Грехопадение

      Не смела даже вздохнуть, страх сковал легкие, перекрывая доступ кислорода. Развернись. Беги. Зови на помощь. Достань палочку. Сражайся. Мысли бурным потоком пролетали в сознании, не успевая осесть и отдать мозгу приказ действовать.       Силуэт, доселе стоявший неподвижно, теперь медленно шагал к ней. Руки, обтянутые черными перчатками, поднялись к капюшону мантии, стягивая с головы. Просторный рукав сполз к локтю, оголяя извивающуюся на предплечье змею. Незнакомец ухмыльнулся, хоть и была ухмылка более похожа на оскал. Джорджия всматривалась в лицо, но не узнавала. Не видела раньше. Кончик языка мужчины то и дело облизывал уголок губ, словно нервный тик.       — Ну надо же,— протянул, оглядывая Нортон с головы до ног,— нас ещё и встречают, представляешь?       Когда он подошел ближе, она заметила желтую дымку, покрывшую глазные яблоки. Его сальные пряди едва заметно колыхались на ветру. Он остановился в двух метрах от Джорджии, продолжая невнятно бормотать.       — Хороша мордашка, давай заберем с собой?       Казалось, что он безумен, ведь разговаривает сам с собой. Или…       Знакомое чувство оцепенения так и не покинуло Джо, но чувствовала она его только спиной. Тот, кто стоял перед ней не вызывал в ней того страха, от которого подкашивались колени. А вот тот, кто стоял сзади..       — Помолчи, Барти.       Хриплый бархатный голос, доносившийся из—за спины, проникал в сознание, нежно поглаживая взбудораженный мозг. Передвигался бесшумно, словно тень. Казалось и вовсе не было никого. Но концентрация магии, витавшая сзади, давала Джо понять, что незнакомец перед ней был не один. И настоящую угрозу представлял именно тот, который таился во тьме.       Крауч—младший, лизнув уголок, коротко кивнул и вновь принялся разглядывать рыжий лакомый кусочек.       Джо дрогнула, когда рядом с ее ухом раздался еле уловимый вдох. Она отчетливо слышала, как потоки воздуха проникают в ноздри человека позади нее. Если это, конечно, и вовсе был человек. Краем глаза Нортон видела, как вперемешку с белоснежными снежинками в воздухе витали черные частицы, похожие на пепел. Но гарью не пахло, пахло лишь смертью. Темные хлопья оставляли за собой едва уловимый силуэт, они рассеивались в черную дымку и расползались вокруг Джо, скапливаясь позади в полноценную бездну, в самый настоящий непроглядный мрак.       — Хочешь поиграть с ней?— промямлил Крауч—младший, все ещё не сводя обезумевшего взгляда с Нортон.       Сзади нее кто—то тихо цыкнул, а легкий порыв ветра говорил о каком—то резком движении. Губы Барти двигались, но голоса Джо больше не слышала.       — Не обращай на него внимания,— вновь бархатный голос из—за спины,— он тот ещё грубиян.       Нортон перестала дышать вовсе, когда ее собственная тень, отражавшаяся на белом снегу, будто отделилась от тела и двинулась вперед. И танцующие черные частички, витавшие в воздухе, последовали за ней. Сквозь тело Джорджии что—то прошло, что—то, казалось, невидимое и до смерти ужасающее.       — Ты пахнешь также, как твоя мать.       Девушка шумно выдохнула и, ведомая импульсом и инстинктом самосохранения, резко обернулась, но перед ее взором предстали лишь одинокие стволы деревьев, снежная перина, укрывавшая лес и ускользающие за ее спину тени.       — В ее страхе я слышал точно такой же запах,— голос из—за спины.       — Кто ты?— судорожный вопрос сорвался с посиневших губ, а глаза продолжали блуждать в пространстве, унося Джорджию к истокам ее страхов.       Хриплая усмешка за спиной, он был словно невидимым. Был везде и нигде одновременно. Ощущался чем угодно : духом, призраком, демоном, дыханием смерти. Чем угодно, но не человеком. Замерзшие колени Нортон подрагивали, так и норовя согнуться, давая ей рухнуть в снег. Ответа на ее вопрос не последовало, а спина горела под пристальным взглядом. Обернись же. Схвати палочку. Атакуй. Беги. На почти деревянных ногах, но все же медленно обернулась.       И тут же пожалела.       