Узник Башни Кои

Его очередь наступила довольно скоро — по крайней мере, вскоре после того, как его снова вызвали к Цзинь Гуаншаню и он повторно отказался вступить в орден Ланьлин Цзинь. Цзинь Гуаншань не выглядел счастливым, но и не казался разочарованным или рассерженным, как ожидал Сяо Синчэнь, принимая во внимание его реакцию во время их первой встречи. Конечно, не могло быть совпадением то, что Сяо Синчэня держали в тюрьме в относительном одиночестве до того, как он не отказал Цзинь Гуаншаню и не был уведён охранниками почти сразу же после отказа. Поначалу, когда его забрали из камеры, он без лишней суеты последовал за ними, полагая, что его снова ведут к Цзинь Гуаншаню. Однако как только они вышли из здания темницы, он начал что-то подозревать, поскольку они сразу же свернули с пути к главному залу и пошли по более узким и тихим тропам. Его сердце стало биться быстрее, и, хотя он по-прежнему послушно шёл за ними, он внимательно осматривался вокруг себя, отмечая маршрут и особенности местности, вместе с тем держа ухо востро. Через некоторое время они подошли к невзрачному зданию в конце узкой дороги, вдоль которой располагались потемневшие, кажущиеся пустыми, невысокие здания. Охранники подтолкнули его вперёд, тем самым вытолкнув через дверь в тёмный вестибюль, и он едва успел почувствовать запах крови и гнили, когда некто, ожидавший внутри, схватил его и грубо потащил в сторону одной из комнат. Сяо Синчэнь сердито зашипел и попытался вырваться из крепкой хватки, но неизвестный мужчина крепко сжал его, и с рыком подтащил к стулу, и затем бросил на него. Другой мужчина подошёл сзади, находясь вне поля зрения Сяо Синчэня, и помог своему товарищу привязать его к стулу, в то время как первый мужчина держал его. Сяо Синчэнь не собирался облегчать им задачу, но в своём нынешнем положении он никак не мог помешать им делать то, что они задумали. За их спинами он краем глаза увидел развешенные по всей комнате всевозможные инструменты, ножи и приспособления для пыток, которыми явно часто пользовались и которые были запачканы ржавой застарелой кровью многих заключенных до него. Сяо Синчэнь почувствовал, как к его горлу подступил ком, и стал ещё сильнее бороться со своими оковами. У одного из его мучителей кончилось терпение, и он ударил его тыльной стороной ладони по лицу. Другой же вышел из-за его спины и злобно ухмыльнулся Сяо Синчэню. Он взял набор зажимов для пальцев и помахал ими перед лицом Сяо Синчэня. — Давай-ка начнём с простого и по мере продвижения будем добавлять ещё, а? — засмеялся он, вскинув брови. Следующие несколько часов были самыми долгими в жизни Сяо Синчэня. Хотя поначалу он был полон решимости молча терпеть боль, в конце концов он не смог сдержать истошных криков, безудержно срывающихся с его губ. Однако одному из мужчин стало скучно. Методы, которыми они пользовались, считались стандартными и применялись ко всем заключенным. Он взглянул на своего спутника: — Готов попробовать что-нибудь новое? — спросил он. Другой мужчина пожал плечами. — Конечно, чё думаешь? Первый палач взял с длинного стола небольшой свёрток и помахал им своему дружку, прежде чем осторожно его открыть. — Это пришло только вчера, понятия не имею, что оно должно с ним делать — не желаешь проверить? — в свёртке находилось несколько тёмно-коричневых, очень мелко нарезанных грибов. Другой мужчина с улыбкой кивнул в знак согласия и вынудил Сяо Синчэня раскрыть рот, чтобы его товарищ сунул туда несколько штук. Сяо Синчэнь попытался вытолкнуть их языком, но те втолкнули ещё парочку и заставили его проглотить. Грибы медленно продвигались по его пересохшему горлу, почти не давая ему дышать. Когда он их проглотил, мужчины отступили и стали с интересом ждать, что произойдёт дальше. Сначала Сяо Синчэнь не почувствовал никаких изменений, но через некоторое время