***
POV Автор Луи очнулся, когда услышал стук в дверь. Он посмотрел на часы. 21:02. Кто мог прийти так поздно? Неужели снова Найл душит своей заботой? Шатен огляделся вокруг, совсем не заботясь о том, что загадочный гость всё ещё стоит на улице. Шприцы. Парень в секунду прячет иглы и порошок в жестяную коробку и убирает её под кровать. Томлинсон подбегает к зеркалу. Растрепанные волосы, которые были помыты сто лет назад, глубокие черные синяки, впалые щёки. Он вообще жив? Снова раздражающий стук. — Да иду я! — кричит Луи, — Сколько можно долбиться?! Он спускается на первый этаж, ноги всё ещё ватные, во рту неприятный привкус. Шатен подходит к двери и резко дёргает за ручку. Свет фонаря на секунду слепит парня, но в следующий момент он видит на пороге его дома кудрявую голову. Вот чёрт. — Гарри? Какого хера ты пришёл? Стайлс молчит. Он толкает Томлинсона в дом, включает свет и присматривается к бледному лицу. Неловкое молчание прерывается в тот момент, когда Луи осознаёт, что стоит без футболки. — Блять, подожди немного, я футболку надену. Шатен срывается с места, но в последний миг его останавливает Гарри, схватившись за запястье. — Нет. Останься здесь, — брюнет ведёт взглядом от кисти до предплечья. Луи одёргивает руку, как от ожога раскалённым железом. «Надеюсь, он не успел увидеть следы». Стайлс никак не отреагировал на такой жест, а только с горечью в глазах посмотрел на Томлинсона. — Сейчас приду, — шатен уходит в свою комнату, оставляя кудрявого наедине со своими мыслями. Перешагнув порог спальни, парень закрывает дверь на ключ, тяжело дыша и бормоча под нос «Зачем он пришёл». Начинается ломка, но Томлинсон не может сейчас принять очередную дозу. Вместо этого он подходит к столу и начинает агрессивно искать ключ от ящика с таблетками. Единственный выход в данной ситуации — транквилизатор, он ослабит ломку на пару часов, пока брюнет не уйдёт. Луи достаёт четыре таблетки, кладёт в рот и проглатывает. Так, теперь главное вести себя естественно. Парень натягивает на себя первую попавшуюся футболку и спускается на кухню. Гарри сидит на диване, рассматривая чужие письма о задолженности по оплате счетов за дом. Сегодня он выглядит потрясающе, впрочем, как и всегда. На нём светло-серый вязаный свитер, чёрные узкие джинсы, серое пальто и зелёная вязаная шапочка. — Ну, может, чаю? — Стайлс поворачивает голову на голос, — Если хочешь, у меня есть пиво. Луи открывает холодильник. Ничего нет, то есть, совсем ничего. Ни продуктов, ни пива. И чем теперь угостить Гарри? Парень начинает метаться от шкафчика к шкафчику, заглядывая везде, где только можно, чтобы найти хоть что-нибудь, что подошло бы к назревающему «чаепитию». Сидя на корточках около очередного пустого ящика, Томлинсон вздрагивает из-за руки, внезапно оказавшейся у него на плече. — Я пришёл поговорить, — тон кудрявого серьёзный, а голос глубокий и строгий, — Посмотри на меня. Шатен выпрямляется во всю длину, поворачивается, но не смотрит в глаза собеседнику. На это есть две причины: во-первых, Луи стыдно, а во-вторых, зрачки вероятно, уже не помещаются в глазные яблоки. — Луи, что с тобой? — молчание, — Ты сам на себя не похож… Я волнуюсь. Томлинсон всё ещё стоит с опущенной головой, по телу пробегает короткая дрожь, которая не остаётся без внимания. Брюнет берёт парня под руку и садит на высокий барный стул. — Почему именно сейчас? — наконец начал Луи, — Ты пришёл после всего, что я сказал тебе. Почему? — Послушай, сейчас речь не обо мне, а о тво… — Почему, Гарри? — шатен