Порок

      Дождь поливал землю, стараясь очистить от человеческой грязи, но наполнял улицы лишь слякотью и отчаянием. Свежий запах мокрого асфальта вперемешку с дорогим табаком забивался в ноздри, плавно заполняя легкие. Пальцы начало оживляющие жечь, стоило огоньку сигареты дотлеть практически до фильтра. Температура была слишком высокой, поэтому вода, плавно стекающая по дорогам, смешивалась с грязью, вместо того, чтобы укрывать землю прекрасной пеленой снега. Где-то среди деревьев гуляла зима, готовая попрощаться с жителями и уйти на покой до следующего года, передавая бразды правления в руки сестры. Умиротворенная обстановка резко контрастировала с ураганом в душе альфы. Огромный бронежилет давил на грудную клетку, которая, в свою очередь, жгла адским огнем от уже четвертой сигареты подряд. Глава выглядит безучастным, пустой взгляд обволакивает всю землю и одновременно направлен в никуда. Ожидание томительно. Он устал ждать, но насколько хуже было бы, если бы ждать стало нечего? Тьма медленно опускается на улицы, но ей не сравниться с тьмой в его глазах. Чонгука темнота не беспокоит. Его тревожит нехватка света. Долгие годы жизни во тьме привели к тому, что она стала альфе домом. Но стоило появиться Чимину, и альфа, словно недавно обращенный вампир, стал скучать по прикосновениям теплых лучей к коже. Глава уверен: если ты ищешь свет, то в конце концов можешь его найти. Чонгук ищет. Уже чертовых два месяца. Стоило уже давно отчаяться и забыть мимолётного парня, заменив сотнями других. А не может. Столько стараний и попыток, бесчисленных блужданий по клубам, и перед глазами все равно вспыхивает белая копна волос, а призрачный запах меда щекочет ноздри. Среди сотен омег взгляд продолжает искать подобных ему, но, стоит подойти ближе, осознаешь, что жалкая копия дышит не так, как Чимин. Теперь его лёгкое дыхание рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном зимнем ветре.       Ночью неожиданно поступила наводка, что омега находится на заброшенном заводе около восточной границы. Отбросив все дела, альфа раненым зверем помчался к нужному месту. Намджун, как назло, не брал трубку, из-за чего за Чонгуком увязался Мин Юнги, страшась, что импульсивный глава натворит глупостей. Руководитель Альтера убедил не действовать быстро, предварительно составив и проработав план. Чонгук на предложение лишь усмехнулся. Понятно почему Хосок в своей правой руке души не чает, любители планов нашли друг друга. Возражать не было сил и желания, поэтому пришлось терпеливо выслушивать предложение Юнги. Стоит заметить, что Мин оказался отличным тактиком, что сильно удивило Чонгука, хоть виду он и не подал. Альфа все равно собирался уничтожать все, что попадется на глаза, но знать об этом Юнги было не обязательно. Пусть балуется.       — Связь пропала, — один из воинов подразделения выглядывает с заднего сиденья машины. — Вышки отключены.       — Почему? — Чонгук продолжает смотреть в окно с безучастным видом, но неприятное чувство тревожности зарождается в груди.       — Не знаю. Это точно не наших рук дело, — рассказывает мужчина, продолжая что-то терпеливо набирать в ноутбуке. — Не к добру это! Может стоить свернуть операцию?       — Из-за неполадок на станции? — главу бесит предложение. Он ждал этот момент два месяца, отступить сейчас выше его сил. — Передай Юнги, выступаем через десять минут. Сколько можно ждать?       Военный выбегает из авто, ведь рации тоже пришли в негодность, а Чонгук вновь отворачивается к окну, делая большую тягу. Ждать — омерзительно. Альфа — человек нетерпеливый. Привыкший действовать моментально, чем не раз обескураживал медлительных врагов. Метаться по континенту, как жалкий щенок, — сильнейший удар по гордости, который с каждым днем все сильнее разжигает всепоглощающий огонь ненависти.       — Выступаем, — альфа выходит из машины, замечая подошедшего Юнги. В лисьих глазах пляшет недовольство, но перечить злому главе нет никакого желания, ведь он все равно поступит по-своему. Стоит заметить, что между братьями и их заместителями сложились очень теплые и дружеские отношения. Весь континент знал о том, что Намджун и Юнги единственные, кто могут указывать им, что делать, без страха быть убитыми в подворотне.       Мин поднимает руку, указывая специальным жестом на то, чтобы войска группировались. Тихо, будто сам ветер, вокруг здания начинают сновать тени, и лишь шелест травы под ногами выдает их местонахождение. Намджун знатно их подготовил. Каждый боец отбирался и обучался им лично, поэтому в компетенции войск Чосока сомнений не было. Неуловимые, сильные, выносливые — каждый из них обученный нескольким видам боевых искусств и стрельбе из различных видов оружия. Достойные гордости.       Автомат, вынутый из багажника, приятно ложится в руку, обжигая ладонь колким холодом. Чонгук двигается быстро, но невероятно плавно. Дикая пантера, скрывающаяся в ночной тьме, и лишь редкие блики глаз выдают местонахождение хищника. Черный платок, прикрывающий нижнюю часть лица, колышется от размерного дыхания альфы. Его стихия — война. Кровь — его эликсир жизни. Юнги незамысловатыми жестами передает указания войскам, присев за ближайшим контейнером. Двое альф сильным ударом тел выносят входные двери, после чего десятки вооружённых человек врываются в помещение. Тяжелым шагом в заброшенный завод заходит глава Чон, окидывая помещение взволнованным взглядом.       — Здесь никого нет, — тихий голос Юнги эхом отлетает от стен.       — Разгруппируйтесь, — Чонгук подходит к ближней стене, проводя кончиками пальцев по шершавой поверхности. Следы от пуль. Неприятная тревожность начинает сильнее будоражить душу, а шестое чувство подсказывает — нужно уходить. Альфа стискивает зубы настолько сильно, что в трепещущей тишине можно уловить тихий скрежет. Нельзя уходить. Даже если самого Чимина здесь нет, то могут быть важные зацепки о его местонахождении. Чонгук пришел сюда на охоту, уходить ни с чем он не собирается.       — Смотри Гук, — голос Юнги доносится со второго этажа, из-за чего глава быстро следует в его сторону. Рабочая комната выглядит заброшенной, вероятно, раньше здесь было складское помещение. Голые стены создают отвратительное ощущение холода и одиночества. Множество стеллажей, расположенные по периметру, сгнили от сырости. Некоторые из них стоят завалившись на бок, в других обвалились несколько полок, и лишь пару из них привлекают внимание альфы. Стены разрушены, из них торчат множество оголенных, но уже сгоревших проводов. В легкие забивается неприятный запах пыли, витающей в воздухе, но стеллажи перед ним чистые. В заброшенном на множество лет заводе, они ярким контрастом выбиваются из угнетающей атмосферы. — Здесь кто-то был.       Чонгук вновь окидывает взглядом пространство вокруг, замечая одинокую лампу, свисающую со стены. Грубые пальцы сжимают устройство в ладони, а глава лишь подтверждает свои догадки. Лампочка теплая. Оглушающе громкий звук закрытия входной двери заставляет альф резко обернуться к проему.       — Это засада! — рычит Чонгук, облокачиваясь спиной на стену около прохода.       С центрального зала доносятся звуки выстрелов, и альфа аккуратно высовывает голову в проход. Нападающих человек десять, что несильно много, центральные двери закрыты, а большинство их военных остались снаружи. Судя по тому, что в помещение не пытаются проникнуть, на улице также находятся люди противника, то есть общее количество их подсчитать невозможно. Единственный путь отступления перекрыт, а запасной выход находится примерно в двухстах метрах с западной части здания. Но ведь там тоже могут быть люди противника.       