он заметил, что его тело стало очень лёгким. Боль последних нескольких часов утихла, сменившись на беспрерывную пульсацию в глубине его сознания. Он свесил голову набок, будучи уже не в силах удержить её, скосил глаза и закрыл. Двое мужчин неловко заёрзали, глядя друг на друга. Им было дано разрешение на пытки, а не на убийство заключённого. Сяо Синчэнь почувствовал чьё-то призрачное дыхание на затылке, и вдруг в его ушах послышался громкий смех. Он вздрогнул, распахнув глаза, посмотрел на людей напротив себя и, оглядываясь, повернул голову. Там никого не оказалось. Он сглотнул, чувствуя, каким сухим стало его горло, и вздрогнул, снова услышав смех, но в этот раз более мягкий, радостный и ехидный. Жестокий и звонкий звук раздавался то в одном его ухе, то в другом, заставляя мурашки ползти по его коже. Он попытался согнуться, чтобы заткнуть уши, но хохот не прекращался. Через смех в ушах он уловил звук медленно открывающейся двери. Кто-то вошёл, остановившись по левую сторону от пытавших его мужчин. Сяо Синчэнь ахнул, завидев нового посетителя, а его лицо ещё больше побледнело. Чан Пин со скорбью смотрел на него запавшими глазами. У него отсутствовали губы и нос, а на щеках были вырезаны куски плоти. Весь его наряд был ободранный, рваный и с ног до головы покрыт кровью. Дрожащими руками он раскрыл его, обнажив своё измождённое, исхудалое и растерзанное, местами до самих костей, тело. Сяо Синчэнь с ужасом отшатнулся от него в отчаянной попытке увеличить дистанцию ​​между ними. Он глядел на Чан Пина широко открытыми глазами, пока его сердце колотилось, а желудок крутило. Чан Пин шагнул вперёд. — Взгляни! Сяо Синчэнь, взгляни, что они со мной сделали! — сказал он низким хриплым голосом. — Именно здесь, в соседней комнате — разве ты не слышал, как я кричал, Сяо Синчэнь? Почему ты не освободил меня? — его голос срывался. — Они делают это снова и снова! Каждый день они срезают всё больше, кусок за куском. Смотри! — он провёл рукой по боку и оторвал кусок плоти от бедра так, что белая кость торчала наружу. — Видишь? Скоро от меня совсем ничего не останется! — плоть таяла под его растопыренными пальцами. Он сделал ещё один шаг вперёд. — Разве ты не хочешь спасти меня, Сяо Синчэнь? Почему ты не остановил их? Кто ещё мог бы спасти меня, кроме тебя? Почему ты не хочешь помочь мне? Сяо Синчэнь! — голос Чан Пина становился все более отчаянным и взволнованным, а его последние слова прозвучали весьма угрожающе. Сяо Синчэнь сидел, привязанный к стулу, его страшно трясло, а в желудке бурлило. Сердце даоса бешено колотилось, отбивая неуправляемый, беспорядочный ритм. Слова Чан Пина эхом раздавались у него в голове, вопя: «Почему ты не хочешь помочь мне?! СЯО СИНЧЭНЬ!!!». Пленник с ужасом начал кричать в ответ, пока Чан Пин подступал к нему на своих неповоротливых ногах, его кожа, плоть и кровь при каждом шаге слезали с него, а белые глаза неотрывно наблюдали за Сяо Синчэнем. Двое его похитителей огляделись и посмотрели на него с удивлением и беспокойством. Казалось, что узник даже не замечал их; что же такое он увидел, что могло заставить его содрогаться и кричать от ужаса? Сяо Синчэнь почувствовал стук в голове, словно кто-то решил воспользоваться его черепом, как барабаном. Его желудок сжимался и расслаблялся, живот вздымался. В этот момент он вдруг почувствовал себя полностью обессиленным, а затем рухнул вперёд. — Вот дерьмо! — сказал один из палачей, увидев, как лицо Сяо Синчэня побледнело ещё сильнее, прямо перед тем, как его почти стошнило на пол. — Блядь! Давай вытащим его отсюда, пока его в самом деле не вырвало! — Чего? Со всей этой кровью и дерьмом, которые мы здесь постоянно видим, ты не можешь выдержать и капли рвоты? — усмехнулся его спутник. — Я терпеть не могу этот запах, ясно? И, кстати, раз ты дал ему эту дрянь, ты и будешь это