Порок

      — Этот склад тоже пуст, шеф, — высокий альфа, запыхавшись, подбегает к главе Чон, немного дрожа. Он знает, что глава в ярости, а несколько дней назад застрелил человека, который, по его мнению, искал слишком плохо. Чонгук, услышав заявление, хмурит брови, делая очередную тягу сигареты. За эту неделю, что он ищет омегу, это уже восемнадцатая пачка, ведь альфа курит без остановки.       — Сожгите его, — равнодушно отвечает, даже не смотря на подчинённого. Альфа быстро убегает выполнять приказ, а через несколько минут по лицу главы скользят приятные, теплые языки пламени. Жар сильный. Но Чонгук горит сильнее. Целую неделю, он, как бешеный пес, мечется по континенту, оставляя за собой след пепла и крови. Мужчина собственными руками вытряс душу из каждого подозреваемого, но все улики оказывались пустышками. То ли они так сильно не хотели выдавать поддельника, то ли действительно ничего не знали, он не разбирался. Главное было найти Чимина. Когда ранним утром ему позвонил брат, рассказав о случившемся, альфа волосы на себе был готов рвать. Как это могло произойти? Он ведь несколько часов назад сам принес омегу в кровать и закрыл квартиру. Или не закрыл? С того самого момента Чонгук домой не возвращался. Искал днем и ночью, выхватывая небольшой кусочек сна в машине, пока его везли в новое место. Он поднял на уши весь континент, а Юнги даже отправил за его пределы, искать в соседних государствах, хотя отлично понимал, что это невозможно. Похитители не успели бы за несколько часов довезти Чимина до границы, а первым делом глава дал наводку всем пограничникам. Значит он где-то здесь.       — Зачем ты жжешь склады? — уставший Намджун подходит к альфе. Он не спал уже три дня, ведь взбешенный Чонгук не дает отдохнуть всему Чосоку. Вымученно протирает лицо, облокотившись на машину. Сколько это еще будет продолжаться —неизвестно. Ясно лишь одно: тьма не будет знать покоя, пока не найдет ангела. Чонгук каждый час поднимает глаза к небу, пытаясь рассмотреть среди облаков силуэт Чимина. Молит небеса, чтобы они ангела к себе не забирали, а потом рычит, как бы грозясь, что войну с самим Богом развяжет, если потребуется.       — Чтобы похитители знали: я ищу, — поворачивается лицом к другу. — А когда найду, не будет им тихого места на этой земле, кроме могилы. ***       — Гук, тебе нужен отдых, — Хосок потирает глаза, уставившись на равнодушного брата в кресле. — Ты уже две недели ищешь.       — Я не могу спать зная, что Чимин в опасности.       — Ты уже с ума сходишь, — альфа последние недели тоже сам не свой. Тэхен постоянно плачет, Чонгук уничтожает всё, что попадается на глаза, Юнги поругался с каким-то кланом за границей, а Намджун ходит чернее ночи, успев выплеснуть злобу на нескольких подчиненных. Не помогло. Кажется, будто огромное черное облако нависло над ними. В этот момент Хосок понял, насколько сильно их моральное состояние зависит от одного омеги. И испугался. Ранее никогда так не было. Ранее они не боялись что-то потерять, а изредка даже шли на вынужденные жертвы. Бесстрашен лишь тот, кому нечего терять. Теперь обеим главам есть ради чего бороться и ради чего отдавать жизнь. Это делает их слабыми. Чонгук был прав, говоря, что любовь — это слабость. Только эта слабость заставляет бороться. Чонгук, как Дьявол, уничтожающий все на своем пути, не выглядит слабым. Он выглядит еще более пугающим, чем раньше. Отбери у зверя то, что ему дорого, и пойми, что с настоящим чудовищем ты еще не сталкивался.       — Нам всем нужен отдых, — вздыхает Хосок. — Завтра с ясной головой мы продолжим поиски.       — Что если он мертв? — Чонгук с глазами, полными отчаянья, разворачивается к брату. — Если они убили его?       — Не думай об этом.       — Почему они не просят выкуп? — сжимает челюсти, вновь развернувшись к панорамным окнам. — Что им нужно, черт возьми?       — Я не знаю, — Хосок подходит к мини-бару, доставая бутылку конька. Пока брат отвернулся, он разливает напиток по стаканам, бросая в один из них таблетку снотворного, которая, немного пошипев, растворяется. — Но я уверен, что он жив. — Подходит к креслу, вручая нужный стакан брату.       — Если он умер, — принимает напиток, делая большой глоток, — я закрою границы и сожгу Чосок.       Радикально. Хосок на заявление лишь вздыхает, полностью уверенный в том, что брат так и поступит. Остается молить небеса, чтобы омега действительно был жив, иначе придется воевать с самым ужасным альфой континента — своим братом. Дальше тяжелая тишина накрывает братьев с головой, а стены медленно начинают давить на виски. Чонгук уснул прямо в кресле. Завтра утром он будет невероятно зол на брата за этот поступок. Хосок заглядывает в панорамные окна, впитывая покой. Сегодня ночью город наконец-то спит спокойно, ведь чудовище не охотится. В безмолвной тишине альфа чувствует нервные толики тревоги. Что-то грядет. Худшее впереди. ***       В темном сыром помещении до жути холодно. Именно холод заставляет Чимина открыть тяжелые веки, устремив взор в беспроглядную тьму. Голова гудит, а левое запястье ноет настолько сильно, что им невозможно двигать. Блондин опирается на здоровую руку, намереваясь перевернуться на спину. Тьма повсюду. Она не оберегает как раньше, а вселяет ужас. Чимин, щурясь, дотрагивается до левой руки, понимая, что она закована цепями. Омега вновь закрывает веки, пытаясь вспомнить как он тут очутился, но последнее, что он помнит, это как садился в машину с Чонгуком. Дальше пустота. Вероятно он заснул.       Тяжелая дверь со скрипом открывается, а небольшая створка света заливает противоположную стену. Высокий мужчина тяжелым шагом заходит в комнату, закрывая за собой единственный выход. И снова тьма. Только теперь страшно до безумия, от осознания, что он здесь не один. Чимин немного поднимается, принимая сидячее положение, и отползает назад, упираясь спиной в бетонную стену. Приятный запах корицы заполняет легкие, вынуждая раскрыть сильнее глаза, вглядываясь во тьму.       Теплые слезы начинают катиться по щекам, когда он охрипшим голосом выдает:       — Гуки, это ты?       Теплая рука касается щеки омеги, от чего он, как послушный котенок, начинает ластиться к шершавой ладони. Его Чонгук. Он пришел его спасти. Приятная улыбка озаряет лицо, а свободная рука вцепляется в ткань рубашки спасителя.       — Я так рад, что ты пришел, — скулит, продолжая вдыхать родной запах, еще сильнее прижимаясь к знакомой ладони.       Тепло проходит так же неожиданно, как и появилось. Сильный удар приходится где-то в районе скулы, от чего Чимин отлетает к стене, больно ударившись затылком. Челюсть горит адским огнем, а на затылке расплывается теплое пятно. Голова начинает кружиться, а слезы еще сильнее капать на холодный пол. Омега органами давится, все перед глазами сливается воедино, танцуя ужасающие хороводы. Первобытный ужас разрывает тело. Ногти врезаются в шершавый бетон, а зрачки замирают в ожидании. Следующий удар приходит где-то в районе грудной клетки. Ребра сдавливает, а несчастный воздух вылетает из легких, заставляя омегу задыхаться. Кажется, били ногой. Пак скручивается в позу эмбриона, ощущая, будто позвонок вот-вот сложится вдвое.       — Чонгук, что ты делаешь? — скулит блондин, не стараясь подняться. Зачем он так поступает? Все ведь было хорошо. Они так хорошо проводили время на балу, а глаза его были полны заботы и трепета. Жар снова опаляет щеку, от чего Чимин, скуля, пытается прикрыть лицо свободной рукой. Во рту появляется неприятный металлический привкус, а на лице расцветает фиолетовый синяк.       