Секретные материалы, или особый отдел Юмин (幽冥)

В парадно украшенном лентами фиолетового шелка и живыми розовыми цветами лотоса обеденном зале Пристани Лотоса сегодня было многолюдно. Всех почетных гостей, которые уже сидели, согласно старым обычаям, в традиционных китайских ханьфу в клановых цветах и с замысловатой вышивкой, усадили за богато украшенные столы, на которых в качестве декора стояли изумительные плоские хрустальные аквариумы с декоративными разноцветными золотыми и изумрудными рыбками, плавающими среди крошечных лотосовых лепестков и микроскопических бутонов. Такие же цветы, но уже побольше, в различных оттенках возвышались в нарядных антикварных лиловых вазах. Сидевший на возвышении с супругой Цзян Фэнмянь со спокойной улыбкой дал знак вышколенным слугам, и тут же из главного входа потянулась вереница стройных адептов с изысканными фарфоровыми и деревянными подносами, и глиняными сосудами с лотосовым и рисовым вином, которыми славилась Пристань Лотоса. Повара в этот день особенно расстарались: блюда кухни провинции Цзянсу и так отличались красотой подачи, а сегодня просто удивляли даже самых требовательных гостей. Чего только не было на праздничном столе: и знаменитые "Львиные головы"- тушеные большие мясные тефтели, фаршированные крабовым мясом; и ароматный тушеный карась, фаршированной мелко рубленной свининой со специями; и глазированный свежайший угорь в стиле Лянси, обжаренный в сахарно-соевом соусе и вине до карамельной корочки, с овощами, зелёным горохом, перцем, кунжутным маслом; и хрустальные свиные копытца, маринованные с анисом, имбирём и луком, а затем тоже обжаренные до хрустящей корочки и замороженные в густом мясном бульоне. Маленькие воспитанники лет девяти фиолетовыми бабочками мелькали вокруг столов и разносили тысячи пиал с экзотическими закусками, такими как водный и китайский каштан, маринованные, соленые и тушеные корни лотоса, водный и зимний бамбук. На свободном пространстве между столами в центре стоял главный кулинар Пристани, и разливал из медного круглого чана в фамильный светло-сиреневый фарфор с патиной трещинок рыбный суп, который готовили только в Пристани Лотоса, а рецепт хранился в строжайшем секрете, передаваемый от одного главного повара к другому в единственной семье. Бытовала убедительная легенда, что беременная госпожа Цзинь в свое время настолько была восхищена вкусом этого кулинарного чуда, что предлагала любые деньги всем поварам и слугам поместья Цзян за список тайных ингредиентов. Но никто в угодьях суровой даже в юные годы мадам Юй не захотел быть растерзанным Цзыдянем, и поэтому несчастной даме пришлось ездить на ранних сроках чуть ли не раз в неделю к лучшей подруге, чтобы отведать божественный нектар. Кто знает, может в одну из таких поездок и родилась провальная идея поженить будущих детей. А таинственный суп, кстати, готовили из рыбьих голов редких гигантских карпов. Причем выловленных в особом, кристально чистом озере Тяньмуху, отличавшемся отсутствием растущих лотосов и густого ила на дне. Воду для наваристого и ароматного бульона использовали из этого же озера. Секрет был в том, что за счет чистого песчаного дна у свежевыловленной и тут же разделанной рыбы не было привычного илистого привкуса, а проточная родниковая вода в озере очень вкусная, поэтому и суп получался великолепным. Особое место на столе перед каждым гостем занимали фигурные подставки со знаменитой нанкинской соленой уткой и небольшие деревянные тарелки с местной достопримечательностью, "Нищим цыпленком", к которому при подаче шли крохотные молоточки, которыми нужно было разбить тонкую корочку из настоящей глины, в которой запекали нежнейшую тушку, фаршированную овощами и грибами. Счастливый Вэй Усянь, который