Грехопадение

      Это сродни хаосу. Чистому безумию, пробирающему до самых костей. В голове мелькали тревожные воспоминания с того рокового вечера, когда вся жизнь пошла по наклонной. Того вечера, который, казалось, изменил все, испепелив надежду на спокойное светлое будущее в прах. Нортон, обняв себя за плечи, смотрела на саму себя, окидывая взглядом свои губы, искривленные в чужой усмешке. Свои брови, вскинутые вверх. На свои шрамы, покрывающие чужое лицо.       Ноздри все ещё щекотал запах томившейся в болотной жидкости шкуры бумсланга ещё каких-то пять минут назад. Джорджия уже привыкла к вони и смогла оторвать рукав от носа и вдохнуть полной грудью, хоть все ещё и содрогалась в рвотном позыве. Только вот от чего: запаха или нервов, что были натянутыми, словно струны арфы, она понять не могла.       — Ты как?       Губы, ее собственные, Салазар, губы шевелились, а перепонки гладил бархатный мужской баритон. Мантия свисала с хрупких плеч, рыжие волосы струились по ним, каскадом спадая на спину, утонувшую в рубашке на несколько размеров больше.       — В порядке,— соврала хриплым голосом, прочищая горло,— просто..       Та Джорджия, что стояла напротив, тут же нахмурилась и сделала аккуратный шаг навстречу. Нортон прикрыла глаза, ведь сил наблюдать за собственным кошмаром, за собственным безумием, что цвело подобно кусту роз, больше не было сил. Ее руки коснулась ее же рука.       — Ты же знаешь, что это я.       — Знаю,— губы дрожали, глаза щипало,— прости, просто…— глубокий, насколько позволяла боль в легких, вдох,— просто…       — Я знаю,— ее щеки коснулось теплое дыхание, а пальцы, державшие руку, скользнули вверх к бледному лицу.       Джорджия вздрогнула, но не отпрянула, хотя хотелось этого, кажется, сильнее, чем дышать.       Теодору и самому было не по себе в чужом теле, но он старался держать себя в руках. Реакция Нортон была понятной, до боли очевидной. Он все прекрасно понял в тот же миг, когда в глазах напротив проскользнул животный страх, а кровь отхлынула от лица. Лица, которое он теперь делил с Джорджией. Когда подушечки пальцев коснулись ее губ, Нортон схватила себя за запястье, отвела руку Теодора в сторону и сделала шаг назад. Воздуха не хватало, и с каждым мгновением, которое он находился рядом в ее обличии , сохранять самообладание становилось все труднее.       Тяжело вздохнув в новой попытке насытить организм таким необходимым кислородом, она медленно открыла глаза и вытянула вперед палочку, шепча заклинание. Школьная форма Тео изменилась на ее собственную одежду, что теперь сидела по размеру. Ещё одним взмахом древка Джорджия скрыла давно побелевшие шрамы на лице напротив. Окинув себя взглядом, она быстро отвернулась к грязному окну и припала к нему лбом, прикрывая глаза от его прохлады.       —Будь осторожен.       Не в силах взглянуть на него не прощание, Джо присела на корточки и принялась избавляться от следов их присутствия в заброшенном туалете. Остатки ингредиентов для оборотного зелья спрятала по карманам, котелок уменьшила до размера кольца и спрятала там же. Все же вздрогнула, когда дверь позади захлопнулась. И поморщилась от щекочущего ощущения на щеке, по которой медленно стекала слеза.       Тео, остановившись в коридоре, дал себе пару секунд, чтобы собраться с духом, вспомнить все привычки Джорджии и ее отличительные черты мимики. Он провел в воспоминаниях Нортон достаточно времени за последнюю неделю и видел все их встречи с Грейнджер. Знал все, что знала Джорджия об их отношениях и, кажется был готов приступить к основной части плана.       Теодор был уверен, что предусмотрел и продумал абсолютно все, исключая возможность ошибки. С этими мыслями он нырнул женскими ладонями в карманы толстовки и пошел в сторону Большого зала.       