Боль осыпается на белокурого омегу градом, он падет лицом на пол, стараясь прикрыть голову руками. Запах корицы больше не пьянит, а лишь неприятно жжет легкие, забиваясь в ноздри вместе с алой жидкостью.       Удары прекращаются неожиданно, а Чимин продолжает лежать на земле, глотая горячие слезы. Тяжелый хруст эхом отражается от бетонных стен, а омега не сразу осознает, что случилось. Бордовая рубашка, на которой даже не видно выступающих пятен крови, оказывается разорвана на спине. Омега все еще в костюме, только пиджак он снял перед тем как уснуть в машине. Грубая рука хватает лодыжку, начиная тянуть на себя, в связи с чем закованное в цепи запястье начинает кровоточить от сильной нагрузки. Голова раскалывается, а тело болит настолько сильно, что Чимин не сразу осознает, что происходит. Очередной хруст и ранее красивые брюки оказываются порваны с одной стороны где-то до середины бедра. Осознание приходит в голову тысячью маленьких игл, от чего он начинает плакать еще громче и болтыхать ногами, стараясь вырваться из грубой хватки.       — Пожалуйста, Чонгук, не нужно, — визжит протяжно, захлебываясь соленной жидкостью, пока альфа с запахом корицы продолжает срывать с него остатки одежды. — Гуки, умоляю.       Боль пронзает где-то изнутри. Нагло врывается в разбитое тело, заставляя дрожать от ужаса. Спина больно царапается о бетонный пол, а ногти до крови врезаются в руки насильника. Обреченность накрывает с головой, заставляя омегу лишь сильно сжать челюсти, терпя унижение. Чонгук вложил ему в руки весь мир, а сейчас вырывает с корнем. Отбирает свое, заставляя блондина отлично прочувствовать собственную ничтожность. Грубые руки сильно сжимают бедра, разрывая несчастного омегу на куски. Толчки сильные, а у Чимина перед глазами звезды. Он видит их и молит небеса забрать его несчастную душу, лишь бы не ощущать ужасающие терзания зверя. Его обманули. Заставили поверить в сказку, ощутить власть у себя в руках, а сейчас вырывают вместе с остатками здравого рассудка. Чимин больше не кричит. Лишь тихо нашёптывает молитву себе под нос. Мы вспоминаем Бога лишь в моменты глубочайшего отчаяния. Когда надеяться больше не на кого. Омега был грешен. Он был алчным, завистливым, ленивым, злым и самовлюбленным. Но сейчас он знает наверняка. Если Бог есть, то это он должен молить Чимина о прощении. ***       Тэхен устало потирает лицо, сидя в небольшом кабинете. Мимолетно брошенный взгляд дает понять, что до конца смены осталось всего полчаса, от чего брюнет облегченно вздыхает. В последнее время он и так чувствует себя морально опустошенным, а тут еще и выписка Чон Сока близится, из-за чего с утра до ночи приходится разгребать целую кучу бумаг. Грозный альфа уже третью среду пропускает день приема, от чего Чон Сок также ходит постоянно поникший. Больничные стены удручают, а ранее приятные оттенки давят на глаза, поэтому Тэхен щурится, вновь обращая внимание на стопку документов. Занятие будничными делами стало казаться ему чем-то ненормальным после исчезновения друга. Появились странная паранойя и приступы тревожности, а о спокойном сне он и вовсе забыл. Несколько раз холодными зимними ночами его даже настигали нервные срывы, благо в первый раз ему хватило сил набрать номер Хосока, неразборчиво промычав в трубку о проблеме. С того дня альфа приходил каждый вечер, тактично спя на диване в гостиной. И хоть Тэхен понимал, что ему до ужаса неудобно, но все равно был безумно благодарен за то, что глава не оставляет его одного. Вместе проводимые вечера сильно сблизили их, но брюнет все равно ощущал неловкость, повисшую между ними. Вероятно, Хосок оставил свои попытки сблизиться с Кимом, после плохо окончившегося свидания. Тэхен чувствовал себя виноватым, но одновременно восхищался альфой, который, несмотря на обиду и усталость, все равно не бросил омегу в беде. Нехотя признаваясь себе, что он ожидает возвращения домой по большей части из-за Хосока, омега вновь нервно глянул на часы и закусил губу от того насколько медленно двигались стрелки на циферблате.       