Грехопадение

      Теодор не дурак, Теодор предусмотрел все.       Вынудив заклятием Империуса одного из кухонных эльфов приправить завтрак слабым ядом, Нотт выбил себе возможность вырваться из школы. Палочку благополучно сменил, вычеркнув возможность быть обнаруженным с поличным с помощью Приори Инкантатем, которому несомненно будут подвергнуты все ученики в ходе разбирательств по случившемуся. В Лютном переулке побывал, и нашел даже больше, чем ожидал. Кто бы мог поверить, что всю нужную ему информацию он получит от бестии, которую очень кстати застал в окружении тех ублюдков. На спящую Нортон, ворочающуюся во сне, посмотрел, встречая рассвет в Дырявом Котле. В Нотт Мэноре побывал, прихватив с собой самых ветхих книг из своей библиотеки. И он, в принципе, уже был готов возвращаться в школу, ведь сделал все, что планировал ( и даже то, что нет).       Единственное, чего не учел Теодор — Дамблдор. Он вспоминал взгляд, которым директор провожал его в то утро, и ухмылялся. Нотт знал, что Альбус довольно проницателен, но не думал, что настолько быстро величайший добрый маг всех времён сведет концы с концами. И это добавляло ему головной боли, ведь осталось одна вещь, которая поможет ему провернуть преступление без наказания.       Алиби. ***       Сова Дамблдора постучала в окно его поместья только через четыре дня. В письме говорилось, что все пострадавшие спасены и более им и тем, кто будет находится с ними рядом, ничего не угрожает.       Естественно про допросы, которые затронут каждого из учеников, в письме не говорилось. И это очевидно.       — Уже уходите, хозяин?       Никки поймала его в дверях.       — Всех вылечили и теперь можно возвращаться, —улыбнулся .       — Ужасная трагедия! — сжала тонкие кулачки возле сердечка,— как хорошо, что вы не пострадали, хозяин!       Тео усмехнулся.       — Да, мне повезло.       Собрался было уже выйти, как на секунду замер.       — Никки, мама возвращалась в поместье?       — Нет, хозяин,— острые уши дрогнули вниз,— Никки так скучает по хозяйке!       — Она не говорила, куда уходит?       — Нет, сэр!       Поджал губы. Может верный ответ и скрылся где—то глубоко на подкорке, но Тео не хотел в него верить, поэтому, тряхнув кудрями, кивнул и вышел из поместья, аппарируя. ***       Хогвартс встречал вернувшихся учеников молчаливыми мрачными коридорами. Дойдя до подземелья, Нотт не встретил ни единой души по дороге, отчего ускорил шаг, боясь опоздать. Влетел в спальню и наткнулся на бледного Малфоя, лежащего на кровати и уставившегося в потолок.       — Живой?       Кивнул, промолчав. Тео скинул тяжелую от книг сумку на кровать и плюхнулся на спину.       — Что слышно?       — Всех допрашивают,—прохрипел Драко.       — Да?— спросил безразлично, хоть и зажевал внутреннюю сторону щеки, ведь это было очевидно,— Приори?       — Веритасерум.       Медленно моргнул.       — Что?       Малфой не ответил, тяжело вздохнув.       — И Приори.       Тео нервно усмехнулся, зажевав губу. План А катился в бездну, так и не найдя выхода в свет. Но Теодор не дурак. Он предусмотрел все. Хотя запасной план использовать ну очень не хотел, ведь это затянет его дело. Закинул руки за голову и постукивал ободком перстня по макушке, судорожно рассуждая. Тяжело выдохнул, поднялся с кровати и запустил руку в карман.       — Тебя уже опросили?       Встал, подходя к прикроватной тумбе. Открыл ящик и стал перебирать содержимое, в поисках чего—то подходящего. Блять, знал бы он заранее, что Дамблдор пойдёт на такие отчаянные меры. Хаотично двигал все, что лежало внутри, начиная злиться. И тут вспомнил. Хах! Вспомнил!       — Да,— ответил Драко.       Вспомнил, что это же гребаный Малфой!       — Нужна твоя помощь,— поднялся на ноги и, подхватив с кровати сумку, направился к блондину.       Тот обвёл Тео ленивым взглядом и нахмурил брови. А брюнет принялся судорожно листать первую попавшуюся книгу, пряча в середине маленькую записку. Закончив, Нотт бросил сумку под его кровать, и схватил палочку Драко, накладывая на новоиспеченный тайник отталкивающие чары.       — Какого черта, Теодор?       — Завтрак отравил я,— пробормотал он, выводя деревком знакомые руны.       Малфой медленно приподнялся на локтях.       — Что ты сделал?— прохрипел.       — Объясню позже,— протянул палочку хозяину,— наложи на меня Обливейт.       — Что сделать? — не верил собственным ушам, хватая палочку.       — Ты что, глухой? — Тео начинал злиться, потому что ощущение, что он опаздывает, пеплом осело в голове,— сотри все воспоминания за последнюю неделю, кроме того факта, что я знаю, что еда была отравлена,— зарылся пальцами в волосы, убирая их со взмокшего лба,— когда вернусь, покажи мне где спрятаны книги.       Малфой застыл, сверля Теодора серебряным взглядом. А Нотт, закатив глаза, рванул к нему, хватая за грудки.       — Драко,— сглотнул ком, выдыхая,— пожалуйста,— процедил,— у нас мало времени.       А тот и вовсе перестал дышать, завидев в медово—карих глазах такую черноту, коей в жизни не видел, хоть и повидал всякого.       — Ну же!— встряхнул Малфоя, переходя на повышенные тона.       Глубоко вздохнул и разжал пальцы отошел на шаг назад.       — Слушай,— выдох,— я все тебе объясню и мы обсудим то, что тебя тревожит, ладно?       — То, что меня тревожит?— пробормотал Драко, а челюсть стиснулась до желвак,— да что ты знаешь?       В коридорах раздался приглушённый шум. Тео резко обернулся, отчетливо слыша быстрые приближающиеся шаги.       — Быстрее,— шепнул.       Малфой поджал губы, направляя палочку на Нотта. Глубокий вдох.       — Обливейт,— пробормотал.       Блеклый луч ударил в грудь Тео, а его глаза на мгновение стали стеклянными, и Драко воочию наблюдал, как из них изгонялся бес, готовый ещё секунду назад вырываться наружу. Сияние вокруг Нотта рассеялось ровно за секунду до того, как открылась дверь.       —Мистер Нотт,— протянул Снегг, оглядывая комнату. Взглядом нашел лишь бледного, словно Смерть Драко, лежащего на кровати и смотрящего в потолок, поджав губы,— вам нужно пройти со мной к директору.       — К директору?— удивился Тео, медленно моргнув,— зачем?       — Я пришел сюда не отвечать на ваши вопросы,— тянул гласные,— а проводить вас к Дамблдору,— кивнул на выход и исчез во мраке коридора.       Нотт оглянулся на Малфоя, а тот и бровью не повел, продолжая разглядывать бежевые кирпичи над головой. Вышел вслед за Снеггом, чувствуя странное покалывание в висках. Ощущение похоже на похмелье, словно Тео пил вчера и сегодня не мог вспомнить, что делал. Но ротовая полость не стянута от обезвоживания, да и перегаром не пахнет. Глубоко задумавшись, не заметил, как уже ступал по каменным ступеням, спрятанным за горгульей.       Дамблдор стоял спиной ко входу, вглядываясь в окно. Хоть и не хотел прибегать к таким мерам, но ситуация вынуждала. Токсин вывели из школы пару дней назад, и при поиске улик, что указали бы на виновного, учителями было замечено странное поведение одного из эльфов, работавших на кухне в день отравления. Он плакал и клялся, бедолага, что ничего не знает о случившемся и понятия не имеет, каким образом была испорчена еда, но наблюдательный профессор Снегг все же заметил странное пятно на его фартуке. И, проведя некоторые исследования, обнаружил, что частицы, которые оставили его, были ничем иным, как экстрактом любистока, о чем говорил и специфический запах. Северус выяснил, что в еду была добавлена Дурманящая настойка и сделал заключение, что целью отравления было не убийство, как полагал Дамблдор, а лишь попытка отвлечь внимание. А вот от чего, Альбус выяснит прямо сейчас.       