне всё это нравилось? Особенно БДСМ. Ужас. И как Нина это примет, когда узнает? А должна, потому что я не могу её обманывать. Она узнает всё о моём прошлом, чтобы решить, хочет ли быть с таким человеком или нет».       Артур не верил своему счастью. Для него даже просто держать Нину за руку было приятнее любых извращений с Норой. И хотелось, чтобы эта нежность и любовь никогда не заканчивались.       — Нина, я так люблю тебя. Ты идеал. Ангел. Светлая, чистая душа. Неужели ты действительно прощаешь меня и готова принять со всеми недостатками и порочным прошлым?       — А ты расскажи мне побольше о себе, хочу узнать тебя лучше, — усмехнулась Нина, — тогда и решу.       — Тогда ты точно меня бросишь, — ответил Артур, прикрывая смущение смехом. Он, конечно, хотел ей всё рассказать, но не так сразу.       — Посмотрим, — улыбнулась Нина.       Каждый задумался о своём.       «Да, Артур, считаешь меня ангелом, но ведь ты не всё обо мне знаешь. Многое из моего прошлого скрыто от тебя. Интересно, как ты отреагируешь, когда узнаешь?» — Нине даже стало немного смешно, когда она подумала об этом.       — О чём думаешь, — спросил Артур, обнимая Нину и складывая руки у неё на животе.       Нина ощутила горячую волну, пробежавшую по всему телу.       — Да так, — уклончиво ответила она.       — Обо мне? Гадаешь, насколько у меня ужасное прошлое и чего ещё не знаешь?       — Скорее думаю о моём прошлом, — призналась Нина, — как ты его воспримешь. Не думаю, что у тебя намного страшнее, чем у меня.       — Что ты, любимая? Как можешь так говорить? Никогда не поверю, что у тебя было что-то ужасное. Ты невинная девушка. Была, — поправился он, — ничего плохого в твоей жизни не могло быть.       — Даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать, — колеблясь, сказала Нина.       — Давай по очереди расскажем, — предложил он, — для полного доверия, мы не должны ничего скрывать друг от друга.       Нина вздохнула.       — Думаешь, хорошая идея?       — Не хочу ничего скрывать от тебя, — честно ответил Артур, — можешь задать любой вопрос, смелее.       — Сам напросился, — чуть улыбнулась Нина, — сколько у тебя было девушек?       — Серьёзные отношения с одной, ты же знаешь. С бывшей невестой.       — Я не это спрашиваю.       — Понятно, то есть хочешь знать, сколько вообще было женщин?       — Конечно, — подтвердила Нина.       — Разве я помню? В районе ста пятидесяти где-то.       — Что? Ужас какой!— ей было действительно неприятно.       — Я же говорил, что ты меня знать не захочешь.       — Как будто я безгрешна, — протянула Нина, всё ещё пребывая в лёгком шоке.       — У тебя же никого не было, — удивился Артур, — в чём дело?       — Всё равно ты многого не знаешь, — Нину передёрнуло.       — Не понимаю.       — Есть вещи, в которых стыдно признаться, — прошептала девушка, — раньше они казались нормальными, а со временем уже нет. И становится стыдно за совершённые ранее поступки.       — У меня тоже так, — ответил Артур, — например, в восемнадцать лет я был влюблён в девушку друга. Однажды они поругались, и она пришла ко мне среди ночи пьяная, — пока он говорил, Нина затаила дыхание, догадываясь, что произошло. Она сжалась от ревности из-за истории, произошедшей десять лет назад. — Так вот, — он чуть понизил голос, видимо было неловко говорить об этом, — мы напились ещё больше, она стала жаловаться на своего парня, моего друга. Никогда до этого и после я так не пил. Я вообще почти не пил. Но тогда так получилось. И мы оба не контролировали себя. На другой день я был счастлив, думал, что мы теперь вместе. Но после нашей ночи она раскаялась, помирилась с парнем и ещё и рассказала, что я к ней приставал. Мы с ним подрались после этого.       — А может быть, она не так уж неправа? — спросила Нина. — И что-то ты много дерёшься из-за других девушек, — в её голосе слышалась неприкрытая ревность.       — За кого ты меня принимаешь? — возмутился Артур.       Нина всё ещё пыталась переварить то, что услышала, понимая, что ей это неприятно. Но вскоре её мысли потекли в другом направлении. Теперь её очередь рассказывать грязные секреты. Но как она это сделает? Как? Тем более, что предательства ради карьеры — не худшее, что было в жизни.       