Связаться с остальной группой не получится из-за отсутствия связи. Враги оказались умнее, сделав шаг на опережение. Ситуация дерьмо. Они в ловушке. Смысл поговорки «на ловца и зверь бежит» не в том, что глупый зверь бежит прямо в руки охотника, а в том, что умный охотник правильно выбирает место для засады.       Чонгук, ведомый чувством любви, оказался глупой жертвой. Не зря он презирал это чувство, сравнивая со слабостью. Теперь он слаб. Зверь внутри беснуется от злости на своего хозяина и безвыходности ситуации. Альфа из укрытия присаживается на колено, удобнее устраивая автомат в руке. Меткость его безупречна, из четырех выстрелов — четыре попадания. Чонгук не жертва. Чонгук — единственное создание в природе, которое преследует собственных охотников и пожирает жертв заживо.       Расправившись с последними нападавшими, Юнги отдает команду подниматься на второй этаж. Быстрыми шагами альфы бегут по ступенькам, оглядывая прилегающие помещения.       — Ты это чувствуешь? — Мин подает знак рукой, потому все воины замирают, вглядываясь в темноту завода. Чонгук тянет носом, недовольно скаля зубы. Запах гари.       — Они палят здание, — рычит альфа. — Нужно уходить.       Звук множества шагов заполняет помещение, заставляя всех обернуться. Первая пуля пролетает прямо перед лицом Чонгука, заставляя сердце зайтись в бешеном ритме. Глава запрыгивает в близлежащее помещение, вновь сев на одно колено. Мужчина жмурится, большим и указательным пальцами давя на веки, дабы хоть немного избавиться от зуда. В висках неприятно пульсирует, а тошнота комом встаёт в горле. Адреналин будоражит кровь, а волосы на руках встают дыбом от предчувствия смерти. Четкая автоматная дорожка идеально вписывается в окружающую какофонию, отправляя сразу несколько человек в царство Аида.      Едкий запах дыма заполняет помещение, от чего альфа сильнее натягивает платок на нос. Старые окна завода полопались, впуская в помещение больше воздуха, и огонь стал распространяться быстрее. Перед глазами все плывет, а гарь перекрывает обзор, из-за чего Чонгук перекатывается, покидая укрытие. Нужно отступать. Температура поднимается, большие капли пота быстро стекают по накаченному телу. Бронежилет кажется непомерно тяжёлым, а легкие неприятно жжёт.       — Юнги! — альфа прикрывает локтем лицо, продолжая вглядываться в дымовую завесу. Мина нигде не видно, лишь оглушающий свист пуль отбивается от стен. Внутри черепа скачет давление, голова хочет разорваться на куски, а глаза наливаются кровью, окрашивая все вокруг в неприятный красный оттенок. Ноги становятся ватными, от чего Чонгук опадает спиной на стену, выпуская очередную автоматную дорожку в никуда. Неприятное чувство обречённости накрывает с головой. Слишком много было сделано, слишком много пройдено. Умереть такой постыдной смертью ниже его достоинства. Пока он жив, ничего не пропало. Из любой ситуации всегда есть выход, причем не один, а несколько, и кто он такой, чтобы оказаться первым человеческим существом во Вселенной, попавшим в действительно безвыходную ситуацию?!       Автомат с пустым магазином падает на пол. Оружие ему не нужно. Он сам убийца. Быстрыми перебежками глава пробирается к ближайшему окну. Нужно уходить. Юнги не глупый мальчик, если еще жив, выберется сам. Резкий удар слева, заставляет мужчину повалится набок, сдирая кожу рук о шершавый бетонный пол. Нападавший наносит точный пинок в челюсть ногой, которую Чонгук стремительно перехватывает свободной рукой и тянет на себя. Мужчина теряет равновесие, а глава, сориентировавшись, бьет пяткой нападавшему в колено. Альфа забирается сверху на перепуганного мужчину, вцепляясь в глотку. Чонгук борется, чтобы жить. Люди делятся на тех, кто убивает, чтобы