убирать. Более того, нам срочно нужно вывезти его отсюда, взгляни на него — если он подохнет здесь, проблем потом не оберёмся! Давай сейчас же вернём его в камеру. Второй мужчина согласился, и они вместе грубо подняли Сяо Синчэня на ноги. Он почти не сопротивлялся им, стараясь даже на них не смотреть, и лишь продолжал бормотать что-то между жалкими извинениями и судорожными рыданиями. Палачи вернули его обратно в тюрьму так быстро, как только могли, бросая недовольный взгляд на любого, кто смотрел на них слишком долго. Охранники в тюрьме выглядели слегка удивлённо, но особого интереса к ним не проявляли и потому смирно прошли к его камере, открывая дверь и позволяя палачам бросить Сяо Синчэня на циновку, а после последовали за ними обратно без комментариев. Сяо Синчэнь лежал там же, куда его сбросили, всё его тело тряслось, а сознание было затуманено. Он не знал, где находится и сколько времени было в данный момент; была только тьма и нескончаемые душераздирающие крики бесчисленных несчастных заключённых, чьи жалобные стоны и плач, звучащие в его голове, словно обступали его и безжалостно пронзали насквозь. Он был бессилен против них, не имея возможности изгнать их из своего разума. Он неистово раскачивался взад-вперёд, шепча: «Простите, простите, простите!» Краем глаза он увидел, как в темноте появился маленький слабенький огонёк, который становился всё больше и ярче по мере приближения. Сяо Синчэнь повернул голову вправо, чтобы взглянуть на него, и его сердце подскочило, когда перед ним предстала его бывшая наставница, Баошань-санжэнь. Сначала он почувствовал волну радости, словно она была светом, исходившим от маяка, для заблудившегося моряка; он попробовал протянуть к ней руку, но потом тут же отдёрнул, заметив выражение брезгливости и презрения у неё на лице. Внезапно она заговорила своим пронзительным голосом, полным разочарования. — Посмотри на себя, Сяо Синчэнь! Мой праведный и упрямый ученик! Ты так отчаянно хотел оставить меня и был так уверен, что сумеешь исправить весь мир! А теперь взгляни на себя, корчащегося на этом полу! Чего ты добился, Сяо Синчэнь? Кого ты спас? Посмотри, что творится в мире на данный момент — с тобой в нём ничуть не лучше, а на деле даже хуже, чем раньше! Ты должен был послушать меня. Как думаешь, почему я покинула этот мир? Ты всегда был достаточно самонадеян, чтобы считать, что ты знаешь лучше и что ты можешь что-то изменить! Прежде ему никогда не доводилось видеть такого выражения у неё на лице: её губы кривились, а ноздри раздувались, когда она свысока смотрела на него. То, каким враждебным взглядом смотрела на него любимая наставница, заставило его схватиться руками за голову. — Вот он — тот, кого ты втянул в свою опасную передрягу и чьей жизнью, не задумываясь, рискнул, тот, кого я могла бы учить и кем гордиться! Сяо Синчэнь поднял глаза и увидел Сун Ланя, появившегося рядом с Баошань-саньжэнь. Его охватила паника — как Сун Лань оказался в темнице, неужели клан Цзинь в конце концов захватил его? Но позже он заметил, что Сун Ланя ничего не сковывало и тот в полном объёме владел своими силами, а его меч, Фусюэ, как обычно, был привязан к его спине. Он не был здесь пленником. Сун Лань молча смотрел на Сяо Синчэня, его лицо выражало надменность и презрение. Сяо Синчэнь попытался вскочить на ноги, но те подкосились под его тяжестью, из-за чего тот упал на колени. Он протянул трясущуюся руку к Сун Ланю и обратился к нему с просьбой: — Друг мой! Даочжан Сун… Цзычэнь... Прости меня! Сун Лан взирал на него с отвращением, его губы были плотно сжаты, а взгляд суров и неумолим. — Не разговаривай со мной, — ответил он с укором, — для нас с тобой всё кончено, — закончив, он повернулся к Баошань-саньжэнь, и та улыбнулась ему своей нежной улыбкой, которая всегда согревала Сяо Синчэня и давала чувство защищённости