Теодор понятия не имел, что все же ошибся, но задолго до этого дня.       И его ошибка, о которой он пока ещё не подозревал, внимательно наблюдала за тем, как Джорджия Нортон, выйдя из заброшенного туалета для девочек, удалялась из поля зрения.       Скрывшись за одной из колонн, подпиравших высокие потолки замка, Гарри впился взглядом в дверь и выжидал. Выжидал, пока оттуда выйдет тот, за кем он неустанно наблюдал последние недели. Он прекрасно видел, как Джорджия зашла внутрь с Теодором, и немалых сил потребовалось Поттеру, чтобы прямо сейчас не ворваться в туалет и застать Нотта врасплох.       Последние недели он практически не спал, вновь и вновь прокручивая в голове свою стычку с Малфоем возле подземелий, его слова и внезапное появление Теодора. Его поведение тогда: спокойствие, надменность и уверенность, выводили Гарри из себя и одновременно вгоняли в ужас. Почему они позволили ему узнать о возвращении Темного лорда? С какой целью?       Первой же мыслью было пойти прямиком к Дамблдору и все рассказать. И Поттер пошел. Но замер возле старой горгульи и привалился горячим лбом к прохладной каменной стене. Мысли сковывали мозг колючей проволокой, одна догадка хуже другой. Какова вероятность, что если он все расскажет директору, то тот вновь не оставит его в стороне, якобы удерживая от опасности? Вновь отнесется как к мальчишке, которому необходим постоянный надзор и помощь?       Костяшки встретились с холодным камнем, пуская по стене тонкие бордовые струйки, спешащие к полу.       Что если была какая-то причина, по которой Теодор Нотт и Драко Малфой рассказали именно ему?       Гарри Поттер принял решение действовать в одиночку. Он до сих пор помнил лица всех тех, кто пострадал за годы обучения в Хогвартсе, в попытке спасти его от бед, которые низвергались на школу каждый гребаный год.       Хватит жертв. Хватит подставлять других, позволяя им рисковать собственными жизнями ради него.       Хватит.       Принятое решение, словно вброс адреналина, растекалось по венам каждый раз, когда Гарри вспоминал о нем. Его обуревала ярость и гнев каждый раз, когда он вспоминал тот вечер. И даже сейчас. Даже сейчас колонна, за которой он скрывался, предательски завибрировала от скопления магии в теле Поттера. Подавив стихийный выброс, он дернул шеей и вышел из укрытия в ту же секунду, когда дверь туалета открылась с другой стороны. Юркнув обратно во мрак, он впился взглядом в огненные локоны и бледное лицо, на котором слегка красными и мокрыми от слез были лишь щеки. Он, потеряв на мгновение связь с реальностью, проводил взглядом ещё одну Джорджию Нортон, но уже в другую сторону.       Как только ее силуэт скрылся из виду, Гарри подлетел к двери и с глухим ударом открыл ее ногой. Ноздри сразу же уловили знакомый ещё со второго курса запах, которым были буквально пропитаны стены туалета.       Осознание происходящего пришло за семь секунд. ***       Гостиная Гриффиндора была шумна как никогда, от обилия бордово-золотых цветов тут же заболела слизеринская сетчатка, привыкшая к спокойным тонам зеленого и серебряного. Теодор молча наблюдал за происходящим, подавляя лезущую наружу улыбку. Ему хотелось вернуться в спальню и спеть оду таланту Блейза к организации вечеринок, ведь то, что его окружало сейчас, напомнило дерьмовый детский утренник. День рождения Рональда Уизли всегда отмечали всем факультетом, Тео видел в воспоминаниях Джо, как горели глаза Гермионы, когда та приглашала Нортон как свой «плюс один». И какого было разочарование Нотта, что блеск в янтарных глазах Грейнджер вызвала настолько скучная посиделка в гостиной с несколькими литрами сливочного пива и нескончаемым количеством тыквенных пирогов. Гриффиндорцы ютились по углам, что-то весело обсуждая, кое-где был слышен шелест тасуемых волшебных карт, на фоне играла спокойная мелодия из старого проигрывателя. Все поздравляли Рона, оставляя ему небольшие подарки на столе рядом и возвращались к своим делам.       