Кто ты?
Нортон нахмурила брови, вновь и вновь вчитываясь в два коротких слова. Они исчезли спустя некоторое время, оставив ее в легком недоумении. И пока мысли хаотично метались по ее сознанию, на бумаге вновь что-то появилось.Я знаю, что ты здесь.
Джо оглянулась, хоть и было это глупо. Она потянулась к одному из старых перьев и, наколдовав небольшую чернильницу, опустила в нее его острие. Тишину в комнате нарушил царапающий звук. А ты кто? Написанная немного дрожащей рукой фраза на пергаменте исчезла через несколько секунд, оставляя бумагу вновь пустой. Нортон, оперевшись ладонями по бокам от него, вяло постукивала пальцами по поверхности стола, прожигая взглядом ветхий лист.Поверить не могу, что кто-то нашел это место. Я думал, что никому и в голову не придет гулять по тому коридору. Что ж, видимо, я ошибался.
Джо пробежалась глазами по ровным буквам, а затем вновь наблюдала за их исчезновением. Придвинув к столу старый стул, она села и продолжила писать. Ты не ответил на вопрос.Как и ты.
Усмехнулась, окуная перо в чернила. Меня зовут Джорджия. Лист пустовал немного дольше обычного.Добро пожаловать в мой мрачный уголок, Джорджия. Что привело тебя сюда?
Попытка убежать от реальности, я полагаю.Что ж, искать убежища в темном коридоре — не лучший вариант. Если, конечно, та реальность, от которой ты пытаешься бежать, не чудовищнее самой тьмы.
Ты не ответил на вопрос. Абсурдность ситуации зашкаливала, стоило признаться. Вокруг творилось что-то темное, мрачное, а Джо вместо того, чтобы либо поддаться всеобщим настроениям, либо пытаться что-то изменить, заперлась в потайной комнате, засела за ветхим столом и переписывалась на зачарованном пергаменте Мерлин знает с кем.Какой сейчас год?
Тонкая бровь поползла вверх, а уголок невольно дрогнул в улыбке. Мысль о том, что это какой-то розыгрыш, разрасталась раковой опухолью. 2000.Поразительно. Я приятно удивлён.
Чем же?В те года, когда я учился в Хогвартсе, над магическим сообществом нависла жуткая угроза. Слышала о восстании гоблинов?
Джо растерянно скользнула пустым взглядом по пыльному столу, невольно перебирая в голове исторические факты и даты, которые помнила. Ее глаза распахнулись лишь на мгновение, когда в сознании всплыли отдаленные воспоминания о магической истории со второго курса.Видимо нет. Что ж, оно, может и к лучшему. Времена были темные, на самом деле.
Это шутка?Что именно?
Последнее гоблинское восстание было подавлено в 1890-х годах. Хочешь сказать, что тебе больше ста лет?Хочу сказать, что мне не исполнилось и двадцати, когда мое сердце остановилось.
Тихий девичий вздох раздался в оглушительной тишине. Ты мертв?10 очков Слизерину. Ты ведь на Слизерине? Хотя конечно, о чем это я. Те часы могли видеть лишь студенты факультета Салазара.
Пропустив иронию мимоПытался спасти лучшего друга от тьмы, что царила в его душе уже в столь юном возрасте.
Едва уловимый укол где-то глубоко в душе вынудил Нортон слегка нахмурить брови. Он убил тебя?На моральном уровне я был мертв задолго до физической смерти, так что однозначного ответа на твой вопрос я, увы, дать не могу.
Джорджия медленно откинулась на спинку старого стула, всячески игнорируя предательский скрип в ветхой древесине, вот-вот норовившей рассыпаться в труху прямо под ней.Я, если честно, не люблю вспоминать тот день. Ты расскажешь мне, почему скрываешься в пыльном заброшенном помещении?
Ее взгляд завис на медленно исчезающих строках, взвешивая все «за» и «против» внезапного откровения неизвестно с кем. Иногда мне кажется, что грядет что-то ужасное, но я не понимаю что именно. Вокруг происходит так много всего, что я просто не успеваю переваривать это. И, скорее всего, это были самые честные слова, сказанные, а точнее написанные Джорджией Нортон за всю ее жизнь. Пергамент неумолимо молчал, будто так и взывая к продолжению. Кончик пера опустился в чернильницу. Ты знаешь что-то о перемещениях во времени?Нет.
Против воли из сухих губ вырвался обречённый вздох.Но эта магия, несомненно, темная. А в темной магии я, к сожалению, разбираюсьлся. Почему ты спрашиваешь?