Абсолютно черная радужка не давала возможности различить зрачок, будто его и не было вовсе. Угольно—черные волосы были аккуратно зачесаны назад, а начиная с бакенбардов плавно перетекали в короткую бороду. Длинная шея с выступавшими венами выглядывала из—под воротника длинного кожаного плаща, застегнутого на все пуговицы. Руки сложены за спиной, взгляд абсолютно спокойный, из—под полуприкрытых век. Стоявший перед ней не человек, всем своим видом показывал, что он выше всего, что существовало когда—то на земле. Будто жил он уже несколько столетий, и не просто познал жизнь, а подчинил ее собственной воле. Его аура была пропитана смертью, запах которой щекотал ноздри Джорджии. От его широких плеч исходил еле заметный черный дым, который, казалось, был ему и щитом и оружием.       Кто угодно, но это был не человек.       — Кто ты?— одними губами, ведь голос пропал, от страха вжавшись в связки.       Его губы искривились в легкой ухмылке, а бездонные, словно сама бездна, черные глаза продолжали всматриваться в лицо Нортон.       — Откуда знаешь мою мать?— ее шепота было почти невозможно различить, зубы стучали от холода и страха.       Не человек растворился в облаке черного дыма и исчез, оставляя лишь витающие частички.       — Позволь показать,— Джо вздрогнула, услышав голос. Но рядом не было никого. Он звучал словно ниоткуда и отовсюду одновременно.       На ее запястье сомкнулись длинные пальцы, а тело парализовало от ярких вспышек, сверкавших перед глазами. Разноцветные пятна кружились калейдоскопом, складываясь в очертания, которых Нортон никогда раньше не видела.       Смотрела глазами не человека и видела двухэтажный дом посреди леса, к стенам которого подбирались мрачные тени. Видела силуэт волшебника, стоящего спиной к двери и бесперебойно посылавшего заклинания одно за другим. Видела, как он истекал кровью и пошатывался, будто вот—вот упадет. Джо видела все это с высоты, и словно кружила вокруг мужчины, нанося ему бесконечные удары. Видение было окутано черным дымом, словно она и была им. Видела, как он проник в дом сквозь открытое окно и петлял по мрачным коридорам, выискивая признаки чужого присутствия. Видела женщину с рыжими волосами, как у нее, корчившуюся от боли. Она была в длинной белой сорочке, подол которой пропитался бордовой кровью. Видела испарину на бледном лице рыжеволосой девушки и острый нож в дрожащей руке. Слышала крик младенца, которого она старалась укрыть за своей спиной. Видела, как тень, исходившая словно от самой Джорджии, приобрела форму лезвия и пронеслась прямо сквозь тонкую шею, выпуская на волю кровавый поток, смешавшийся с рыжими волосами. Слышала тупой удар отделившейся головы о пол, слышала плачь ребенка. Взяла его на руки и несла куда—то, невербальной магией предавая помещение огню. Остановилась на пороге горящего здания и вновь впилась взглядом в мужчину, защищавшего дом, что уже лежал, распластавшись на земле, на грани жизни и смерти. Опустила взгляд на младенца, укутанного в одеяльце, и увидела копну рыжих волос и каре—зеленые глаза, наполненные слезами.       А ноги, все таки, подкосились. Жадно хватая ртом воздух, Джо зарывалась ледяными пальцами в снег и жмурилась, пытаясь отогнать смесь цветов крови и волос ее матери. Пытаясь развидеть обезглавленное тело женщины, давшей ей жизнь. Женщины, которую Джо и не помнила вовсе. Но отчего тогда так больно?       Каждый шрам на теле заболел с невероятной силой, будто она получала их заново. Если бы он не убил ее, их, может, могло бы и не быть. Отец бы не стал безумным и злым, не вымещал бы ярость на Джорджии, не умер бы в луже собственной рвоты, так и не сумев смириться со смертью своей возлюбленной. Джо бы не оказалась в чертовом маггловском приюте в самой глуши Англии, не испытала бы всего того, что сделало из нее холодную бесчувственную мразь, не показывающую ни единой эмоции. Всего этого дерьма могло бы просто—напросто не случиться, если бы не он.       