Тео сидел рядом с Гермионой на диване в центре гостиной, пытаясь сообразить как все провернуть так, чтобы никто ничего не заподозрил и не узнал.       — Где же Гарри?— лепетала Грейнджер, вертясь по сторонам.       Самым большим усилием для Теодора было подавить все те едкие и грязные шутки, которые нещадно рвались из него. Быстро прокрутив в голове все разговоры Джорджии и Гермионы, которые он видел в воспоминаниях, он не обнаружил ни одного подкола, который хоть когда-то бы использовала Нортон. И смиренно захлопнул чужие губы, вот-вот готовые выпустить что-то пошлое.       Спустя полчаса Теодор готов был начать убивать от безысходности. Обстановка не менялась, все ещё никто не уединился в спальнях, не уснул прямо посреди гостиной, и вообще, даже не опьянел. А ведь время шло, и дай Салазар, чтобы он рассчитал дозировку зелья так, чтобы хватило до полуночи. Взгляд автоматически скользнул по настенным часам, стрелки которых, казалось, уже целую вечность назад застыли на десяти вечера. Он перекидывался скупыми фразами с Гермионой, чем вызывал настороженный грейнджеровский взгляд в свою сторону. И слава Мерлину, что ему хватало выносливости игнорировать любопытные и ошеломленные взгляды остальных учеников, которые будто вопили о его неуместности на этом празднике Рональда Уизли.       Вяло пробормотав что-то похожее на извинения, он поднялся с дивана и по наводке Гермионы направился в коридор спален. Когда дверь в душевую девочек захлопнулась за его спиной, Тео обреченно выдохнул скопившийся в легких воздух и уперся изящными ладонями о кафель раковины, глядя на себя в зеркало.       Как же она красива. Не смог удержаться: провел кончиками пальцев по заученным наизусть чертам лица, что теперь принадлежали ему, по губам, искусанным практически до крови от нервов, по волосам, что были мягче шелка. Сосредоточив взгляд на лбу, провел рукой по тому месту, где под чарами скрывался самый большой шрам на лице. Его пальцы двинулись ниже, к тонкой шее, к ключицам, спрятанным под толстовкой. Позволил себе слабость и улыбнулся в отражение, обнажая ровные зубы. Как же она, мать твою, прекрасна.       Дверь позади скрипнула.       — Все в порядке? Тебя долго не было и я…       Грейнджер мялась на пороге, вглядываясь в Теодора через отражение в зеркале. Нотт взял себя в руки и по джорджиевски закатил глаза.       — Гермиона, — ее голос, воссозданный заклинанием, ласкал слух,— если бы ты заранее сказала, что будет такая скука, я бы не пришла, клянусь Мерлином.       Гриффиндорка усмехнулась и, оглянувшись, закрыла за собой дверь.       — Куда уж нам до слизериновских вечеринок,— выдохнула она, облокачиваясь затылком к стене.       Тео видел, как блеснул ее взгляд, видел, как воспоминания о том единственном разе, когда Грейнджер удалось пробраться в подземелья в чужом обличие, промелькнули в янтарных глазах, зажигая их. И как же иронично обернулась ситуация, ох. Нотт моментально ухватился за мелькнувшие эмоции на лице Гермионы и вздернул девичью бровь:       — Ну так давай покажем, как это делается,— с щелчком пальцев в руках лже-Джорджии появились наполненные бутылки и он, усмехнувшись, подошел вплотную к девушке,— ты ведь не понаслышке знаешь, как надо.       Они вернулись в гостиную, Тео проводил Гермиону взглядом к младшей Уизли, что принялась что-то горячо шептать рыжей на ухо. Джинни мазнула взглядом по Теодору, а на ее губах медленно расплылась улыбка.       — Эй, народ!       Да, это она умела. Заместитель капитана команды Гриффиндора по квиддичу Джиневра Уизли умела заставить слушать. Она собрала всех в большой круг и подошла к Теодору, забирая бутылки. Звон магии, отражающейся от стеклянных стенок десятков стаканов, плеск огневиски по пустым сосудам и звонкий голос Уизли. Она предложила сыграть в «7 минут в раю», что стало для Теодора настоящим удивлением. Думал, что гриффиндорцы сойдутся на невинном «правда или действие» или «я никогда не…», но вот он, сидит рядом с Грейнджер на полу в кругу бордово-золотых львов и сверлит взглядом крутящуюся в центре круга бутылку.       Горлышко указывает на Гермиону.       Джинни раскручивает бутылку второй раз и, Салазар свидетель, Теодор видит, как та норовит остановиться на Маклаггене. Тео незаметно дернул шеей и горлышко, о чудо, останавливается на лже-Джорджии.       Под всеобщие возгласы, он заходит за Грейнджер в боковую кладовку и закрывает за ними дверь.       — Время пошло!— кричит Уизли из гостиной.       Гермиона взмахом палочки расширила помещение и наколдовала пару кресел, плюхаясь в одно из них.       —Клянусь бородой Мерлина, я была уверена, что бутылка остановится на Кормаке,— с облегчением вздохнула она и сделала внушительный глоток, морщась от послевкусия.       Тео усмехнулся и сел в кресло напротив, отпивая из своего стакана.       — Ну,— Гермиона впилась взглядом в его лицо,— чем займемся?       Пожал плечами, нарочито театрально, ведь план придумал в тот миг, когда услышал название игры.       —«Я никогда не»?— предложил, отпивая.       Гриффиндорка подогнула под себя ноги и кивнула.       — Одно «но»,— запустил руку в карман, звеня склянкой,— мы в подземельях играем по-взрослому.       —Что это?       —Веритасерум,— пожал плечами,— краткосрочный, действует где-то полчаса.       — Думаешь я буду тебе врать?— усмехнулась Гермиона.       И, черт бы побрал ноттовскую наблюдательность, но он видел, как ее гортань двинулась, Грейнджер сглотнула. И видел взгляд.       —Ты не умеешь врать,— отмахнулся, усмехнувшись,— но правила есть правила.       Бесконечно долгие шесть секунд они сверлили друг друга взглядом и Гермиона, все же, кивнула. Тео плеснул в ее огневиски половину содержимого, вторую половину добросовестно утопил в своем стакане.       —Я первая,— чуть не перепутал окончание, но черт бы его побрал, Теодор был максимально сосредоточен,— я никогда не предавала чужое доверие.       Грейнджер, потупив взгляд, чуть сильнее сжала в пальцах стакан и, вздохнув, сделала глоток. И да перевернется в гробу великий Салазар Слизерин, но Теодор вдруг почувствовал себя джентльменом. И сделал глоток вслед за Грейнджер, ведь только что сделал то, чего никогда не делал прежде.       — Что ж,— Гермиона потерла глаза,— я никогд…       Стакан выскользнул из ее пальцев и скатился с подлокотника, падая вниз. И в миллиметре от пола завис, повинуясь магии Тео. Гриффиндорка обмякла и прикрыла глаза, глубоко вздохнув. Как и всегда идеально рассчитал дозировку, не зря лучший в зельях. Нотт откинул голову и взглянул на спокойное лицо Гермионы из-под прикрытых век.       — Легилименс.       