***
Уэнсдей решает начать с Бразилии, потому что она же не сумасшедшая лезть в Уругвай или Аргентину. В Бразилии преступности хоть немного меньше, чем в соседних странах. Не так, конечно, чтобы безбоязненно разгуливали девственницы с мешком золота, — Уэнсдей передëрнула плечами, еë же так и воспримут, — но мягкотелому американскому туристу жить можно. Тем более туристу, владеющему испанским. К сожалению Уэнсдей, здесь говорят на чёртовом португальском... Ладно, будем надеяться, еë поймут. Английский, испанский, немецкий — что-нибудь да поможет. Уэнсдей не стала утруждать себя едой, картой, компасом... Боже, она уже умеет пользоваться картами в смартфоне, нужное ей место просто испещрено дорогами! Поразмыслив над картой и словами Ирмы, Уэнсдей решила, что ей нужен национальный парк Игуасу. Он находился по крайней мере между Парагваем, Бразилией и Аргентиной. У Уэнсдей начинали возникать сомнения в географических познаниях Ирмы, у Парагвая и Уругвая вообще нет общей границы. Однако это место, где три страны разделяла река, более всего подходило к эпитету "промеж". Уэнсдей предполагала, что, обитай Бэзил хоть в каком-нибудь поселении, Ирма бы его упомянула. Или она любит ребусы и не собиралась прямо называть Уэнсдей всемирно известный парк с водопадами, признанными чудом света. Ладно, всë же Ирма считала, что местные укажут маршрут, а значит, Бэзил не может быть совсем неизвестной персоной. Короче говоря, через несколько часов Уэнсдей приземляется в аэропорте Пуэрто-Игуасу в Аргентине. Она подумывала было двинуться в парк прямо оттуда, отлично можно дойти на своих двоих, но, чëрт, и в каком же направлении? Пришлось ехать в соседний городок, тоже Пуэрто-Игуасу. Местная туристическая мекка, кормящаяся рядом с этой огромной рекой и еë циклопическими водопадами. Городок оказался больше схож с длинным малоэтажными пригородом, расползшимся на несколько километров. Потрëпанные дома, бедность, и это более-менее богатый туристический город. Уэнсдей подозревала, что в других местах еë путешествия будет хуже. Она начала с таксиста: — Вы слышали о Бэзиле Аддамсе? — Бэзил? Вся эта языческая дурь, — пробормотал он и быстро перекрестился. Ладно, португальский — это почти испанский. На котором говорит сумасшедший француз. Понять друг друга можно, но так тяжело, будто оба собеседника изрядно пьяны. Больше Уэнсдей ни слова из водителя не вытянула. Высадил он еë у одной из крохотных местных гостиниц в приличной части города. Багажа, который требуется оставить, у Уэнсдей не было, впрочем... Если встреча с Бэзилом пройдёт так же, как с Митчелом, ей понадобится номер. Улыбчивый хозяин на вопрос о Бэзиле зацокал языком: — Как не знать, сеньорита! Почтенный pai de santo, многие к нему ездят. Да только он почти никого не принимает. Впрочем, вы же родня? Или только фамилия совпадает? — Родня-родня, — поспешно кивает Уэнсдей. — Где я могу его найти? Хозяин подозрительно щурится: — Ежели родня, почему сами не знаете? — Он с семьëй почти не общается, — чëрт, неверный ответ. Хозяин улыбается слаще прежнего и отвечает: — Многие к нему ездят, но я, увы, не знаю, где его найти.***
— Книжки умные читаем, — проворковал Артемиус. — Фамилия обязывает, — кривовато, и, наконец, искренне, усмехается Артемида. — Мы же Пибоди. Оба замолкают и выжидающе смотрят на Инид. — И что это должно мне сказать? — Осторожно уточняет она. — А ты не местная, подруга? — Спрашивает Артемиус. Артемида смотрит в сторону, рассеяно поигрывая браслетом. — Из Сан-Франциско. — Оно и видно, — морщится Артемида. — Близ Уилбрахама Пибоди каждая собака знает, а Аркхем вовсе от него недалеко. Близнецы мрачно переглядываются и отпускают Инид. — Ну не знаешь так