Но все это не имело абсолютно никакого значения. Просто стало невыносимо грустно от осознания, что все могло бы быть по-другому. У Джорджии не промелькнуло ни единой мысли об отмщении убийце ее матери, ведь в его присутствии она и шевельнуться не смела. Так он был велик и ужасен.       Сквозь пелену слез, застилавших взор, она увидела прямо перед своим лицом пару ботинок, а над ее головой раздался голос:       — Как Кристофер назвал тебя, дитя?       Страх сковал все тело, а остатки самообладания, что ещё теплилось внутри, выжгло бархатным баритоном не человека. И Джо расплакалась, тихо, беззвучно, лишь невольные содрогания выдавали ее истерику. Мужчина присел рядом с ней на корточки и легким касанием заправил спутанную рыжую прядь за ухо, а Нортон и не шелохнулась. Он поддел двумя пальцами ее подбородок, приподнимая лицо, а она не сопротивлялась. Черные глаза изучали ее слишком внимательно, кажется, смотрели сквозь плоть, прямо туда, где прямо сейчас на части разрывалось сердце, падая ошмётками куда—то в живот.       Не человеку, хоть он и не чувствовал ничего последние лет девятнадцать, стало немного жаль при виде разбитой рыжей девочки. Жаль по причинам, известным только самому не человеку. Услышав позади себя неторопливые шаги, он вспомнил о Крауче, на которого все ещё было наложено Силенцио. Увидеть девчонку посреди леса не человек никак не ожидал, и это даже немного сбило его с толку. Позволив бледному девичьему лицу безвольно повиснуть вниз, он медленно поднялся на ноги и оглядел очертания Хогвартса, маячившего на горизонте. Сделал глубокий вдох, сконцентрировавшись на барьере, что окружал школу.       — Пора,— пробормотал, взмахом руки снимая заклятие с приспешника.       — Уже сейчас?— нетерпеливо спросил Крауч.       — О да, друг мой,— не человек развернулся и побрел в ту же сторону, откуда пришел,— твой выход, Барти.       Пожиратель смерти, бесконтрольно облизывавший уголок своего рта, вытащил палочку и направил ее в небо.       — МОРСМОРДРЕ!       Из кончика вырвался сноп темно—зеленых искр, взмывших к тучным облакам. Джо через силу наблюдала за тем, как ночное полотно рассекла вспышка, вырисовывая очертания черепа, сквозь пустые глазницы и раскрытую челюсть которого ползала змея.       — ДЖО!       Нортон растерянно моргнула, услышав позади до боли знакомый голос. Римус мчался сквозь лес, сбивая снег с веток, мчался туда, откуда была вызвана черная метка. Он нашел ее стоящей на четвереньках, а возле нее увидел два силуэта. Крауча—младшего узнал сразу, ведь учился с ублюдком на одном курсе в школе. Азкабан его, конечно, потаскал, но этот язык, то и дело лизавший край рта, Люпин запомнил на всю жизнь.       — ОСТОЛБЕНЕЙ!— взвыл Римус, целясь в старого знакомого.       Легким движением отразив заклятие, Барти хрипло рассмеялся. А не человек, почувствовав постороннее присутствие, остановился. Остановился и медленно обернулся лицом к Римусу. А Люпин и застыл, так и не добежав до Джорджии несколько метров.       — Неудачное время ты выбрал для прогулки,— его голос пробирал до дрожи своим спокойствием и ровностью.       Люпин не верил своим глазам.       — Ты,— прохрипел он, медленно поднимая палочку,— ты,— лепетал, словно в бреду, ведь все тело словно сковало, а рука предательски дрожала.       Не человек прикрыл демонические глаза и широко расставил руки в стороны. Джо чувствовала, как задрожала земля под ней, чувствовала, как воздух вокруг стал спертым и затхлым и, почувствовав невидимую волну, исходящую от него, все же подняла взгляд. Вокруг не человека формировалось кольцо из черного дыма, что исходил из него же и, распахнув глаза и ухмыльнувшись краем рта, тот резко развел руками в стороны, а кольцо послушно увеличилось в диаметре и молниеносно распространилось по всей территории школы. На мгновение все вокруг затихло, лишь птицы, потревоженные темной магией, поспешили сорваться с веток и разлететься по сторонам.       