***
Уэнсдей забавляется, дразня Инид, и всë же она не собирается повторять подобный опыт. Допустим, лëгкий привкус зоофилии ещë пойдëт. В конце концов, она встречается с оборотнем. Это даже пикантно... Но когда о прошедшей ночи помнишь только ты, это чертовски раздражает. Щенячий энтузиазм — это очаровательно, когда Инид фонтанирует им в здравом уме. Подчинение еë, Уэнсдей, приказам доставляет удовольствие, когда она контролирует Инид, в любой момент способную этот контроль к взаимному удовольствию перехватить. Осознанно, иначе в чём веселье? Уэнсдей не жалеет о прошедшей ночи. Просто если Инид ещë раз в подобном состоянии придëт в голову подобная идея, Уэнсдей перенаправит эту энергию в другое русло. Покидает фрисби, поперетягивает канат, чем там ещë занимаются с собаками? Косточку Инид даст, пусть глодает, а еë, Уэнсдей, нужно трогать в каком-нибудь другом состоянии. По счастью, после этой ночи у Уэнсдей хотя бы перестала ныть спина. Ещë бы, тринадцать часов в самолëте и ещë четыре в такси! Кроме того, вероятно, отрава Бэзила ещë не до конца покинула еë тело: у Уэнсдей продолжала слегка кружиться голова. Впрочем, она убралась от проклятого Игуасу с максимальной скоростью, что стоило некоторых неудобств. Сейчас, когда Бэзил и его сомнительные ритуалы отошли на задний план, Уэнсдей задумалась о непонятно знакомом госте. Еë расфокусированный взгляд упëрся в плитку, пока едва тëплая вода продолжала литься ей на голову и плечи. Итак, два факта. Первый: заледеневший браслет явно что-то делал. Что? Второй: мужчина казался ей хорошо и давно знакомым, тем, чьë присутствие гарантирует безопасность. Но тогда он ничем не помог ей. Не мог, не хотел? Он исчезал и появлялся по своему усмотрению, и Бэзил явно его не видел. Он тоже призрак? Ответ всплывает из глубин скрытой памяти: нет. Скорее, стоит задаться вопросом, имеет ли он хоть что-то общее с родом человеческим. Его второе появление по времени совпадает с активностью браслета, но во время первого ничего подобного не наблюдалось. Совпадение несвязанных фактов или причинно-следственная связь? Слишком мало информации для выводов. Что она в принципе знает о браслете? Уэнсдей проследила пальцами серебряную спираль, с которой не расставалась со дня находки. В сущности, ничего. Она полагала, что браслет защищает еë и помогает контролировать видения... Впрочем, они все были более чем контролируемы, кроме насланных Гуди. Но и это знание было основано на событиях, которых она не помнит. Что ещë еë, скажем так, Ид может подсказать о том человеке? Два слова: защитник, помощник. Он для неë опасен? Нет ответа. И последнее, о чëм так физически сложно думать, будто еë мысль самостоятельно уходит в сторону... Какова причина еë доверия этому призраку, Аделаиде? Уэнсдей встряхивает головой. Что за нелепость, она забыла, о чëм только что думала. Выключив воду, она со вздохом принялась укрощать мокрые волосы.***
У наготы Уэнсдей были основания: кроме разорванного костюма у неë с собой было только окровавленное платье. На полный ужаса взгляд Инид Уэнсдей пояснила: — Это не моя. И, подумав, добавила: — Она вообще не человеческая. — Ты приезжаешь, вымазанная в звериной крови, прямо как пëс, самовольно задравший курицу, — Инид захихикала. — Да ладно, я уже услышала запах. Курица. — Дочь мясника, — пробормотала Уэнсдей. Инид гордо кивнула. — Полезный навык. — Значит, подберëм тебе что-нибудь из моей одежды, — Инид слегка подпрыгивала от энтузиазма. Теперь настала очередь Уэнсдей изображать экзистенциальный ужас. — У меня всë ещë аллергия на цвет, — нервно напомнила она. — Честное слово, крайне неприятная вещь! — Да ладно, у меня точно найдëтся что-нибудь монохромное. Одна вещь и правда нашлась. Уэнсдей мрачно смотрит на Инид, скрестив руки на груди. — Другого ничего нет, — невинно моргает Инид. — Скажи на милость, Herzchen, зачем тебе это? — Уэнсдей широким жестом проводит от плеча к бедру. — Да ладно, отличная вещь, — Инид очень старается не улыбаться. Очень. Это физически сложно. — В качестве длинной футболки... Ладно, она всë же хихикает. На Уэнсдей облегающее платье-майка с Микки Маусом у штурвала. Всë, разумеется, чëрно-белое. Проблема в том, что платье