Сближение

      Му Цин понимал, что этого не могло быть. Он прекрасно помнил, как сам, своими руками, похоронил мать долгих восемьсот лет назад. Но если разум твердил одно, то сердце, такое глупое, не верило, что это все неправда, что это лишь иллюзия. Му Цин помнил свои чувства, когда понял, что его мать, единственный родной ему человек, больше не дышит, а из ее тела уходит тепло, свойственное живым. А теперь она стоит перед ним, живая, еще не ослепшая, ее улыбка точно такая же, какой он ее помнил. Его мать, живая и здоровая, такая же, какой была в его детстве. Сюаньчжэнь моргнул, когда силуэт матери стал расплываться, не обратил внимания на обжегшую щеку слезу и потянулся к женщине.       — Мама…       Самое слабое его место. Боль, которая не отпускала ни на миг, пусть казалось, что она притупилась, за столько-то столетий. Оказалось — нет, не притупилась. Все такая же сильная, как и в первый миг осознания.       — Цин’эр, ты так вырос, — женщина улыбнулась своей мягкой улыбкой, оглядев сына с головы до ног. — Стал таким красивым и сильным. Мама может гордиться тобой.       Му Цин не знал, что сказать. Он просто смотрел на мать, глотая слезы, твердил себе, что это просто иллюзия, что его мать давным-давно мертва и наверняка уже переродилась, а то и не один раз, но все равно тянулся к этому облику, чувствуя себя маленьким мальчиком, который боялся темноты и всяких яогуаев, которые там прятались. Его всего трясло, и эта дрожь никак не унималась. Му Цину казалось, что его связали обездвиживающим заклинанием, он не мог пошевелиться, а женщина, принявшая облик его матери, подошла вплотную и положила ладонь на его щеку, мягко стерла слезу. Му Цин жалобно всхлипнул, прикрыв глаза, а потом снова посмотрел на демона с лицом его родного человека.       — Ты настрадался, сынок, — тихо и печально произнесла женщина, и у Му Цина не нашлось слов опровержения. Он и правда настрадался, в основном из-за собственных мыслей и поступков. От поисков, этих восьмисот лет поисков того, кто спас его. — Мама хочет забрать тебя с собой. Ты ведь пойдешь?       И тут Му Цин встал перед сложным выбором. С одной стороны, понимая, что это просто мираж, иллюзия, игра на его самом слабом месте тем, кого нельзя было подпускать к своему сознанию. С другой… Это была его мама. И не важно, кто принял ее образ, для Му Цина она оставалась матерью, которая вырастила его одна, после смерти отца не опустила рук и смогла дожить до того дня, когда Му Цин стал чуть больше, чем просто бедняком. Как почтительный сын, он хотел было согласиться, но не мог. Он не мог выдавить ни слова, только дрожал и смотрел на мать, то и дело смаргивая слезы.       — Сынок, ты не доверяешь маме? — в глазах женщины засверкали слезы. — Мама не бросит тебя. Ты остался один, твои товарищи уже давно ушли, оставив тебя здесь. Разве они были твоими друзьями? Неужели ты правда поверил их словам?       Му Цин с трудом сглотнул и посмотрел на протянутую ему ладонь матери. И понимал, ведь так просто — взять ее за руку и пойти с ней куда угодно. Это ведь его мать. Голос разума постепенно становился тише, а крик сердца — громче. Му Цин вздрогнул и осторожно потянулся рукой к руке матери, но в последний момент отдернул. Что-то останавливало его, но он не мог понять, что. В какой-то степени, возможно, мама права, и его оставили тут одного, но с другой… Му Цин не верил, что его бросили. Он знал, что ни Се Лянь, ни Фэн Синь не такие. Пусть с принцем он прошел слишком мало, но с Наньяном — столько всего, что мог уверенно сказать, что он не оставит даже своего соперника, с которым собачится каждый день. Но, тем не менее, слова этого монстра с лицом матери, немного пошатнул его уверенность, и это неожиданно Сюаньчжэня разозлило.       — Цин’эр, пойдем, не бойся, — мелодичный и сладкий голос матери остудил злость и снова начал вводить в некоторое подобие транса, но тут сверкнула яркая вспышка, и женщина завизжала не своим голосом. Му Цин рванулся было к ней, но его схватили за руку и дернули назад.       — Му Цин! — голос принца несколько отрезвил затуманенное сознание. — Му Цин! Да очнись ты!       Сюаньчжэнь вздрогнул, несколько раз моргнул и, внезапно осознав, что у него все лицо мокрое от слез, поспешно вытер его рукавом.       — Ваше Высочество? — прохрипел Му Цин, во все глаза уставившись на принца, а потом, заметив ранку на его ладони, тут же залечил ее с помощью духовной силы. И только потом до Сюаньчжэня дошло, что это уже не иллюзия. Рука, державшая его ладонь, была теплой, на побледневшем лице сверкали тревогой огромные глаза. — Се Лянь…       — Очнулся, — с откровенным облегчением выдохнул принц и осторожно отпустил ладонь Сюаньчжэня. — Я рад. Ты чуть не шагнул туда.       Проследив за взглядом принца, Му Цин вздрогнул — в нескольких шагах от него зияла трещина, настолько широкая, что упасть в нее было легче легкого. Сглотнув, Му Цин отступил еще на шаг, а потом спохватился и стал озираться по сторонам.       — Тут была моя мать… Что произошло?       Се Лянь вздохнул и кивнул в сторону. Там, пронзенная духовной стрелой и остающаяся под прицелом Фэн Синя, оказалась та самая тварь, ради которой они и притащились в это место. Увидев монстра, Му Цин не смог не скривиться от отвращения. Монстр выглядел ужасно: кожа была покрыта гнойными язвами, струпьями и волдырями, где-то было что-то вроде ожогов, где-то — жуткие на вид наросты. С человеком монстр имел мало общего, но, тем не менее, человеческие черты в нем прослеживались.       — Это что еще за?.. — пробормотал Му Цин, с ужасом рассматривая нечто, что отдаленно напоминало обычного человека.       — Это то, что создавало иллюзии, — вздохнул Се Лянь. — Мы с Фэн Синем одолели иллюзию довольно быстро, но ты был в плену этой твари, и дозваться до тебя не получалось. Фэн Синь заметил этого монстра и не стал думать, просто выстрелил и пригвоздил к стене. А я стал будить тебя. К счастью, нам удалось вывести тебя из этого состояния.       Му Цин перевел дух и облизнул пересохшие губы. А потом накатило такое облегчение, что колени подогнулись, и Сюаньчжэнь едва не упал. Се Лянь успел его подхватить и усадить на ближайший камень. Му Цина заметно потряхивало от того, что едва-едва не произошло. И того, что его не оставили одного. И даже если с него потом спросят за это, Му Цин не стал бы сомневаться ни на мгновение прежде, чем отдать долг за эту доброту и заботу.       — Ты как? — беспокойство Сяньлэ было не наигранным, он всматривался в белое как снег лицо бывшего слуги, готовый подхватить, если тот вдруг потеряет сознание. Но Му Цин несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул, приводя свое растрепанное состояние хоть в какое-то подобие стабильности.       — Я в порядке, — немного успокоившись и уняв дрожь, Сюаньчжэнь посмотрел на встревоженного Се Ляня и невольно почувствовал, что в груди разливается тепло. За него беспокоились, и это оказалось очень приятно. Но у них оставалось незаконченное дело. — Что будем делать… с этим?       Се Лянь оглянулся на монстра и Фэн Синя, который все еще держал его на прицеле. Руки лучника не дрожали, и Се Лянь не волновался, что он пристрелит тварь. Однако, судя по всему, монстр говорить попросту не мог — его губы были так обожжены, что почти не открывались. Теперь понятно, почему он насылал иллюзии и говорил чужими словами.       — Я бы хотел его расспросить, но, похоже, он ничего не скажет в силу того, что физически уже не способен этого сделать.       — И что делать?       Се Лянь поднялся с корточек и подошел к монстру, осмотрел его а потом все же задал пару вопросов, но ответа не получил — неизвестное существо попросту не смогло открыть рот. Осмотрев пробитое стрелой плечо, Сяньлэ тихо вздохнул и покачал головой.       — Он и правда слаб и может подпитываться только чужой духовной силой. Иначе твоя стрела, Фэн Синь, не оставила бы на нем ни царапины. Будет лучше освободить его.       — И надеяться, что эта тварь единственная в своем роде, — буркнул Наньян, натянул лук сильнее, и в следующее мгновение стрела пронзила сердце твари. Неизвестный ранее монстр рассыпался в прах, который вымело из пещеры порывом легкого ветра — похоже, где-то был сквозной проход к обрыву. Се Лянь тяжело вздохнул и посмотрел на вход в пещеру. Снаружи уже стемнело, а в темноте спускаться обратно в долину он не стал бы рисковать.       — Останемся тут и переждем ночь, — решил принц, посмотрев на своих спутников. — Ночью опасно спускаться, слишком легко оступиться и упасть. Для нас не смертельно, конечно, но неприятно.       — Согласен, — Фэн Синь устало уселся на камень и вытянул ноги, прикрыв глаза. — И что это за тварь такая?       — Не знаю, — Се Лянь устроился как раз между двумя спутниками и устало потер лицо ладонями. — Но теперь мы хоть немного представляем, что это такое. Когда вернемся, обязательно все запишу, чтобы у нас была хоть какая-то информация по этому монстру. На тот случай, если в будущем с ним снова кто-то столкнется.       — Думаешь, такое возможно? — спросил Му Цин, прислонившись спиной к стене пещеры и глядя на принца и Наньяна сквозь приопущенные ресницы. Сяньлэ на это только пожал плечами.       — Я не знаю, — честно признался он, поглаживая Жое на запястье. — Но не могу полностью исключить такую возможность. Вероятно, эта тварь слишком редкая, но не факт, что нет второго такого монстра, так что лучше знать, с кем имеешь дело, чем потом ломать голову или, что еще хуже, стать его жертвой.       Фэн Синь и Му Цин молча с этим согласились, и Сюаньчжэнь задумался, как бы ему рассказать о том, что случилось так давно в прошлом. И не мог найти подходящих слов. Он просто не знал, как ему рассказать о том, что это было сделано не просто так. Сюаньчжэнь посмотрел на Наньяна, но тот сидел с закрытыми глазами и, похоже, спал. А вот Се Лянь задумчиво смотрел на кусок ночного неба, который виднелся в проеме входа. Му Цин с некоторым трудом выпрямился, чувствуя усталость, но встать уже не смог — слишком вымотала его эта иллюзия. Проверив свое состояние, Сюаньчжэнь тихо выругался — тварь забрала часть его духовных сил через эту иллюзию.       — Му Цин?       Сюаньчжэнь посмотрел на принца и тяжело вздохнул. А потом объяснил причину, на что Се Лянь кивнул.       — Я заметил, когда взял тебя за руку. Ничего, восстановится, когда ты отдохнешь.       — Ваше Высочество, мне надо кое-что тебе рассказать, — решившись и собравшись с духом, Му Цин кинулся в омут с головой. — Про то, что случилось тогда. На той горе.       Сяньлэ удивленно наклонил голову к плечу, а потом вспомнил, о чем именно говорит Му Цин, и кивнул, давая понять, что внимательно слушает. Сюаньчжэнь тяжело вздохнул, покусал губу, а потом выдохнул:       — Я хотел спасти тебя.       — А? — опешил Се Лянь, развернувшись к Му Цину всем телом.       — Даже с моей помощью, ты не смог бы выстоять после тридцати трех вознесшихся небожителей, чьи духовные силы были… Велики, — честно признался Му Цин. — Я понимаю, что мне надо было объяснить тебе все, но при них я не мог, а потом… Потом ты просто не захотел меня слушать. Знаю, сам виноват, но тогда… Я искал способ помочь тебе, Их Величествам…       Рассказывать это под ошеломленным взглядом было сложно, Му Цин постоянно запинался, а потом и вовсе замолчал, опустив взгляд в пол. Это было похоже на заживающую наконец рану, с которой сковырнул корочку, а там уже новая кожа наросла. Му Цин чувствовал облегчение от того, что он смог наконец прояснить ту ситуацию.       — Но тебя тревожит еще что-то?       — Я боюсь, что ты однажды спросишь с меня за всю оказанную мне тобой милость и доброту, — тихо, но откровенно признался Му Цин, боясь поднять взгляд и посмотреть на Сяньлэ. — Что это все дано мне просто в долг, и однажды этот долг придется вернуть.       Он замолчал, и некоторое время слышалось только сонное дыхание спящего Фэн Синя и мерное — Се Ляня, который, казалось, размышлял над словами Сюаньчжэня. А потом послышался шорох одежды, а потом на стиснутые в замок пальцы легла теплая ладонь.       — Я понимаю, что ты боишься, — негромко и мягко произнес Се Лянь. — И теперь я понимаю, почему ты поступил тогда так, как поступил. Я не стану как-то оправдываться, потому что тогда я повел себя не самым лучшим образом. Но насчет того, что ты мне должен за мою доброту и милость… Это не так. Му Цин, ты был моим другом, как и Фэн Синь. Ты оставался им, и ты есть мой друг. Я знаю тебя, ты знаешь меня. Откуда у тебя такие мысли в голове?       Дышать стало труднее. Му Цин подумал, что еще немного — и он просто потеряет сознание или разревется. Тяжело сглотнув, он все же поднял взгляд, посмотрел в добрые теплые глаза своего бывшего сюзерена и ощутил себя так, словно провалился в бездну.       — Не думай так, Му Цин, — Се Лянь не отводил взгляд и мягко улыбнулся. — Это осталось в прошлом, но я рад, что ты рассказал мне об этом. Я, правда, ценю это и я рад, что ты смог доверить мне свои тревоги и опасения.       — Ваше Высочество…       — Я сперва думал, что ты и правда решил оставить меня. И злился, — не стал скрывать Се Лянь, вздохнув. Вспоминать то время было не очень приятно. Да что там — откровенно паршиво. Он был на грани слома, готов был сдаться и почти привел свой план в исполнение. Он тогда был в панике и отчаянии, что мешало ему нормально думать и понимать мотивы и поступки. Тогда ему казалось, что весь мир был против него. — Безликий напугал меня так, что я даже соображать нормально не мог, да еще и все то, что случилось… Но, с другой стороны, теперь я лучше понимаю тебя и твое положение. Возможно, не будь я Наследным принцем, все было бы как-то иначе, но все было так, как было. Я понял, что стоит себя поставить на чужое место, чтобы понять лучше его самого, его поступки и суждения. Ты гордый, язвительный, скалишь зубы…       Му Цин издал было протестующий звук, но Се Лянь поднял руку, и Сюаньчжэнь промолчал. Сяньлэ мягко улыбнулся.       — Но в то же время, за этой колючей броней ты скрываешь, как мне кажется, настоящего себя. Доброго, искреннего, преданного, способного наступить на горло себе самому, лишь бы сделать что-то для тех, кого ты любишь и кем дорожишь. Я наблюдал за тобой и Фэн Синем, и заметил, что, сколько бы вы не ругались и не дрались, вы оба не оставите друг друга в беде. Вы оба пошли со мной, когда меня отправили на задание после третьего вознесения, — Се Лянь смотрел на Му Цина, и Сюаньчжэнь едва сдерживал себя, чтобы не заткнуть ему рот ладонью. Просто, чтобы не говорил такие смущающие вещи. Лицо и уши Му Цина буквально полыхали от смущения и стыда, потому что все, что говорил Се Лянь… Му Цину было стыдно, что эти столетия он лично потратил не на то, на что должен был. — Вы оба были рядом, несмотря ни на что. Предвосхищая твои слова — нет, ты не виноват. И Фэн Синь тоже. Меня носило по всему свету, и я не заходил в ваши храмы, хотя видел их.       — Мы с ним искали тебя, — с трудом выдавил Му Цин, опустив голову. — Он много времени проводил среди смертных, а я в сидел в сети духовного общения, но мы оба надеялись, что найдем хоть какую-то ниточку, пусть даже это будет слух. Но ничего не было.       Му Цин не стал рассказывать, сколько раз они оба отчаивались. Сколько раз ругались на этот счет, а потом успокаивали друг друга. И снова и снова искали, отчаянно надеясь, что еще немного — и они снова будут вместе. А вышло так, как вышло.       — Спасибо, — это тихое и искреннее слово ввело Му Цина в ступор. Он уставился на принца круглыми глазами и отметил его теплую и немного грустную улыбку. — Спасибо, Му Цин.       — З-за что? — ошарашенно спросил Сюаньчжэнь, сглотнув, но Се Лянь просто улыбнулся.       — За поиски. За помощь. За то, что вы оба сейчас здесь. Да и за все, что было.       — Мы должны были остаться с тобой, — нахмурился Му Цин, но Се Лянь покачал головой.       — Нет, — отозвался он. — Вы не обязаны были. У тебя был потенциал, потому с моей стороны было бы не очень красиво удерживать тебя. Но это теперь не имеет значения, ведь мы все прошли это все, справились и теперь уже все не будет таким, каким было в прошлом. Нам всем уже не по семнадцать лет, Му Цин. И я уже понимаю тебя и Фэн Синя несколько лучше, чем во времена расцвета и гибели Сяньлэ. А теперь стоит отдохнуть и восполнить силы.       Му Цин заметил, что принц и правда выглядит уставшим, и мысленно укорил себя за невнимательность. И ни капли не возражал, когда Се Лянь удобно устроил голову на его плече, извинившись предварительно. Самому Сюаньчжэню стало гораздо спокойнее, и он подумал, что, возможно, на месте рухнувшей стены можно устроить что-то светлое и теплое, а не новую стену, которая вновь оградила бы его от тех, кто его действительно любит.       Прикрыв глаза, Му Цин медленно и беззвучно выдохнул, наконец-то сумев расслабиться. У него было ощущение, что с его души свалилась целая гора, и стало внезапно совсем легко и свободно, словно с него сняли оковы вины, которые были на нем все эти восемьсот лет. Теперь же он мог вздохнуть свободно и попробовать не отгораживаться стеной от своих близких людей.       Прижавшись щекой к макушке уснувшего принца, Сюаньчжэнь закрыл глаза и задремал, впервые за долгие годы совершенно спокойно. Теперь он понимал, что его не оставят одного.