Порок

      — Ты, жалкий сопляк, решил играть против меня? — Ха Ру улыбается кровожадно, явно уверенный в своем превосходстве. Он — сорокалетний альфа, построивший свою империю с нуля. Выходец бедной семьи, взявший себя в руки и вознесшийся до невероятных высот. Он видел реки крови, которые проливал сам, видел боль, отчаяние и страх, трепещущие в глазах его жертв. Он вымазал руки по локоть в крови, стал предателем и не побрезговал даже братоубийством на пути к величию его группировки «Лит». Сейчас он просто не может все потерять, не хочет даже думать о том, что все его труды разрушит какой-то двадцатилетний мальчуган, который два года тому назад вступил к ним под покровительством известного в узких кругах отца. Парень был способный, это трудно отрицать. Ха Ру отправлял его на самые тяжёлые миссии, но он мало того что возвращался с товаром, так еще и обходился всегда минимальными потерями людей. Лидер восхищался им, но небольшой червь сомнений все же засел у него в голове. Что-то в нем было не так, настораживала его молчаливость и, в большинстве случаев, необъективная отстранённость, а когда оказалось, что его родной брат стремительно пробирается по карьерной лестнице в Визерис, альфа засомневался в нем еще сильнее. Лидеру приходилось закрывать на это глаза, ведь потерять такой ценный кадр он не мог, но и бдительности не сбавлял. Все сомнения альфы развеялись пасмурным зимним днем: парни группировки допустили непростительную ошибку, похитив сына-омегу какого-то влиятельного медиамагната для того, чтобы срубить неплохой куш на «рынке душ». Бизнесмен моментально пронюхал, кто несет угрозу его семье и попросил помощи у клана. Кан Чёль посчитал это непростительным своеволием и тем же вечером на банду напали. Когда отец, обезумевший от потери ребенка, направил на него дуло кольта, Ха Ру уже попрощался с жизнью. Но в самый неожиданный момент его не только закрыл своей спиной Чон Чонгук от пули, но и отыскал мальчишку, вернув того отцу. Ха Ру тогда не только оплатил ему лечение в самой лучшей больнице города, но и поднял в должности до своей правой руки. В тот день сомнения касательно него полностью развеялись.       Зря. Ведь сейчас он стоит перед ним и гордо заявляет, что «Лит» теперь принадлежит ему. Весь первый этаж здания утонул в крови всех несогласных с новым начальством, но Ха Ру плевать, ведь всех он не убьет, а основной козырь все еще у него. Козырем этим является глава всей его охраны — Ким Намджун. Этого сироту он подобрал на улице еще десятилетним мальчишкой и воспитывал сам, вырастив верную и расчетливую машину для убийства. Намджун привык прививать верность к себе с помощью страха, поэтому даже если вся группа решит пойти против лидера, с Намджуном воевать не хотел никто. Людям стоило хотя бы раз увидеть его в деле для того, чтобы даже думать о предательстве было страшно. Ха Ру не сомневался в том, что все люди, завербованные Чонгуком, отвернутся от него стоит Намджуну взять в руки автомат.       — Убей его, Джун. Спектакль окончен, — скалится Ха Ру, ровно до того момента, пока не чувствует, как дуло пистолета упирается ему в затылок. Ошибся лидер лишь в одном, альфа искал убийц своих родителей по всему миру и лишь два года назад узнал, что все это время тот находился у него под носом. Намджун ему этого не простил, и когда услышал о странных разговорах о том, что Чонгук метит на место главы, закрыл на это глаза и не доложил приемному отцу. — Ах ты жалкий предатель! Я вырастил тебя, дал все, что ты имеешь сейчас, если бы не я, ты бы сдох где-то в подворотне, когда боролся с местной шайкой за кусок хлеба. Нужно было бросить тебя уми… — комнату оглушает выстрел, прерывая бесконечный поток желчи из рта уже бывшего лидера группировки «Лит». На стене напротив разросся вычурный алый узор: так красиво умеет писать лишь один мастер на свете — смерть. Тело его мешком падает на землю, а на лице навеки отображается гримаса ненависти. Его борьба окончена, но для Чонгука это только начало. ***       Тело его было найдено в пять утра возле городского водоканала. Хосок меряет шагами кабинет, ожидая Юнги с последними новостями. Минувшим вечером Чонгук полностью подчинил себе «Лит», а уже утром было обнаружено тело почившего главы. Своеобразное предупреждение для Шин Чёля о том, что грядут великие перемены. Хоуп не ожидал, что брат поступит так опрометчиво, и в этом была его ошибка. Чонгук не боится никого и ничего, привыкший всегда идти напролом, не стоило ожидать от него терпеливости и спокойствия. Теперь у альфы практически не осталось времени на обдумывание нового плана, и придется действовать по ситуации. Единственное, в чем Хосок уверен на все сто, так это то, что Чёль, по натуре человек трусливый и мелочный, точно не спустит эту выходку на тормозах.       — Он приказал собирать войска. К вечеру мы выдвинемся на «Лит», — в кабинет Хосока вбегает запыхавшийся руководитель войск клана — Мин Юнги. Альфа сдержал свое обещание, и, достигнув определенных высот в глазах главы, тонко намекнул тому на молодого, но весьма перспективного военного. Взамен же Мин был верен только Чону и самым первый был посвящен в план братьев. Сначала альфа посмеялся, решив что они шутят, но, увидев серьезное выражение их лиц, кинул мол «с вами в огонь и в воду», и с тех самым пор безоговорочно выполнял все поручения Хосока. — У нас осталось примерно три часа.       Альфа напряжен, он не может найти себе места в узком ограниченном пространстве, воздуха в кабинете становится слишком мало, а градус нервозности превысил все метки допустимого. Слишком рано, черт, чересчур рано; Хосок еще не успел окончательно пошатнуть авторитет главы, наладить необходимое количество связей, в конце концов завербовать достаточно людей. Если бы не самоуверенная выходка брата, то клан не повел бы на «Лит» целую армию, Хоуп планировал отделаться небольшим подразделением, а сейчас у Чонгука мало того что не получится победить, так и пути отступления будут перекрыты. Чон Хосок не мог допустить гибели брата: он его стимул, смысл существования, слабость и порок. Альфа уже думал даже над тем, чтобы подставить себя, но потерять Чонгука он не может. Одна мысль об этом тяжелым камнем давит на грудную клетку, лишая воздуха и ломая ребра. Не сейчас, не сегодня, не в этой жизни, черт возьми, сдирая руки в кровь, ломая ноги и разрывая сухожилия, Хосок будет бороться, уверенный в том, что брат за него поступит так же.       Альфа хватает со стола телефон и нервно ищет нужный номер в бесконечном изобилии контактов. Он нашел небольшую лазейку в насущной проблеме и это единственный их шанс на спасение. Сейчас или никогда. Гудки по ту сторону кажутся бесконечно долгими, но после раздается серьёзный, но такой родной голос.       — Ты идиот! — шипит в трубку Хосок.       — Возможно, я ошибся, но ты же наверняка уже придумал как решить эту проблему, — Чонгук шутит, хотя и сам отлично понимает, что поступил импульсивно и неразумно, но так же он понимает, что Хоуп, перекрутит эту ситуацию в свою сторону, как делал каждый раз, когда альфа совершал очередной вброс, под влиянием своей самоуверенности. — Что мне делать, брат?       — Собирай всех своих людей, у тебя есть ровно час, чтобы напасть на Визерис.       — Ты из ума выжил? Там целая армия! Несмотря на то, что мои люди специально обучены, это не отменяет того факта, что они шайка головорезов и им не выстоять против клана, — Чонгук не боится проиграть, он переживает за то, что верные ему люди, которые стали не просто подчинёнными, а друзьями, могут смешаться с землей из-за его ошибок. Этого альфа не позволит, повести их на верную смерть — значит быть предателем всего, что любишь и ценишь.       — Я понимаю, но ты должен довериться мне, потери будут минимальны, — вздыхает Хосок, потирая переносицу. Сегодня все закончится, оба альфы понимают, что, возможно, не увидят следующий рассвет, никогда не съедят любимых пирожков дедушки Чесса и не обнимут отца, но их план с самого начала был рискованный, и теперь уже поздно делать шаг назад. В одном они уверены точно: сразу после головорезов Чонгука, тихой костлявой походкой в ворота Визериса войдет смерть, и только она будет решать кого забрать с собой.       Хосок первым вешает трубку, поворачиваясь к нервно топчущемуся на месте Юнги.       — Беги в казармы, я приду с минуты на минуту. Убедись в том, что каждый из воинов меня услышит.       Руководитель тотчас скрылся, а Хоуп быстро схватил бутылку шоколадного виски в мини-баре. Сделав несколько крупных глотков прямо с горла, нацепив на себя лежащий рядом бронежилет и схватив полностью заряженный глок, выбежал из кабинета следом.       