доходит в лучшем случае до середины бедра. У Инид нет ни единой другой не цветной вещи: ни юбки, ни брюк. Технически это пристойно, но Уэнсдей неловко настолько явственно, что в голове Инид начинают зарождаться идеи, одна интереснее другой. Поймав еë масляный взгляд, Уэнсдей мрачнеет ещë больше и хмуро произносит: — Выбрось из головы. Немедленно. Инид послушно кивает, но когда-нибудь... Уэнсдей категорически заявила, что ей нужно в магазин и домой она в этом не поедет. Инид ещë не добиралась до города, слишком сосредоточенная на секретах колдовства, но дорогу знала. В конце концов, парк был исхожен ею вдоль и поперëк. — Что это хоть за город? — запоздало спросила Уэнсдей. — Аркхем, кажется. Уэнсдей посмотрела на окно. На подол. Снова на окно. Инид решительно заградила ей путь: — Нет-нет, в таком виде только дверь. — Теперь это дело принципа, — глаза Уэнсдей заблестели. Инид мысленно дала себе подзатыльник: серьëзно, на что ты рассчитывала? Надо было выпихивать Уэнсдей в окно, чтобы из духа противоречия она пошла через дверь. Именно поэтому в настоящую минуту Инид стоит под деревом, демонстративно подпиливая когти и всем своим видом разгоняя студентов, пока Уэнсдей неторопливо сползает вниз. Еë тихое шипение на немецком и испанском греет душу Инид: похоже, спуск на редкость неудобен. Мимо Инид стремительно движется Артемида, волоча на буксире уткнувшегося в книгу Артемиуса. Подняв глаза, он за руку тянет свой локомотив в обратную сторону. Инид наставляет на Артемиду кусок наждачки, заменяющий ей пилочку для ногтей: — Ни шагу вперёд! — Что? — Артемида успевает удивиться, но не остановиться, Артемиус покидает состав, а Уэнсдей, сдавшись на последних полутора метрах, спрыгивает вниз. Вполне рассчитано, надо сказать, спрыгивает, но Пибоди в еë расчëты не входят. Артемида налетает на Уэнсдей прямо перед носом успевшей только рот открыть Инид. Переглянувшись, они с Артемиусом бросаются поднимать своих неожиданно тихих для подобной ситуации женщин. Встав, Уэнсдей одернула чертово платье и смерила Артемиду пристальным взглядом. Та что-то быстро прошептала брату и оба воззрились на Уэнсдей с эмоцией, которую Инид не смогла расшифровать. — Уилла, это Артемиус и Артемида. Ребят, это Уэнсдей, моя девушка. — Пибоди, полагаю? — Инид не нравится прищур Уэнсдей. Артемиус медленно кивнул. Уэнсдей резко дëрнулась в сторону близнецов. К удивлению Инид, те шарахнулись на добрые пару метров. Уэнсдей слегка улыбнулась: — Какие нервные у тебя друзья, Инид. Инид снова ни черта не понимает.***
Налетевшая девушка выбила из Уэнсдей весь дух, к тому же следом упала сверху. Но не это стало причиной еë молчания. Видение, такое быстрое и вместе с тем отчëтливое: вот девочка-подросток ступает вслед за чëрным котом, Уэнсдей плохо понимает, где они, но чëтко знает, что это не их измерение. А вот другая картинка: девочка, вся в крови, но слишком бодрая на вид, чтобы кровь была её, крадётся по неосвещённому коридору; вспыхивает свет, появляется какой-то мужчина. Ссора, крики, — Уэнсдей не может разобрать слов, — и мужчина бросается на девочку в попытке задушить. На этом видение обрывается. На Уэнсдей смотрит чуть отползшая в сторону молодая женщина, в которой несложно узнать давешнюю девчонку. Широко распахнутыми глазами она смотрит куда-то за спину Уэнсдей. Уэнсдей уже знает: нет смысла оборачиваться, она ничего там не увидит, если кот не захочет ей показаться. Судя по затаившемуся в глазах женщины страху, он не захочет. Уэнсдей проверяет Пибоди почти сразу, и точно: оба боятся её, но не хотят показывать страх открыто. Наконец, Уэнсдей замечает полный недоумения взгляд Инид и одёргивает себя. Эта чертовщина не для глаз Инид: слишком явно соотносится с тем, что происходит с Уэнсдей. Наведёт её на лишние мысли. Так что Уэнсдей выбирает высокомерную линию поведения, так привычную ей раньше: — Инид, нам пора, — коротко бросает она, смерив близнецов взглядом, и резко разворачивается. В конце концов, она знает, где здесь парк. Инид догоняет её через пару минут: — Уилла, не нужно с ними… Так. — Что за неожиданные попытки меня социализировать, Herzchen, — Уэнсдей прищуривается. — И что за странные… Инструменты. Любовь