Когда же время приблизилось к заветному часу, он вздохнул с облегчением и, натянув прямо поверх больничного халата пальто, устало поплелся к выходу. Люди, словно муравьи, сновали туда-сюда, создавая ощущение плотно набитого муравейника, а Тэхен, остановившись посреди шумной толпы, постарался вдохнуть полной грудью, заполнив легкие до отказа. Непонятное ощущение тревоги начало давить на органы, омега осмотрелся по сторонам. Он точно сходит с ума. Дышать становится тяжелее, а горло будто сдавливает невидимыми тисками. Тэхен, не обращая внимания на окружающий мир, делает десять плавных вдохов и выдохов, а после забегает в первую попавшуюся аптеку. Как только пачка сильнейших антидепрессантов оказывается в руке, радость приятным теплом разливается по телу, а на улице он закидывает таблетку в рот, запивая большим количеством воды. Любой профессиональный психотерапевт ужаснулся бы от его действий, но Тэхен, считая себя уже достаточно профессиональным, сам назначит себе не только таблетки, но и рассчитает дозу. Может он поступает глупо, но все мы разбрасываемся громкими словами о правильности поступков, пока сами не попадаем в подобную ситуацию. Небольшая квартирка встречает Тэхена тишиной и неприятным холодом, из-за чего мелкие волоски на теле встают дыбом. Гнетущая атмосфера давит, а ранее уютная квартирка теперь кажется безжизненной. Кто же знал, что эмоциональное состояние омеги насколько сильно зависит от окружающих его людей. Казалось, они с Чимином не так часто виделись, а с появлением стажировки в больнице и вовсе редко. Но с его исчезновением Тэхен будто погрузился в своеобразный эмоциональный кокон, в котором будто полностью был отстранен от реального мира. Брюнет полностью перестал воспринимать окружающих, на обращение к себе реагировал заторможенно, а некоторые фразы и вовсе не слышал. Именно эта эмоциональная опустошенность и постоянная тревожность вырывались наружу вечерами в сильнейшие истерики, в моменты которых его успокаивал Хосок, не давая окончательно слететь с катушек или совершить какую-то глупость. Тэхен как врач отлично осознавал, что не к добру это все и может вылиться в тяжелейшую форму депрессии, поэтому собственно и начал принимать лекарства. Еще пущего разочарования добавляло чувство собственной ничтожности. Ведь он мало того что не мог помочь Чимину, так еще и поисках его не принимал должного участия. Сколько бы он не старался, хоть как-то помочь альфам, Хосок на эти попытки злился, говоря, что Тэхен ничем помочь не сможет, а в моменты ярости Чонгука и вовсе может попасть под горячую руку. Оставалось лишь ждать с полным осознанием того, что умираешь с каждым новым днем.       Протяжный звонок в дверь выводит омегу из транса, заставляя быстро кинуться ко входу. Он знает, что если не будет открывать слишком долго, то Хосок сорвет несчастную дверь с петель, а увидев, что брюнет витает в облаках, сильно разозлиться.       — Привет, — безэмоционально бросает альфа, переступая порог.       — Привет.       Тэхен провожает гостя на кухню, хотя Хосок, который практически здесь поселился, и так знает каждый уголок. Быстро установив чайник на плиту, омега разворачивается, упираясь руками в столешницу и поджимая губы. Смелости поднять глаза на альфу не хватает, поэтому он так и стоит, разглядывая узоры на паркете, не нарушая повисшую тишину. В любом случае приятное чувство спокойствия разливается внутри, стоило альфе войти в квартиру.       — Как поиски? — мимолетом бросает омега, так и не отрывая глаз от пола.       — Безрезультатно, — вздыхает Чон. Кажется, за последний месяц поисков он постарел минимум на десять лет. Неконтролируемый Чонгук, явно больной Тэхен, так еще и про управление государством нельзя забывать. Все это свалилось на альфу, как снег на голову, потому Тэхен чувствует себя еще более виновато. Будто ему проблем мало, так тут еще и он с регулярными нервными срывами.       — Слышал, Чонгук устроил резню в ночном клубе, — все новости до сих пор гудят о событиях недельной давности. В ту ночь поступила наводка о том, что какого-то беловолосого омегу держат в подвале клуба, из-за чего Чонгук, недолго разбираясь в ситуации, вырезал всех присутствующих. Оказалось, владелец клуба был обыкновенным педофилом, который, выкупив на подпольном аукционе несовершеннолетнего парня, предавался мирским наслаждениям в подвале. На утро полиция была в шоке от увиденной вакханалии ужаса, а через несколько часов все новости гудели о случившемся. Благо эту ситуацию получилось замять благодаря вскрытию подпольного аукциона и разоблачению бизнесмена педофила. Народный гнев быстро переключился на него, а человека, устроившего поножовщину, некоторые даже считали борцом за справедливость. Узнав о случившемся, Хосок в ту же секунду чуть не поседел от ужаса, осознавая, что брат окончательно слетает с катушек.       — Он стал неконтролируемым, — вздыхает альфа, уперевшись взглядом в столешницу. — И жестоким.       Протяжный свист чайника выводит Тэхена из мыслей и он быстро разливает напиток по кружкам, протянув одну Хосоку.       — Жаль, к чаю ничего нет, — вымученно улыбается, присаживается рядом, стараясь разрядить гнетущую атмосферу.       Глава улыбается одной половиной лица, делая небольшой глоток. Горячая жидкость обжигает язык и горло, но ему даже нравится. В такие моменты он вновь ощущает себя живым.       Тэхен продолжает что-то болтать о пустых вещах, стараясь отвлечься от всепоглощающего чувства обреченности, накрывшего их всех с головой. Хосок слушает внимательно, время от времени вставляя небольшие реплики, а иногда даже улыбается на незамысловатые шутки омеги.       Вечер приближается так же незаметно, как старость к счастливому человеку. Пустые кружки остались на столе, когда альфа пересаживается на диван, готовясь ко сну.       Тэхен выходит из душа в старенькой пижаме, а с влажных волос все еще капают небольшие капельки воды. Он разворачивается, бросив мимолетный взгляд на Хосока, а после направляется в спальню. Лишь в дверном проеме он замечает насколько его спальня выглядит одиноко и безжизненно. Потоптавшись босыми ступнями по холодному полу, он все-таки возвращается в гостиную, остановившись возле дивана. Альфа лежит с закрытыми глазами, подложив одну руку под щеку, но когда ощущает совсем близко запах нарциссов открывает веки. Тэхен топчется на месте, нервно теребя край пижамы, а затем тихо выдает:       — Не хочешь сегодня поспать со мной?       Хосок от такого заявления явно опешил, поэтому, оттолкнувшись одной рукой, быстро принимает сидячее положение. Ему явно не хочется смущать омегу своим присутствием, а тем более, находясь с ним вместе в одной постели, он вряд ли сможет заснуть.       — Зачем?       Тэхен еще сильнее краснеет от данного вопроса, желая убежать в комнату и зарыться под одеяло с головой, лишь бы скрыться от пронзающего взгляда Хосока.       — Если не хочешь, то так и скажи, — выходит немного грубо, что явно не соответствует внутренним ощущениям брюнета.       Альфа видя напряженность омеги, вопросов больше не задает, а лишь молча поднимается, следуя в сторону спальни. Тэхен, опешивший от данного действия, шумно сглатывает, быстро скача вслед за ним.       