дорвался до родной еды, не успевал подкладывать сидящему рядом довольному Ванцзы вкусные кусочки, не забывая сопровождать свои щедрые подношения забавными рассказами и историями из юности. Юный нефрит даже не осознавал, как он соскучился по своему шумному и очаровательному спутнику, пока не увидел стройного ведьмака с аккуратно уложенными в мудреную прическу с косичками волосами, в праздничном, нарядном халате из тяжелого темно-фиолетового шелка и с красивым мечом в скромно, но очень искусно украшенных ножнах. Который в этот момент успешно отвоевывал место рядом со своей холодной античной статуей у возмущенного подобной вольностью Цзысюаня в золотом слепящем ханьфу. Сидевший напротив с удивленными глазами Не Хуайсан, который последний раз видел новых напарников на планерке после убийства в отеле Мандарин Ориентал, не успевал обмахиваться драгоценным шелковым веером с белыми лотосами на светло-сиреневом фоне, изумленно наблюдая за радикальной трансформацией отношений двух таких разных существ. Руки просто чесались сделать пару фотографий и отправить своему ядовитому товарищу Сюэ Яну с красноречивыми комментариями, но телефоны все были далеко, а сидевший рядом серьезный Вэнь Сюй, который профессионально одним движением свернул голову упитанному жареному цыпленку, не создавал впечатление человека, с которым можно поделиться подобного рода ценными сведениями. И поэтому, тяжело вздохнув, хитрый зеленоглазый лис выпил очередной бокал вкуснейшего вина и уже писал в голове нарядный сценарий, как в понедельник расскажет судмедэксперту и своей таинственной партнерше на тренировках эту фантастическую историю, которая произведет эффект разорвавшейся бомбы. Цзян Чэн, прямо сидевший, как и полагалось, будущему наследнику, между высокими гостями и родительским столом, так и не прикоснулся ни к одному из аппетитно украшенных блюд. Лишь пил прохладную воду из сиреневого прозрачного бокала с серебристыми инициалами. И наблюдал за маленькой изумрудной рыбкой, которая попалась в небольшой капкан из сплетенных лотосовых корней, и затравленно металась от одного края к другому, тыкаясь упрямым лбом в драгоценные стенки хрустальной клетки, грустно смотря на своих более удачливых подруг, которые свободно плавали в широком аквариуме. Голова неприятно ныла в затылке, собранные волосы больно стягивал тяжелый пучок со множеством серебряных заколок с драгоценными аметистами, фиолетовыми сапфирами и бриллиантами. К горлу подкатил неприятный комок. Захотелось немедленно встать, перевернуть стол и стремительно убежать отсюда. Сесть в верный Форд и уехать в любимый Гонконг, в свою небольшую квартирку с окнами на набережную. А в понедельник с радостью пойти в Юмин и снова заниматься привычными делами, приносящими столько настоящих эмоций. И тут холодная маленькая ручка, которая ласково легла на его сжатый кулак, охладила эту растущую горячку протеста: -Все будет хорошо, А-Чэн. Не волнуйся. - Нежный голос Яньли, сидевшей рядом, потихоньку приводил его в чувство.- Никто не заставит тебя тут же запереться в Пристани и заниматься делами клана. Пока это просто традиционный ритуал, который ничего опасного из себя не представляет. Скорее, дань прошлому. Тяжело вздохнув, юный господин Цзян мягко сжал в своей широкой ладони тонкую хрупкую ладошку сестры, молча выразив всю свою благодарность за необходимую поддержку. И даже попробовал улыбнуться А-Ли, сидевшей с обеспокоенным видом в нарядном темно-фиолетовом, почти черном церемониальном ханьфу, с широким поясом на тонкой талии. Выглядела очаровательная сестра сегодня удивительно непривычно, заменив свои любимые светлые и пастельные цвета на темные насыщенные оттенки, распустив длинные волосы, с маленьким фигурным пучком на