Smell of Lilac

***

Белый цвет может сказать о многом про того, кто использует его в своём интерьере. Белый цвет — это роскошь, лаконичность. Это что-то ангельское, чистое, тот самый цвет, что хорошие люди видят в «конце туннеля» и когда переступают врата в рай. Белый цвет — благородство. Для Фэнга это очень лживый, пустой цвет. Он не несёт в своей ослепительности ничего надёжного, не ассоциируется ни с чем хорошим и добрым. Возможно, поэтому, стоя в до блеска отполированной, белоснежной прихожей собственного дома, он не ощущает себя в безопасности. Это не его дом. Это не его уголок, где он может забыть о всех своих проблемах. Наоборот, кажется, будто каждая пылинка в этом месте напоминает ему о всех его проёбах на протяжении всей жизни. Фэнг вздыхает. Он быстрым шагом поднимается на второй этаж, тише мыши проскакивая лестницу наверх, — спасибо отцу за его дотошность в плане ремонта, — входит в свою комнату с той же осторожностью, предварительно проверяя, на месте ли маленький клочок бумаги, незаметно подложенный в щель между дверью и стеной. С облегчением подмечает для себя, кивая, мол, да, на месте. После парень сверяет фотографии в своей галерее, что он сделал утром, с тем, что видит сейчас вокруг себя. Идеально заправленная кровать, застеленная пледом, стол с кучей тетрадей и ручек (и на фото, и в реальности они разбросаны точь в точь одинаково), проверяет полки с учебниками, сравнивает положение ковра, заглядывает под подушки — но ничего странного, выделяющегося, лишнего не находит. Значит, ещё один день без приключений. Вот здорово-то. Фэнг бросает сумку на кровать, а сам садится на кресло, поближе к окну, вдумчиво рассматривая открывающиеся виды: спокойный спальный район, казалось бы, замер, дремлет себе сладким сном, вечным сном. Тут никогда ничего не происходит и не меняется — здешние богатые люди просто унылые кучи дерьма, ничего не знающие о том, как весело жить свою жизнь. В Фэнге кипело юношество, любопытство, он был открыт новым ощущениям, а сожительство со всеми этими стариками его просто угнетало. Мда. Не так он себе представлял в детстве свою молодость. Он ещё раз осматривается, прежде чем переодеться в домашнюю одежду и лечь на кровать. Как прекрасен мир, когда ты лежишь в мягкой постели! Ничего нет лучше, чем придти уставшим и лечь отдохнуть после тяжелого дня. Но Фэнг не собирается спать, у него другие планы на вечер. Он с хитрой ухмылкой достает телефон, и ему не надо много времени чтобы найти необходимую страничку. Вот он, прямо перед ним на экране, с каким-то мультяшным персонажем на аватарке, но точно он — Эдгар. Фенк Эу? Эдгар? Ты тут? эмобой а да Фенк Ты был прав Я проверил в интернете насчёт крокусов или чё ты там говорил Фэнг, на самом деле, не проверял, просто не знал, что сказать Эдгару. Его радовала сама возможность написать парню — неважно, о чём. На самом деле, Фэнг даже не знал, зачем пишет первокурснику, ему просто дико чего-то не хватало. Сидеть и пялиться в окно на улицу, где уже стемнело, казалось чем-то до ужаса тревожным и неприятным. Не хотелось быть наедине с собой. Не хотелось думатьдумать думать думать и думать и еще раз и снова, снова, сновасновасновасноваснова… Непрерывный мыслительный поток, густая каша тревоги варилась в голове Фэнга. Он мысленно снял кастрюлю, полную неприятных волнений, с огня. В этот момент, когда парень представлял картину в своей голове, ему пришло уведомление. Фэнг тут же распахнул глаза, маленькие звёздочки весело плясали в них. Хотя бы какое-то время он будет спокоен и счастлив. Он улыбнулся. эмобой ты сомневался в моём даре понимания языка цветов? Длинные локоны лезли Фэнгу в лицо, пока он печатал ответ Эдгару. Он сильнее укутался в плед, словно прячась в него от тёмной неуютной комнаты, не желая быть там. Но сейчас он находился в совершенно другом месте: где-то там было тепло и уютно в лучах заката, там был темноволосый мальчик и он так приятно отвечал на объятия Фэнга, так поддатливо прижимался и словно чего-то просил ещё. Фенк Ни в коем случае! Ни секунды в сврей жизни: D эмобой я рад Фенк Я рад чтл ты рад Холодные пальцы не слушались, с трудом набирая текст на телефоне, но Фэнгу было так лень исправлять опечатки… эмобой ты пьяный что ли Фенк НЕТ !!!!!!!! Мге просто холоднр эмобой укройся если ты заболеешь колетт меня убьет… а потом и тебя убьет Фэнг не смог сдержать тёплой улыбки, утыкаясь лицом в подушку. Непонятно, зачем он обнимался с вещью, но, кажется, ему так было легче. Он смотрел на загадочное «эмобой печатает…», согреваясь. эмобой если я тебя не убью первее Фенк Так ты будешь мёртв уже К тому времени : D ыхвхыхвы эмобой из-под земли тебя достану Фенк Мне кажется это выражение используют в обратном случае… эмобой пох смысл то один не болей пж Фенк Ты что За меня переживаешь? Он дожидался очередного ответа. Но, словно Фэнг просто не может быть счастлив безнаказанно, улыбку с лица резко сорвал мужской голос, быстро приближающийся к его комнате. Сердцебиение тут же заглушило звук тяжелых шагов, но лучше от этого не стало. Фэнг глубоко вдохнул, пялясь в пустоту перед собой. Он нервно сжимал уголок одеяла, которым укрылся, надеясь, что сможет избежать неприятной беседы с обладателем