Узник Башни Кои

Сюэ Ян удивлённо моргнул, когда, выйдя из мрака своей лаборатории, он заметил Цзинь Гуанъяо, шагающего в его направлении. Его лицо расплылось в ленивой улыбке, и, сложив руки за спину, он плавно направился навстречу ему. — А-Ян, — с лёгкой улыбкой поприветствовал его Цзинь Гуанъяо. — А-Яо, — улыбнулся Сюэ Ян в ответ. — Я пришёл справиться о твоих исследованиях, — сказал тот. — Как там обстоят дела со Стигийской Тигриной Печатью? Сюэ Ян небрежно пожал плечами. — Неплохо, конечно, но и не настолько хорошо с точки зрения прогресса. У меня есть кое-какие идеи… но с этим имеются некоторые трудности, учитывая то, что моя работа проходит преимущественно втайне. Будь у меня возможность взглянуть на подлинник, созданный Вэй Усянем, то я уверен, что смог бы многому учиться и быстрее совершенствоваться. Цзинь Гуанъяо с понимающим взглядом кивнул ему. — Это сложновато устроить, но, если тебе нужно что-то ещё… ты знаешь, что мы всегда готовы помочь твоей работе всем, чем только сможем. Как бы то ни было, я предлагаю тебе заскочить выпить чаю в моих покоях, где мы сможем побеседовать дальше. Голову Сюэ Яна тут же заполонил образ Сяо Синчэня, с лихорадочным блеском в глазах глядящего на него из угла камеры, отчего тот на мгновение ощутил нежелание идти с Цзинь Гуанъяо в случае, когда он мог пойти насмехаться над Сяо Синчэнем. И всё же, прошло немало времени с тех пор, как он общался по душам с Цзинь Гуанъяо, и наедине с ним было довольно весело — тогда, когда вся его раздражающая спесь исчезала и показывалась истинная натура. Порой Сюэ Яну казалось, будто он был единственным человеком, посвящённым в эту скрытую сторону Цзинь Гуанъяо, и был чрезмерно этим горд. Ничто не мешало ему зайти к Сяо Синчэню позже. Он кивнул Цзинь Гуанъяо и с едкой улыбкой последовал за ним. Сяо Синчэнь лежал на циновке, положив голову на бок. Всю жизнь его учили сражаться, преодолевать пределы собственного тела, переносить тяжелые ранения, и тем не менее ещё никогда в жизни он не чувствовал себя таким немощным и слабым, как сейчас, когда болезнь свирепствовала и свободно распространялась по всему его обессиленому телу. Он даже не был уверен, сколько прошло дней с тех пор, как он очутился в Башне Кои; время тянулось, как в тумане, а разум Сяо Синчэня гнался за лихорадочными видениями, будь то во сне или наяву, пока между тем всё его тело, в частности спина, мучилось от боли. Губы заклинателя стали сухими и потрескавшимися, а горло шероховатым, как наждачная бумага; он не знал точно, когда в последний раз ел или пил, но даже так у него совсем не оставалось сил искать воду или еду. Сяо Синчэнь едва услышал щелчок металлического замка, как дверь его камеры открылась. Послышалась невнятная ругань, и чьи-то грубые руки вцепились в него, принуждая запрокинуть голову вверх. Он попытался открыть глаза, чтобы посмотреть на человека перед собой, но успел лишь мельком разглядеть пару тёмных глаз прежде, чем закрылись его собственные. На секунду хватка исчезла, и он почувствовал, как заваливается в сторону, пока та не вернулась вновь вместе с грубым встряхиванием и резким ударом по щеке. — Даочжан! Блядь! Сяо Синчэнь! Какого хрена… Очнись, мать твою! — с раздражением прокричал низкий голос. Сяо Синчэнь попытался ответить и пробудить своё тело, но лихорадка была подобна тяжелому одеялу, тянувшему его вниз. Незнакомец вернул его в вертикальное положение и сжал рукой челюсть, болезненно впиваясь