Трудно быть человеком

      Трудно быть человеком…       Ага, а то он не знает.       Дин пялится на собственное отражение в зеркале стенного шкафа — во весь рост. Оценивающе пялится, отмечая общую подтянутость и приятный рельеф.       Да он красавчик, и не скажешь, что уже помер.       Еще ого-го и сто очков вперед даст…       Ну, неважно кому, но даст.       Дин хмыкает и обкатывает скучную и неинтересную шутку про то, кто кому даст, на языке. Получается не очень, и это раздражает. Тем более что и Сэм сказал — никаких тупых шуточек и всего прочего при его ненаглядной, как там, Эмили?       Можно подумать этой самой Эмили не глубоко похуй на все, что ляпнет Дин. Все равно все они померли, чего притворяться?       Дин прикладывает к лицу очередную светлую, бледно-зеленую рубашку и морщится.       Да, Сэм сходит с ума от счастья, дождавшись свою дражайшую половину, но причем тут Дин? Почему Дин должен соответствовать чьим-то ожиданиям и вести себя так, как никогда не вел. Блядь, да его от подобного воротит.       Но Сэм просил, и Дин бросает рубашку в кучу таких же, лежащих рядом с идеально выглаженным костюмом, который он позаимствовал у Кастиэля в шкафу.       Если честно, Дин по-настоящему счастлив за брата, но именно сегодня, именно в данный момент это внезапное приглашение вкупе с таким же обухом бьющим по голове признанием — некстати. У Дина полно своих тараканов, и один из них, большой и с крыльями, требует немедленного вмешательства. Но против семьи не попрешь — Сэм ему не простит, если Дин проигнорирует и не придет. А Дин любит своего брата…       Но и Кастиэля он тоже любит, и от стоящего перед ним выбора жутко хочется кого-нибудь убить, и как можно кровавее.       — Кас, — зовет Дин ангела, не в силах больше терять время на выбор дурацкой одежды. — Мне нужна твоя помощь.       — Чем я могу помочь? — отражение за спиной заставляется Дина вздрогнуть и выругаться про себя.       — Блядь, я тебя сколько раз просил, — Дин хмурится и поворачивается на пятках так резко, что немного заносит. Очень удачно, кстати — почти вплотную к озабоченно сдвинувшему брови ангелу. — Не подкрадывайся ко мне сзади. Теперь это моя фишка.       — Фишка? — Кастиэль не въезжает, и Дин нехотя морщится — тратить время на объяснение бестолковому ангелу нюансов человеческого жаргона ему не хочется.       — В общем, нужна твоя помощь, — переходит Дин к делу. — Поройся в этом говне и выбери что-нибудь на свой вкус, окей? Первое попавшееся на глаза, без раздумий. А то у меня голова скоро взорвется.       — Но тут все красивое, — Кастиэль недоуменно переводит взгляд с Дина на вещи и обратно.       — Кас, — повторяет Дин, но уже мягче. Чуть щурясь и пряча в уголках губ едва заметную улыбку. — Пожалуйста.       Дин уже в курсе, что именно это выражение на его лице ускоряет Кастиэля до сверхзвуковой скорости. И бессовестно этим пользуется.       Гореть бы ему в аду за подобное, но он уже на небесах, а его парень вообще на короткой ноге с нынешним божеством.       — Вот это… — Кастиэль ожидаемо выбирает светло-зеленый. — Очень красивая.       — Кас, они одинаковые, — начинает Дин, но Кастиэль смотрит так убежденно, что смиряется и хватает рубашку из рук. — Ладно, черт с тобой.       — Ты… куда-то собрался? — спрашивает осторожно, присаживаясь на край кровати.       — Да, — Дин коротко кивает, косясь на ангела, но сдерживается. — Сэм пригласил, сказал, что объявилась его дражайшая половина и он хочет ее с нами познакомить. А что?       — Так просто, — Кастиэль пожимает плечами и отводит взгляд, разглядывая ковер на полу.       Ну вот, снова этот виноватый взгляд побитой собаки. Дин терпеть его не может — так и хочется схватить ангела за плечи и как следует встряхнуть. Сделать что-то, чтобы пришел в себя и перестал страдать хуйней.       После той проклятой псевдорыбалки, когда Кастиэль немного поломал любимые игрушки Джека, прошло две недели. А этот дурачок все еще сходит с ума, едва ли не посыпая пеплом голову в наказание.       