На кровати они лежат в полной тишине, уставившись в потолок. Чувство неловкости захватывает омегу с головой, от чего он поворачивается к Хосоку спиной, поджав под себя ноги. Воспоминания о Чимина болезненным отголоском отпечатываться на кромке мозга. В горле пересыхает, а тупая боль начинает давить на виски. Где он сейчас? Осознание того, что друга похитили накрыло Тэхена лишь на следующий день. Он тогда не пошел на работу, целый день метаясь по квартире и не находя себе места. Все валилось из рук, а внутренности выкручивало, от осознания собственной беспомощности. Тогда он начал винить Чонгука в исчезновении друга, и вешал на него все смертные грехи. Попавшая под руку ваза с грохотом полетела в стену, распадаясь на тысячи осколков. Злость чистой лавой текла по венам и тогда он даже хотел сорвался в центральный офис, чтобы задушить альфу собственными руками. На смену агрессии быстро пришла всепоглощающая обреченность, а затем пустота. С того самого момента омега не ощущал более ничего, кроме полного отчаяния и разочарования в самом себе. Тихий всхлип раздается в комнате, и Хосок моментально поднимается на локтях.       — Что случилось? — он кладёт руку Тэхену на плечо, разворачивая лицом к себе. Слезы от взгляда на альфу начинают сильнее катиться по щекам, а Хосок быстро сгребает омегу в объятия. — Ну что такое, мой хороший.       Глава начинает немного раскачиваться из стороны в сторону, поэтому Тэхен окончательно раскисает в его руках из-за столь нежного обращения. С ним спокойно. Тревожность отступает на задний план, а приятный запах белого мускуса дарит успокоение.       — Долго это все еще будет продолжаться? — тихо всхлипывает, сильнее зарываясь носом в грудь альфы. — Я больше так не могу.       — Ты у меня сильный, малыш, — тихо нашептывает. — Мы с тобой все выдержим.       «Мы» приятным теплом разливается по телу омеги. Хосок его не бросит. Не оставит одного в агонии ужаса. Лишь сейчас Тэхен четко осознает, что больше не видит своей жизни без него. Альфа стал его опорой, лучиком света в непроглядной тьме и именно благодаря ему брюнет еще окончательно не свихнулся. Все проблемы отступают на второй план, пока крепкие руки прижимают хрупкое тело к себе. Жизнь без него теперь кажется темной, и Тэхен внутренне немного даже пугается чувства зависимости. Голос в голове шепчет, что бояться нечего, что альфе можно доверять и что он даже под дулом пистолета не оставит его сгорать в одиночестве. Рядом с ним не страшно рассыпаться на миллионы осколков, зная, что он будет трепетно и аккуратно собирать вновь, не давая исчезнуть окончательно.       — Поцелуй меня.       Хосок от заявления немного выпячивает глаза, но, взглянув на разбитого омегу, наклоняется ближе к его лицу. Теплое дыхание опаляет кожу, когда альфа оставляет аккуратный, полный нежности поцелуй, на искусанных губах. Тэхен прикрывает в наслаждении глаза, но, когда понимает, что Хосок отстраняется, вцепляется маленькими пальчиками в воротник рубашки, желая продлить минуты спокойствия. Альфа все-таки немного отодвигается, шумно выдыхая прямо Тэхену в губы и затуманенными глазами смотрит на омегу. Лицо его немного опухло после слез, а нос сильно покраснел, но от этого брюнет выглядит еще более привлекательным в лучах мягкого света, доносящегося от уличных фонарей. Тэхен мягко ведет руками от воротника к затылку, зарываясь пальчиками в волосы альфы, а затем несильно давит, вынуждая вновь прильнуть в губам. Хосок целует трепетно, стараясь не напугать и без того разбитого омегу, а когда брюнет немного приоткрывает рот, аккуратно обводит языком нижнюю губу. Тэхен ластиться, как маленький котенок, ближе прижимаясь к альфе, в поисках такого необходимого обоим тепла. Хосок ощущает себя как несчастный Фауст, соблазняемый Мефистофелем.       — Пожалуйста, прекрати, — шумно выдыхает Хосок, вновь отрываясь от манящих губ. — Я же не железный.       