басистого голоса. С его отцом. О чём ему с ним разговаривать? Он сегодня достаточно высказался о Фэнге, о том, что он его разочаровывает, о том, как мужчина совершенно случайно узнал о футбольных тренировках сына. Ну конечно же. Любимый отец только ради этого и звонит. Напомнить, какое Фэнг ничтожество. Тревога подступала к горлу. Дверь отворилась. — Привет. — Фэнг обернулся, увидев в вечернем полумраке высокую фигуру. Он на секунду задумался, как здорово было, если бы ему это всё снилось. Он просто уснул на зелёном лугу, рядом с Колетт и Эдгаром и скоро проснётся в окружении солнечных полевых цветов, которые гладит ветер, а Фэнг всё дремлет, растрёпанный, довольный как толстый кот. И никакие тяготы жизни его не обременяют, ничего не может вырвать из этого тёплого места. Ничего, кроме здравого смысла и осознания, что всё это — нереально. — Привет. — выдавливает из себя парень, натягивая дежурную улыбку. — Сразу к делу. Ты обдумал моё сегодняшнее предложение? — холодно произнёс мужчина, всё ещё стоящий в проходе. Фэнг даже не старался улыбаться, он тут же, едва услышав вопрос, оскалился. Но даже сдалека эта статная фигура в проходе пугает — в полумраке он выглядит совсем как тогда, когда стоял над бедным мальчиком в детстве, принуждая играть замысловатые мелодии на этом блядском инструменте дьявола, чертовом пианино. Кстати, о нём… — Я ни за что в жизни не прикоснусь к музыке больше. Особенно к той, которую ты меня принуждаешь играть. — Фэнг не ненавидел музыку, наоборот, очень её любил. Но отец должен был видеть в нём другое — может быть так он наконец-то перестанет искать в парне что-то, чего в нём попросту нет? — Ты же знаешь, как я отношусь к твоим увлечениям. — он двинулся на Фэнга угрожающе быстрым шагом. — Или ты забыл? Мне напомнить тебе? Парень вскочил с кровати, невольно едва ли не прижимаясь к окну, пытаясь быть подальше от надвигающейся опасности. — Мне семнадцать, семнадцать, отец! Что не так с моим хобби? Что не так со мной? — Фэнг мысленно поблагодарил волю случая за то, что свет в комнате не горел. Смеркалось, и в сумерках нельзя было разглядеть мелкую дрожь, что била его тело. Фэнг концентрировал всё свое внимание на настоящем, чтобы не впасть в воспоминания. Не сейчас. Не здесь. Не рядом с ним. Быть слабым совсем не хочется: плакать от отчаяния и той старой боли, даже сама мысль о страдании перед отцом пугает. Отец в принципе — его главный страх, ночной кошмар, без преувеличений. — О, с тобой всё не так, маленький педик. Ты — позор семьи, и я в праве решать, что мне с таким отвратительным сыном делать. — он навис над Фэнгом, злобно смотря вниз на дрожащего парня. — Ты будешь играть музыку. Я научу тебя делать искусство, и ты мне скажешь спасибо. Мужчина притянул Фэнга за руку, мягко сжимая, хотя было видно, каких стараний ему даётся контролировать своё отвращение к сыну, и, сократив дистанцию, процедил: — Ты понял меня? Парень медленно кивнул, исподлобья смотря прямо в глаза ненавистному человеку, единственному, кто у него есть из родственников, единственному, кто может его защитить от непредсказуемого мира и единственному, от кого Фэнг хотел бы защититься. Мужчина кивнул в ответ, спокойно, холодно и довольно, как удовлетворённый хищник, только что насытившийся пойманной и безжалостно съеденной добычей. Фэнг проводил его долгим взглядом, и убедившись, что тот не стоит за захлопнувшейся дверью, обессиленно упал на пол, до боли впиваясь ногтями в паркет. Жгучие слёзы отчаяния и страха текли по его щекам, и всё, что он чувствовал — отвращение. О, боже, лишь бы это чудовище не вернулось сюда сейчас. Фэнгу было стыдно. Не так мужчине подобает реагировать на унижение. Не так он должен себя чувствовать. И в то же время, какая же это хуйня. Кто вообще сказал, что мальчики не должны плакать? Но почему тогда так стыдно.? Почему его руки дрожат от страха и ненависти, почему в его светлой голове ткутся мысли о том, какой он неправильный? И он слышит, как ему переодически приходят уведомления, он даже видел на экране от кого — от ворчливого мальчика, способного заменить ему весь мир. И за это Фэнгу тоже бесконечно стыдно. За то, что тот ему пишет что-то хорошее сейчас, а он не в силах ответить, за сам факт общения с ним. За то, что Эдгар тратит на него время, на такое слабое создание, сотканное из страхов и сомнений. Фэнгу есть о чём волноваться. О своем гиперопекающем отце, например. Кто знает, что он сделает с Эдгаром, если узнает, что Фэнг с ним общается так близко? Но, что пугает синеволосого больше, так это беспокойная, мрачная, ужасающе звенящая в его голове мысль: а вдруг, всё будет как в тот раз? Он почти задыхается, вспоминая об этом. — Я не хочу, не хочу, не хочу об этом думать… — тихо хнычет парень, сжимаясь на полу комнаты. В то же время, он обещает себе ни за что не втягивать Эдгара в свои проблемы. Сам себе кивает, сам себя убеждает в том, что так будет лучше. Он продолжит быть в его глазах счастливым богатеньким мальчиком со странностями, вот и всё. Как бы ни было больно, как бы это ни выглядело со стороны, Эдгару будет безопасней, если Фэнг будет держаться от него подальше. И Фэнгу будет безопаснее. Всем будет лучше, если Фэнга… не будет. Видимо, так.