не знаешь, — бодро говорит Артемида. — Как-нибудь ещë пообщаемся. Бывай, подруга. И что это сейчас было? Среди студентов с Инид нормально общается один человек: — Пибоди? — Удивляется Джейн, — никогда не слышала. Но я из Данвича, в нашу глухомань новости вовсе не доходят. Не удивлюсь, если половина жителей и про гражданскую войну не знает. Попробуй поспрашивать профессоров. — Пибоди? — Профессор Адрикула морщится: — умоляю, Инид, не занимайтесь распространением этой старой сплетни. — Пибоди? — фыркает профессор Уилсон. — Сельские предрассудки, не стоящие упоминания. — Пибоди? — Профессор Фонтейн протирает очки, — да, слышал что-то такое... Нелестное. Не о чем здесь говорить. Сплетни. Это то, что Инид любит, то, что легко откапывает и разнюхивает, и пробует на зуб, ведь у неë на них чутьë. Да, она действительно любит волчьи метафоры. Но пока она в тупике. Попытки расспросить других студентов не дают вовсе никакого результата: на имени Пибоди все они спешат попрощаться. Инид отмечает, что Артемиус и Артемида Пибоди находятся в гораздо худшей изоляции, чем она сама. У них есть небольшой круг общения, состоящий почти исключительно из членов литературного кружка. С ними говорят преподаватели. На этом — всë. То есть совершенно: не здороваются, не помогают, кажется, даже обходят дальней дорогой. Инид не видит, чтобы близнецы пробовали с кем-либо заговорить, но подозревает, что успеха это начинание иметь не будет. О них даже не говорили. Инид не могла понять, как именно к ним относятся: со страхом, отвращением, ненавистью? Тогда она принялась прочёсывать архивы университетской библиотеки. Инид терзала совесть из-за заброшенных изысканий в области магии, но она подозревала, что это дело даст ей куда больше полезной информации. К тому же близнецы были единственными приближенными к Картеру людьми, которые были согласны с ней говорить. Ключевое слово здесь, конечно, были. После того случая, когда Инид, похоже, не назвала нужного пароля, близнецы ещё пару раз с ней болтали, но на прямой вопрос о магии Артемида округлила глаза: — Магия-шмагия, понятия не имею, о чём ты. — Фиделио, — мрачно сказала Инид. — Пароль неверный, — хмыкнул Артемиус. Театрально поклонившись, он вручил ей ириску: — бонус за старания. Наконец, в газете восьмилетней давности Инид нашла короткую новостную заметку: "Третьего марта Вильям Пибоди был найден мёртвым в собственном доме. О происшествии сообщила его пятнадцатилетняя дочь. Начиная с двадцатого февраля дети гостили у родственников, в связи с чем установить точную дату смерти погибшего не представляется возможным." Это что-то, но... Вовсе не похоже на то, что она искала. Она роется в газетах с новым энтузиазмом, уходя всё глубже в прошлое. Некролог, опубликован пятнадцать лет назад: "Три дня назад трагически погибла Элен Пибоди. Элен оставила мужа и двоих детей сиротами по причине усугубления давней болезни, подтачивавшей её здоровье в течение многих лет. Эта энергичная женщина, известная своим дружелюбием и общительностью, никому не могла показаться стоящей на краю могилы. Она благородно оберегала от этого знания даже собственных детей. Однако именно такую картину видел её муж, Вильям Пибоди. Похороны состоятся двадцать третьего ноября." Инид копается дальше, газета двадцатилетней давности: "Возрождение усадьбы Пибоди. Несколько дней назад в старый дом Пибоди въехал последний представитель фамилии с семьёй. В настоящий момент Вильям и Элен Пибоди собираются отреставрировать последние сорок лет прибывавший в запустении особняк и проживать в нём на постоянной основе." Въехали, умерла мать, умер отец. Но что из этого, откуда эти неведомые ей зловещие слухи? Инид роет, роет и роет.