Проход за его спиной заскрипел, и в кабинет вошли двое, что было слышно по шагам. Теодор Нотт был предпоследним учеником, которому предстояло пройти допрос.       — Присаживайтесь, мистер Нотт,— махнул рукой на стул напротив своего стола.       Снегг проводил Тео до указанного места и скрылся в тени дальнего угла кабинета директора. Нотт проводил его взглядом и тут же оглянулся на Альбуса.       — Зачем я здесь, профессор?       Из угла слышалось звяканье пустых склянок.       — А вы не знаете?— Дамблдор поднял брови в мнимом изумлении.       Тео качнул головой, нервно поглядывая туда, где все ещё скрывался Снегг. А директор замер, вглядываясь в лицо студента, что так и источало встревоженность. Но не от того, что его вот—вот раскроют. Это была опаска перед неизведанным. Северус вынырнул из темноты и Нотт увидел блик от пузырька в его руке.       — Последний, профессор,— протянул он, передавая зелье.       — Что ж, — откупорил,— будем надеяться, что в нем более не будет нужды, — повернулся к Тео,— мистер Нотт, как вы уже наверное догадались, мы все ещё пытаемся разобраться в ситуации с отравлением еды несколькими днями ранее.       — Сыворотка правды,— пробормотал Теодор одними губами, и глаза его округлились до размера кнатов.       Ему оставалось лишь уповать на то, чтобы допрос ограничился лишь темой яда. Ведь если Дамблдор вздумает спросить что-то ещё… Какой же ты дурак, Теодор!       Но умный дурак, стоило признать.       План действий связался словно свитер волшебными спицами. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, стискивая в ладони подлокотник. Когда-нибудь он поблагодарит отца за зверские уроки окклюменции. Все то, чего не следовало знать ни Дамблдору, ни Снеггу, вихрем укрылось в самом темном уголке его сознания. Но и то чистилище было не бездонным. Уступив место тайному заговору, в его сознании вихрем закрутились совершенно иные мысли. Но лучше так, чем выдать Альбусу то, что ждёт магическую Британию через полгода.       — Я вынужден попросить вас выпить зелье, мистер Нотт,— Дамблдор протянул ему пузырек.       Медленно открыв глаза, вобрав в легкие побольше воздуха, помолившись всем святым, имена которых смог вспомнить, Теодор одним глотком осушил содержимое и откинулся на спинку стула.       Секунда.       Директор не сводил взгляда с темных нахмуренных бровей.       Две.       Снегг замер в ожидании, сжав тонкие губы в полосу.       Три.       Тео шумно выдохнул.       — Мистер Нотт,— начал Альбус,— знаете ли вы, кто отравил школьную еду?       Язык вяло зашевелился, совершенно не подчиняясь приказам мозга.       — Нет, профессор.       Дамблдор замер, сощурив глаза. Не может. Не может этого быть.       — Знаете ли вы того, кто причастен к отравлению, мистер Нотт?       — Нет, профессор.       Снегг бесшумно усмехнулся. А директор терял накопленное долгими десятилетиями терпение.       — Где вы были в то утро, когда была отправлена еда?       — У себя в спальне, профессор.       — Кто-то может подтвердить это?       Кивнул.       — Малфой, сэр.       Альбус растерялся, кидая взгляд в сторону Северуса. Тот лишь едва заметно пожал плечами, поднимая бровь. Использование Веритасерума на учениках школы и так доставляло ему мало удовольствия, но то, что произойдёт через несколько секунд, и вовсе не входило в его планы. Коротко кивнув Снеггу, он отвернулся, подходя к окну.       — И последний вопрос, мистер Нотт,— Северус протянул гласные и медленным шагом направился к Тео,—если я воспользуюсь заклятием Легилименс, то найду ли что—то, что укажет на вашу виновность?       