Перед её мысленным взором пронеслись картины подросткового прошлого, а по коже прошёл мороз, несмотря на температуру воды и объятия Артура. То, что она ценой жизни мечтала забыть…       Дымное марево в комнате. Страшный шум. Что это? Грохот рока из динамиков или шум в ушах? Ничего не видно сквозь густой туман. Сознание подводит. Голова. Что с головой? Тошнит. Почему пол кружится и плывёт? Это палуба яхты? Она в море? Почему тогда так темно? Холодный туман проникает в лёгкие. Вздохнуть, надо дышать, где воздух? Живительный воздух, не туманный дым сигарет. Нет, не сигарет. А чего? Неизвестно. Сладко, вкусно, хочется летать. Как же приятно пахнет. Грохот, и всё исчезло. Вспышка света и она на земле. Ой, какой пол мягкий. Летит куда-то. Далеко в облака. На самолёте или на собственных крыльях. А что вокруг? Эти лица людей или монстров? Смешно, как же хочется смеяться. Почему всё так смешно? И жарко, очень, очень жарко.       — Переверните её, она тут сейчас всё заблюёт. Вот идиотка! В первый раз, что ли? — голоса доносятся сквозь грохот. А вот и поезд, надо бы на него сесть, но не получается. Смешно.       Мерзкие руки на теле. Сбросить их, позвонить. Эдвард, где он? Пусть приедет, заберёт отсюда…       — Нина, как ты могла? Зачем? — крик, слёзы. Кажется, это Даша, а сама она уже где-то на улице.       — Не плачь, Даша, всё будет хорошо, — успокаивающий голос. Это Эдвард, — мы вовремя успели. Больше это не повторится…       Нина встряхнула головой, отгоняя воспоминания. По сравнению с этим поступком меркнут даже сто пятьдесят девушек Артура.       — Любимая? — удивлённо спросил Артур.       — Да так, задумалась, — скажи, ты же всегда вёл правильный образ жизни?       — Конечно. Почти не пью, не курю, занимаюсь спортом. Так и должно быть, — ответил Артур.       — Понятно, — вздохнула Нина, — значит, я не могу тебе рассказать. Ты будешь шокирован.       — Не думаю, что у тебя было что-то позорнее, чем в моём прошлом, — не поверил Артур.       Нине даже захотелось рассказать правду, чтобы Артур не считал её такой идеальной. Она улыбнулась.       — Тогда я тебя шокирую, дорогой. Когда я была подростком, — Нина вздрогнула. Артур непроизвольно сжал её покрепче. Одним пальцем стал гладить её грудь. Нина слегка расслабилась. Артур поцеловал её в шею. Он уже предчувствовал что-то нехорошее, но не мог представить себе, что может быть что-то кошмарное. В конце концов, Нина хорошая девушка и очень правильная. — Пообещай, что не будешь слишком шокирован, — попросила Нина.       — Конечно, родная, — заверил её Артур, целуя в волосы. Он уже жалел, что они решили поговорить о прошлом. Ему хотелось совсем другого. Близость её тела, жар от нежной кожи сводили с ума. Хотелось прервать разговор, перевести его совсем в другое русло. Стать, наконец, по-настоящему едиными прямо здесь, в ванне. Он уже не мог ни о чём думать. Ему было всё равно, чего там Нина стыдилась в прошлом. Вряд ли у малолетки может быть ужасная тайна. Тем более у невинной девушки. Скорее всего, списывала домашку у сестры. Или скрывала двойки от матери. Артур склонился ещё ниже, слегка прикусив за шею. А руки спустились ниже, лаская её гладкий живот, продвигаясь дальше.       Нина застонала, но тут же напряглась.       — Не отвлекай меня. Я всё-таки расскажу. Хотя мне очень трудно это сделать. Выслушай меня и суди сам, — голос сорвался, а дыхание сбилось.       Почувствовав, что Нина волнуется, Артур покрепче прижал её к себе и успокаивающе погладил по голове.       — Солнышко, расскажи мне всё. Не бойся, — ласково сказал он.       — Я была трудным подростком. Много горя принесла родителям, — в голосе слышалась горечь.       — Многие такими были, — пожал плечами Артур, хотя Нина не видела.       — Не настолько, Артур. Послушай меня. Мне трудно вспоминать это. Ты, наверное, не поверишь, — он поднял руки и сжал её плечи, слегка поглаживая.       — Я слушаю.       — Почему я такая несдержанная? Психую на пустом месте? Веду себя как бездушная стерва?       — Ты не…       — Не прерывай. Я потерянный человек, ничтожество. Пропала однажды, в пятнадцать лет. Хотя думала в то время, что я жутко крутая. Гордилась собой, думала, мне все завидуют. Поддалась на глупость.       — Нина, ты меня уже пугаешь. У тебя что-то было с кем-то?       — Не выдумывай, дело в другом, — голос звучал глухо, — а давай я тебе спою. Так ты сразу поймёшь, в чём дело. Это старинная песня, которую я тогда переписала для себя. Она олицетворяет мою историю в то время.       — Ну спой, — протянул Артур, которого уже не переставала удивлять ситуация. Он не понимал, в чём дело и причём тут песня. Но почувствовал что-то зловещее в её словах.       Нина тихонько запела:       — Я ученица восьмого класса, хлещу я водочку вместо кваса. Ах, Голливуд, я американка. А я актриса и наркоманка.       И именно в этот момент Артур, наконец, понял, что она пыталась до него донести. И замер, как от удара током. Это было выше его понимания. Руки застыли на её плечах и стали ледяными. Этот кошмар просто не мог быть правдой.