и которую тот с любовью помнил со времен своей юности. После этого они вдвоём развернулись и медленно пошли прочь, свет угасал за ними, и, что бы ни говорил Сяо Синчэнь, как бы ни умолял, как бы ни просил и кричал, чтобы они не покидали его, они не останавливались и даже не оглядывались, а под конец и вовсе исчезли. Оставшись во мраке один, он сидел с мокрым от слёз лицом на твёрдом каменном полу и хватался руками за голову, когда в его ушах начал раздаваться смех, ужасный и жестокий, который словно окружил его со всех сторон и от него невозможно было спастись. Он глубоко вдохнул грязный тюремный воздух в лёгкие и выдохнул его вместе с безудержным болезненным воплем. Подходя к камере, Сюэ Ян озадаченно нахмурился, услышав приглушённый крик. Он знал, как клан Цзинь обращался со своими заключёнными, но обычно пытки проходили в другом здании, находящимся рядом с его лабораторией, а не в самой тюрьме, расположенной немного ближе к улицам, используемыми простыми членами ордена, и поэтому обычно шум был менее заметен. Тем не менее, чем ближе он подходил к тюрьме, тем громче становились крики, и, когда он вошёл, все охранники внутри выглядели крайне недовольными этим. Сегодня они не горели желанием проводить его в камеру Сяо Синчэня, и, когда один из них, наконец, согласился и повёл его вниз, он понял, почему: крики исходили от самого Сяо Синчэня! — Кажется, сегодня они испытывали на нём какой-то новый метод. Не стерпел, — поведал охранник, и ему не надо было объяснять, кто такие «они». Он открыл камеру и запустил Сюэ Яна внутрь, а потом снова запер дверь и ушёл. Сюэ Ян на мгновение замер, разглядывая Сяо Синчэня. Он был весь в крови и синяках, похожих на те, которые Сюэ Ян видел у многих других заключенных. Однако он никогда не видел никого из них в настолько плачевном состоянии. Охваченный любопытством, он подошёл ближе. Сяо Синчэнь вопил без остановки, зажав руками уши и зажмурив глаза. Казалось, он не обращал внимания ни на что вокруг. Сюэ Ян присел рядом с ним и недовольно скривился от раздражающего шума. — Даочжан! — громко позвал он, махнув рукой перед лицом Сяо Синчэня, но ответа так и не получил. Затем Сюэ Ян схватил его за руки и отвёл те от ушей. Крики Сяо Синчэня переросли в пронзительные вопли, и тот с напуганным лицом начал яростно трясти головой. «Что они с ним сделали?!» — задумался Сюэ Ян. На самом деле, было довольно забавно видеть, как из чопорного и безупречного даочжана Сяо Синчэнь превратился в затравленного безумца. Возможно, ему стоит выяснить, какой дурью они воспользовались, и провести собственные эксперименты. Между тем эти неугомонные вопли уже начинали действовать ему на нервы. Он резко встряхнул Сяо Синчэня за плечи, но безрезультатно. Схватив его за голову, он громко назвал своё имя, но Сяо Синчэнь, похоже, до сих пор не слышал его. Он ткнул большими пальцами в глаза Сяо Синчэня, вынуждая веки подняться, и приблизился к лицу даочжана, чтобы тот смог его увидеть. — Сяо Синчэнь! — выкрикнул он. Взгляд Сяо Синчэня метался повсюду, слева направо, вверх и вниз, но, когда Сюэ Ян придвинулся ближе, заполнив его поле зрения, он начал фокусироваться, всё дольше задерживаясь на его лице и попутно уделяя время осмотру остальной части комнаты. Сюэ Ян продолжал звать его строгим и требовательным голосом. Он решил, что у него наконец вышло докричаться до него, когда вопли Сяо Синчэня стали прерывистыми, а его дыхание сбивчивым. Внезапно глаза Сяо Синчэня расширились, и он затих. Он, не моргая, смотрел на Сюэ Яна, его тёмные зрачки были неестественно расширены; Сюэ Ян скривился, от этого взгляда ему было не по себе. Теперь, когда Сяо Синчэнь замолк, он попытался отстраниться и встать, но Сяо Синчэнь жалко всхлипнул и несильно схватился за него своей трясущейся рукой. — Не уходи! — стал умолять он. — Пожалуйста! Пожалуйста… Сюэ Ян насмешливо рассмеялся: — Оуу, даочжан, ты хочешь, чтобы я остался? Как мило! Наверное, всё бывает в первый раз! — он заглянул в тёмные глаза Сяо Синчэня. — Ты вообще знаешь, кто я?! Сяо Синчэнь сжал пальцами одежду Сюэ Яна и склонил голову, начав заваливаться вперёд до тех пор, пока его лоб не коснулся плеча Сюэ Яна. — Останься, пожалуйста, останься, пожалуйста, останься! ​​Не… не оставляй меня, прошу, не оставляй меня одного… Не… не оставляй меня наедине с ними…! — шептал он, и с каждым словом го голос становился всё более отчаянным. Сюэ Ян вздрогнул от ощущения тяжести головы Сяо Синчэня у себя на плече, его сердце странно затрепетало в ответ на отчаянные мольбы Сяо Синчэня. Он оглядел камеру. — Наедине с кем? — растерянно спросил он. Из горла Сяо Синчэня вырвался протяжный стон, и тот начал мотать головой из стороны в сторону, продолжая прижиматься к плечу Сюэ Яна. — Со всеми! Я уже не могу это терпеть, не могу их слушать, но они не перестают! Пожалуйста… Не оставляй меня с ними! — закричал он в ответ. — Я просто хочу, чтобы они остановились… Хочу, чтобы они исчезли… Пожалуйста… Останься со мной… — его хватка на одежде Сюэ Яна усилилась, а костяшки пальцев побелели от попыток его удержать. Он повернулся и прижался лицом к шее Сюэ Яна. Сюэ Ян схватил Сяо Синчэня за плечи, заново встряхнул и отвёл тому голову назад, чтобы заглянуть в лицо. Сяо Синчэнь издал протестующий звук, его рука отпустила одежду Сюэ Яна и потянулась, чтобы схватить его за заднюю часть шеи, притягивая его ближе к Сяо Синчэню. — Нет! Не оставляй меня здесь одного! — взывал он. Его голова была слегка опущена, а спутанные волосы обрамляли бледное лицо. Сюэ Ян окинул пленника взглядом, и его внимание внезапно привлекла левая рука Сяо Синчэня, что была свободной. Она лежала на коленях Сяо Синчэня и была влажной от крови. Пальцы выглядели огрубевшими и явно сломанными, согнутыми под неестественными углами. Недолго думая, Сюэ Ян потянулся, чтобы обхватить ладонь и рассмотреть поближе, но Сяо Синчэнь издал болезненный вздох и отдёрнул её, прижимая к груди. — Больно, — сказал он тихим голосом, и Сюэ Ян почувствовал странную резкую боль в груди. — Готов поспорить, — ответил он, и его голос показался ему странным. — Я могу помочь с этим, если хочешь, — предложил он, и следом тут же удивился, зачем вообще это предложил. Сяо Синчэнь секунду поколебался, но после протянул ему руку. Сюэ Ян моргнул, поразившись тому, насколько быстро тот принял его помощь, и честно предупредил, что будет больно, перед тем как внимательно осмотреть его руку, бережно обследуя кости и суставы. Он установил, что кости ещё можно было вправить, хоть это и будет весьма болезненно. Сяо Синчэнь вновь почувствовал нерешительность, но всё же кивнул в знак согласия и снова вцепился в одежду Сюэ Яна. Как только тот принялся за работу, и без того большие зрачки в глазах Сяо Синчэня расширились, и из его рта вновь полились стоны боли. Но в этот раз они не забавляли, а, словно пила, резали слух Сюэ Яну. Стиснув зубы, он сконцентрировался на повреждённой руке, доверчиво сжатой в своей, и, как мог, вправил кости, а затем оторвал полоску от невзрачных одеяний Сяо Синчэня, и перевязал пальцы. Когда всё закончилось, Сяо Синчэнь в очередной раз прижался к нему и прошептал «спасибо». После этих слов его понемневшие глаза закрылись. Пребывая в ступоре, Сюэ Ян сидел на коленях на полу камеры, пока к его груди лицом прижимался Сяо Синчэнь, от которого несло грязью, кровью и потом. Сюэ Ян оглядел его сверху вниз. Вечер прошёл совсем не так, как он ожидал. Он должен был злорадствовать, увидев его запуганным, измученным и разбитым; тогда почему же его крики так до жути беспокоили его? Зачем он помог Сяо Синчэню лечить его повреждённую руку? И зачем он позволил Сяо Синчэню прижаться к себе, а не радостно оттолкнул его?