Вой на высокой ноте

      Утром Инид просыпается до будильника, с трудом выпутывается из объятий Уэнсдей, — та даже не просыпается, — и спускается на кухню. Она помнит, как Уэнсдей готовит свою отраву, повторить не сложно.              Уэнсдей моментально открывает глаза, почуяв кофе. После пары глотков Инид удостоилась поцелуя в щеку. Когда Уэнсдей вознамерилась переползти ей на колени, не выпуская из рук чашки, Инид смиренно принимает свою судьбу. По крайней мере, в этот раз к сногсшибательному, — в прямом смысле, у Инид от него глаза слезятся, — запаху не примешивался вчерашний пряный коктейль. Уэнсдей явно нравится еë мучить. Совсем немного.              — История, — напомнила она, и Уэнсдей со вздохом рассказывает.              — Зачем твоей бабке куда-то ехать, чтобы уйти под воду? Тут море в любой стороне. Это же полуостров.              Уэнсдей хмыкнула:              — И проделать путь вплавь вокруг материка? Есть город, где живут потомки глубоководных, и он находится в Массачусетсе. Скорее всего, глубоководные обитают где-то в Атлантическом океане. Ну или к ним проще оттуда добраться. Ирму поведет генетическая память, есть у глубоководных такая особенность, когда они перестают быть людьми.              Уэнсдей вздыхает:              — Похоже, Ирма и так долго этому сопротивлялась.              Инид поцеловала еë в кончик носа и задумалась.              — И какие ещё виды вливали кровь в ваше семейство?              — Чëрт его знает. Выбор пары в семье как-то не принято обсуждать.              Ага. Еë девушка может превратиться во что угодно с возрастом. А может не превратиться. Ладненько…              Государственный экзамен Инид сдала без проблем и отправилась домой с уверенностью в результате. В конце концов, здесь нигде не указывалась видовая принадлежность.              Дома она нашла Уэнсдей растянувшейся на кровати и перечитывающей сборник рассказов Эдгара По.              — Инид, а кто выбирал тематику команд на школьных гонках?              — Я удивлена, что ты не спросила раньше, — Инид весело фыркнула.              — Знаешь, были другие проблемы. Например, убийца. Даже двое.              — Тему выбирали команды. Чёрного кота предложила я, — Инид передернуло от непрошенной параллели. Уэнсдей закатила глаза:              — Меня не вешали. Хотя я действительно сдала убийцу, — Уэнсдей спотыкается. Инид думает, что понимает ход еë мыслей: как убитый кот Плутон ластился к некогда любящему хозяину, Уэнсдей в какой-то момент… Ей определенно нравился Тайлер и, скорее всего, хоть и в другом смысле, Лорел. Уэнсдей сухо добавляет: — и оба моих глаза на месте.              Инид поспешно меняет тему:              — Результаты экзамена будет через неделю, но я в них не слишком сомневаюсь. Как насчет немного отпраздновать? — Под заинтересованным взглядом Уэнсдей Инид шарит в шкафу и достаëт картонную коробку.              — Настольная игра? — Уэнсдей приподнимается, чтобы взглянуть. На коробке готическим шрифтом написано «Красная роза». Под надписью зловещего вида особняк с подсвеченным красным круглым окном и несколько неясных силуэтов, стоящих в призрачном свете открытой двери.              — Когда я еë увидела, то подумала, что она тебе понравится. Судя по описанию, сюжет крутится вокруг проклятого особняка и нескольких следователей. И что-то ещё про призраков и несчастные случаи. Продавец сказал, она довольно-таки длинная и в неë можно играть вдвоëм, — Инид нерешительно смотрит на Уэнсдей. Она же не скажет, что это детская забава ниже неё или нечто подобное?              Уэнсдей забирает у Инид коробку и принимается изучать содержимое. Игровое поле, кучка мелких фишек, колода карт, пара костей, фигурки персонажей…              — Мы с отцом и Пагзли часто играем в настольные игры. Больше в карточные, но несколько похожих у нас тоже есть. Маме они не очень интересны, если она и присоединяется, то обычно играет роль ведущего, — Уэнсдей не поднимает глаз от коробки, в еë голосе непривычная мягкость. Инид присоединяется к ней в потрошении коробки.              