пальцами в его щёки и приоткрывая рот. Далее он почувствовал, как что-то прижалось к его губам, и вдруг прохладная вода наполнила его рот. Сяо Синчэнь закашлился, раскрыв рот, пока струйки воды стекали по его подбородку, а чужая ладонь, всё ещё державшая его челюсть, резко сжалась и встряхнула его. — Ради всего святого, — прошипел голос, — глотай воду, чёрт возьми! Сяо Синчэню удалось заставить горло снова работать, и вода, стекавшая по нему, показалась ему благословением небес. Спустя какое-то время чашку унесли. Он высунул язык, надеясь поймать оставшиеся капли влаги; какой бы хорошей ни была вода, этого было недостаточно. Незнакомец прислонил Сяо Синчэня к стене, похлопал по нему, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке и тот не планирует опять терять равновесие, и исчез. Вернувшись, он принёс ещё воды, которую Сяо Синчэнь с жадностью выпил. Когда он закончил, он заметил, как что-то ещё приближается к его губам. Ожидая новую порцию воды, Сяо Синчэнь послушно открыл рот, но, распробовав, он понял, что это были те самые мерзкие помои, называемые здесь едой, и затем всё его тело скорчилось от неприятного вкуса, а он захлёбывался и кашлял в попытках избавиться от него. — Нет, перестань, тебе надо, нахуй, поесть! — раздражённый голос хрипло прозвучал у него над ухом. Рука, державшая его челюсть, переместилась к затылку, схватила его за волосы и дёрнула, откидывая его голову назад. Тем временем ему в рот сунули полную ложку густого бульона, давая тому стекать вниз по его горлу. Сяо Синчэнь закашлялся и слабо попытался вырваться, но к тому времени ложку уже убрали, наполнили и снова засунули ему в рот прежде, чем он успел должным образом осознать, что происходит. Слёзы текли из глаз Сяо Синчэня, пока его руки без всякого успеха царапали человека, насильно кормившего его, но, будучи обессиленным, он не сумел противостоять сомкнувшейся на нём хватке. Закончив кормить Сяо Синчэня, незнакомец отвёл ложку от его лица и дал ещё один стакан воды, чтобы смыть отвратительный вкус. Грудь пленника вздымалась каждый раз, когда он пытался отдышаться. Затем что-то новое прижалось к его губам — а именно небольшой прохладный флакон. Ему не дали даже времени понять, что это было, прежде чем вылить содержимое в его рот. Неизвестное вещество было жидким и гладким, а также отдавало лекарственными травами. — Держи. Это должно заставить тебя чувствовать себя лучше, — сказал мужчина. В действительности же Сяо Синчэнь чувствовал себя совершенно разбитым. Когда парень повалил его на циновку, уложив на бок, он спокойно лёг, пока грубые руки стягивали с него одежду, избавляясь не только от верхних, но и нижних одежд, доходя до голого тела. Холодный воздух касался горячей от лихорадки кожи Сяо Синчэня. Он слабо застонал в знак протеста, попытавшись дотянуться до своих одеяний, но парень с лёгкостью оттолкнул его руки и нанёс охлаждающую мазь на раны от кнута. Тот не проявлял особой осторожности, размазывая лекарство по коже Сяо Синчэня и энергично втирая его в нежную воспалённую плоть, а после наклонился и прошептал Сяо Синчэню на ухо: — Только посмотри на себя, даочжан, всего в ссадинах! Знаешь, а ведь я тоже находился среди зрителей в тот день… и мне очень понравилось слушать, как ты всхлипывал после каждого удара плетью… как думаешь, не мог бы ты иногда так стонать для меня? — насмешливо улыбнувшись, Сюэ Ян впился пальцами в кожу Сяо Синчэня, цепляясь ногтями за неровную