выжить, и тех, кто живет, чтобы убивать. Типы, которым нравится убивать, часто вступают в схватку азартно и ожесточенно, но побеждают обычно те, кто борется за свою жизнь. Под шершавыми пальцами ломается трахея, и именно в этот момент глава ощущает всю хрупкость человеческой жизни. Как плод дерева, так и жизнь бывает всего сладостнее перед началом увядания. Мужчина вырывался, боролся за существование до последнего вздоха, но такова суть бытия. Кто-то должен умереть, чтобы другой жил. Чонгук цену человеческой жизни знает. С каждым убитым он возвышал в цене свою жизнь. Но стоит ли его очерненная душа столько? Определенно, да. Пока Чон Чонгук дышит, его жизнь бесценна.       Бесполезная оболочка, лишенная души, остаётся лежать на полу, когда глава вновь направляется вглубь здания. В одном из углов он замечает вспотевшего и нервно дышащего Юнги. Руководитель сжимает рукой ткань в районе груди, но даже через огромную ладонь Чонгук замечает темное разрастающееся пятно.       — Ты идиот? — улыбается Юнги, подбежавшему главе. — Умереть хочешь?       — Предлагаешь тебя бросить? — Чон разрывает футболку под бронежилетом, туго перетягивая грудь друга. — Хосок мне голову снесет, если я тебя не спасу.       Юнги хрипло смеется, протяжно мыча. Резкие колыхания грудной клетки причиняют нестерпимую боль, от чего альфа сильно жмурит веки. Глава аккуратно перекидывает его руку себе через плечи, помогая подняться. Жаркие языки огня щекочут лицо, а едкий дым выедает глаза. Выпрыгнуть через окно больше не получится, поэтому придется двигаться в сторону западного выхода. Мин двигается медленно, постоянно издавая нечленообразные звуки.       — Знаешь, своего брата я боюсь сильнее, чем смерти, — выкрикивает Чонгук, закидывая скулящего друга себе на плечо. Глава был гораздо больше в размерах, чем мужчина с лисьим взглядом, поэтому хоть идти стало тяжелее, но зато гораздо быстрее. По пути в симфонии метала и пламени все еще раздаются звуки выстрелов, а у стен альфа замечает раненных солдат. Его солдат.       Стоит оказаться на улице, как приятный свежий воздух заполняет легкие, а тело обдает оживляющей прохладой. Сбросив с себя альфу за ближайшим контейнером, глава намеревается вновь вбежать в полыхающее здание, но сильная рука вцепляется в жилет, вынуждая остановиться.       — Ты куда? — Юнги тяжело дышит, но смотрит на Чонгука с присущим ему упорством.       — Я должен спасти своих людей, — голос строгий, не терпящий возражений.       — Ты умрешь, — Мин говорит это спокойно, словно констатирует факт. Он знает что глава уже принял решение, и переубедить его невозможно. Тянет время, желая подольше рассмотреть родное лицо, выпачканное в саже. Каким бы ужасным человеком не был Чонгук, он — герой. Хороший человек — тот, кто делает большие и благородные дела, даже если он при этом рискует всем. Глава готов рисковать. В их обществе требовалось покрыться коркой жестокости и отстранённости, чтобы выжить, и он поддался. Мир вынудил его измениться снаружи, но никто не способен изменить его внутри. Где-то там, в закоулках сознания, все еще дышит маленький мальчик, который из чистого сочувствия хоронил трупы в поле. И сейчас этот самый мальчик хочет кинуться в огонь, чтобы спасти людей, лиц которых даже не помнит.       — Они умирают за меня, — спокойно говорит Чонгук, разъясняя другу искренний порыв благородства. — Если умирать, так рука об руку…       Мин вымученно улыбается, наблюдая за тем, как силуэт друга растворяется в задымленном помещении, про себя отмечая, что лучшего главу Чосок не заслуживает. Впервые в жизни, он глянул на Чонгука под другим углом, убедившись, что он не босс, а лидер.       