Во тьме глаза омеги, сияют словно два алмаза. Он поджимает ноги под себя, немного приподнимаясь на коленях, обвивает руками шею главы, и, взглянув затуманенным взглядом, целует вновь. Хосок протяжно мычит в поцелуй, кладя одну руку на талию омеги, а второй до побеления костяшек сжимает одеяло. Тэхен целует напористо, желая продлить минуты покоя. Стеснение отступает на второй план, а горячие руки альфы даже через одежду пускают по телу электрические разряды. Находясь рядом он наконец-то ощущает себя живым, а не жалким подобием себя прошлого. Теплый импульс опаляет где-то в районе сердца стоит Хосоку аккуратно поддеть края кофты, нежно прикоснувшись к коже омеги.       Тэхен тянет альфу на себя, заваливаясь на спину, вынуждая того повиснуть над ним. Глава упирается одной рукой возле его головы, а второй продолжает трепетно поглаживать выступающие ребра. Поцелуй перерастает в жадный, мокрый и довольно неприличный, из-за чего Хосок рычит, на секунду оторвавшись от желанных губ. Запах нарциссов кружит голову, выключая любые тормоза, а горячее тело снизу заставляет зверя меняться в диких конвульсиях от восторга. Тэхен выглядит настолько обворожительно с помутневшим взглядом и зацелованными губами, что альфа готов кончить от одного его вида. Брюнет аккуратно поддевает первую пуговку на рубашке Хосока, а второй опускает голову вниз, наблюдая за завораживающим процессом. Пока омега занимается мешающей одеждой, альфа молит небеса, чтобы эта ночь длилась вечно, ведь завтра реальность вновь градом обрушится ему на голову, заставляя прогнуться под весом проблем.       — Ты точно хочешь этого? — хриплый голос нарушает атмосферу, когда последняя пуговка оказывается расстегнута, а Тэхен аккуратными пальчиками начинает оглаживать рельефный пресс мужчины.       — Да.       Больше вопросов не будет. Хосок вновь жадно впивается в губы омеги, придавливая к кровати всем весом, заставляя брюнета тихо скулить под напором. Рубашка летит куда-то в сторону, а за ней и пижама Тэхена, пока глава покрывает бархатное тело множеством поцелуев. Красные отметины дорожкой вспыхивают на выбранных альфой местах, а омега извивается к крепких руках, тихо постанывая в наслаждении. Тэхену к лицу отметины страсти. Факт того, что омега позволяет касаться его, как тот желает и где, врывается в голову Хосока ураганом, окончательно срывая тормоза. Альфа вновь рычит, когда Тэхен сжимает ногу в колене, и продолжает осыпать поцелуями внутреннюю сторону его бедра. От запаха нарциссов кружится голова, поэтому Хосок вновь поднимается вверх, сминая любимые губы в страстном поцелуе. Тэхен вьётся под ним, как юла, поэтому мужчина, не выдержав, срывает жалкий кусок белья, который бесполезной тряпкой падает на пол. Они нужны друг другу. Выпивая крупицы счастья и спокойствия, утопают, не давая сделать глоток окружающей реальности. Пускай в эту ночь проблемы постоят где-то за дверью, нервно постукивая ногой, ведь ни один из них в эту секунду о плохом не думает. Два разбитых человека, каждое утро собирающих себя по крупицам, нашли успокоение в сладких поцелуях. Мир подождет.       — Приподними попу, — жар опаляет ухо омеги, после чего Хосок несильно кусает мочку.       Тэхен послушный мальчик — так и сделал. Альфа одной рукой подхватывает брюнета под попу, а второй нетерпеливо расстёгивает брюки, о которых совсем забыл. Хосок трепетно наклоняется к лицу омеги, вновь врезаясь в губы, желая отвлечь от мимолетной боли проникновения. Меньше всего на свете он хочет доставить дискомфорт этому прекрасному существу. Тэхен немного вскрикивает, когда альфа головкой проникает в миниатюрное тело. Мужчина начинает аккуратно гладить его по волосам, покрывая легкими поцелуями щеки. У брюнета голова кружится от такой заботы, а влага мимолетом скапливается в уголках глаз. Хосок берет в руку ладошку омеги, переплетая пальцы, после чего проникает до упора, от чего Тэхен выгибается в спине. Время замерло. Глава продолжает гладить его волосы, давая время привыкнуть к размерам, а омега напряженно дышит, вцепившись свободной рукой в покрывало. Тэхен горит без огня, и потушить эти пожары может лишь альфа, тихо шепчущий на ухо слова поддержки.       