и истерзанную плоть пленника, вынуждая того корчиться и реветь от боли. Когда парень закончил наносить мазь, он вытер руки о грязную одежду Сяо Синчэня и полностью стянул ту с него. Сяо Синчэнь тихо простонал, чувствуя себя сломленным и беспомощным, однако затем его внезапно накрыло нечто свежее и мягкое, окутывая со всех сторон приятным запахом. Почувствовав, как расслабилось его тело, он, не в силах больше сопротивляться, погрузился в сон. Очнувшись, Сяо Синчэнь сразу же ощутил, что его состояние улучшилось. Пусть он до сих пор чувствовал себя невероятно слабым, но впервые за последние несколько дней его рассудок смог полностью проясниться. Лёжа на боку лицом к стене, он аккуратно открыл глаза, время от времени щурясь от яркого света. Внезапно он вспомнил о том, что в камере кроме него находился также кто-то ещё, кто кормил его и лечил его раны. Воспоминание о твёрдых пальцах, впившихся в его спину, и слабом голосе, шепчущем жестокие слова ему на ухо, пронеслось у него в сознании, и в голове выскочило имя: Сюэ Ян! Быстро ужаснувшись, он попробовал подняться и принять сидячее положение, но с дрожащими руками это не представлялось невозможным. За его спиной послышались быстрые шаги, и затем грубые руки вновь оказались на нём, помогая сесть и развернуться. Сердце Сяо Синчэня подскочило к самому горлу, когда он увидел Сюэ Яна, склонившегося над ним, и отскочил назад, вследствие чего шёлковое покрывало соскользнуло с его пояса. — Ты! — воскликнул Сяо Синчэнь, с тяжким трудом выдавливая из себя слова. Холодный воздух обдавал его голую грудь, и он натянул шёлк, чтобы прикрыться. Хоть он и был полуобнажён и бессилен перед парнем, но вместо того, чтобы искать свою одежду, он не отрывал взгляд от Сюэ Яна. Сюэ Ян выглядел удивлённым. — Хм, да, я! — он рассмеялся и наклонил голову, приподняв брови. — Кажется, тебе уже немного лучше. Как насчёт благодарности, даочжан? — Благодарности за что? — прохрипел Сяо Синчэнь, его горло было сухим, как пустыня. — Разумеется, за то, что принёс тебе лекарство и ухаживал за тобой. Ты едва не стоял одной ногой в могиле! — Удивлён, что ты просто не оставил меня умирать. Сюэ Ян изумлённо спросил: — А что в этом забавного? Мне в радость владеть тобою в качестве узника, даочжан; пока ещё рано прерывать всё веселье, не думаешь? Сяо Синчэнь с неприязнью взглянул на него. — Как долго я находился без сознания? — спросил он через минуту. — Дня два, три? — Сюэ Ян задумался, пожимая плечами. — Мне потребовалось немного времени, чтобы раздобыть лекарство. Я был… занят. Сяо Синчэнь смерил его напряжённым взглядом. — Занят чем? — Да так, делами. Тебя это не касается. Тебе, так или иначе, ни к чему беспокоить свою симпатичную головку, даочжан. — А Сун Лань?! — спросил Сяо Синчэнь и придвинулся ближе, не обращая внимание на лёгкое головокружение. — А он здесь причём? — Где он? Вы… вы же не отправились за ним, да? Сюэ Ян с удивлением посмотрел на заклинателя. — Что? Нет, у меня даже времени почти не было думать о Сун Лане, — с пренебрежением ответил он, после чего с улыбкой произнёс: — Но спасибо за напоминание. Сяо Синчэнь протянул руку и схватил Сюэ Яна за край одежды, глядя в упор. — Ты ведь говорил… ты ведь обещал, что оставишь его в покое! — Я ничего не обещал! — Но Сюэ Ян, ты сказал… — Я сказал, что подумаю о том, чтобы оставить его в покое, а не то, что собираюсь это сделать! — Сюэ Ян вызывающе посмотрел на Сяо Синчэня, но затем слегка