Дым вновь неприятно жжет легкие, а ноздри наполняются терпким запахом гари. Глава подбегает к первому раненому, зажимая рану рукой. Солдат, окончательно отчаявшийся, поднимает на альфу взор. И в глазах его столько надежды появляется, столько веры и преданности своему руководителю, что Чонгук скукоживается от нескончаемого потока эмоций. Пересохшие губы выдают тихое, неразборчивое «спасибо», когда глава вытаскивает полуживого солдата на улицу.       И вновь огонь, вновь дым и гарь. Глаза нестерпимо слезятся, но все равно продолжают искать в помещении выживших солдат. Резкий удар приходится где-то в районе затылка, из-за чего альфа падает на колени. Пинок в солнечное сплетение выбивает остатки воздуха из легких, и последнее, что видит Чонгук — темный силуэт, склонившийся над его телом. Голова тяжелеет, взгляд мутнеет, а тело становится ватным. Глава Чон медленно закрывает глаза, впадая в вязкую пучину тьмы… ***       Альфа выжимает из своей машины все соки, летя по оживленным дорогам. Окружающие водители недовольно сигналят, ругаясь на нарушителя правил не самыми приличными словами. Хосок пропускает светофоры, пересекает двойную сплошную, желая как можно удачнее вписаться в нужный поворот. Дорогая иномарка рычит, как дикий зверь, а пешеходы постоянно оборачиваются на звук, с любопытством смотря на горе водителя. Перепуганный Намджун на пассажирском сиденье вцепился в ручку двери до побеления костяшек, время от времени зажмуривая глаза на особо опасных поворотах.       Побережье реки Айта встречает руководителей зимней прохладой. Северный ветер обволакивает Хосока, но даже ему не под силу было утолить жар внутри альфы. Пальцы покалывало от легкого мороза, а сердце отбивало бешеный ритм ожидания. Чимин — спасательный круг. Они давно подозревали, что его похищение может быть связано с террористическими актами в стране. Противник пошатнул авторитет Чонгука, тем самым рассорив братьев, а в самый неподходящий момент нанес удар. Чонгук — сильный противник. Убрать его с игральной доски означало практически заполучить победу. Умно. Стоило понять это раньше. Тогда Хосок действовал бы на опережение, но главы были слишком заняты делами сердечными, чтобы обратить внимание на то, что происходит у них под носом. Неважно. Поздно думать о том, что можно было изменить. Стоит собраться, и действовать по ситуации, ведь теперь это будет легче. Чонгук вернется в игру, а Чимин, вероятно, передаст много полезной информации. Что-то же он должен был узнать за два месяца.       Машина, оставленная в неположенном месте, привлечет внимание патрулирующих военных, но это неважно. Хосок замечает вдалеке плотно сжатое кольцо вооружённых людей. Главнокомандующий отряда, заметив альф, грузным шагом направляется навстречу.       — Омега никого к себе не подпускает, — серьезно говорит мужчина, низко кланяясь главе. — Мы окружили его кольцом, чтобы не сбежал.       — Вы бы еще на танках сюда приехали, — парирует Намджун, явно недовольный ситуацией. — Чтобы он точно не боялся!       Главнокомандующий, обескураженный заявлением, сильно скукоживается под колким взглядом Кима. Хосок перепалку слушать не желает, поэтому, пропуская мимо ушей нравоучения Джуна, направляется к кольцу. Военные, увидев главу, расступаются, но стоит ему оказаться внутри, как альфы снова группируют круг, прислоняясь плечами друг к другу.       Сердце пропускает удар, а воздух болезненным спазмом сжимает легкие. Ноги становятся ватными, а уголки глаз начинают пощипывать от душераздирающего зрелища. Сам Эдвард Мунк ужаснулся бы развернувшейся перед ним картине, вероятно, желая запечатлеть увиденное на полотне.       