затылке, украшенном двумя заколками из черненого серебра с крупными темно-синими, почти черными сапфирами в виде глаз фантастического зверя. Фиалковые лучистые глаза она заметно подвела темно-синим карандашом, и накрасила черной тушью длинные пушистые ресницы. И вдруг в них появилась незнакомая ему твердость, которую он раньше и не замечал в нежной ласковой Яньли, которая предпочитала отсутствие макияжа дома. Сдержанный Вэнь Сюй в роскошном белом клановом одеянии, вышитом красным солнцем на спине и огненными всполохами по подолу, удивив сам себя, уже несколько раз кидал изучающий взгляд на юную госпожу Цзян, которая драгоценной фарфоровой статуэткой сидела рядом с мрачным братом. Из редких рассказов в семье и детских воспоминаний у него было впечатление о скромной, доброй, послушной девушке, коровьими глазами смотревшей на напыщенного индюка Цзысюаня все эти годы, и не унаследовавшей от своей суровой и сильной матери практически никаких боевых способностей. И сейчас очевидная реальность никак не хотела вязаться с привычными шаблонами. И этот грубый диссонанс немного нервировал привыкшего к кристальной ясности молодого главу КБР. В этот момент всех оторвал от еды сдавленный вскрик Усяня, который острым ножом глубоко порезал ладонь, на которой увлеченно разрезал мягкую мушмулу для своего спутника в белоснежном ханьфу с облаками. Обеспокоенный Цзян Фэнмянь нахмурился и дал знак слугам пригласить лекаря. Мадам Юй лишь пренебрежительно взглянула на горемыку, презрительно поджав красивые губы. Яньли испуганно уставилась на алые пятна, заливавшие светлые скатерти, и лишь один Ванцзы, внутренне проклиная дурацкий плод, который он хотел попробовать, нежно и аккуратно промокнул салфеткой рану Вэй Ина и, бережно зажав стерильным бинтом его тонкую ладонь в своей широкой сильной руке, весь оставшийся вечер не отпускал её, мотивируя тем, что давящая повязка- лучшее средство от кровотечения. А довольный Вэй Усянь лишь наслаждался происходящим, пока алое ядро работало над регенерацией. -Скоро время заката, Глава Цзян. Еще две палочки благовоний. - За спиной у супругов появился верный наставник, седой, умудренный опытом старец Чжу, который был одним из главных старейшин, носивших мудрость предков в клане Цзян. И тут же раздался протяжный глухой звук гонга, приглашающий членов семьи и наследников Великих кланов проследовать к Черному озеру. Идти было недолго. Жаркий день уже давно перевалил за половину, и мягко катилось к западу мутное в мареве солнце. Тусклый блеск волнами ходил по мелколесью от каждого, даже самого слабого ветерка, который сопровождал заклинателей, тихонько переговаривающихся друг с другом. Они уже прошли за пределы обитаемой Пристани и оказались перед невысоким холмом, заросшим редким леском. Где-то там, в двух километрах отсюда, среди мхов и зарослей скрывалось Черное озеро - тайное закрытое место и царство темных вод, коряг и огромных желтых лотосов, которые нельзя было срывать под страхом смертной казни. Идти по мхам вдоль берега надо было осторожно: в глубокой, мягко пружинящей зелени торчали обломленные и заостренные временем, как пики, черные и иссушенные ветром и солнцем стволы бамбука, о которые легко можно было поранить ноги. В мелколесье было душно, пахло прелью, хлюпала под ногами черная торфяная вода. От каждого шага качались и дрожали мелкие кустарники, которыми зарос край водоема. Юный Хуайсан, изрядно утомившись, шел и пытался не думать о том, что у него под ногами, под слоем торфа и перегноя толщиной только в метр - глубокая темная вода, подземное озеро. В котором жили черные, как уголь, болотные твари, странные рыбы и даже, по таинственным легендам, духовный покровитель клана Цзян. К озеру десять человек вышли практически