Дин вроде бы и привык уже к подобному, это же Кас — погрустит, повздыхает немного, а потом опять что-нибудь натворит. Но бесит то, что ангел, решив искупить вину довольно странным способом, вообще перестал приходить в большую спальню, а занял одну из гостевых.       И Дин теперь спит один, блядь.       После всего, что было, когда он уже настроился на продолжение, в очередной раз прочесав интернет на предмет довольно специфичных вопросов. Теперь ему только и остается, что дрочить в гордом одиночестве.       Правда, иногда Дин (да ладно, каждую ночь) оставляет дверь в спальню открытой. И не стесняется произносить имя Кастиэля как можно громче и с разными интонациями. Поначалу это было забавно, но теперь Дина начинает штырить, и ему уже не до дурацких приколов.       Кас ему нужен, хотя бы просто спящий рядом. Подложивший под щеку руки и пускающий слюни.       Дин даже готов не распускать руки, только чтобы он вернулся.       Но у Кастиэля воистину ангельское терпение и на подобные провокации он не ведется.       — Наверное, Сэм очень счастлив, — задумчиво роняет Кастиэль, пока Дин пытается найти к рубашке подходящий галстук.       — О, да, — Дин хмурится и критически поворачивается вокруг себя, оценивая получившийся вид.       Не агент ФБР — уже хорошо. Все впечатление портит кислое выражение на лице — Дин просто не в состоянии заставить себя хотя бы внешне показывать неземную радость от воссоединения его любимого братца с неизвестной Дину женщиной. Даже с учетом того, что тот заделал ей ребенка и назвал в его честь.       Отцу и матери вот уж точно понравится.       Будут восторгаться, ахать, задавать глупые вопросы, расспрашивая о никому не нужных мелочах. Сэм будет цвести и пахнуть, держать ненаглядную за ручку, пялиться щенячьими влюбленными глазами, словно все, что было, не имеет никакого значения.       А Дин будет сидеть и улыбаться через силу, не понимая, зачем он вообще сюда приперся. Не пожрать же на халяву?       — Ты поедешь со мной, — тыкает он в сторону Кастиэля указательным пальцем.       — Куда? — Кастиэль ожидаемо удивляется.       — Я знаю, что тебя не приглашали, — Дин рывком распускает узел галстука и дергает полы рубашки, игнорируя разлетающиеся пуговицы. — Но мне насрать. Ты тоже семья, и пусть Сэм умоется, если это не так.       Дин швыряет рубашку в общую кучу и останавливается напротив замершего с поднятой головой Кастиэля.       — Ты все равно от безделья маешься, — усмехается, цепляя пальцами собачку замка на брюках. — Познакомишься с новым членом семьи.       Дин кусает нижнюю губу, разглядывая расширившееся зрачки, и пытается сдержать ухмылку.       Господи, да Кас намного больше семья, чем эта неизвестная бабенка! Тут даже и выбирать не надо, пусть даже Сэм на говно изойдет. Дин все равно выберет Кастиэля. А если кому-то не нравится…       — Что ты делаешь? — Кастиэль наконец реагирует. Вскочив, отступает от Дина на расстояние вытянутой руки. — Зачем ты раздеваешься, если нужно наоборот…       — Правда что ли? — Дин не сдерживает очередную гримасу, показывая свое отношение ко всем этим условностям. — Хватит и того, что я согласился приехать. Никто не обещал, что это будет настолько помпезно.       — Ты собираешься прийти на встречу без штанов? — кажется, Кастиэль потрясен своим выводом.       Ничему ангелочка жизнь не учит.       — Нет, глупый, — Дин кладет руку себе на живот и делает задумчивый вид, позволяя ангелу как следует себя рассмотреть. Должен же тот понимать, от чего отказывается? — Я не собираюсь идти на встречу без штанов.       Видимо, Кастиэль упорно противится фактическому положению вещей.       Несмотря на то, что все спорные моменты вроде бы решены словами через рот, ангел по-прежнему прячется за щитом своего непонимания человеческого поведения. Хотя, Дин готов поспорить на собственную душу, что Кас изменился настолько, что вполне может не тупить, когда перед ним отчетливо намекают…       — Я пойду переоденусь, — бормочет Кастиэль и совсем по-человечески резво выскакивает из спальни, оставляя Дина в состоянии нарастающего раздражения.       