Омега сидит на песке, склонив голову, вцепившись пальцами в песчинки, стараясь отыскать поддержку хотя бы в них. Хрупкое тело покрыто множеством синяков и ран, кровь, смешанная с грязью, засохла, покрывая кожу шершавой корочкой. Ногти на руках обломаны, а под уцелевшими красуется темный ободочек бордовой прослойки. Ранее удивительные белоснежные волосы отросли, создавая в смеси с пылью отвратительный оттенок коричневого. Лодыжка сильно распухла, что свидетельствует о вывихе, а возможно о переломе. От прекрасного омеги, сияющего на сцене, не осталось и следа.       Ветер сильнее колышет волосы на затылке альфы, и он разворачивается в сторону деревьев. Среди макушек военных вдалеке он замечает ее. Смерть стоит, облокотившись рукой на ствол многовекового дуба, тихо наблюдая за происходящим. В глазах ее столько боли, печали и разочарования, что глава ощущает, как каждый удар сердца отдает тупой болью. Зачем она здесь? Пришла за Чимином? Отобрать надежду его брата прямо на глазах Хосока? Нет. Глава перепуганно подлетает к скукожившемуся омеге, хватая на руки. Чимин шипит от возникшей боли во всем теле, собираясь укусить альфу за руку. Нужно бороться. В ад он не вернется. Страх парализует тело, а глаза нервно бегают по сторонам в поисках помощи.       — Тихо, — спокойный голос раздается над ухом, заставляя вздрогнуть. — Это я!       Холодный запах белого мускуса заполняет легкие, полностью вытесняя ненавистный запах корицы. Это Хосок. Его герой вновь явился спасти его. Чимин млеет, растворяясь в сильных руках и, наконец-то, отпускает уставший разум, мигом погружаясь в темноту.       Глава, почувствовав как тело в руках расслабилось, начинает паниковать. Вновь вглядывается в темные глаза среди деревьев в поисках ответов. Но смерть не двигается. Наблюдает за взволнованным альфой, а затем делает легкий взмах рукой. Ветер сильнее колышет волосы, и среди бесчисленного завывания глава слышит хриплый шепот: «рано». Слово кровавым ожогом отпечатывается на сердце, а вздох облегчения вырывается наружу. Никто даже подумать не мог, что она пришла увидеть несчастное дитя, которое несколько месяцев молило забрать его.       — Намджун, — оживленно говорит альфа, заметив, что призрачная наблюдательница скрылась среди деревьев. — Поезжай в больницу, предупреди о нашем прибытии!       Руководитель кланяется и, практически летя, бежит на парковку. Хосок двигается медленно, стараясь не нарушить хрупкий покой Чимина и случайно не задеть ужасные раны. Переложив тяжело дышащего омегу на заднее сиденье, усаживается спереди. Несколько минут смотрит в пустоту, нервно постукивая пальцами по кожаной обивке руля. Непонятное чувство апатии зарождается в черепе, больно давя на глаза. Рукой выхватывает телефон с кармана, набирая номер брата. Гудки длятся бесконечно долго, а голос по ту сторону трубки оповещает, что абонент недоступен. Чёрт. Попытка дозвониться до Юнги также не увенчалась успехом. Альфа сильно сглатывает, пытаясь унять сильное першение в горле. Тревожность скребет внутри, не давая здраво мыслить. Что-то не так, но глава не может понять, что именно. Почему Чимин здесь? Его отпустили? Он сбежал? Почему за ним не гнались? Если Чонгук не нашел Чимина на заводе, то почему еще не вернулся? Сотни вопросов, ответов на которые нет. Хосок вздрагивает от резкого звука мобильника, выбираясь из своих мыслей.       — Слушаю, — поднимает трубку, увидев на экране имя Тэхена.       — Я около твоей квартиры, — задорный голос омеги раздается по ту сторону. — Скажи код, я подожду тебя здесь. Ужин приготовлю.       Черт. Только не это. В квартире сейчас Сокджин. Нельзя допустить того, чтобы они встретились. Слишком рано.       — Я еду в центральную больницу, — резко бросает Хосок, найдя причину, как отвлечь Тэхена. — Мы нашли Чимина.       Дальше с трубки доносится сильный скрежет, будто телефон уронили на пол, а затем взволнованный голос говорит: «скоро буду». Облегченный вздох вырывается из груди альфы, стоит услышать длинные гудки по ту сторону. Не должна луна знать о том, где солнце спит.       