к закату, когда солнце коснулось алым кровавым диском черного зеркала воды, бесконечно протянувшейся вокруг. Круглое темное озеро превратилось в огненное пожарище в едва приметном рождающемся в прохладе берегов тумане. В этом оранжевом пламени отражались вытянутыми скелетами возвышающиеся вокруг леса. Широкий деревянный мост без перил вел к стоящему в глубине озера небольшому каменному Храму Покровителя. Первым на нагретые доски вступил Цзян Фэнмянь. И тут же его души коснулась острой спицей черная печаль, когда перед закрытыми глазами всплыл тот самый проклятый день, в котором ему, ставшему истинным главой Клана, пришлось поставить крест на своей давней, прекрасной юношеской мечте отправиться с молодой и любимой Цансэ путешествовать и узнавать этот огромный чудесный мир, освобождая его от темных существ и помогая простым людям. Уняв забившееся сердце при упоминании о женщине, потеря которой оставила в душе не закрывающуюся с годами рваную рану, Глава Цзян подал руку заинтригованной супруге, которая была здесь впервые. Мадам Юй с любопытством рассматривала эту часть Пристани Лотоса. Её развитое ядро чувствовало здесь чистую магическую энергию. Цзыюань много времени провела, изучая технические подробности ритуала принятия, прежде чем приняла решение заставить своего малыша А-Чэна пройти через это кровавое испытание. Она, как вчера, помнила этот холодный заснеженный вечер в поместье, горячие сильные руки Жоханя, которые так отличались от мягких нежных прикосновений чувственного Фэнмяня. Они сжимали её до сладкой боли, до синяков на бархатной коже, оттягивая длинные волосы, намотанные на крупные кулаки, заставляя покориться своей воле. В ту ночь юная Цзыюань впервые в своей суровой боевой жизни по-настоящему отдалась мужчине и стала мягким плавящимся воском в огненном пламени властного главы Вэнь, совершенно не контролируя ситуацию. И когда через месяц к ней не пришла очередная красная Луна, госпожа Юй с удовлетворением отметила, что её сладкая месть влюбленному в паршивую грязную ведьму супругу удалась. И поэтому маленький А-Чэн получал от нее своеобразной любви и скупых эмоций больше, чем кто-либо в Пристани. Это была болезненная любовь матери к своему сыну, которая дополнительно укреплялась глубоким чувством вины за ужасный обман. И поэтому любой, кто был лучше, чем её мальчик, подвергался мелким унижениям, несправедливым придиркам и критике, а в конце вообще изгонялся из клана. До тех пор, пока слабый и безвольный супруг не притащил домой это отвратительное создание, маленькое отродье, сына Цансэ, которая, к облегчению Цзыюань, погибла в своих очередных странствиях со своим вездесущим супругом. Тем временем, каждый в своих мыслях, настороженные заклинатели, погрузившиеся в странные воспоминания каждый о своем, дошли до небольшого темного храма. Солнце быстро село, а все вокруг - слабый блеск воды и первых звезд, сияние гаснущего неба, неподвижные вершины деревьев - все это так прочно сливалось с глубокой тишиной, что казалось рожденным ею. В помещении старинного святилища горели десятки черных свечей. Они были на полу, заполненном ценными вазами с подношениями, алтарях, перед дощечками предков и большой, вырезанной из цельного куска лазурита синего цвета с золотистыми чешуйками статуей дракона с сапфировыми глазами, обвивающего крупный цветок лотоса, вырезанный из аметиста. Стена за алтарем и драгоценной статуей мерцала отражением горящих огоньков, вся покрытая изумрудным мхом и журчащими ручейками, которые несли свою воду прямо в Черное озеро. Перед алтарем располагался небольшой деревянный стол, на котором стояла серебряная чаша, искусно инкрустированная крупными темными рубинами, кроваво блестящими в мигании свечей. В священной тишине