Как только Тэхен вновь расслабляется в его руках, Хосок начинает аккуратно двигаться, стараясь не причинить омеге вреда. Брюнет обвивает руками его шею, начиная тихо постанывать, когда альфа наращивает темп. Неприличные стоны заполняют помещение, а хлопки двух горячих тел эхом отлетают от стен. Хосок рычит, зарываясь носом в шелковистые волосы, а Тэхен обвивает ногами его талию, прижимаясь ближе к сильному телу. С ним не страшно быть слабым. Быть собой. Омега захлебывается в пучине наслаждения, от чего глава опускает руку на шею парня, напоминая о необходимости дышать.       Тэхен кончает первым, заливая белой жидкостью грудь Хосока, а сразу за ним заканчивает и альфа, наваливаясь всем весом на горячее тело омеги.       Сегодня они заснули мокрыми и липкими в объятиях друг друга, и, кажется, впервые за последний месяц каждый из них спал спокойно. ***       Бар переполнен людьми. Окружающий шум давит на виски, от чего голова начинает напряженно пульсировать. Выпитый алкоголь не дарит желанного чувства успокоения, а лишь еще сильнее распаляет зверя. Пальцы сжимают стакан до побеления костяшек, а сквозь стиснутые челюсти раздается утробный рык.      Месяц безрезультатных поисков заставляет чудовище метаться по грудной клетке, биться головой о стенки и царапать длинными ногтями органы. Эта камера пыток стала его домом. Бесконечная тревожность засела в голове, будто червь-паразит. Он пожирает все на своем пути, оставляя за собой лишь выжженное поле надежды на светлое будущее. Чонгук разжимает пальцы, оставляя стакан на барной стойке, и выходит на улицу. Ночной воздух забивается в легкие, принося желанную свежесть и мнимое успокоение.       Сколько это еще будет продолжаться? А если эта моральная пытка окажется бесконечной? Месяц терзаний оказался симфонией ужаса, а прожить так всю жизнь невозможно. Ни одна личность в здравом рассудке не выдержит, но альфа, кажется, нездоров.       Черная машина останавливается в тёмном переулке, а из приоткрытого окна появляется темная голова Хосока. Он вымученно улыбается, смотря на курящего брата, и кивком головы предлагает сесть в машину.       — Выпьем вместе? — альфа включает тихо радио, дабы разрушить повисшее молчание. Эта тишина не неловкая. Им никогда не было некомфортно вместе. Просто сейчас очень хотелось отвлечь брата от проблем.       Чонгук лишь кивает, продолжая рассматривать однотипные пейзажи за окном. Машина паркуется на стоянке около главного офиса. Везти к себе домой Хосок альфу не решается, ведь там совсем близко находится пустая квартирка Чимина.       Чонгук все там отремонтировал, завез новую мебель и даже добавил некоторые элементы декора, обосновав это тем, что негоже привозить омегу в разгромленную квартиру. Теперь она одиноко дожидается своего хозяина в надежде на скорое его возвращение. Как и все они.       Стаканы наполняются темной жидкостью, когда мужчины смирно устраиваются в кресле, оглядывая сквозь окна свои владения. Главный офис находится на окраине города, что очень удобно, ведь из огромных окон можно наблюдать за всем Визерисом.       Громкий взрыв раздается где-то в левой части города, от чего лица братьев озаряет светом, от которого они сощуривают глаза. Хосок с полным лицом удивления разворачивает голову в сторону Чонгука, уставившись на мужчину.       — Это не я!