Резкими рывками альфа выруливает на оживленную дорогу, время от времени поглядывая на тихо поскуливающего Чимина. ***       Тэхен нервно меряет шагами коридор, то вытирая слезы, то создавая мнимое чувство спокойствия. Когда он приехал в больницу, Чимина уже забрали, поэтому даже мельком взглянуть на друга не получилось. Хосок этому несказанно рад, ведь ранимый Тэхен явно воспринял бы увиденное слишком импульсивно, а переживать новый нервный срыв нет никакого желания. Намджун уехал сразу после их прибытия, ссылаясь на то, что нужно выведать как можно больше информации по горячим следам. Темноволосый омега, мельтеша перед глазами, нервно заламывает пальцы, то и дело грызя заусенцы.       — Ты можешь сесть? — огрызается. На душе и так кошки скребут, а от тревожных мыслей голова норовит лопнуть, как воздушный шарик.       — Тебя забыл спросить, что мне делать! — альфа такого ответа не ожидал, грузным взглядом уставившись на омегу перед собой.       — Повтори, — рычит сквозь зубы, задавая вопрос таким тоном, словно даёт парню шанс изменить свои слова.       Они оба на взводе. Обоих захлестывает паника, а колкая неизвестность накрывает с головой. Хосок сдается первым, понимая, что зрительное испепеление друг друга ни к чему хорошему не приведет. Он ведь с самого начала знал, что у котенка есть зубки, хоть пока что молочные, и именно это зацепило его в брюнете. Хорош гадёныш. Самодовольная усмешка проскакивает на лице альфы, а в груди распаляется жар. Тэхен, заметив изменения в состоянии Хосока, самодовольно хмыкает, но на лавочку все же садится.       Бешеный крик из палаты заставляет обоих перепуганно подскочить со своих мест, подлетая к дверям. Охрипший от криков голос звучит пугающе, но одновременно умоляюще. Через несколько минут протяжного воя из палаты выходит потрепанный врач с огромной царапиной в районе шее. Тэхен от шока прикрывает ладонью рот, продолжая осматривать доктора обеспокоенным взглядом.       — Господин Чон, омега очнулся и начал буянить, — тараторит врач, поглядывая на распахнутые двери палаты, из за которых продолжают доноситься вопли. — Зовет вас, а мы даже успокоительное не можем вколоть, боясь задеть только залатанные раны.       Дальше Хосок не слушает, легко отталкивая доктора, забегает в палату. Чимин мечется по кровати, пока два медбрата стараются удержать его за конечности.       — Вы делаете ему больно! — рявкает глава, после чего парни быстро отскакивают от койки, скукожившись под испепеляющим взглядом. Врачебный долг, конечно, святое, но тяжелая энергетика Хосока сильно давит на голову, вынуждая коленки дрожать от страха. Альфа присаживается на колени около кровати, притягивая брыкающегося и плачущего омегу к себе.       — Чимин это я, — поглаживает парня по волосам, замечая, как тело в руках обмякает, а блондин утыкается носом ему в шею. — Все хорошо.       Приборы рядом показывают, что частота сердечных колебаний снизилась, приводя сердцебиение в норму. Глава бегло оглядывает Чимина подмечая, что теперь он выглядит гораздо лучше. Его помыли, а сильные раны прочистили, перемотав бинтами, которые красуются практически по всему телу. Светлые волосы сильно отросли и теперь ярко контрастируют на фоне темных корней цвета молочного шоколада.       Услышав тяжелую тишину из палаты, в нее входят главврач с Тэхеном. Омега на секунду опешил от увиденной картины, но быстро проглотил недовольство, подходя с другой стороны кровати и аккуратно переплетая пальцы с исхудавшей рукой Чимина. Слезы горьким потоком начинают катиться по щекам, но брюнет быстро их смахивает, вновь обращая внимание на друга.       — Минни, — тихий шепот раздается в палате, быстро поглощаясь окружающей атмосферой. Чимин на обращение не реагирует, продолжая с закрытыми глазами жаться к Хосоку.       