фыркнул носом, и уголки его рта изогнулись в полуулыбке: — Не волнуйся, даочжан. Никто за ним не гонится — по крайней мере сейчас, и это правда. А я не вру, чтоб ты знал. Лучше вспомни о том, о чём я говорил в прошлый раз, — его голос стал жёстче. — Твоему приятелю не помешало бы научиться держать язык за зубами и не высовываться, если он понимает, что для него хорошо! Но если же он всё-таки перейдет мне дорогу, то вскоре пожалеет об этом, и даже я не смогу сказать, что сделает Цзинь Гуанъяо, попадись тот ему в руки! Так же быстро, как во взгляде Сюэ Яна промелькнула угроза, его лицо разгладилось, глаза лукаво вспыхнули, а губы расплылись в бесстыдной ухмылке. Он наклонился к уху Сяо Синчэня: — Послушай моего совета, даочжан, и прекрати обременять себя заботой о Сун Лане; тебе бы стоило подумать о себе, застрявшем у нас в темнице, без сил и полностью в нашей власти. Совсем как я, когда вы с Вэй Усянем схватили меня в поместье Чан, — пока он говорил, его рука скользнула в сторону туловища Сяо Синченя и стала блуждать по нему, подражая тому, как Вэй Усянь обыскивал его в поисках Стигийской Тигриной печати. Сяо Синчэнь поперхнулся, оттолкнул руку Сюэ Яна и толкнул того в плечо, но у него совсем не было сил, так что Сюэ Ян едва покачнулся. К счастью для Сяо Синчэня, тот всего лишь отстранился и встал. Между тем шёлковое покрывало опять соскользнуло вниз, и Сюэ Ян с ухмылкой оглядел голую грудь Сяо Синчэня. Сяо Синчэнь схватил то обратно и, краснея, прижал колени к груди. Когда он посмотрел на Сюэ Яна, подмигивающего ему, Сяо Синчэнь отвернулся и брезгливо поморщился. Сюэ Ян же смеялся так сильно, что ему пришлось схватиться за бока, чтобы устоять на ногах. Как только парень взял себя в руки, он повернулся к Сяо Синчэню и сказал: — Теперь, когда тебе стало легче, даочжан, убедись, что на этот раз ты выпьешь и доешь всё до последней крошки! Я не горю желанием провести ещё одну ночь в этом отвратительном месте, присматривая за тобой. С этими словами он вышел из камеры, покачивая головой и сотрясаясь от смеха. Как только Сюэ Ян ушёл, Сяо Синчэнь сделал глубокий вдох, чтобы прийти в себя, и вздрогнул. Из всей одежды на нём были только штаны и шёлковое покрывало, небрежно накинутое на грудь; скорее всего Сюэ Ян где-то бросил его одежду. Он осмотрел камеру. Его белых и местами грязных одеяний нигде не было, но заместо них аккуратно сложенной стопкой на краю задрипанной циновки лежала чистая чёрная одежда. Он медленно встал, чувствуя, как трясутся, словно желе, его ноги, и поднял её, чтобы рассмотреть. Внутри Сяо Синчэня всё перевернулось, когда он понял, на ком уже ранее видел эти одеяния — на самом Сюэ Яне. Он чуть не уронил их обратно на пол от отвращения к одной лишь идее надеть одежду своего мучителя, но вместе с тем к нему пришло понимание, что иного варианта у него и не было; он не мог сидеть в этой холодной и грязной тюремной камере в одних брюках, пока только оправлялся от болезни. С большой неохотой заклинатель всё же оделся в предоставленный ему наряд. Далее он проверил, не принесли ли охранники ещё еды и воды. Как бы ему не хотелось этого признавать, Сюэ Ян был прав — ему действительно нужно было регулярно есть и пить, даже если еда вызывала у него стойкое желание выплюнуть её обратно. У него попросту не было другого способа укрепить своё здоровье и силу, пока его ци была запечатана. Тарелки в самом деле оказались наполнены. Скривившись, он сел и начал есть.