Это… довольно интересно. Хоть и звучит совершенно невероятно. Прости, я не издеваюсь и не хотел обидеть тебя, если что.
Легкая улыбка тронула губы Джорджии.Ты знаешь человека, о котором шла речь?
Мы никогда не общались, а после той ночи все вокруг будто специально сталкивает нас лбами и…И?
С каждым днем я узнаю его все лучше и понимаю, что он действительно может быть замешан в чем-то темном.И ты собираешься помешать ему идти этой дорогой?
Джорджия не могла подобрать слов. Не могла вывести ни буквы. Пытаясь унять гомон взбунтовавшихся мыслей, Нортон медленно прикрыла глаза. Вопрос морали всегда был двояк по природе своей. С одной стороны человечество, а с другой ты с полчищем демонов внутри. Джо невольно вспоминала детские сказки, где отважные герои жертвовали собственными интересами во благо окружающих, но разве это относилось к ней? Устало вздохнув, она открыла глаза, наблюдая за появляющейся на пергаменте строкой.Молчание всегда было красноречивее любого слова.
Кто бы мог подумать, что некто поймёт ее лучше, чем она сама.Я могу показать тебе нашу с Себастьяном историю. Может ты найдёшь ответы глядя на чужие ошибки.
И как только последние буквы впитались в бежевое полотно пергамента, на свет проступили длинные абзацы, исписанные ровным каллиграфическим почерком. Джорджия, тяжело сглотнув вставший в горле ком, аккуратно приподняла лист и принялась читать.14 сентября 1889 года. Я был глупцом. Наивным глупцом, раз полагал, что Себастьян говорил мне правду. Если бы я не был так морально уничтожен его предательством, которое ощущалось тяжким грузом на моем сердце, я бы нашел в себе силы рассмеяться в лицо всем, кто говорил, что у меня есть преимущество над зрячими. Якобы мои слух, обоняние, осязание и интуиция были на порядок обостреннее, чем у всех, кто обладал возможностью видеть. Несомненно, находясь столько лет в непроглядном мраке, я научился различать вибрации голоса и с легкостью мог уличить лжеца. Я буквально ноздрями ощущал запах обмана, слышал учащенное сердцебиение и нервные сглатывания, мешающие говорить. Но все это не возымело никакой силы в момент острой нужды. Да и я, кажется, был слеп, прежде всего, сердцем. Когда Себастьян вернулся с летних каникул, я уловил совершенно новый запах, который исходил от него. Привычные древесные нотки смешались с гнилью, опаляя мои ноздри каждый раз, когда он находился рядом. Я тут же различил присутствие темной магии в Себастьяне, ведь я рос в ней с самого рождения и не понаслышке знал, какова она на вкус и запах. Может быть, если бы мог видеть, то похвастался бы и знанием ее цвета. Мы долгими ночами возвращались к теме болезни Анны, и каждый раз я терпел сокрушительное поражение в словесных дебатах с ним. Ведь он все решил уже тогда. Тогда, когда обещал мне больше не связываться с темной магией.
Джорджия опустила пергамент на стол, замирая взглядом на последних словах. Текст медленно исчез. Кто такая Анна?Сестра Себастьяна. Они были близнецами, мы, в общем-то, всегда дружили втроём. Но по окончании четвертого курса ее сразил неизвестный недуг, и ей пришлось прервать обучение.
Джорджия вздрогнула, заслышав за стеной приглушённые голоса. Кто-то яростно кричал. Резко обернувшись к пергаменту, она наспех окунула перо в чернила. Мне надо идти. Ответа не последовало, а голоса, казалось, вынуждали стены угрюмой комнаты сжиматься вокруг Нортон. Таков был страх быть обнаруженной. Я могу взять пергамент с собой?Не то, что я мог бы помешать тебе в случае отрицательного ответа.
Джо нервно усмехнулась.Если обещаешь сохранить это в тайне, то я, наверное, готов довериться тебе, Джорджия.