Вот это его больше всего бесит — ладно, поначалу Дин тупил и не хотел признавать, что весь этот трах глазами — реален, а не плод его больного, разрушенного алкоголем, воображения. Что Кастиэль действительно в нем нуждается, и не только как в личности. Но после их дурацкого свидания и последующего признания Дина о том, что он все понял и готов ответить взаимностью, Кастиэль продолжает вести себя так, словно все откатилось на несколько лет назад.       И зачем это вот все?       Чтобы теперь Дин за ним побегал?       Но Дин уверен, что Кастиэль не способен на подобное, хотя бы в силу своей сущности. Не научен хитрить и искать выгоду из своего положения.       Поэтому совсем ничего не понятно. Еще и Сэм не вовремя со своей женушкой. И что бы ей не помереть попозже.       Дин раздраженно стягивает и брюки, переодеваясь в более привычную одежду.       Дин Винчестер — это джинсы, футболка, ковбойка и кожаная куртка. А кому не нравится — идите лесом.       Кастиэль — надоевший до зубовного скрежета тренчкот, белая рубашка, костюм и синий галстук.       Но Дин готов меняться, да и Кастиэль в более цивильном, то есть его вещах, выглядит намного, намного…       — Блядь, — Дин вздыхает и решает, что если он задержится на пару минут в ванной комнате, Кастиэль не расстроится.       Правда, пара минут растягивается еще на полчаса, и в «Импалу» они садятся, переругиваясь, словно супруги со стажем.       Вернее, ругается один Дин, Кастиэль же ведет себя так идеально невинно, что гнев Дина в итоге исходит на нет.       По дороге в родительский дом Дин останавливается у цветочного магазина и возвращается с двумя огромными цветочным букетами и коробками шоколадных конфет, пристраивая их на заднем сидении. При этом успевая заметить взгляд Кастиэля, наблюдающего за его руками с явным любопытством.       Дин никогда не замечал за ним интереса к цветам или какой-то живности вообще. Но вот конфеты ему наверняка понятны и даже как-то знакомы.       Да черт, если Кас хочет конфет, Дин ему скупит всю кондитерскую.       — Это один из ритуалов человеческого взаимодействия, — комментирует Кастиэль, когда Дин возвращается на месте. — Я помню, женщины любят, когда им дарят цветы. На свидание всегда принято приносить цветы?       — Это не свидание, Кас, — Дин выруливает со стоянки и косится на своего болтливого пассажира. — Это жест вежливости, и не более.       — Понятно, — Кастиэль кивает и ненадолго замолкает, видимо, что-то переваривая. — А какие цветы тебе нравятся?       Дин едва успевает вывернуть руль и не въехать в придорожную канаву.       — Так, Кас, — он бьет ладонью по рулю и смотрит на ангела более чем серьезно. — Никаких цветов, ясно? Никаких букетов, горшков с кактусами и блядских розочек, окей?       На самом деле это даже мило, но Дин предпочел бы куда более брутальные знаки внимания. Но откуда Кастиэлю об этом знать?       — Окей, — Кастиэль кивает и замолкает.       И молчит оставшуюся часть пути, отчего Дин нервничает только сильнее.       В ангельской башке может твориться все, что угодно. Тем более что тот вполне успешно умеет пользоваться благами цивилизации в виде ноутбука и тупыми сериалами в зомбоящике.       А может в данный момент он вообще считает ангельских овец, прыгающих через забор и машущих розовыми крылышками. Но от этого ничуть не легче.       Паркуя «Импалу» возле родительского дома Дин отчаянно надеется, что Кастиэль не придумал очередной глупости в его отношении. Но сейчас на повестке другое испытание, и, чтобы разбавить напряжение, он предлагает Кастиэлю поучаствовать в пьесе, вталкивая ему в руки конфеты.       — Улыбайся почаще, — пристроив злосчастные букеты в сгибе локтя, Дин, прикусив кончик языка, поправляет ворот футболки Кастиэля и удовлетворенно хлопает того по плечу. — У тебя шикарная улыбка.       — Ты думаешь? — ангел вопросительно поднимает брови.       — Я знаю, — Дин закатывает глаза и делает себе мысленную пометку провести с ним долгую и плодотворную беседу на тему того, что, как и в каком ключе говорит Дин Винчестер, когда подразумевает то, что подразумевает. — Ты самый острый такос на этой пресной вечеринке, уж поверь мне.       И, обходя застывшего в немом вопросе ангела, довольно хлопает того по заднице.       Жмет кнопку звонка и ждет, пока ему откроют.       Жена Сэма оказывается вполне себе симпатичной и малораздражающей особой. Почти ничего из того, что он себе напридумывал — никаких ужимок, глупого хихиканья и бестолковых вопросов. Но то, что между ней и Сэмом есть связь, это и ежу понятно.       Даже Кастиэль наблюдает, блестя глазами и молча ковыряясь в своей тарелке.       Дин вежливо улыбается, наяривая домашнюю материнскую еду, изредка вставляя слово и отвечая на прямые вопросы. И, вроде бы, даже принимает факт того, что их святая троица больше уже не святая. Но так, в принципе, и должно быть в этом идеальном месте, разве нет?       Но Дин чувствует не то чтобы разочарование, а сожаление. О том, что уже никогда не будет как прежде.       Он и раньше это понимал, а сейчас убедился окончательно и бесповоротно — вот тут она, точка невозврата. И хорошо, что ему хватило ума притащить Кастиэля с собой. Пусть даже ангел вообще без понятия, что происходит, его присутствие — хоть какая-то поддержка.       — …ты когда? — слышит Дин отцовский голос и нехотя возвращается в реальность.       — Что? — переспрашивает, признавая, что пропустил добрую часть беседы. Наверняка очередные глупости про погоду и чем ту еще народ интересуется. — Что «я когда»?       — А ты когда познакомишь нас со своей избранницей? — повторяется Джон, и Дин еще больше убеждается во мнении, что ему тут не место.       Избранницей?       Дин ловит многозначительный взгляд Сэма и благоразумно проглатывает готовый вырваться смешок.       Кастиэль, конечно, красавчик, да и не последнее место в раю занимает, но…       Дин прикусывает губу и опускает взгляд в свою тарелку.       Ему отчаянно стыдно и отчаянно хочется напиться.       Мать сияет, поглядывая на Сэмми и его спутницу, отец благодушно тянет неразбавленный виски, играя в главу семьи. И осуждающе поглядывая на него, Дина, словно он сорокалетний девственник, живущий в родительском подвале.       Все настолько идеально и канонично, что у Дина челюсть слипается от приторной сладости.       И неужели он мечтал именно об этом?       Дину стыдно, и этот стыд разъедает его ядом.       Не за Кастиэля стыдно — на того не только ангелы и демоны глаз ложили, и не за себя — в собственном выборе он более чем уверен. А именно за Джона — с годами икона потускнела и обнажила дешевый пластик оклада.       Хорошо, что Кас слишком несведущ в подобный вопросах и этот его никак не заденет.       — Неужели не нашлось ни одной красотки, что бы смогла занять место за этим столом? — шутит Джон, и Дину хочется его ударить.       Глупая шутка. Глупая и злая.       Если бы все сложилось иначе. Если бы все было так, как он тогда хотел, то сейчас не отвечал бы на подобные вопросы. И кто знает, где бы был сейчас Кас, если бы…       Но все сложилось, как сложилось, и в данный момент Дин ни на мгновение не сожалеет о том, что вышло в итоге.       Не сожалеет — он и не думал вовсе.       До этого идиотского вопроса и не вспоминал ни разу — слишком многое произошло, перевернув все с ног на голову.       — Ты не знал? — вмешивается Эмили, словно прочитав его мысли. — Это так интересно, на самом деле. Тут, оказывается, есть что-то вроде справочного бюро, Сэм знает.       — Эми, — Сэм предостерегающе хмурится, но Дин останавливает его движением бровей.       — Какое бюро, — уточняет он, чувствуя, как вдоль спины кто-то проводит ледяными пальцами, а воздух движется, как от взмаха чьих-то крыльев.       — Для тех, кто попал на небеса, — улыбается Эмили и берет Сэма за руку. — Там можно узнать о всех, живущих на земле. Как у них дела и все такое. И если кто-то умер, то найти, назвав имя и фамилию, если вы так и не встретились.