Они расстелили карту прямо на полу. Подготовка к игре заняла около получаса, и вот они уже делают первые шаги, посмеиваясь, поминутно залезая в правила и уличая друг друга ни то в жульничестве, ни то в ошибках. Первая партия заняла у них около часа и окончилась позорным проигрышем особняку.              Перед следующей Уэнсдей минут десять изучает запутанные правила, откинувшись спиной на плечо Инид. Она снова скрестила ноги, похоже, это еë любимая поза. Инид наслаждается теплом расслабленной Уэнсдей.              Следующий раунд они выигрывают в последний момент благодаря казуистической уловке Уэнсдей. Возможность применить свой острый разум хотя бы в игре оказывает на неë благотворное действие, и следующие пару дней Инид купается в снисходительной доброжелательности Уэнсдей.              Раньше Инид приходилось видеть только как Уэнсдей гонится за тенями в своём расследовании, становясь всë более и более одержимой. Еë внимание было полностью сосредоточено на деле. Другие люди и занятия все больше тяготили Уэнсдей, и она не пыталась этого скрыть. Даже когда она нашла ответы, произошло слишком много тягостных событий, чтобы радость была уместна.              Оказывается, нашедшая решение Уэнсдей — довольная Уэнсдей. Инид подумывает подсунуть ей какую-нибудь головоломку. Будет просто прекрасно, если такое простое средство сделает еë Уиллу счастливой. Однако Инид понимала, что простые загадки здесь не помогут.

***

      Результаты Инид великолепны. Она подаёт заявки в ряд колледжей и ждет результатов к концу лета. Среди всех учебных заведений взгляд Уэнсдей цепляется за Мискатоникский университет. Это место славится своей прекрасной библиотекой и рядом исследователей, однако, все они совершенно не в духе Инид.              Мискатоникский университет был довольно малопрестижным местом для изучения рядовых дисциплин, но для ценителей сокрытых знаний он был просто бесценен. Главным сокровищем библиотеки безусловно был список с творения безумного араба Аль Хазреда, чьë название лучше не упоминать даже про себя. Было и множество других ценных книг и исследований, в которые Уэнсдей хотелось бы заглянуть.              Хоть выбор Инид и удивил Уэнсдей, она посчитала его случайностью. В конце концов, она подала документы в такое множество мест в расчëте на бесчисленные отказы. Правда, теперь Уэнсдей эгоистично захотелось, чтобы Инид поступила именно в этот колледж и Уэнсдей могла последовать за ней. У них и без того будет год разлуки, не хотелось бы продлять еë ещë на несколько лет.              О, Уэнсдей, не драматизируй. Разве не собираешься ты приезжать к Инид если не каждый месяц, то раз в два месяца точно? Их разлука будет с интерлюдиями свиданий.              Сейчас стоит сосредоточиться на том, что ближайшее полнолуние будет уже через неделю. Уэнсдей осторожно спрашивает у Инид, как Синклеры обычно встречают своё обращение, но та и сама знает очень мало — еë каждый раз оставляли дома.              — Не здесь, конечно. Мы ездим в загородный дом, — уточняет Инид. — Все идут в лес, а я, как в детстве, коротаю время за книжкой, прислушиваясь к их вою.              Инид встепенулась:              — Точно, в этот раз все будет иначе!              — Я бы хотела… Если это никого не стеснит и будет вполне уместно… — Уэнсдей силится выговорить простую просьбу, и Инид приходит ей на помощь:              — Вообще такие вещи не поощряются, но мы что-нибудь придумаем.              — Почему? Это может быть опасно? — Уэнсдей не скрывает энтузиазма.              — Да нет, — фыркает Инид, — просто не особо прилично. Да и что будет делать необращённый? Сплошная скука.              Уэнсдей пожимает плечами:              — Будет скучно — уйду в дом. Никто ничего не теряет.              