Не пойман - не вор. Такого принципа придерживался Теодор во всех вопросах, касающихся чтения чужих воспоминаний. За долгие годы он отточил навык легилименции до такого уровня, что мог проникнуть в любую голову и исследовать мысли настолько аккуратно, что его вторжение останется незаметным для человека. Но какого же было удивление Теодора, когда вместо бурного, неконтролируемого потока воспоминаний, который должен был хлынуть прямо на него, он оказался посреди огромной библиотеки, стеллажи в которой были настолько высоки и плотно забиты книгами, что конца и края их не было видно даже закинув голову назад до хруста в шейных позвонках. Грейнджер владела окклюменцией, не в совершенстве, Тео бы даже назвал это начальным уровнем. Значит ей было, что прятать. Он уверенным шагом прошелся вдоль книжных полок, бегая взглядом по названиям на корешках. Ничего нужного он отыскать не мог, и сделал вывод, что что-то действительно стоящее должно храниться в специально отведенном месте. Он завернул за угол и улыбнулся. Например, в отдельной секции.       У нее не было названия, лишь тонкие пруты забора выдавали особенность воспоминаний, хранившихся внутри. Зайдя внутрь он огляделся, тьма кромешная, не различить ни дракла. Чем дольше Нотт находился там, тем быстрее его глаза привыкали к мраку и вот, он смог различить очертания очередного стеллажа, который одиноко стоял в самом центре секции. Подойдя ближе, он провел пальцем по ближайшей полке, не находя ничего. Стеллаж был пуст. Так подумал бы каждый. Кто ворвался бы без разрешения в голову Гермионы в поисках ответов. Тео прикрыл глаза и двинулся вверх, к верхним полкам.       Нашел.       Одинокий тоненький томик лежал в самом темном углу на самой верхней полке. И было не ясно, почему Грейнджер поместила его именно сюда. Чтобы никто не нашел или же чтобы не вспоминать самой?       Кожная обложка приятно лежала в ладони, Тео листал новые, свежие страницы в поисках нужного ему воспоминания.       И нашел.       Первая половина книги сплошь и рядом в мыслях о Драко, которые девушка так тщательно пыталась прятать. Ближе к середине, Тео увидел момент их расставания и медленно закатил глаза, ведь Малфой был очень близок к тому, чтобы расколоться о реальной причине. Далее сумбурные отрывки, и когда Нотт заметил огненно-рыжий цвет, пестревший на одной из страниц, то задержался. Видел их разговор в туалете, видел со стороны, как Джорджия поджимала губы, когда Гермиона описывала их расставание с Драко. Видел, как Нортон выходит в дверь, а Грейнджер продолжает смотреть ей вслед. Кабинет директора. Дамблдор и Снегг. И Гермиона вываливает им свой план по разоблачению Малфоя и…       … и Джорджии.       Тео вынырнул из головы Грейнджер, восстанавливая дыхание и, за секунду до того, как за дверью раздался звонкий голос Джинни, заклинанием очистил огневиски Гермионы от следов зелья, наблюдая, как трепещут ее ресницы.       — Обливейт,— прошептал.       Он подделал ее воспоминания об их 7 минутах в раю и медленно поднялся на ноги, глядя на Грейнджер сверху вниз.       Она подозревает не его. Она подозревает Джорджию. Его Джорджию.       Гермиона распахнула глаза и огляделась.       — Ещё одна тайна, которую ни одной живой душе,— улыбнулся Теодор.       Гриффиндорка нахмурилась, но тут же улыбнулась в ответ.       — И ни одной мертвой,— подхватила она, поднимаясь на ноги.       Тео намеренно подделал ее воспоминания таким образом, чтобы Грейнджер думала, что в процессе игры Джорджия рассказала ей об их отношениях с Ноттом. Так он обратит пристальное внимание Гермионы ещё и на себя, и тем самым легко отведет подозрения от Нортон. Все продумано, осталось лишь решить, что делать с Золотой девочкой, когда она поймёт, кто на самом двигает фигурки на шахматной доске. План идеален, ни одной ошибки.       Как только они вышли из кладовки, открылся проход в гостиную, впуская внутрь тот самый промах, который допустил Теодор несколько недель назад.       — Отойди от нее!— взревел Поттер, подлетая к лже-Джорджии и хватая ее за руку,— Гермиона, держись от него подальше!       Грейнджер нахмурила брови, металась взглядом по беспокойному лицу Гарри.       — Какая муха тебя укусила?