Грехопадение

      Скрип двери исчезательного шкафа эхом разнесся по Выручай-Комнате. Драко молниеносно удалялся прочь оттуда, но все ещё чувствовал спиной темную магию, дышащую в спину, каждой клеткой чувствовал. Быстро сбежав вниз по пустынным лестницам, он вышел из замка и быстрым шагом пошел к Гремучей Иве. Как только его нога ступила на верхнюю ступень Воющей хижины, дверь перед ним распахнулась и он остановился, устало потирая переносицу.       — Я сказал тебе не высовываться,— процедил он.       — Отведи меня к Грейнджер, — вяло бормотала Джо,— мне нужна Гермиона, где она?       — Я не знаю, я не видел их.       Нортон поджала губы, морщась от невыносимой головной боли. Пульс барабанил по вискам чугунными молотами, пространство искажалось, Драко двоился у нее перед глазами. Превозмогая желание лечь и сдохнуть прямо здесь, она тяжело вздохнула и, обойдя Малфоя стороной, спустилась с лестницы. Он схватил ее за руку и дернул на себя, останавливая.       — Куда ты, Салазар тебя раздери, собралась?       — Мне нужно в замок,— Джо пыталась вырваться из его хватки, но тщетно и она, вновь вобрав в грудь побольше воздуха, обернулась,— Драко, отпусти.       — Ты спятила? С минуты на минуту от школы и следа не останется.       — Что?— нахмурилась.       — Пожиратели уже в Хогвартсе, поверь мне, ты должна остаться здесь.       — Я никому ничего не должна,— ответила Нортон,— мне нужно найти Гермиону.       — Я, блять, не для этого тебя спасал, чтобы ты пошла и сдохла!       Джорджия прикрыла глаза. Малфой устало вздохнул и поджал губы, опуская взгляд. Он обошел девушку и обнял, прижимая ее голову к своей груди. Она слышала, как часто бьется внутри его сердце.       — Нотт с меня шкуру спустит, если узнает, что я не остановил тебя от безрассудства,— пробормотал он, глядя на Хогвартс.       Джо зажмурилась, сильнее утыкаясь в его мантию. Стоя несколькими минутами ранее в Воющей хижине перед разбитым зеркалом, что разделило надвое ее отражение длинной трещиной на поверхности, Нортон с ужасом осознала, что она из будущего была одета точно также. Темно-зеленая толстовка и ее старые черные джинсы. Эта мысль ударила в мозжечок смертоносной пулей, выбивая остатки разума. Выбивая воздух из легких, и желание, нет, жгучая потребность найти Грейнджер теперь стала первостепенной и заглушала абсолютно все мысли. От Драко пахло сигаретами и темной магией, вся их жизнь теперь будет источать лишь запах гари и тьмы. Теперь, когда он вернулся. Когда Теодор все таки воскресил Волан-де-Морта.       Картинка стала до смешного очевидной: темный маг неуправляем и беспощаден, он разрушит все вокруг себя, чтобы добиться цели, даже если под его ногами останется лишь пепелище и человеческие кости. Он погубит нас. Погубит всех нас. А Тео был лишь средством для достижения цели, выходит, что «Тео и погубил».       Джорджия отпрянула от Малфоя и заглянула в его глаза.       И если представить, а только лишь от мысли об этом становилось дурно, что эта история повторяется уже не в первый раз? Во второй? В десятый? Сколько раз Джорджия предупреждала саму себя и сколько раз возвращалась в прошлое, чтобы сделать то же самое? Совершить одну и ту же ошибку?       Драко по взгляду Джо понял, что спорить бесполезно.       Что если нужно вернуться в прошлое немного дальше, чем начало учебного года? Что если нужно не помешать Теодору в процессе достижения этой цели, а в ее задатке? Переместиться в тот день, когда он дал обещание сделать это, и предотвратить катастрофу вселенского масштаба? Это самое рациональное решение, которое и вправду может что-то исправить.       Но почему тогда Нортон из будущего не поступила так? Ведь сейчас она все это прекрасно понимает и анализирует ситуацию объективно, смотря на нее шире? Ведь эти же мысли стопроцентно посещали ее в ее временной параллели.       — Если я не найду Гермиону, произойдет непоправимое,— прошептала Джо, вглядываясь в лицо Драко,— это вопрос жизни и смерти.       И она даже представить не могла, насколько точно описала ситуацию, даже не представляя ни дракла о ней.       Малфой сжал губы и отступил на шаг назад.       — Береги себя,— Джорджия невесомо коснулась его руки, проходя мимо.       