Спрятав пергамент во внутреннем кармане мантии, она подошла к потайной двери, ведущей назад в коридор, и прислушалась. Шум за стеной становился только громче. Наложив на себя чары невидимости, Джорджия выскользнула из комнаты и, проследив, чтобы дверь за ней закрылась, тихо прошла ко входу в подземелья. — Чертов ублюдок! Тяжелые, прерывающиеся частым дыханием ругательства, что были похожи больше на змеиное шипение, рикошетили от пустых стен подземелий. Они прерывались лишь глухими звуками ударов. Нортон застыла за поворотом и аккуратно выглянула из-за угла. — Да как ты посмел? Поттер, схватив за грудки почти потерявшего сознание Малфоя, прижал его к стене и грозно навис сверху. — Как посмел тронуть ее?— удар в челюсть,— как посмел? Драко сплевывал на каменный пол кровь, скапливающуюся в ротовой полости. На его лице не было живого места. Что-то насторожило Джорджию в Малфое, она нервно оглянулась по сторонам в поисках хоть кого-то, кто мог бы остановить Гарри. Раскрывать свое присутствие она не хотела. — Что ты задумал, Малфой?— шипел Поттер. А тот молчал, безучастно прикрыв глаза и принимая весь гнев гриффиндорца, даже не предпринимая попыток остановить его. Словно был согласен, словно он заслужил. Гарри выходил из себя все быстрее и быстрее, не встречая привычной надменности в серых глазах напротив. Он яростным взглядом впился в лопнувшие капилляры в глазных яблоках Драко и видел себя в отражении его расширенных зрачков. На мгновение ему показалось, что из грозового омута на него смотрит монстр. С нервной гримасой, с брызгами чужой крови на лице. — Отвечай!— встряхнул. Он бил его от безысходности. Разбитые кулаки начинали предательски дрожать от бессилия, обрушившегося на Гарри многотонным грузом. Нортон нервно закусила губу, и невольно взмолилась к Малфою, чтобы тот сделал хоть что-то. Попытался хоть как-то сопротивляться. Но руки Драко лишь рухнули вдоль тела, отцепившись от запястий Поттера, а голова с глухим ударом встретилась со стеной позади него. Гарри гневно отшвырнул его от себя, и тот упал, поднимая небольшое облако пыли вокруг себя, оседающую на белоснежные волосы грязным слоем. Гриффиндорец, застыв на секунду, вновь стал приближаться к распростертому на полу Малфою. И Джо, невольно, дёрнулась вперед, чтобы все таки помешать ему. Но замерла, уловив за спиной постороннее присутствие. Она медленно, пытаясь не шелестеть мантией, обернулась. Теодор смотрел сквозь нее, прищурив глаза. Дыхание девушки сперло в ту же секунду, как под подошвой ее ботинок скрипнул крохотный камушек. Нотт медленно моргнул и сосредоточил взгляд прямо на ее лице, и Джорджии показалось, что он видит ее даже сквозь невидимый купол, все ещё окружавший ее. — Ты чертов слепой идиот,—послышался хриплый голос Драко за ее спиной. Тео, услышав Малфоя, медленно вернул взгляд к противоположной стене и прислушался, пытаясь игнорировать яростно вопящую интуицию. Кто бы не скрывался прямо под его носом, он не мог отвлекаться, только не сейчас. — Если ты и твой недальновидный рыжий дружок со своей всепоглощающей тягой к спасению окружающих убьете ее…— Драко кашлял, сплевывая кровь. — Что ты несёшь?—шептал в ответ Поттер. Джо, все ещё не в силах отвести взгляда от сосредоточенного лица Тео в нескольких сантиметрах от нее, мыслями витала возле Гарри и Малфоя. — Ты понятия не имеешь, что на нас надвигается,— слизеринец говорил практически одними губами,— прояви хоть каплю мужества и попытайся хоть раз справиться сам, не втягивая в это Грейнджер. Поттер не верил своим ушам. Он мог бы посчитать, что Драко лжет, либо просто-напросто спятил из-за побоев, но его глаза пестрили ясностью рассудка и нерушимой уверенностью в собственных словах. Застыв, словно статуя, он не углядел, как Малфой, шатаясь, поднялся на ноги и подошел к нему почти вплотную. — Когда он придет за тобой, встреть его в одиночку,— железный запах крови ударил по ноздрям Поттера,— не дай Гермионе быть рядом, когда это случится. — Кто придет?— шепот сорвался с губ Гарри. Драко, нервно окинув пространство вокруг них беглым взглядом, вернул свое внимание к гриффиндорцу. — Темный Лорд. Сердце Джорджии, гулко разогнав кровь по венам, замерло, а глаза метнулись ко взгляду Тео. Тот стоял, не двигаясь, и напряженно слушал все, что происходило за поворотом. А когда на его лице медленно расползлась улыбка, сердце вновь застучало, да настолько быстро, что ей показалось, что он вот-вот услышит звук его биения. — Он мертв,— ответил, не веря своим ушам, Гарри. — Ты так считаешь?