впечатленные истинной силой этого магического места, бывшего настоящим сердцем ордена Цзян, все заклинатели распределились в небольшие группки. Перед столом стоял мудрый старец в темном халате и с седыми длинными космами, чуть в отдалении располагались спокойный Фэнмянь и госпожа Юй, у которой внезапно появилось странное гнетущее ощущение приближающейся катастрофы. Напротив старца стоял бледный Цзян Чэн с сжатыми зубами, опущенной головой и вынутым из ножен сверкающим мечом с богато украшенной золотом и камнями рукояткой. Чуть поодаль от брата притихли необычайно серьезная Яньли и сдержанный внимательный Вэй Усянь, стоявший со своим верным стальным духовным оружием, который переживал за своего шиди и при этом не мог упустить ни одной подробности таинственного события. Ну а позади семьи свободным полукругом расположились, обнажив драгоценные мечи, немыми свидетелями наследники Клана Не, Цзинь, Вэнь и Лань. Из которых только Вэнь Сюй был удивительно спокоен, потому что уже проходил подобное испытание в Безночном Поместье родного клана, стоящем в предгорьях одного из действующих вулканов в Магическом Китае. Даже Лань Ванцзы с любопытством изучал все тонкости происходящего. Тут хриплый голос Лаоши Чжу начал свою молитвенную песнь, восхваляющую доблестного предка клана Цзян, Повелителя Воды, который на протяжении многих веков оберегает и наделяет благосостоянием своих потомков. Через пятнадцать минут медитативных напевов, сопровождающихся звуком небольшого гонга, который седовласый старец держал в руках, внезапно снова наступила оглушающая тишина. В этот момент Цзян Фэнмянь подал легким кивком знак, и и обреченный Цзян Чэн с неприятным звуком разрезаемой плоти провел сжатой ладонью по своему острому, как бритва мечу. Гулко раздался в безмолвии стук падающих на пол густых капель. С почтительным поклоном маленький старик взял чашу и подставил её под темные льющиеся струи, наполнив до краев. С этой ценнейшей ношей он подошел к дальней журчащей стене и вылил кровавое содержимое в черную озерную воду. А потом повернулся и упал ниц вместе с рубиновыми всполохами перед бесценной лазуритовой статуей. Тяжелое безвременье магического момента ничего не нарушало. Даже горящие свечи перестали мигать, восстав огненными солдатиками из своей черной восковой тюрьмы. Внезапно раздался резкий порыв ветра, который полностью погасил огненную стену перед святилищем и задней мокрой стеной храма, погрузив алтарь в темноту, в которой лишь отблесками сверкали драгоценные камни. Наблюдательный Хуайсан, Яньли и госпожа Юй вздрогнули. И больше ничего не происходило. Тогда старейшина еще раз почтительно наклонился и подумал, что в этот раз божественное присутствие будет в таком виде. Торжественно повернувшись к юному Цзяну, Лаоши ударил в гонг и начал произносить заключительные слова ритуала. Цзыюань довольно улыбнулась- все прошло идеально. Как вдруг из темноты за алтарем раздался странный чавкающий звук. А затем еще один. И еще. Словно что-то исполинское и тяжелое медленно шло к оцепеневшим заклинателям. Шипящее гортанное фырканье раздавалось все ближе и ближе. Лишь бесстрашный Фэнмянь с мягкой улыбкой встречал старого знакомого глубоким поклоном. О появлении Дракона Повелителя Вод не писали в книгах, эта тайна передавалась от отца к сыну в ночь перед посвящением. Ошарашенная Мадам Юй, которая никогда не была в Великом Клане до замужества, с ужасом наблюдала, как в вязкой темноте сначала блеснули чистейшими синими сапфирами гигантские глаза с черным зрачком-полоской, а затем в рассеивающемся мраке стали появляться мерцающие изумрудно-синие чешуйки, покрытые черным илом и застарелыми панцирями от речных ракушек. Почтенный старец Чжу вновь пал ниц, увидев духовного