Казармы шумели, как муравейник, люди носились из стороны в сторону, ища экипировку, оружие и прочие необходимые вещи. В воздухе витал неприятный запах предвкушения. Стоило Хосоку зайти, как шумиха поутихла, и сотни пар глаз обратились на него. Вероятнее всего, Юнги предупредил парней о том, что предстоит тяжелый разговор. Альфа перекинул ящик с боеприпасами и взобрался на него, чтобы созерцать всех и каждого, с кем говорит.       — Грядут перемены, — Хосок благодарил небеса за то, что голос его не дрогнул, хотя уровень нервозности зашкаливал до предела. Ладони вспотели, и альфе пришлось вцепиться в пистолет так, что побелели костяшки. — Настало наше время платить по счетам, платить кровью за кровь. Шин Чёлю плевать на нас, плевать на наши моральные ценности и семьи. Даже сейчас он отправил нас на бойню, а сам скрылся в особняке. Пока он будет сидеть в окружении своих близких, мы будем проливать кровь за его моральные убеждения. Вспомните сколько раз он бросал наших братьев, когда сделка выходила из-под контроля, сколько жизней он мог спасти, но жадность застелила ему глаза. Я здесь! Я иду на бой вместе с вами, я хочу лучшего будущего для нас и наших семей. Практически каждый из вас знает меня лично, каждый, просивший моей помощи, никогда не получал отказа, теперь же я прошу помощи у вас. Свергнем главу и, наконец, откроем новую страницу истории, сами построим лучший мир для наших омег и детей. Кровью за кровь! — альфа замолк. Хосок тяжело дышал и осматривал всех присутствующих. Альфы стояли с опущенными головами, обдумывая сказанное. Тишина затянулась, и мужчина понял, что проиграл. Проиграл, не сделав ни единого выстрела и не пролив ни капли крови. Перед глазами, будто птицы, начали пролетать самые теплые воспоминания, они кружились и растворялись в воздухе несмотря на попытки альфы ухватить хотя бы одно.       Вот девятилетний Чонгук бежит по замершему озеру, пока Хосок, смеясь, пытается догнать брата. Было достаточно холодно, но детям плевать, ведь их согревает щемящее чувство единения и спокойствия.       А вот семилетний альфа заталкивает плачущего Хосока на дерево, проследив, чтобы он прочно сидел на ветке, срывается прочь, уводя лающую стаю собак подальше от перепуганного брата.       За дверью раздаются первые выстрелы и альфа, бросив на вояк последний взгляд полный мольбы, выбегает к брату.       Следующие несколько часов на территории клана играла самая противная какофония смерти, попутно окрашивая местность в свои любимые алые цвета. Хосок брата так и не нашел, бой настигнул его прямо на выходе из казарм. Противный свист пуль и запах пороха слились в едином танце с полной опустошенностью в глазах альфы. Стоило ему на секунду остановиться и осмотреться вокруг, как он заметил, что костлявая женщина в черном одеянии плавно танцует в самой гуще событий. Её движения были утонченны и грациозны, она умело кружилась среди толпы, задевая тощими руками лишь тех, кто отныне навеки принадлежит ей. Мужчина лишь на секунду поднял глаза к небу, молясь о том, чтобы Чонгук не пришелся ей по вкусу.       Бой закончился также неожиданно, как и начался, альфа нервно бегал среди трупов, выискивая знакомые лица и облегченно вдохнул, когда никого из близких не нашел. Хосок не понимал, победили они или это конец, ровно до того момента пока не увидел вышедшего из-за угла Мин Юнги.       Толпа начала собираться во дворе и альфа подготовился было к самому худшему, но Юнги поднял его руку вверх и победно прокричал:       — Кровью за кровь!       Толпа взвыла, а Хоуп поднял на руководителя полные удивления и благодарности глаза. Сквозь толпу остервенело пробирался Чонгук и, увидев брата, буквально упал в его объятия.       — Мы победили! — восторженно прокричал альфа. Адреналин все еще бушевал в крови, а температура тела, казалось, повысилась не меньше чем до сорока градусов.       — Мы еще не убили Шин Чёля, — улыбается Хосок.       — Вот умеешь ты весь кайф обломать.       Через час колонна машин выдвинулась к особняку уже осведомленного во всем главы.       Кучка охраны быстро пала перед армией братьев, а Чёль, все время скрывающийся в подвале, наконец-то узнал своё истинное место — у ног Чонгука. Воодушевленный чувством победы, альфа помиловал всю его семью, позволив беспрепятственно покинуть особняк, с условием того, что, увидев их еще раз, подобного милосердия не будет.       — Жажда власти губительна, но тебе нечего бояться. Тебя погубит не она, а тот, кого ты будешь любить больше жизни. Помяни мои слова, щенок, — это было последнее, что сказал глава, прежде чем его бездыханное тело рухнуло на пол, окрашивая дорогой ковер во все оттенки красного.       — Наша вечность начинается сегодня. ***       — Костюмы обязательны? — нервно спрашивает Чонгук, крутя в руках галстук, который никак не хочет поддаваться. В итоге альфа срывает надоедливый кусок ткани с шеи, параллельно решая, что пойдет без него.       — Внешность — проявление уважения, — Хосок подбирает галстук с пола и, подойдя к брату, завязывает его на крепкой шее и укладывает на грудь альфы.       — Сомневаюсь, что их барьер рухнет от того, что я одет, как адвокат, — мужчина отпивает виски и дергает ворот рубашки еще раз, показывая свое недовольство ситуацией.       — Надо использовать любое преимущество.       Вечером должен состояться ежегодный бал «Черной лилии» — своеобразное шоу, на котором собирались главы всех кланов для того, чтобы наглядно продемонстрировать свое могущество. Год назад братья Чон захватили Визерис и на празднике считались чуть ли не почетными гостями. Всем было до ужаса интересно лицезреть альф, которые в двадцать один год достигли небывалых высот. Чонгук практически всё время после смерти бывшего главы был в разъездах, налаживал деловые контакты с союзниками Шин Чёля, убеждая их в том, что смена руководства никак не повлияет на взаимовыгодные отношения. Многие из них решили, что могут пошатнуть и без того хрупкий авторитет братьев в самый уязвимый для клана момент. Альфа предательства не прощал, заставив всех недоброжелателей плеваться кровью. Большинство партнеров все же отказывались от сотрудничества, убежденные тем, что альфы недолго просидят в кресле главы Визериса, благо Ким Намджун — отныне правая рука Чонгука — быстро и точно указывал им на ошибку. Все существующие группировки были уничтожены и распущенны, а управляемые ими дела перешли в руки клана. Головорезы, ранее состоявшие в них, разбрелись по улицам, начали промышлять грабежом и насилием, что какое-то время оставалось безнаказанным. Анархия привела к бунтам и забастовкам со стороны населения, которые быстро и умело подавлял Хосок. Он быстро смекнул проблему, и все неугомонные оказывались за решеткой, а особо буйные вовсе лишались жизни. За год Хоуп издал перечень законов, которые значительно поспособствовали развитию мелкого бизнеса, тем самым снизив уровень безработицы. Помещения, принадлежащие бывшим бандам, были переоборудованы под центры помощи бездомным и детские дома. Также альфа смог наладить отношения с государствами за морем, тем самым наладив поставку импортных товаров на прилавки, дав шанс развитию предприятий. Распределив должности между доверенными людьми, он изменил судебную и правоохранительную сферы, хотя клан и его лидеры все еще оставались главным руководящим органом. На улицы города был направлен постоянный патруль, руководством которого отныне занимался Мин Юнги — правая рука Хосока. Также глава объявил о начале строительства новой тюрьмы. Медийная сфера тоже полностью подчинялась главам, выдавая желаемое за действительное.       Альфы прибыли на мероприятие минута в минуту, ведь опаздывать было не в стиле Хосока. Праздник в этому году проходил на территории клана Сопрано. Множество дорогих машин были припаркованы перед особняком главы, а по периметру в тени сновали официанты, не на шутку взволнованные процентом влиятельных персон на квадратный метр. Убранство зала выглядело богато, вероятно Кан Ли не жалел сбережений на то, чтобы похвастаться перед главами соседних государств. Альфы и омеги, выряженные в неприлично дорогие костюмы, сновали туда-сюда тихо сплетничая между собой. Стоило братьям войти в зал, как перешёптывания стихли и сотни пар глаз уставились на них.       — Братья Чон, какая честь, — из толпы вышел мужчина на вид лет сорока, раскрыв руки в приветственном жесте. За ним плавно выплыли еще два мужчины, лишь один из которых смотрел на альф с явным превосходством.       — Меня зовут Ким Ли, я глава клана Сопрано и владелец сегодняшнего торжества. А это Сим Шин и Су Хо, главы Альтера и Пароммо соответственно, — мужчины пожимали руки альфам, пока их представляли.       — Считаете меня невежей? — усмехнулся Чонгук. — Думаете я не знаю своих конкурентов? Хосок нервно толкнул брата в бок, а затем вышел вперед, тем самым отгородив глав от Чонгука.       — Это он так шутит, — Хоуп положил руки им на плечи и развернул к залу, уводя в толпу. — Перепил виски.       Когда главы скрылись, Чонгук осмотрел зал, заведомо решив оставить все дипломатические вопросы на Хосока. Все находящиеся там выглядели настолько приветливо, что сразу даже и не скажешь, что они готовы перегрызть друг другу глотки при первой же возможности, да так чтобы кровь брызгала во все стороны, наслаждаясь чудесным фонтаном. Бизнесмены, держа под руку своих омег, вальяжно расхаживали по залу, бросая доброжелательные улыбки всем тем, с кем сталкивались лицом к лицу. Богачи не пренебрегают обществом гангстеров, если это не вредит репутации.       Чонгук медленно продефилировал к диванчику в углу, моля небеса продержаться в этом ужасе хотя бы час. Он не любитель таких праздников, его стихия — война. Упиваться кровью, разрушать и строить заново вот то, ради чего альфа явился в этот свет, а светские мероприятия пусть посещает Хосок.       — Хороший вечер, не так ли? — рядом с Чоном приземлился парень на вид не более двадцати пяти лет, и протянул не тронутый стакан с бренди.       — Удивительный, — натянуто улыбается альфа, делая небольшой глоток. Он замечает в толпе брата и поднимает руку с бокалом вверх, говоря мол «пью за тебя».       — Знаете, у меня были очень хорошие связи с почившим главой и … — альфа не успевает договорить, как его перебивают.       — А теперь ни главы ни связей. Какая жалость, — наигранно выдает Чонгук, продолжая оглядывать помещение. Накалившуюся обстановку разрушает Хосок, плавно присаживающийся напротив гостя.       — Чем я могу вам помочь? — улыбается он, протягивая альфе руку для рукопожатия.       — Меня зовут Луи, и я владею казино на территории Визериса, — альфа теребит низ пиджака, поглядывая на Хосока.       — Владел казино. Насколько я помню, они теперь принадлежат нам, — улыбается Чонгук, делая очередной глоток.       — Именно это я и хотел обсудить, вы навер… — Чонгук уже второй раз за вечер обрывает речь Луи и наклоняется к его лицу.       — Нечего обсуждать, казино мои, — рычит альфа, а затем, с грохотом поставив стакан, поднимается со своего места. — Праздник жизни окончен, господа, — говорит он двум сидящим альфам, после чего удаляется с мероприятия.       Хосок лишь вздохнул на выходку брата, а затем скрылся в толпе. Ему еще нужно наладить несколько дипломатических связей, и лишь затем он вслед за братом, наконец, уедет домой. ***       — Согласны ли вы, Чон Хосок, взять в законные мужья Ким Сокджина и быть с ним в горе и радости, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?       — Согласен, — альфа смотрит на жениха, не скрывая восторга в глазах.       — Согласны ли вы, Ким Сокджин, взять в законные мужья Чон Хосока и быть с ним в горе и радости, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?       — Согласен, — смущенно отвечает омега, смотря прямо на супруга.       — В знак верности и непрерывности брачного союза, в знак любви и преданности друг другу прошу вас обменяться обручальными кольцами, которые с давних времен символизируют святость брака, и пусть они напоминают вам, что ваши сердца всегда будут рядом.       Чонгук передает брату обручальные кольца, которыми пара в последствии обменивается, а затем они закрепляют свой брак поцелуем. По церемониальному залу проносятся бурные аплодисменты, празднуя союз не только двух сердец, но и двух кланов. Хосок подхватывает новоиспечённого супруга на руки и под восторженные крики выносит с церкви.       Праздничный банкет должен начаться через час в самом фешенебельном ресторане Визериса. Как альфа уже успел заметить, Ким Ли большой любитель пышных празднований, поэтому на свадьбу любимого сыночка не жалел ни копейки, он даже умудрился перекрыть целую улицу, чтобы Сокджину и гостям не мешали надоедливые репортеры.       