Теодор молниеносно оценивал ситуацию. И глаза его расширялись с каждой секундой все сильнее.       — Вы уверены, что это я,—прохрипел, пытаясь сдержаться от речи, что вырывалась изнутри, но сыворотка правды делала свое дело,— вы… почему?       Дамблдор замер, вслушиваясь в происходящее за спиной.       — Это из-за моего отца?— недоумевал Нотт.       — Я задал вам вопрос,—процедил Снегг.       — Используйте,— резко выплюнул ему в лицо , и вновь скользнул взглядом к директору,— я думал вы не такой, профессор. А как же не судить детей за проступки родителей? Все это брехня?       — Выбирайте выражение,— прошипел декан прямо возле его уха.       — Используйте заклинание, Северус,— тихо отозвался Дамблдор, не оборачиваясь.       Тео распахнул глаза, переводя взгляд ра Снегга. Тот молниеносно выудил палочку из кармана мантии и, не медля ни секунды, произнёс:       — Легилименс.       И череп Теодора словно взорвался на тысячи частей. Северус не жалел его сознания, и резко нырял из одного воспоминания в другое, словно ищейка, учуявшая дичь, в поисках правды.       А какова была правда Теодора Нотта?       Снегг нахмурился, когда его сплошь и рядом окружил рыжий цвет волос и каре—зеленые глаза, смотрящие с холодностью, граничащей с отвращением. Он воочию наблюдал, как сталь покидает взгляд, теплея с каждым воспоминанием. Как доселе сжатые в тонкую полосу губы медленно растягивались в улыбку. Видел, как краснеют бледные щеки, обрамлённые рыжими волосами. Как тонкие пальцы скользят по шраму на брови и чувствовал, как замирает сердце обладателя воспоминания. И не нашел больше ничего.       Правда Теодора Нотта была в том, что он был беспросветно увлечен Джорджией Нортон и та захватила его мысли, не оставляя место ни одной другой.       Вынырнув из его сознания, Снегг окинул корчащегося на полу студента презрительным взглядом и развернулся, подходя к Дамболдору, все это время стоявшего к ним спиной.       — Он не травил еду, директор,— пробормотал за его плечом.       А Альбус медленно сглотнул ком, вслушиваясь в кряхтение за спиной, и произнёс полушепотом:       — Пригласите последнего студента, Северус.       Тяжело дыша, Тео поднялся на ноги и вышел из кабинета Дамблдора, держась за ноющие виски и хмурясь от боли. А как только оказался в коридоре, боль сразу же утихла, ведь он увидел ее.       Вскинув брови от его болезненного вида, Джо застыла, поочередно глядя то на Нотта, то на Снегга.       — Мисс Нортон, пройдемте со мной,— процедил Северус, вновь скрываясь за горгульей.       А Джорджия так и застыла взглядом на бледном лице Тео.       — Что они с тобой делали?—голос, отчего-то дрогнул. То ли от страха за то, что ждёт ее в кабинете директора, то ли от..       — Не бери в голову,— вяло улыбнулся, чувствуя как боль отступает на второй план.       Уже собрался обойти ее, как на его локте сомкнулись пальцы.       — Я..— Джо и сама вздрогнула от своего порыва коснуться Нотта.       Они застыли, глядя друг на друга, и на мгновение все вокруг перестало существовать. Ее ресницы затрепетали, она отдернула руку и расправила плечи.       — Я так и не поблагодарила тебя.       — За что?       — За то, что спас меня в Лютном,— улыбнулась краем рта, — и за чай.       Медленно моргнул.       — О чем ты говоришь?       — Мисс Нортон.       Вздрогнула, оборачиваясь на Снегга. Кивнула и снова взглянула на Тео.       — В смысле о чем я говорю ?       — В том смысле, Нортон, что я не понимаю, о чем ты.       