покровителя, древнего Дракона Дилуна, который заведовал морями и реками в Поднебесной. Через несколько минут, показавшихся вечностью, с жутковатым скользящим звуком мокрой жесткой чешуи по каменному полу Дракон, проигнорировав старейшину, вполз в освещенную мягким оранжевым цветом полосу между алтарем и Цзян Чэном и лишь слегка кивнул в сторону Фэнмяня, приветствуя мальчишку, которого видел впервые много лет назад и выбрал за большое доброе сердце. А затем переместил свой тяжелый немигающий взгляд, несущий вселенскую мудрость, на замершего в неподдельном изумлении Цзян Чэна, который впервые видел настоящего живого дракона, и до этого времени в глубине души считал, что это всего лишь старинные легенды. Грузный скользкий Дилун подполз на своих сильных лапах поближе, вдохнув со свистящим звуком запах свежей крови с ладони заклинателя. А затем, с громким влажным фырканьем обдал Цзян Чэна мощным потоком воздуха, который снёс крупного мужчину в сторону, уронив на колени перед раскрывшей в ужасе рот матерью. Синий дракон в следующий момент медленно повернул огромную голову с маленькими рожками и длинными черными усами, напоминающими плавучие речные водоросли и с довольным свистом почувствовал другой, уже знакомый ему многие века чистый запах водной энергии, металла и соли. Это случилось в тот миг, когда предусмотрительный Усянь, испугавшись за брата, резко сжал рукоятку своего меча, и в этот момент кровотечение из заживающего пореза снова открылось. И маленькие струйки полились на пол, окрашивая серый камень рубиновыми оттенками. Кроме дракона это заметила и стоящая рядом с Вэй Ином остолбеневшая Яньли. И в этот таинственный миг в её голове сложился этот странный загадочный паззл, который вызывал у нее смутные мысли еще с того раннего детства, когда разгоряченный отец привел в дом малыша с огромными глазами цвета серой шпинели, напомнившие маленькой А-Ли ту потрясающую девушку с алым леденцом, похожую со своей лучезарной улыбкой на солнце, которую они встретили с отцом в зимний снежный полдень на замерзшем пруду. Юной госпоже Цзян понадобилось меньше минуты, чтоб представить, какая оглушительная катастрофа ждет всю их семью и даже Великий Клан, если сейчас магический Дилун склонится перед Вэй Усянем, незаконнорожденным сыном ведьмы и её родного отца, Цзян Фэнмяня. И поэтому, практически не думая о последствиях, пытаясь лишь защитить небольшой мирок, в котором они все пытались мирно сосуществовать все эти годы, А-Ли сделала шаг вперед и резко схватилась за острие меча стоящего рядом ведьмака. Острая жгучая боль пронзила правую руку, когда прохладная сталь с сочным звуком разрезала нежную кожу. Ручейки алой крови из перевернутой ладони оставляли свои жуткие следы с каждым шагом решительной Яньли, бесстрашно идущей навстречу легендарному чудовищу. Глухим фырканьем и потоком теплого воздуха Великий Дракон остановил её на полпути, с любопытством изучая хрупкое миниатюрное создание с таким сильным стержнем внутри. Почтительно склонив голову, девушка протянула кровавое подношение Повелителю Воды. Тысячелетний Дилун неспеша подполз к маленькой претендентке на большое кресло, с удовольствием обнюхивая огромной мордой кровавые следы. А затем взглянул маленькой женщине в фиолетовые глаза, без страха смотрящие в его сапфировую мудрость, и с громким шумом окатил её из широких темных ноздрей священной водой из самых глубин Черного озера. И с добродушным смешком чуть склонил свою рогатую голову перед мокрой, как мышь Яньли. Тут небольшой храм задрожал, налетел порывистый ветер, погасив оставшиеся свечи, и через минуту на таинственном озере снова воцарилась абсолютная тишина. А все заклинатели ошарашенно склонили голову перед новой будущей Главой Великого клана Цзян.