поднимает взгляд, от которого кудрявый пятится на пару шагов назад, — Зачем ты пришёл? Что тебе нужно? Стайлс молчит. Слишком очевидный вопрос. Почему он пришёл? Потому что Луи выглядит как мешок с дерьмом, потому что Найл и Лиам беспокоятся или потому что беспокоится сам Гарри? После всего, что этот ублюдок наговорил брюнету, стоило бы забыть о счастливом совместном будущем и заняться собственной жизнью. Но это же Гарри. А это Луи. Здесь не может быть так, как у всех. — Ты дорог мне, — выпаливает младший, — И я не хочу терять тебя. Томлинсон пронизывает тело насквозь своими голубыми глазами, изучая поведение. Снова пустота в глазах. — Я не верю тебе, — шатен поднимается на ноги, слегка пошатываясь, — Уходи. Зря ты пришёл. Он буквально проплывает мимо кудрявого, смотрящего на него с открытым ртом и в полном недоумении. Ну уж нет. Либо они поговорят сегодня, либо этом отношениям конец. Гарри стоит, прикованный к месту, ожидая дальнейших действий Луи. Но ничего не происходит. Тогда он решает взять инициативу в свои руки. — Что ты делаешь? — Томлинсон оборачивается на раздевающегося парня, — Я не шучу, ты не должен быть здесь. — Я не уйду, пока не поговорим, — ботинки аккуратно ставятся около входа, а пальто и шапка оказываются на вешалке, — Чаю? Кудрявый находит две чистые кружки, делит один чайный пакетик на двоих и кипятит чайник. — Это просто смешно, — шатен облокачивается на дверной косяк, — Я не разрешал трогать мои вещи. — А я и не спрашивал. — Неужели? — Именно, — Стайлс с лёгкостью находит сахар на самой верхней полке, — Сколько ложек? — … — Хорошо, насыплю три. — Гарри, — Луи начинает нервничать, — Я не готов сегодня к разговору, завтра поговорим. — Я не уйду. — Уйдёшь. Шатен за несколько шагов оказывается около парня, больно хватает его под локоть, от чего тот тихо шипит, и уводит к двери. — Хватит! — Гарри вырывается, — Отпусти меня! Томлинсон повинуется и отходит на полметра в сторону от эпицентра возмущения. Он чувствует, как тело отказывается слушаться его, таблетки начинают действовать. — Хватит, блять, вести себя как ребёнок! — брюнет срывается на крик, — Знаешь что, хочешь правду? Отлично! Тогда, на вечеринке, в начале года, ты мне очень понравился. Да, это уже была пиздецки огромная ошибка — заговорить с тобой. Почему? Потому что я не знал, какой ты на самом деле. Ты унижал меня, постоянно старался сделать больно, а я прощал. Прощал до сих пор, Луи. Несмотря на то, что ты эгоистичный ублюдок, который любит только себя, а на остальных тебе плевать. Конечно, о любви ведь мечтал я, а ты-то тут при чём, верно? Наш бедный Томлинсон, никто его не любит. Очнись наконец! У тебя прекрасные друзья, любящая семья, пусть и в разводе, есть деньги на все твои нужды. Но что ты делаешь? Ты же умираешь на глазах. Я больше не могу смотреть на это, достаточно. Хочешь, чтобы я ушёл? Отлично, я ухожу, я устал спасать тебя. Несколько секунд тишины. В отчаянии Стайлс срывает пальто и начинает поспешно одеваться. — Ты закончил? — шатен смотрит исподлобья на кудрявого. — Да. В эту же секунду Луи преодолевает расстояние между парнями и впивается в губы брюнета. Гарри не может сопротивляться такому настойчивому поцелую. Странное чувство охватывает его с ног до головы, шепча: «Пусть всё остаётся, как есть». Много времени не потребовалось, чтобы оказаться в спальне Луи. Свет выключен, но свет от луны пробивается в окно и освещает всё помещение, как днём. Томлинсон падает на кровать, ухватив за руку кудрявого и затягивая в новый, более требовательный