моя, что в слове «детоубийцы» тебе непонятно? Инид дёргает плечом: — Давай без голословных обвинений. Уэнсдей побарабанила пальцами по бедру, пристально разглядывая Инид. Что за глупая причуда — возня с Пибоди! Хорошо. Можно было бы попробовать переубедить Инид, но вряд ли она добьётся чего-либо кроме ссоры. Что-то уверенно подсказывало Уэнсдей: страх перед ней вырвет Пибоди клыки. Другой вопрос — чего они боятся? Что такого нашептал Артемиде еë демон? — Хорошо, — Уэнсдей вскинула подбородок. — Пибоди так Пибоди. Но скажи мне, если тебя что-либо в них насторожит. Хоть что-то, Инид! Инид просияла и притянула Уэнсдей в одни из тех объятий, после которых долго ещë ноют рëбра. Ныли раньше; Уэнсдей ещë раз по достоинству оценила быстрое заживление своих ран. Как жаль, что ни на болезни, ни на отраву способность не распространялась. Инид уверенно провела Уэнсдей через лес, назвать это парком у Уэнсдей не поворачивался язык. Она весело подумала, что сегодня они ещë сюда вернутся, в конце концов, нужно же где-то проводить полнолуние. Аркхем оказался не таким уж маленьким городом, по крайней мере, десяток магазинов одежды в нëм нашëлся. Уэнсдей крейсером проходила их один за другим, пока в руках у ноющей последние пять магазинов Инид, — как у более сильной, — не оказалось несколько пакетов. — Зачем так много, Уилла? — заскулила она. — Запас, — может, Уэнсдей хочет самую малость еë помучить. Совсем немного. Но расход одежды и правда как-то высоковат: в Инсмуте ей понадобилось ждать, завернувшись в одеяло, пока просохнет платье; в Бразилию она предусмотрительно взяла два комплекта одежды, и что из этого вышло? Уэнсдей раздражëнно одëрнула подол. Из следующего магазина она ушла уже в новом платье. Компенсируя еë утренние неудобства, оно лишь немного не доходило до пола.***
Уэнсдей явственно взвинчена после встречи с Пибоди. Ох, Инид по-другому еë себе представляла... Они могли бы поладить, почему нет? Уэнсдей нравятся загадочные и опасные люди, что предельно чётко описывает Пибоди, так почему же здесь паттерн дал сбой? В конце концов, она их видела всего минут пять... Видела? Инид покосилась на почти успокоившуюся Уэнсдей. Они устроились в кафе; Уэнсдей под полным ужаса взглядом бариста, выглядывающего из-за стойки, неторопливо потягивает кофе. Что туда намешано? Инид не хочет знать. Уэнсдей выбрала закрытое длинное платье с широкой юбкой. Что удивительно, серое, хоть и тëмного оттенка. Она и успокаиваться начала только после того, как сменила одежду. Глядя на это, Инид решает похоронить свои планы насчëт небольшой игры с переодеванием. Она всерьëз опасается возможных действий Уэнсдей в ответ на подобное предложение. Останется ли Инид с полным комплектом конечностей? Кто знает… Инид попивает свой кофе, — нормальный, не особо крепкий капучино без сахара и прочей дребедени, — и думает. О встрече, Уэнсдей и еë видениях. Что она вообще о них знает? Только что Уэнсдей обычно не падает в обморок, как на своём дне рожденья в склепе. По крайней мере, она так говорила. Инид вовсе не сомневается в способности Уэнсдей выносить поспешные и предвзятые суждения о людях, но, возможно, в этот раз у неë есть основания. Инид подпëрла подбородок рукой и пристально уставилась на Уэнсдей. Она ответила таким же внимательным взглядом. Инид моргнула первой; Уэнсдей слегка улыбнулась и откинулась назад с видом победительницы. — Что ты увидела, Уилла? — Теперь ты хочешь выслушать мои, как ты сказала, голословные обвинения? Уэнсдей язвит, но еë тон больше не несëт в себе враждебности. — Так не реагируют на незнакомцев, — Инид уходит от прямого ответа. — Но я совершено не подумала о твоих видениях. Уэнсдей вглядывается в чашку так старательно, будто там протекает более интересная версия их разговора. Вздыхает. Наконец, говорит, залпом допив кофе: — Мои видения правдивы, но не дают полной картины, — она снова замолкает. Барабанит ногтями по чашке. — Я не могу сказать с уверенность, что видела. Артемида и огромный чёрный кот. Артемида, ночь, чья-то кровь, какой-то дом, взбешённый мужчина… Он мог бы свернуть ей шею, но она перед нами. Инид застыла. — Артемида нашла своего отца мёртвым восемь лет назад, — пробормотала она.