Подъехав к месту празднования, омега убежал проверять нужного ли цвета торшеры стоят на столах, а Хосок поднялся наверх, чтобы хоть пару минут побыть одному. По пути он схватил бутылку шикарного виски со стола и спешно налил себе полный стакан, как только за ним закрылась дверь. Хоуп ненавидел этот фарс, ненавидел натянутые улыбки, но больше всего он ненавидел себя. Он видел что Сокджин влюблен, видел это в мелких жестах, пылком взгляде и жарких поцелуях, которыми он осыпал альфу каждый раз, стоило им остаться вдвоем. А ведь Хосоку это не нужно, не нужна любовь и многозначительные взгляды, он лишь преследует свою цель, а разорванное сердце мальчишки — слишком низкая плата за мечты альфы.       Сожалеет ли он? Да!       Поступил бы он так снова? Да!       Хосок никогда не обидит Джина, даст ему все, о чем заурядный омега может только мечтать, но не больше. Сердце его будет закрыто, по крайней мере до того момента, пока их с братом мечта не станет реальностью. Возможно тогда,но не ранее, Хосок присмотрится к омеге и их брак обретет пылкий привкус любви. А до этого момента альфа будет надеяться на рассудительность парня и полную удовлетворенность тем, что Хоуп может ему дать.       Побыть одному долго не удается, ведь дверь со скрипом приоткрывается и в кабинет вплывает Чонгук.       — С каких пор саморазрушение стало твоим хобби? — тихо говорит брат, забирая из рук Хосока стакан. — Свадьба только начинается, а ты уже пьян.       — С тех пор, как в моих руках оказалось сердце, которое я обязан разбить, — отвечает альфа и вновь тянется к стакану.       — Перестань драматизировать, раньше я не замечал, что ты такой сентиментальный. Сокджин невероятно красивый омега и в постели, я уверен, огонь, а какие детишки у вас будут. Загляденье! — Чонгук делает задумчивое выражение лица и облизывается.       — Что же тогда ты не повел его под венец? — с явным раздражением бросает Хосок, наливая виски в стакан, который пару секунд назад осушил одним глотком.       — Потому что я не создан для брака, брат. Любовь — это слабость, а я презираю слабость в любом её проявлении, — пожимает плечами Чонгук и подходит к двери. — Банкет начнётся с минуты на минуту, приведи себя в порядок и выходи.       Альфа уходит, оставляя Хосока наедине со своими мыслями.       Банкет в самом разгаре, гости веселятся и танцуют, обмениваясь беспочвенными сплетнями о молодожёнах. Некоторые смотрят на пару с восхищением, другие с плохо скрываемым раздражением и завистью. Чон Хосок — молод, но уже добился небывалых высот, красив и до неприличия богат, каждый омега континента мечтал оказаться на месте Ким Сокджина. Но хотели ли бы они этого, если бы знали, что произойдет дальше. Если бы хоть кто-нибудь предупредил омегу о будущих ужасах этого брака, согласился бы он? Смотрел бы он на Хосока большими, полными любви глазами? Сжимал бы его руку под столом до белых костяшек? Не обращал бы внимание на отрешенность во взгляде? Наверное, нет. Вероятно, он бы кричал и плакал умоляя отца бежать с континента, лишь бы никогда больше не увидеть чудовище. Сейчас это уже не важно, сейчас в его глазах он прекрасный принц, и альфе искренне жаль, что искусственно созданный образ никогда не станет реальностью. Ему придётся познакомиться с монстром, кровожадным и безжалостным, которого каждый вечер он будет обнимать в своей постели. Никто не полюбит чудовище, Сокджин и подавно.       — Мальчик мой, чего ты такой грустный? — Ким Ли выходит из танцующей толпы и двигается в сторону альфы. — Устал?       — Вероятно, — натягивает фальшивую улыбку Хосок, делая очередной глоток виски.       Он уже порядком напился и самокопание постепенно уходит на второй план.       Оборачиваясь на мужа, альфа даже пугается похабных мыслей, которые начинают, как муравьи, шарить у него в голове.       — Сегодня величайший день в истории. Два могущественных клана объединились, чтобы творить совместное будущее, — Ли садится рядом с женихом и улыбается альфе.       «Если бы ты только знал, какое будущее тебя ждет». Мысль вихрем проносится в голове Хосока, сметая все на своем пути и вызывая на лице альфы пугающий оскал. Сейчас он доволен собой и несказанно рад, он сделал огромный шаг на пути к мечте и не может не похвалить себя за его успешное выполнение. Теперь братья еще прочнее стоят на ногах и явно закрепили за собой место глав Визериса. С таким зятем ни одно государство в мире не захочет воевать против альф. А им это очень даже на руку, ведь они будут воевать против всего мира. Главный козырь Ким Ли сам отдал в руки своему врагу, даже не подозревая об этом.