поцелуй. Его руки путешествуют под футболкой Стайлса, вычерчивая неизвестные узоры на спине. Каждое прикосновение к коже отзывается приятным ожогом, вызывая у Гарри удовлетворительные стоны. Сейчас есть только они двое. Брюнет стягивает с себя явно лишнюю футболку, сидя сверху, на бедрах Луи, и кидает её на пол в неизвестном направлении. Животные страсть и желание овладевают кудрявым. Он снова целует парня, немного покусывая и оттягивая нижнюю губу, но не получает реакции в ответ. Не обращая на это никакого внимания, Гарри собирает всю смелость в кулак и одним движением снимает с Томлинсона джинсы. Стайлс покрывает мелкими поцелуями всё тело: от шеи до низа живота, останавливаясь около бёдер. Луи молчит, только рвано дышит. — Лу? Ты в порядке? — обеспокоенный бездействием шатена, интересуется парень. Томлинсон лежит ровно, глаза открыты, но голубой радужки не видно. Он смотрит на Гарри самым пугающим взглядом, который только можно представить. Кудрявый медленно пересаживается с бёдер Луи на кровать и опускает взгляд. Свет падает на ноги Томлинсона, и брюнет обращает внимание на пятна. Точнее, это синяки. Много маленьких точек. В миг воздух в лёгких заканчивается, язык немеет и становится ватным. Стайлс отскакивает от ожившего тела к окну и закрывает рот руками в немом крике. Пазл в голове складывается окончательно, последняя деталь на месте. — Что с твоими ногами? О Боже… Нет, нет, нет, — парень машет головой в отрицании, не способный принять горькую правду, — Не может быть. Луи как будто поражает разряд тока. Он резко садится на кровати и смотрит на парня. — Что-то не так? — взгляд опускается. Он всё понял. — Гарри, это не то, что ты думаешь! — шатен медленно приближается к Стайлсу, у которого начался приступ истерики. — Как ты мог?! — Гарри открывает окно, в надежде ухватить немного свежего воздуха и не упасть в обморок, — Где оно?! — Я не понимаю… — Просто заткнись! — кудрявый в бешенстве подбегает к столу, открывает ящики, дверцы, вытряхивает содержимое коробок, — Где ты, блять, прячешь их! Томлинсон не двигается, но брюнет замечает движение в сторону кровати. — Стой, где стоишь! — он подбегает к основанию, встаёт на колени и достаёт из-под кровати жестяную коробку. Руки дрожат. Гарри не хочет знать, что внутри, но, тем не менее, содержимое оказывается на простыни. Луи не останавливает его. Слеза скатывается по щеке, на которой совсем недавно красовались очаровательные ямочки. Он знал, что так будет. Видимо, это конец. — Я могу объяснить, — Луи приближается к парню, — Это всё мимолётно, я не наркоман, ты веришь мне, да? Скажи, что веришь. — Не подходи ко мне, — истерика набирает новые обороты, перекликаясь с плачем, — Ты хочешь вот так сдохнуть? Захлебнувшись собственной рвотой? — Гарри… Хазз, эй, успокойся, — Томлинсон подходит ближе, — Всё хорошо. — Нет! Не смей больше говорить со мной! Ты эгоист! — Стайлс поспешно собирает свои вещи и выбегает из комнаты, — Мне плевать, что с тобой будет! Хочешь умереть? На здоровье! Я больше не могу. Пошёл ты, Томлинсон, я больше не появлюсь в твоей жизни, никогда, можешь колоть эту дрянь хоть себе в член, мне всё равно. Просто отпусти меня и делай что хочешь! И я не вернусь, я больше не хочу находиться здесь. На этих словах входная дверь с грохотом захлопывается, оставляя Луи наедине со своими кошмарами. Единственная мысль посещает его сразу же. Из-за слёз он плохо разбирает дорогу, но находит аптечку и лезвие. Ком в горле душит, эмоции не пропускают здравый смысл. Единственный выход — уйти. Он достаточно сделал, чтобы испортить жизнь не только себе, но и окружающим. Шатен смотрит в зеркало. Так он и представлял свою смерть в последние годы: в одиночестве. Что же, этот день настал. — Прости меня, — единственное и последнее, что срывается с дрожащих солёных губ парня. Лёгким движением он разрезает запястье вдоль сначала на одной руке, затем на другой, лишь немного поморщившись от боли. Парень старается удержаться на ногах столько, сколько будет возможно. Он видит, как тёмно–алая кровь ручьём стекает на белый кафель ванной комнаты. Он падает, не доходя до кровати. Ему не больно, уже нет. Остались считанные минуты перед вечным сном. Этого хватит, чтобы пожалеть о содеянном, но уже недостаточно, чтобы передумать. Всё решено. Луи счастлив. — Прости… — глаза закрываются. Шатен больше не держится за жизнь, не для кого стараться. Для него жизнь закончена. «Смерть — это покой, легкость… жизнь труднее».***
Когда Гарри выходит из дома, он спотыкается на всех ступенях, которые попались ему на пути. Жгучие слёзы закрывают обзор, ком разрывает грудь на куски, оставляя рваные трещины. Он знал, что так будет. Идеальной жизни не бывает, идеальных отношений — тем более. Всё ещё задыхаясь, он садится в машину, заводит двигатель и отъезжает от дома Томлинсона пару сотен метров, неспособный находиться рядом с домом предателя. А учитывая то, что брюнет любит этого предателя — задача становится неподъёмной. Почему так сложно любить кого-то? Почему после стольких месяцев игнорирования и презрения любовь вспыхивает с новой силой? Почему Стайлс всё ещё стремится помочь тому, кто не нуждается в помощи? Несколько сильных ударов о руль разгоняют истерику, выводя Гарри из бессознательного состояния. — Чёртов Томлинсон… Кудрявый думает лишь мгновение, прежде чем включить передачу и резко развернуться. За минуту он снова оказывается у знакомой двери, стучит. Тишина. Беспокойство медленно затекает во все уголки. Парень стучит снова и снова, пока не решает наплевать на все нормы этика и не войти. Его встречает гробовая тишина. Лишь тиканье часов. — Луи? — Стайлс неуверенно делает шаг в сторону гостиной, — Луи! В гостиной пусто. Он медленно поднимается по лестнице. Ноги начинают дрожать, голова кружится, дыхание перехватывает. Парень лишь догадывается о произошедшем, но не признаёт догадку. Гарри подходит к спальне, толкает дверь. Взгляд падает на окровавленное тело. Брюнет издаёт громкий, но очень короткий и сдавленный крик. Ноги подкашиваются, но кудрявый не теряет равновесия. Далее всё, как в тумане. Он подползает к шатену, прощупывает неуловимый пульс. Время переходит на секунды, которые, кажется, длятся целыми сутками. Теперь они вне системы. — Луи! Луи! Блять, очнись, пожалуйста! Не бросай меня! Прости! Нет, я не оставлю тебя! — рука Гарри старается зажать раны на запястьях. Его руки в крови, отчего у парня темнеет в глазах. Он видит красный цвет, чувствует тепло и металлический запах, его начинает тошнить. Незаметно пара сильных рук оттаскивает Гарри от тела. Он видит людей, одетых в униформу: врачи, полиция. — Пульса нет, срочная реанимация! Слёзы вновь льются из глаз, но силы возвращаются. Стайлс с криками вырывается из рук полицейских. — Пустите меня! Луи! Он жив? Что вы делаете! — он хватает врача за рукав, после чего парня прижимают к полу, параллельно вкалывая успокоительное. Ещё недолго он сопротивляется, но конечности начинают неметь, глаза закрываются. Последнее, что видит Гарри — неживое лицо Луи, последнее, что думает — он опоздал.