Не человек на мгновение посерьезнел, прислушиваясь к ощущениям. Кто-то приближался к ним, кто-то, кого сам не человек не призывал сюда. Почувствовав знакомую энергетику незваного гостя, он, медленно вскинув брови, взглянул на Нортон, встречаясь с ней взглядами. И увидел оскал, животный, по-настоящему звериный. А глаза больше не напоминали ту маггловскую девушку, которую он убил девятнадцать лет назад. Сейчас они больше напоминали его собственный взгляд, ведь были пустыми, словно бездна. Правда не черная, а каре—зеленая.       — Интересно,— пробормотал он, исчезая.       Его тело обернулось черным дымом и рассеялось на месте, будто его здесь и не было вовсе. А Крауч так и стоял, глядя на метку Темного лорда в небе.       — Дж…Джо…       Джорджия молниеносно обернулась на стоящего позади Люпина, вороша снег под руками и ногами. Обернулась и замерла, чувствуя, как замедляется сердцебиение.       Тело Римуса непроизвольно дергалось, будто в судорогах. Его конечности прямо на глазах выворачивались в неестественном положении, было слышно, как ломаются кости и хрустят суставы. Его лицо было сплошной болезненной гримасой, а волосы на голове, словно живые, начинали расти прямо на лбу, переходя на острые скулы.       — Ой—ей,— хохотнул сзади Крауч,— вот и выпрыгнул волчонок из табакерки,— и аппарировал, оставляя после себя поднявшийся вверх снег.       — Беги..— хрипел Люпин, обнажая гигантские клыки.       — Римус,— прошептала и бросилась к нему, на ходу поднимаясь с колен,— РИМУС!       Люпин взревел, отталкивая от себя девушку и прокричал, пока позволяли остатки человеческого разума:       — БЕГИ!       Но это был уже не голос. Это был звериный рык, пробиравший тело до дрожи. Одежда рвалась на нем, словно тонкая тряпка. Из открывшихся дыр выпирали осколки человеческих костей, его тело увеличилось в размерах и покрылось шерстью. Джо, затаив дыхание и инстинктивно отползая назад, видела, как лицо ее единственного друга приобрело волчьи очертания. Видела, как из пасти капает вязкая слюна, а огненно—красные глаза, выделяющиеся на фоне темного силуэта, прожигали в ней дыру. Ведь она больше не подруга Римусу. Теперь она его добыча.       Полностью перевоплотившись в оборотня, Люпин схватился за голову и заскулил, тяжело дыша. Его пошатывало из стороны в сторону, а каждый его шаг сопровождался дрожью земли, таким огромным он был.       — Римус,— прошептала Джо,— Римус?       Острое волчье ухо дрогнуло, направляясь на нее. Оборотень медленно поднял голову и оскалился.       — Это я, Римус,— слезы стекали по щекам, обжигая кожу,— это я…       Люпин взвыл. Взвыл оглушительно, до хруста в торчащих позвонках закинув голову назад. Сорвался с места и бросился к Джорджии, утробно рыча. Вспахивал землю под собой, оставляя рытвины от когтей. А Джо не двигалась. Смотрела в глаза собственной смерти. Смотрела, как ее единственный друг мчался к ней, чтобы разорвать на куски. И когда волк занёс гигантскую когтистую лапу высоко над головой, его очертания вдруг помутнели из—за образовавшейся между ними пространственной воронки. Оттуда показалась рука, и Джо, опьяненная страхом, бездумно протянула свою навстречу, проклиная чертовы дюймы, что разделяли их пальцы.       Звук рассекаемого воздуха. Мужской вскрик. Горячие капли, падающие на лицо Джорджии. Руки на ее талии. Аппарация. ***       Северное море сегодня было особенно неспокойным. Гигантские волны разбивались вдребезги о стены Азкабана, высотой своей доходя чуть ли не окон камер второго этажа. Не человек, убив дежуривших на посту охраны мракоборцев, неспешным шагом шел вдоль камер, движением руки отворяя каждый засов на своем пути. Дементоры, что выстроились в бесконечный ряд вдоль стен, почтительно кланялись один за другим, когда не человек проходил мимо. В здании тюрьмы царил хаос, освобожденные заключённые запускали в небо черные метки, крича и аппарируя в свои лачуги, где их ждали приспешники. Пожиратели же молча шли за не человеком, искоса поглядывая и улыбаясь ныне покорным дементорам. Он вошел в последний отсек Азкабана, смиряя последнего узника пустым взглядом.       А та расплылась в безумной улыбке, обнажая ряд гнилых зубов.       — Рада видеть тебя! А ты все также хорош собой!       Не человек ухмыльнулся, открывая замок ее камеры.       — Нам пора, — пробормотал он, наблюдая как Лестрейндж, схватившись за прутья, выходит из клетки.       Беллатриса, оглядев дементоров, что также кланялись не человеку, мерзко гоготнула и, обходя его стороной, прохрипела:       — Нам давно пора. ***       Когда твердая поверхность вновь появилась под ногами, Джо, попятившись, рухнула на пол, ударяясь поясницей. Она часто моргала, пытаясь прояснить взор, что был затуманен полотном слез. Видела темно—бордовые капли, слышала тяжелое дыхание и стойкий железный запах. Теодор рухнул на пол, что—то невнятно мыча. Нортон не могла разобрать ни звука, впилась взглядом в его спину, на которой Люпин оставил глубочайшие порезы во всю ее длину. Совершенно не думая ни о чем, она, надрывно дыша, подняла его на ноги и, забросив руку Тео на свое плечо, побрела на еле двигающихся ногах по коридору.       — К..куда..— хрипел Нотт.       — Больничное крыло,— пролепетала, подкидывая тяжелую руку.       — Нельзя,— Тео свалился на колени и Джо рухнула следом,— Люпина убьют, если увидят…       — Что мне делать?— Нортон задыхалась в собственных рыданиях, рыдала от безысходности. — Выручай—Комната,— прохрипел Теодор и, крепко прижав к себе дрожащую девушку, из последних сил аппарировал на восьмой этаж замка, оставляя их возле пустой стены.       Он тут же потерял сознание, свалившись на бок, а кровь продолжала течь, образовывая вокруг них лужу. Джо зажмурилась, пытаясь представить хоть какое—то место, без разницы какое. Но не могла. В голове каша, перед глазами стоял лишь гигантский оборотень и черные глаза. На подкорке она все ещё думала о лазарете, и Хогвартс услышал ее. В пустой стене вырисовывались очертания, и когда дверь появилась полностью, Джо распахнула ее заклятием и отлеветировала полуживого Теодора к первой попавшейся кровати. Белая простынь тут же пропиталась кровью, внутри стоял стойкий аромат смерти. Нортон бросилась к заставленным склянками полкам и, одеревеневшими пальцами скидывая одну за другой, отыскала настойку бадьяна и крововосполняющее зелье. Дрожащими руками перевязывала затягивающиеся раны бинтами, не переставая плакать. Рыдала так громко, что, казалось, весь Хогвартс ее слышит, но не могла сдержаться. Тело била крупная дрожь, виски сдавливало невыносимой болью. До самого утра сидела возле Нотта, не смыкая опухших от слез глаз. Заливала в себя зелья сна без сновидений, но оно было словно водой. Не действовало. Смирившись с собственным положением, она уселась на кровати рядом с Тео и долго-долго наблюдала за его грудью, что с течением часов стала вздыматься ровно, под стать его дыханию. Когда в окно ударил первый рассветный луч, Нортон скользнула взглядом к его перстню и застыла. Чуть съехав вверх, металлический ободок открыл ей вид на сильный ожог, повторяющий очертания кольца. Она стянула его и отложила в сторону, разматывая заметно исхудавшую катушку бинта. Смазав рану бадьяном, она аккуратно замотала ее и подняла взгляд к лицу Теодора. Подняла и застыла, ведь он наблюдал за ней из—под полуприкрытых век.       — Что за ожог?— спросила первое, что пришло в голову.       Тео поморщился, тут же шевеля травмированным пальцем.       — Когда я был на втором курсе,— его голос был тихим и слабым,— я заколдовал старое мамино кольцо чарами обнаружения.       — Обнаружения кого?— не понимала Джо.       — Отца,— прохрипел.       Нортон отпрянула от Нотта, выпуская из рук его пальцы, что все ещё сжимала. Попятилась к краю кровати, не веря своим ушам.       — Ты…— хрипел,— ты видела его?       Отцом Теодора Нотта, которого она считала монстром, был не человек.       — Что он такое?—просипела, чувствуя, как тело сковывает от одного лишь воспоминания о черных глазах.       Тео невесело усмехнулся, начав кашлять. Ну точно, такое впечатление после себя мог оставить только папочка.       — Мой отец — первый искусственно созданный обскур.