Слизеринец остался один на пустой опушке, зажимая сигарету между зубами. Он провожал взглядом женский силуэт, пока тот не скрылся из вида в тени многовековых деревьев. Было в этой картине что-то завораживающее: скорее всего ее неправильность. Заблудшая душа на пути к собственному разрушению. Малфой и сам был таким, он и сейчас такой, и будет таким всегда. Его так воспитали, и даже то, что он нарушил одно из главных, если не самое первостепенное, правил чистокровных семей — не делало его живым, или особенным. Это делало его, по крайней мере, человеком. Она делала его человеком. А сейчас Гермиона Грейнджер впопыхах рассказывает Дамблдору и Макгонагалл о том, что видела в доме Драко. Кого она видела в доме Драко Малфоя. И все они, безумные глупцы, сплотятся и выступят против тёмных сил уже через несколько минут. А Драко так и стоял, курил, и смотрел в след Джорджии, раздумывая о нортоновских мотивах сунуться в самое пекло. А за его спиной на Хогвартс надвигались тысячи черных столбов. И он запрокинул голову, до хруста в позвонках запрокинул голову, обращая лицо к темному небу, и скользил взглядом по приближающимся к школе Пожирателям смерти. И, выкинув окурок, прикрыл глаза, концентрируя магию в своей черной метке. И взмыл вслед за ними, став одним из тысячи тех самых столбов, что неслись уничтожить Хогвартс.       Драко нравилось ощущение полёта, он плавно кружил над землей, разглядывая округу. Над школой уже возвели защитный купол, который должен был хотя бы на время сдержать темное наступление. Но не сдержит. Потому что Драко заранее позаботился о том, чтобы тьма проникла в Хогвартс изнутри.       Что-то колыхнулось возле него, колыхнулось так, что выбивалось из общей картины всего наступления. Кто-то толкнул его в сторону и спикировал вместе с дезориентированным Малфоем вниз, а как только ноги Драко вновь коснулись земли, кто-то уже сжимал его горло длинными пальцами.       — Где она?— рычал Теодор, буравя лицо друга безумным взглядом. ***       — Ты совершаешь ошибку.       — Я совершил их тысячи, директор,— усмехнулся Теодор,— а это,— он кивнул на палочку, направленную на Альбуса,— поможет мне исправить одну из них.       Дамблдор прищурился.       — Почему ты так уверен в этом?       — Эта информация обошлась мне в десять лет жизни,— пробормотал он, услышав шум за своей спиной.       На многочисленных ступеньках послышался цокот каблуков.       — Ты не убийца, Теодор,— пробормотал директор.       — Вы правы, я всего лишь тот, кем вы меня считали всю жизнь.       Брови Дамблдора дрогнули. Из-за спины Тео показалась группа Пожирателей с Беллатрисой во главе.       — Я сын Асмодея Нотта. Авада Кедавра.       Убийство человека уже давно не вызывало в Теодоре никаких чувств, кроме сухого безразличия. Не успело тело Альбуса Дамблдора достигнуть земли под астрономической башней, как Лестрейндж, визжа от восторга, толкнула Нотта плечом и, подлетев к перилам, выпустила в небо зеленый луч, разорвавший грозовое полотно таким знакомым черепом. Теодор развернулся и направился к выходу, проходя мимо оцепеневшего Драко. ***       Замок погрузился в хаос. Все обитатели портретов словно испарились, теперь древние стены украшали лишь пустые рамы. Ученики, преподаватели, персонал школы — все они, громко переговариваясь на бегу, рассредотачивались по оборонительным позициям, чтобы отстоять свой второй дом. Конечно, были слышны и хлопки спешных аппараций, но никто не винил тех, кто решил незамедлительно покинуть Хогвартс. Ведь то, с чем они столкнутся — подобно самой Смерти.       Джорджия упрямо игнорировала каждое неизбежное столкновение с торопящимися, она пробиралась сквозь толпу против общего движения, ведь шла куда-то вглубь. Она хватала каждого, кого успевала, за локоть и спрашивала, видели ли они Грейнджер. Тысячи эмоций она увидела в тех лицах, которые, возможно, видела в последний раз. Навязчивое чувство, будто она опаздывает, не покидало ни на секунду. И как только ей показалось, что среди всего этого хаоса и безумия, она увидела проблеск спутанных каштановых волос, замок содрогнулся и она рухнула на каменные ступени, по которым бежала. Все замерли, кто-то зажмурился, кто-то наоборот, широко распахнув глаза, впился взглядом в пустоту и медленно сползал по стене. Кто-то отчаянно закрывал уши. Джорджия впервые за несколько минут так отчетливо услышала собственное тяжелое дыхание. Пока прямо в ее голове не раздался устрашающий, шипящий голос.       