— пролепетала она, пытаясь отодрать его руку от женского запястья.       Все вокруг стихли в тот самый момент, когда портрет с Полной Дамой только пришел в движение. Вся гриффиндорская свита наблюдала за тем, что развернулось на дне рождения Рональда Уизли.       —Гарри, отпусти ее, ей больно!— не унималась Гермиона, оттаскивая разъяренного Поттера,— Гарри Джеймс Поттер!!! Если ты сию секунду не отпустишь Джорджию, то клянусь, я…       —Это не Джорджия!— взревел он, переводя взгляд на Тео,— это Нотт! Он под оборотным зельем!       Теодору с легкостью удалось оставить лицо беспристрастным, хоть внутри и бушевал ураган. Взгляд скользнул по настенным часам, знаменовавшим о половине двенадцатого вечера.       —Что ты несёшь?— сощурившись пробормотал Теодор, вглядываясь в расширенные зрачки Поттера.       — Не смей открывать своего рта, я все знаю, я видел вас у туалета, я все видел, я все знаю!       Гермиона, нахмурившись, невольно сделала пару шагов назад, оглядывая Теодора с ног до головы.       —Веритасерум,— пробормотала она и, тут же обернувшись к Гарри залепетала чуть тише,— мы были в кладовой и… мы обе пили Веритасерум,— взгляд вновь вернулся к Теодору. Грейнджер подошла чуть ближе и, понизив голос, спросила,— ты Джорджия Нортон?       Хватка Поттера на запястье начинала отдавать болью в мышцах, было очевидно, что после останутся синяки. Вложив всю свою концентрацию в то, чтобы на не его лице отразились нужные эмоции, выказывающие раздражение и недоумение, пытаясь подавить так и лезущую наружу ухмылку, Теодор нахмурился и прошипел:       — Что за цирк, Гермиона? Разумеется, да. Я — это Джорджия Нортон.       Плечи Грейнджер заметно опустились из-за вздоха облегчения. Коротко кивнув Теодору. Она обернулась к Гарри, все ещё не сводившего взгляда с Нотта.       — Видишь, Гарри?       — Да черта с два я поверю на слово выродкам со Слизерина,— выплюнул он и потащил Теодора за собой к коридору спален.       Он открыл первую попавшуюся дверь и швырнул лже-Джорджию внутрь. Прижав ее лицом к ближайшей стене, он похлопал по всем карманам, что сумел найти, в поисках дополнительных склянок с зельем. Нащупав палочку, он выдернул ее из кармана толстовки и оттолкнул от себя девушку, возвращаясь к двери. Тяжело дыша, Поттер смотрел в лицо Теодора какое-то время, пытаясь разглядеть отголоски оборотного зелья, но спустя несколько бесконечно долгих секунд, пробормотал:       — Посмотрим, кто будет за этой дверью, когда я вновь открою ее через час.       Глухой удар, и Теодор остался один посреди чьей-то спальни. Он подошел к двери и припал ухом, пытаясь расслышать, что происходило за пределами комнаты. Тишина. Заглушающие чары. Усмехнувшись, Нотт сделал пару шагов назад и, прикрыв глаза, аппарировал.       Как никогда он благодарил себя за благоразумие и излишнюю осторожность. Аппарационное зелье, которое он собственноручно изобрел и приготовил несколько месяцев назад, теперь было неотъемлемой частью его рациона, как и нейтрализатор сыворотки правды. Почувствовав под ногами твердую поверхность, он оглянулся на застывшего на кровати Забини.       — Какого черта ты тут? И как ты…       — Блейзи, сейчас не время,— Теодор подлетел к его кровати и с ногами забрался, хватая мулата женскими ладошками за футболку,— быстрее иди в спальню Нортон и приведи ее сюда.       Блейз распахнул глаза, нервно оглядывая женское лицо, что оказалось в непосредственной близости с его собственным.       — Что ты несёшь?       Теодор закатил глаза и щелкнул пальцами.       — Малыш, я потом все объясню,— его собственный хриплый голос вернулся к нему,— а сейчас пошевеливайся.       Забини уже через секунду сорвался с места и скрылся за дверью.       — Какого черта, Теодор?       