— Малфой вздернул разбитую бровь, а губы его изогнулись в ленивой усмешке. Локоны Джорджии колыхнулись, когда мимо нее прошел Теодор, бросая задумчивый взгляд прямо в ту точку, где она затаилась. Из-за бешеного пульса, бьющего по вискам, ей вдруг показалось, что он ей улыбнулся. Но лишь краем рта, и эта усмешка заставила ее невольно вжаться в стену позади себя. Оттянув двумя пальцами галстук, Нотт медленно вышел из тени поворота и оглядел немигающим взглядом сцену перед ним. Драко был бледнее самой Смерти, а багровые пятна его чистой крови выглядели неподобающей грязью на лице. — Я не помешал? Малфой резко оглянулся на него, борясь с темнотой, застилающей взор. Гарри медленно моргнул и взглянул на Тео, а тот не увидел во взгляде Поттера ничего, кроме зияющей пустоты. Ни страха, ни гнева, лишь темная пустая дыра, так непривычно отражающаяся в светло-зеленых глазах. Тео вяло усмехнулся, наблюдая за тем, как тот понемногу приходил в себя после услышанного. — Это невозможно,— прошептал Гарри, оборачиваясь к Драко,— он мертв, его уничтожили девятнадцать лет назад, он не может просто взять и… — Воскреснуть? Хриплый голос Нотта осел раздражающим шумом где-то на мозжечке. То спокойствие и надменность, с которой он разговаривал, вгоняли в немыслимый ужас. Будто речь шла не о возрождении величайшего темного мага после самой Морганы. — После Авады, насколько я знаю, тоже невозможно выжить,— заметил Тео. Поттер оцепенел. Кинув беглый взгляд на напрягшегося от появления Нотта Драко, Гарри отшатнулся и зашагал прочь из подземелий. Джорджия, наблюдая из-за угла, провожала его взглядом до тех пор, пока шаги совсем не затихли. — И что дальше?— прохрипел Малфой. Джо вздрогнула, возвращая свое внимание к слизеринцам. Тео запустил руки в карманы брюк и склонил голову немного в бок. — Если я правильно оценил нашего Избранного, то он уже на полпути к Дамблдору с новостями из подземелий,— Нортон вглядывалась в его прямую спину и мерно вздымающиеся под мантией плечи,— а дальше дело за малым. Драко, сплюнув кровь на пол, побрел ко входу в гостиную Слизерина, бросая через плечо: — Будем надеяться, что твои познания человеческой психологии не сведут нас в могилу раньше Волан-де-Морта. Как только кирпичная стена за ним закрылась, скрывая перепачканные в пыли светлые волосы в недрах общежития, Теодор развернулся на пятках и вновь впился взглядом в то место, где пряталась Джо. Его глаза в мрачном свете коридоров были на тон темнее привычного оттенка, но все ещё оставались карими. На лице отпечаталась эмоция безоговорочного превосходства над всем живущим, будто он был на шаг впереди каждого на этой планете. — Я даю тебе выбор,— его рука медленно вынырнула из кармана и скрылась в ткани мантии,— покажись или я найду тебя сам, и тогда храни тебя Салазар. И как только он направил палочку прямо на Джорджию она, вобрав в легкие побольше воздуха, сняла с себя чары невидимости. Вместо ожидаемого шока, или, может быть, облегчения, что этот разговор подслушал не сам Дамблдор, Теодор лишь расслабленно прикрыл глаза, скользя взглядом по огненным локонам, струящимся по хрупким плечам. Он не на мгновение не сомневался, что это была она, он чувствовал ее присутствие каждой клеточкой своего тела. Палочка медленно опустилась, а Тео, не отводя взгляда от глаз Джо, медленно подошел к ней. Ждал вопросов, гневных восклицаний дрожащим от страха девичьим голосом, но не услышал ничего. Джорджия молчала, едва заметно поджав губы и вглядываясь в его лицо. Нотт мысленно усмехнулся, в очередной раз поражаясь. — Ты выбрала неплохой способ обойти собственное обещание,—пробормотал он, приближаясь к девушке почти вплотную,— и все же, подслушивать — это, как минимум, невежливо. Нортон боролась с едва заметной дрожью во всем теле, а самым большим ужасом стало то, что была она вовсе не от страха. Продолжая хранить нерушимое молчание, она наслаждалась теплом его дыхания, ударяющегося об ее подбородок. Заметив в каре-зеленых глазах напротив