Доктор многозначительным взглядом обводит всех присутствующих, наконец решаясь озвучить вопрос:       — Вы его нашли?       Глава смысла в его словах не находит, но все равно кивает на заявление. Он был первым, кто подошел к Чимину так близко после похищения.       — Понятно почему он так реагирует, — кивает врач, с серьезным лицом записывая что-то в блокнот.       — А вот мне ничего не понятно, — рычит Хосок, не отводя хищного взгляда от врача.       — Пациент долгое время подвергался физическому и психологическому насилию, — спокойно начинает врач, а глава кривит губы от недовольства.       — Его что насиловали?       — Да, — продолжает доктор, не отрывая взгляд от записей. — Поэтому первое, что он почувствовал, оказавшись на свободе, стало восприниматься его психикой как спасение. Единственным, что не ассоциировалось у него с болью, стал ваш запах. Что-то наподобие Стокгольмского синдрома, только немного иначе. Это делает его полностью зависимым от вас в психологическом и физическом плане.       — Не понял, — удивленно произносит альфа, кинув мимолетный взгляд на перепуганного Тэхена. Он тяжело дышит, оглядывая друга, стараясь переварить полученную информацию. Как врач-психотерапевт он отлично понял, что произошло, и осознает к каким ужасным последствиям это может привести.       — Простыми словами, Чимин полностью зависимый от вас, — мужчина продолжает, наконец подняв глаза на недоумевающего Хосока. — Пока что мы не можем сказать точно насколько сильны симптомы, по крайней мере, мы знаем, что он зависим от запаха.       — Может быть хуже?       — Может, — хрипло отвечает Тэхен, сильнее сдавливая руку друга. — Если у него появится не только сильная привязанность, но и психологическая зависимость.       — Вы можете говорить проще? — бесится альфа, сильно дергаясь, из-за чего Чимин начинает скулить.       — Ты будешь для него — хорошо, все остальные — плохо. Твои слова — истина, остальные — ложь. Ты желаешь ему добра, остальные хотят причинить боль, — Тэхен начинает кричать, явно недовольный недогадливостью главы. — Это тяжелейшая психологическая травма, на лечение которой могут уйти годы.       Брюнет истерит, отходя к окну и вцепляясь пальцами в подоконник. Его тяжелое дыхание ощущается практически физически и тяжело бьет по вискам. Глаза Хосока застилает пеленой, и мужчина погружается в свои мысли. Это очень плохо. Это даже хуже, чем когда Чимин считался пропавшим. Чонгук будет в ярости, а слов, чтобы успокоить его, нет. «Я спасал твоего омегу и случайно привязал его к себе, прости» — именно так он должен объясняться брату? Он же его в порошок сотрет, а вместе с ним и весь Чосок. Череп начинает сильно сдавливать, тошнота подкатывает к горлу.       — Вышли все, — рычит Хосок, злым взглядом окинув присутствующих. Тэхен кривит нос, мимолетно глянув на доктора, а после они быстрым шагом покидают палату. Альфа аккуратно отлепляет от себя Чимина, помогая тому принять сидячее положение. Карие глаза немного открываются, бросая рассеянный взгляд из-под опущенных ресниц.       — Кто это с тобой сделал? — тихо говорит Хосок, нежно убирая волосы с лица омеги. Блондин не реагирует, продолжая безэмоционально смотреть на альфу. Повторив свой вопрос еще несколько раз, глава начинает злиться, ведь ответа не следует.       — Отвечай, я сказал, — хищно суживает глаза, ведь терпение уже на пределе, а желание встряхнуть Чимина за плечи растет с каждой секундой. Взгляд напротив немного проясняется, быстро реагируя на приказной тон, после чего альфа кривится. Послушал. Черт, неужели вся эта херь с зависимостью может оказаться правдой. Искусанные сухие губы размыкаются, а ответ выбивает почву из-под ног, заставляя окунуться в черную бездну непонимания. — Чон Чонгук.