Нотт вновь закатил глаза и натянул безмятежную улыбку, оборачиваясь. Малфой, сидевший в темном углу в кресле, поднял бровь.       — Блондиночка,— почтительно кивнул в знак приветствия,— рад сообщить, что то, что ты получил от Поттера по тощей заднице тогда у подземелий, возымело свои плоды,— вновь поклонился,— Темный лорд оценит твой вклад в его возвращение по достоинству, даю тебе слово.       Дверь с грохотом распахнулась, на пороге стояла Джорджия, во все глаза смотрящая на Драко и саму себя.       —В чем дело?— спросила она, проходя внутрь,— тебя поймали?       —Нет,— Теодор молниеносно оказался около нее и схватил Джо за руку,—поймали тебя.       Они аппарировали обратно в гриффиндорскую спальню, Тео в двух словах рассказал ей все, что ей нужно было знать о сегодняшнем вечере и, нежно коснувшись бледной скулы Нортон, аппарировал обратно в подземелья.       С шумным выдохом рухнув на свою кровать, Нотт взял с тумбы пачку сигарет и вытянул одну. Драко и Блейз во все глаза следили за Джорджией, поджигающей сигарету, не зная, с чего начать расспрос. Первым сдался Забини.       — Нотти,— осторожно начал он, давя улыбку,— а может… может пока ты… так чертовски красив и дьявольски прекрасен, может мы…       Тео повернул к нему голову и впился взглядом в играющие брови Блейза.       —Хоть на миллиметр твой член поднимется на это рыжее великолепие,— он указал на него пальцами, сжимающими сигарету,— и я укорочу его на три.       — Понял,— тут же отозвался Забини, сдаваясь.       Зажевав женскую губу, Нотт вновь впился взглядом в потолок, о который мерно разбивалась тонкая струйка блеклого дыма. ***       Джорджия вздрогнула, когда спустя целый час дверь позади нее распахнулась. На пороге стоял Поттер, сзади которого выглядывала Гермиона. Ее лицо сочилось облегчением. Нортон, глядя на Гарри, вздернула бровь. А тот застыл, словно камень, и лишь раскрывал и закрывал рот, в попытке сказать хоть что-то.       — Но я,— бормотал он,— я видел, как ты вышла первый раз, и как вышла второй,— его кулаки сжались,— весь гребаный туалет пропах шкурой бумсланга, я, блять, знаю этот запах! Это оборотное!       Он подлетел к Джорджии и схватил ее за горло, впиваясь пальцами в кожу. Угрожающе нависнув над девушкой, на лице которой ни один мускул не дрогнул, а взгляд так и прожигал до самой души, Поттер прошипел:       — Я знаю, ты задумал что-то,— он приблизился к ее уху и добавил,— я знаю, я все знаю.       —Петрификус тоталус.       Его тело замерло, а глаза продолжали буравить дыру в лице Джорджии. Грейнджер, убрав палочку в карман, подбежала к ним и помогла Нортон выбраться из застывших пальцев, все ещё сжимавших ее горло.       — Джо, прости, я…— лепетала она,— я не знаю, что на него нашло…       Смерив ее безразличным взглядом, Нортон вытянула ладонь.       — Палочку.       Гермиона, вздрогнув, подошла к Гарри и вытянула древко из заднего кармана его брюк. Кинув последний взгляд на гриффиндорку, Джо молча вышла из комнаты и поспешила покинуть гостиную Гриффиндора.       Грейнджер шумно выдохнула и сняла заклятье с Поттера. Тот, жадно дыша, прислонился лбом к стене.       — Ты уверен?— тихо спросила она.       — Я, блять, в жизни не был так ни в чем уверен,— прохрипел Гарри.       Гермиона тяжело вздохнула и, зажевав щеку изнутри, прикрыла глаза, лихорадочно соображая.       За тот час, который Джорджия была заперта в спальне сестер Патил, Грейнджер и Поттер обменялись всем тем, что терзало каждого из них уже долгое время. Девушка с ужасом осознала, что все ее подозрения обретали кровь и плоть, и Гарри подтвердил это всем тем, что успел рассказать ей о стычке с Драко.       — Они не знают, что мы знаем,— тихо резюмировала она, оборачиваясь к Поттеру,— это наше преимущество. Нам нужно быть осторожнее.       Гарри обернулся и впился пустым взглядом в лицо подруги.       — А что Рон? Мы скажем ему?       По телу девушки пробежалась неприятная холодная волна, вызывающая мурашки. Поттер ждал, ждал хоть слова, но, увидев сквозившее в янтарных глазах сожаление и страх, вяло усмехнулся, направляясь к выходу.       — Ты права,— согласился он, останавливаясь возле двери,— ему разобьет сердце то, что ты спала с Малфоем.       — Гарри…       — Хватит, Гермиона,— рявкнул он,— ты прекрасно знала, что Рон к тебе чувствует.       С этими словами он вышел из комнаты, оставляя Грейнджер наедине с собственной дрожью в руках.       А как же то, что чувствует она? ***       Джорджия ворвалась в спальню мальчиков без стука, застав там лишь рыжие пряди, спадающие на тонкую спину. Теодор стоял лицом к зеркалу, глядя на дверь через отражение.       — Что теперь? — она подошла ближе, игнорируя гулко бьющееся сердце и фантомный страх, обволакивающий органы,— что ты узнал?       Теодор вернул взгляд к своему лицу, которое все ещё оставалось женским.       — Тео?       Взгляд Джо скользнул по кончикам прядей, которые становились кудрявыми и укорачивались в длине. По шевелению под тонкой кожей лица в отражении зеркала, по шраму, проступившему на левой брови. Приняв свой обычный облик, Теодор обреченно вздохнул и нехотя отвернулся от зеркала. Нортон не сдержала ухмылки, видя, как ее толстовка теперь еле доставала ему до пупка, являя взору полосы косых мышц, уходящих в брюки. Взмахнув палочкой, она увеличила размер его одежды.       — Я не уверена, что они поверили,— тихо сказала она,— что-то было во взгляде Гермионы, когда она меня отпускала. Нам нужно быть осторожнее.       — В этом ты права,— выдохнул Тео, подходя ближе.       Он коснулся ее щеки, Джо прикрыла глаза, отдаваясь теплому ощущению внутри.       — Я, наверное, должен тебе рассказать кое-что,— пробормотал он,— но прежде, чем это произойдет, нам надо, чтобы ты сумела сохранить все в секрете.       Нортон распахнула глаза и посмотрела на Тео.       — Я обучу тебя окклюменции,— Нотт коснулся кончиком носа лба Джорджии, вдыхая запах ее кожи,— так твои мысли и воспоминания станут недоступны тем, кто попытается прочесть их.       Той ночью Теодор засыпал преисполненный облегчением. Одна из ниточек, ведущих к возвращению Темного лорда, спустя долгие недели все же натянулась, говоря о том, что очередное звено в этой цепи попалось на его удочку. Конечно же он рассчитал абсолютно все. И даже тот, казалось, промах, который он допустил, когда напрямую сказал Поттеру о своих планах, оказался не более, чем очередным маневром. На самом деле вариантов развития событий было два. Первый: Гарри рассказывает обо всем Дамблдору и они совместными усилиями стараются остановить злодея Теодора Нотта. Второй: ведомый своими благородными побуждениями, Мальчик-который-выжил попытается остановить великое зло собственными силами, не втягивая в битву кого-то, чью кровь на руках не сможет простить себе при поражении.       И сработал именно второй исход. И пусть, что и Дамблдор и Поттер являются неотъемлемыми частями восстания Волан-де-Морта, все же именно Гарри оставался главным ключом.       А до Дамблдора Теодор несомненно доберётся, но доберётся немного позже.       Нотт оглядел Выручай-Комнату, что приобрела вид маленькой уютной спальни с большим окном, за которым виднелись горы, утыкающиеся вершинами в пузатые облака, подсвеченные луной. Оглядел рыжую макушку, так обыденно лежащую на его груди и задумался.       Задумался о том, в какой именно период его жизни мысли об убийстве человека перестали вызывать хоть какие-то эмоции.