бурный поток хорошо скрываемых эмоций, Тео склонился чуть ближе, касаясь носом ее лба. Не удержался от жадного вдоха, а когда ее запах, пробежавшись по легким, вырвался наружу с расслабленным выдохом, прикрыл глаза. — Твое молчание хуже Круциатуса,— усмехнулся, очерчивая кончиком носа ее переносицу,— я, наверное, должен подправить твои воспоминания о сегодняшнем вечере,— прошептал, прислоняться лбом к ее лбу,— но прежде ответь на вопрос. Его пальцы неуловимо распахнули ее мантию и уже по-хозяйски легли на талию Джорджии. — Что ты почувствовала, когда услышала все это? Джо прикрыла глаза, пытаясь разобраться с собственными мыслями. Но присутствие Теодора лишало ее рассудка, она словно становилась кем-то другим. Страдающим наркотической зависимостью человеком, которому было так необходимо ощущать прикосновения Нотта, чувствовать его кожу на своей. — Ничего,— сдавшись, призналась. Тео замер, немного отстраняясь от Нортон. Его ладони инстинктивно вспорхнули вверх. Ее лицо идеально чувствовалось в его руках. Горячие волны разливались по телу Нотта, устремляясь куда-то в сердце. — Почему?— прошептал, глядя в глаза. Его тянуло к ней, словно магнитом. Он невольно приблизился ближе. Джо медлила с ответом, а Теодору с каждой секундой становилось все труднее обуздать адреналин в крови. — Я выбрал этот путь осознанно,— признался Нотт,— я не герой, я считаю их главными ублюдками во всех сказках о добре и зле, знаешь почему? Вопрос, заданный горячим шепотом, отразился от бледной кожи Джорджии. — Герой пожертвует тем, что ему дорого, ради всеобщего блага,— его нос вновь коснулся носа Нортон,— а я эгоистичный мудак,— она чувствовала его дыхание на своих губах, а руки невольно взметнулись к его груди,— я сожгу весь гребаный мир,— его губы коснулись ее,— ради того, что дорого мне. Тео медленно обхватил нижнюю губу Джорджии своими, провел по ней языком и, посмаковав, немного отстранился, пытаясь совладать с сердечным ритмом, больше напоминавшим сейчас барабанную дробь. Ее губы были мягкими и прохладными, податливыми и манящими. Мысленно выругавшись на свою несдержанность, Теодор медленно открыл глаза. Щеки Джорджии заалели, ресницы неумолимо трепетали, а зрачок расширился до такой степени, что Нотт видел себя в отражении. Он не слышал ее дыхания, лишь чувствовал его тепло на своих губах. Время для Джорджии остановилось. Не существовало ничего вокруг, лишь тянущее ощущение внизу живота, гулкими волнами разносящееся по телу до самых кончиков пальцев, говорило ей о том, что она все ещё жива. Ее пальцы невольно пробежались по выделяющейся линии челюсти Теодора и слегка зарылись в непослушные кудри за его ушами. Что-то внутри нее поломалось и больше никогда не станет прежним. И черт бы с ним. Прикрыв глаза, она потянулась к Теодору и, вновь почувствовав его влажные губы на своих, неумело скользнула языком по нижней. Нотт опустил обе руки на ее талию и прижал Джорджию к себе ещё ближе, хотя казалось, что это физически невозможно. Он хотел впитать в себя каждое мгновение их непомерной близости, ведь она была для него чуть ли не спасительной. Словно мальчишка он трепетал от каждого плавного движения ее губ, упиваясь неопытностью Джорджии. Ее подрагивающие пальчики в его волосах медленно сводили Теодора с ума. Пред закрытыми веками плясали цветные пятна, плясали у обоих. Почувствовав, что он вот-вот перейдет черту, Нотт медленно отстранился, упиваясь ее затуманенным взглядом. — Даже после того, что ты подслушала?—вопрос вырвался быстрее, чем Тео смог его удержать. Но Нортон продолжала молчать, а Теодор поймал себя на мысли, что продал бы к чертям все фамильное имущество и жизнь бы отдал, чтобы узнать что же творилось в ее голове. Пальцы скользнули по рукоятке палочки во внутреннем кармане мантии и выудили древко. Но сил оторваться от хрупкого тела Джорджии не оставалось никаких. А когда тонкие девичьи пальцы опустились на его ладонь, сжимающую палочку, и мягко отвели ее кончик в другую сторону, Теодор вдруг понял, что не может сопротивляться. Джо подняла взгляд к его лицу и медленно покачала головой. И Нотт сдался, окончательно. — Ведьма,— прошептал он, опуская палочку,— что же ты делаешь со мной? Нортон вяло улыбнулась, опуская руки. — Шагаю за тобой в бездну.