И Джо застыла, заглядывая в медово-карие глаза. Застыла, потому что увидела настолько искреннее замешательство в его взгляде, что невольно отступила на шаг назад. Потом ещё на шаг. И пулей рванула к Северусу, больше не оглядываясь. Нотт проводил ее взглядом и вновь сощурился от болезненного спазма. Зелье переставало действовать, выкачивая все силы из тела. Тео почувствовал себя настолько разбитым, словно не спал всю прошлую неделю. Вяло передвигал ногами, идя в сторону подземелья, и думал о словах Джорджии. Думал и совершенно не понимал их смысл.       Нортон вошла в кабинет все ещё не отрывая взгляда от пола. На инстинктивном уровне села, куда ее попросил Дамблдор. Краем уха слышала что-то об отравлении, о сыворотке правды, слышала скупые извинения.       Он… он не помнит?       —… поэтому нам придется прибегнуть к заклятию Легилеменс.       Моргнула.       — Что?— распахнула глаза, вжимаясь в стул.       Дамблдор вздрогнул от ее взгляда. Столько страха он не видел ни в одной живой душе. И даже в мертвой. Чего боялась Нортон? Причастна ли к отравлению? Джо часто задышала и резко вскочила на ноги, да с такой силой, что стул позади нее упал.       — Северус.       — Легилименс.       — НЕТ!       Эхо женского крика ещё не успело утихнуть, как следом за ним о стены вдребезги разбился громкий отчаянный плач. ***       И тут Тео вспомнил.       Ну какой же дурак! Как мог забыть?       Выбежал из спальни и бросился к выходу из замка. Бежал так быстро, что кололо в боку, но бежал, забывчивый дурак, бежал. Поле для квиддича из маленькой точки на горизонте разрасталось в необъятное пространство со скоростью снитча. Только размытым было, ведь кололо так, что глаза слезились. Услышал свисток и вознесся на небеса от чувства бушующей удачи где—то в затылке. Забежал в мужскую раздевалку и чуть ли не расхохотался, когда услышал звук льющейся воды. Забежал в душевую и, тяжело дыша, крикнул хрипло:       — Эй, Поттер!       Вспышка. ***       Могут ли призраки умереть второй раз? Наверное, не точно, конечно, но нет. А так и не скажешь. А вот Теодор мог запросто лишиться жизни от визга, который сотрясал стены заброшенного туалета. И смеялся до коликов в животе и прижимал ладони к ушам. От крика Миртл, казалось, дрожали стены, лопались зеркала и мутные окна. Она, словно обезумев, летала над колдографией мокрого, обнаженного Гарри Поттера и визжала, и визжала, и визжала.       И визжала.       — Миртл, ради Морганы, прошу,- -хрипел от сорванного голоса, но продолжал заливаться,— у меня барабанные перепонки вот—вот лопнут!       Но Миртл не слышала. Она все ещё визжала. А Тео и не выдержал, наложил на нее Силенцио, и вслушивался в эхо собственного смеха, разносившееся по туалету. Ее тонкие губы быстро двигались, ручки прижала к месту, где когда—то давно ещё билось сердце, а губы двигались и двигались. А она зажмурилась и снова открыла рот. Визжала.        Салазар знает, сколько Тео сидел и курил, оперевшись на стену затылком, в ожидании, пока она придет в себя. Успел даже много о чем подумать: о Джорджии, например, немного о Нортон, и совсем капельку о Джо. Она словно опухоль въелась в его мозг и ее глаза сегодня у кабинета. Теодор так и не понял, за какой чай и какое чертово спасение она его благодарила.       Очнулся лишь тогда, когда сквозь его тело пролетела Плакса Миртл, исчезая в стене за его спиной. Махнул пальцами, снимая заглушающее.       — Теодор, ты… ты…— взмыла вверх прямо из—под него и закружилась вокруг своей оси, —можешь готовить свои гадские зелья в моем туалете сколько твоей душе угодно! Я никогда ! Никому! Ни слова!       Распахнула рот, но Тео вскрикнул:       — МИРТЛ!       И та, вздрогнув, замолчала, все ещё блаженно улыбаясь.       — Теперь твоя часть сделки.       Ее глазенки сверкнули за линзами очков, а тонкие брови поползли вверх.       — Не знаю, смогу ли сосредоточиться теперь…       — Придется,— усмехнулся Теодор, закуривая очередную сигарету. Выдохнул облако дыма вверх и поджал к себе одно колено, облокачиваясь на него,— я весь во внимании.       — А как зовут ту вторую, рыженькую?       — Нортон.       — Нортон?— нахмурилась,—странное имя.       — Это фамилия.       — А имя?       Замялся, отчего—то.       — Джорджия.       — О, красивое.       — Я теряю терпение, Миртл.       — И что?— хихикнула,— убьёшь меня?       — Нет,— затянулся,— заберу голого Поттера с собой.       И та тяжело вздохнула.       — Ладно, ладно, святой Мерлин,— закатила глаза и принялась парить из стороны в сторону, скрестив руки за спиной,— они варили зелье. Кажется, какое-то целебное.       — Мгм,— промычал, выжидающе.       — А говорили о каком—то маховике, долго говорили, вообще рассказывала по—большей части Гермиона Грейнджер.       — Что рассказывала?       — Про какие-то правила, мол, не дай Мерлин, чтобы кто—то увидел. Мне, вообще—то, это показалось не особо интересным. А вот потом, когда они разговорились спустя час после того, как пришли,—хихикнула,— вот тут я уже и подлетела поближе.       — Они видели тебя?       — Неа,— довольно хмыкнула,— я пряталась в унитазе той кабинки, в которой они сидели.       — И что же такого интересно ты услышала, Миртл?       Девушка подлетела ближе и остановилась прямо возле уха Теодора. Затянулся.       — Ты знал, что Гермиона Грейнджер тайно встречается с Драко Малфоем?       Подавился дымом, расхохотавшись.       — Я серьёзно, — надула губу,— они прячутся в Выручай—Комнате.       — Этого не может быть.       — Почему же?— удивилась.       — Грейнджер магглорожденная,— ответил твердо,— Малфой бы никогда не..       — А Джорджия?— отлетела назад, присаживаясь в позу лотоса напротив Тео,— она чистокровная?       — Полукровка,— затянулся.       Миртл прищурила глаза и улыбнулась.       — И ты все равно ей увлечен?       — Увлечен — сильно сказано,—пожал плечами.       — Но ты заинтересован в ней.       Качнул головой, опуская взгляд. Задумался. А так уж и сильно сказано?       — Неужели я наконец—то вижу в этих глазах раздумья?—промурлыкала Миртл, усмехаясь. Но тут же тяжело вздохнула и слегка опустила голову,—твоя драгоценная, конечно, всякого повидала в жизни. Аж жутко становилось от ее рассказа.       Поднял бровь, возвращая внимание к признаку. Потянул сигарету в рот.       — Ты знал, что она с 5 до 12 лет прожила в приюте?       Фильтр коснулся губы, застывая на месте, а глаза слегка распахнулись. Миртл оглядела его лицо и вскинула брови.       — Не знал, значит,— вздохнула,— вот и я умерла по той же причине,—увидев непонимание во взгляде Теодора, она поспешила пояснить,— из—за того, что некоторые дети бывают уж очень жестокими, не задумываясь о чувствах других.       — О чем ты?— сигарета отмерла, скрываясь в полураскрытых губах,— ее дразнили?       Миртл поджала губы.       — Даже если слова порой и могут ранить человека, — вздохнула,— то оставить такие шрамы на теле они, все таки, не способны.       Тео медленно моргнул. У нее были шрамы? В голове сразу мелькнул образ Джо, когда та сидела перед ним в открытом топе в своей спальне в день его рождения. Он отчетливо видел лишь нежную бледную кожу, и совершенно точно не видел ни одного шрама.       — Она, конечно, не показывала Грейнджер их. Гермиона, на самом деле, случайно увидела один из них, когда Джорджия потянулась за ингредиентом в сумку,— подняла прозрачное запястье и засучила рукав,— вот здесь,— постучала пальчиком по предплечью,— жуткое зрелище. И гриффиндорка вынудила ее рассказать откуда он,— хихикнула,— в ответ рассказав о своем романе с Драко Малфоем.       — Я не видел у нее шрамов,— пробормотал одними губами, утыкаясь взглядом в точку в пространстве, которая была где—то за спиной Миртл.       Та тяжело вздохнула, поджимая тонкие губы.       — В любом случае ее душа изранена гораздо сильнее тела,— накрутила прядь на кончик пальца,— и это грустно.       Оставив приведение наедине со своим счастьем, Тео на ватных ногах брел по коридорам школы. Его, почему-то, очень задело то, что он не заметил всего этого раньше. Не сложил два и два, и не получил гребаное четыре. Он всегда считал, что Джорджия…такая… из—за трудного детства, но теперь даже представить не мог, что же она пережила будучи совсем ребенком. И насколько же была сильна, что все это время ни намеком, ни взглядом, ни единым своим движением не показала окружающим, как она разбита на самом деле. Подушечки пальцев были влажными, он стискивал ткань футболки, чтобы утереть предательский пот, выступавший по всему телу. Не заметил, как ускорил шаг, чтобы через секунду перейти на бег. А зачем бежал — не знал. Что-то вело его. Вело к двери ее спальни.       Буркнул пароль у стены и влетел в едва открывшийся проход, сильно ударяясь плечом о двигающиеся кирпичи. Вбежал в гостиную и застыл от толпы, бурно шептавшейся у коридоров спален. Растолкал всех и увидел. Увидел Пэнси, стучащую кулаками по двери их комнаты и Блейза, пытавшегося вскрыть ее заклинанием.       — Что происходит?— голос сорвался на хрип из—за бега. Наверное из—за бега.       И вздрогнул, услышав звук бьющегося стекла за стеной.       — ДЖО! ДЖО!— вопила Паркинсон, сдирая костяшки бледных рук о шероховатое дерево, то и дело припадая к ней щекой,— ОТКРОЙ, ДЖО!       — Я не понимаю,— лепетал Блейз, поспешно выводя руны,— дверь не поддается…       Снова грохот.       — В сторону,— рявкнул Нотт, щелкая пальцами.       Прохладная отмычка холодила разгоряченную кожу, он рухнул на колени к замочной скважине и вставил тонкий металл в отверстие. А руки тряслись, замедляя процесс. Хмурился, борясь со страхом, что окутал его. И ещё больше боялся потому что не понимал, откуда это чувство вязкой субстанции в организме, обволакивающее внутренние органы, лишая его кислорода. Кажется, он ни разу в жизни не чувствовал такого. И боялся нового ощущения. И боялся того, что увидит в комнате, как только раздастся…       Щелчок.       Распахнул дверь и, вскочив на ноги, замер. Медленно моргнул, не понимая, на что смотрит. Рыжий смешался с красным. Сделал шаг вперед, а под подошвой хрустнули осколки. В комнате поднялось пыльное облако, но он видел, что вся половина спальни Джорджии уничтожена. И она. Стоит посреди комнаты, сжимая в руках палочку, а с костяшек стекает кровь, падая на пол с мерзким звуком, бьющим по перепонкам. И взглянув в глаза, скрывающиеся за колышущимися от дыхания волосами, понял, что была уничтожена, на самом деле, не комната.       Была уничтожена Джорджия Нортон. Точнее та оболочка, которую она вынуждена была являть миру каждый день.       Сзади раздался крик Пэнси, и Тео оттолкнули в сторону. А он застыл, провожая взглядом темную макушку, устремившуюся к Нортон. А ещё увидел, как губы растянулись в зверином оскале, а палочка в руке дрогнула.       — ПЭНСИ!— что есть сил оттолкнулся от стены и бросился между ними, в охапку сгребая Паркинсон.       Джорджия молча взмахнула палочкой, выпуская из ее кончика ударную волну, попавшую прямо в спину Теодора. Попала в спину, а , кажется, задела сердце. Всех зевак, толпившихся у входа, раскидало в стороны, вынуждая кого-то упасть, а кого-то отлететь в стену.       В его ушах звенело, он упал на Пэнси и не мог сориентироваться в пространстве. Спину жгло, он чувствовал, как футболка становится влажной и горячей от выступающей крови. А Нортон, словно ураган, не обращая ни на кого внимания, бросилась прочь из комнаты, оставляя после себя лишь страх, непонимание и боль.       Боль в спине и сердце, которую Теодор раньше не чувствовал.