Уэнсдей и Синклеры, одетые очень просто, приехали на двух машинах на закате. Последние пару километров пришлось идти пешком по неширокой тропке. Инид то подпрыгивала от энтузиазма, то гасла, резко о чём-то задумавшись. Уэнсдей предположила, что первое обращение оставило у неë смешанные чувства.              Дом оказался крохотной халупкой. Похоже, он не рассчитан даже на сон более чем двух человек. Зато большой платяной шкаф оказался битком набит простой и дешёвой одеждой. Откуда-то вынули множество складных стульев, Остин открыл одну из двух принесëнных из машины сумкой-холодильнков и переставил аппетитную кучу жареных стейков в местный небольшой холодильник.              Разумеется, сюда не протянули электричества, но небольшой генератор спас дело. Сразу затарахтел холодильник и они включили свет в доме. Внутрь однако же заходить не стали, расположились неподалёку с тем расчëтом, чтобы им служил свет из окон и распахнутой двери.              Мюррей и Гарет раздали желающим по бутылке прохладного лимонада. Они расселись по кучкам и вполголоса болтали. Вместе с Инид и Уэнсдей присел Гаррет. Он легонько пихнул сестру в плечо:              — Не переживай, малышка, во второй раз пойдёт гладко.              Уэнсдей спросила:              — Разве вам не понадобится энергия? Мы же привезли так много еды.              Гаррет рассмеялся:              — А ты знаешь, что бывает с собаками, имеющими обыкновение есть перед прогулкой? — Уэнсдей знала: заворот кишок. Так и помереть можно. — Так что мы, как умные пëсики, едим утром. Так сказать, после выгула.              Обращаться начали уже заполночь, когда голубоватый свет Луны все настойчивее стал проникать сквозь сомкнутые кроны деревьев. Если вы думаете, что кто-то озаботился расчистить вокруг дома поляну, вы ошибаетесь: ветви шумели над самой крышей и уже за порогом начиналась чаща. Компания расселась прямо на тропе.              По одному Синклеры заходили в дом людьми, выходили уже покрытыми шерстью монстрами. Больше одного зверя в дом уже не влезало, да там и паре людей было тесно. Синклеры сразу ныряли в чащу; Уэнсдей предполагала, что далеко они пока не отходили.              Последней шла Инид, дрожащая, как осиновый лист. Уэнсдей ободряюще сжала еë руку. Инид для обращения потребовалось больше всего времени: минут пятнадцать из хижины не доносилось ни звука. В конце концов волчица-Эстер начала крутится у окна и пару раз коротко ободряюще взвыла: «у-у-у-у-а-а».              Наконец, в ответ раздалось тихое неуверенное тявканье и дверь распахнулась. Крупный белый зверь с нелепой радужной гривой медленно вышел в колодец лунного света и огляделся.              Уэнсдей зачаровано подумала, что Инид — самый красивый оборотень на свете. Белая шерсть серебрилась под полной Луной, тускло поблескивали острые когти, спасшие Уэнсдей жизнь. Клыки влажно блеснули, когда Инид ей улыбнулась собачьим манером.              Уэнсдей медленно подошла и протянула руку, сама не зная, что хочет сделать. Инид сама под неë поднырнула, позволив ладони Уэнсдей пройти от маленького чёрного носа по долгой переносице, лбу, и остановиться у уха Инид. Она пару раз вильнула хвостом, и Уэнсдей со смущением вспомнила один из их разговоров.              — Почесать тебя за ухом? — шёпотом спросила она. Инид активнее завиляла хвостом, и Уэнсдей зарылась пальцами в густую шерсть позади обращённого к ней уха. Чуть позже Уэнсдей задействовала вторую руку, спускаясь к воротнику довольно тявкающей Инид. В награду еë широко и слюняво лизнули в щëку.              В отдалении послышался долгий вой. Инид вскинула лобастую голову, прислушиваясь. Она коротко ответно взвыла, ещё раз лизнула Уэнсдей и умчалась на зов.              Уэнсдей порадовалась, что взяла платок — Инид основательно еë обслюнявила. Действительно, не слишком интересно.              Уэнсдей понадеялась, что в доме есть книги, про которые говорила Инид. Ночь обещала быть длинной.