«Я даю вам шанс собственными глазами узреть то величие, против которого вы так самозабвенно восстали. Даю вам шанс примкнуть к утопии, в которой магическое сообщество станет нерушимым постулатом, где волшебникам более не будет нужды скрывать свои возможности…»

      Джорджия вновь начала бежать, бежать к тому коридору, в котором, как ей показалось, она видела Грейнджер.       

«…Даю вам шанс вступить вместе со мной на новую эволюционную магическую ступень, покорить со мной мир, склонив грязных магглов на колени и вернуть им то место, которое они заслуживают. Каждая капля пролитой волшебной крови — душераздирающая утрата для меня….»

      Гермиона, как и другие, застыла возле стены, оперевшись на нее рукой и тяжело дыша. Джорджия бежала так, будто Дьявол наступал ей на пятки.       

«…Я даю вам выбор: продолжить попытки остановить мою мощь и умереть одним из сотен тысяч умерших, или выдать мне Гарри Поттера и сохранить свою жизнь, чтобы собственными глазами увидеть будущее, где вы будете свободны. Я буду убивать каждого, кто встанет на моем пути. Либо вы шагаете со мной плечом к плечу в новый мир, либо гниете в земле под ним».

      — Гермиона!       Джо схватила ее за руку и резко развернула к себе. Голос Волан-де-Морта все ещё разносился эхом в ее сознании, когда она сжимала Грейнджер в объятиях, все ещё откликался глухими ударами в сердце, когда она скользнула взглядом по шее гриффиндорки.       — Джо, я….— Грейнджер часто дышала, бегая испуганным взглядом по вновь бегущим людям,— мне нужно найти Гарри, я..       Она паниковала, и Нортон прекрасно понимала причину. Джорджия знала людей, знала их сущность и знала, когда они проявляют ее полной мере. Человек — тварь, по природе своей, инстинкт самосохранения всегда берет верх над любыми благими намерениями, которыми вымощена их личная дорога в Ад. Человек всегда, прежде всего, приспосабливается к любой среде, которая его окружает в тот или иной момент его существования. И то, что Гарри сейчас один, где-то среди этих самых тварей божьих, которые просто-напросто, прежде всего, хотят выжить, вводило Грейнджер в оцепенение.       — Гермиона, мне нужен маховик,— прошептала Джо, опустив руки на ее хрупкие плечи.       Гриффиндорка растеряно моргнула и ее взгляд сосредоточился на бледном лице напротив. Испуг в глазах Нортон заставил Грейнджер замереть на секунду. Такую, казалось, короткую, и такую невыносимо длинную, секунду, которой хватило, чтобы Гермиона поняла, наконец, все.       — Мерлин…— прошептала она,— так вот почему ты так интересовалась….       Этот страх в ее глазах был не за собственную жизнь, не за жизни всех тех, кто сейчас собирал свою храбрость по кусочкам, чтобы вступить в кровопролитную войну. Это был страх лишь за одного человека. За человека, который был по другую сторону этого сражения.       — Это случилось в начале этого года,— пробормотала Джо,— она…       Со временем все былые рамки установленных долгими годами убеждений стираются. С кем-то это происходит резко и бесповоротно, а кто-то идет к этому на протяжение долгих месяцев, и окончательно приходит лишь тогда, когда собственная личность раскрывается для самого человека совершенно с другой стороны. Открываются его истинные чувства, освобожденные от психологических барьеров прошлого. Кому-то требуются годы бесконечных самоанализов, проработки проблемных зон и самопринятия. Джорджии же было достаточно человека, хоть и такого же, глубоко сломленного, но который заставлял видеть окружающее в совершенно ином свете. Который наполнял каждую проведенную вместе секунду жизнью, новыми красками и, Салазар, смыслом. По мере того, как она сближалась с Теодором, в ее голове начинали прорисовываться картинки будущего. И хоть оно было не радужным и красочным, и в нём не было ни намёка на счастливый, черт бы его побрал, конец — оно было. Впервые в ее жизни. И это самое ценное, что подарил ей Теодор. И только теперь она готова была принять тот факт, что это она была тогда в ее комнате. Это она пыталась спасти Нотта. Это она, бесповоротно и окончательно влюбленная, пожертвовала всем и нарушила все мыслимые и немыслимые законы времени.       — … я пришла из будущего к себе из прошлого, чтобы предупредить и,— глаза щипало, Джорджия говорила так открыто и так осознанно, что ее собственная искренность пробирала ее же саму до колючих мурашек,— и это случится сегодня, Гермиона, я прошу тебя.       Грейнджер видела слезы в уголках каре-зеленых глаз.       — Я должна,— прошептала Джо,— должна, я…       Слова застряли в глотке в ту же секунду, как руки Гермионы вспорхнули вверх к ее шее. Золотая цепь ослабилась и маховик соскользнул вниз, на ладонь Джорджии.       — Ты все знала, да?— спросила Грейнджер.       Металл холодил кожу, руки тряслись, когда Нортон прятала ключ к своему спасению в глубокий карман толстовки. Она тихо всхлипнула и подняла полные слез глаза на Гермиону. Молчание, порой, красноречивее любых слов. Гриффиндорка медленно кивнула и отступила назад.       — Сделай так, чтобы я не пожалела об этом,— тихо сказала она и, не удостоив Джорджию и взглядом, бросилась бежать на поиски Гарри.       Слеза скатилась по щеке, Нортон наспех вытерла ее грязным рукавом и побежала в сторону подземелий. Как только она вынырнула в бурный поток бегущих людей, замок вновь содрогнулся, а откуда-то сверху раздался мерзкий женский гогот, который Джорджия уже где-то слышала. Началась настоящая паника, Пожиратели, словно чёрный дождь, пикировали вниз, вслепую бросая взрывающие заклинания в обезумевшую толпу. Грохот, пыль, истошные крики — все это осталось где-то за пределами вакуума, образовавшегося вокруг Джорджии в эту же секунду. Она вздрогнула, когда на нее летел гигантский каменный обломок, летел так быстро, что она несомненно не успеет и пальцем пошевелить, чтобы достать палочку. Нортон зажмурилась и… ничего не произошло. Жадно вздохнув, она увидела перед собой огромную трещину на магическом щите. На теневом щите. Джо нырнула к перилам и впилась взглядом в удаляющиеся черные столбы дыма и все, о чем она могла думать в этот момент — Теодор. Это он. Он спас ее. Один из столбов отделился и нырнул к подземельям и Нортон не успела и опомниться, как уже бежала по ступенькам вниз вслед за черным призраком.       Проход в гостиную Слизерина был непривычно открыт, Джо вбежала внутрь и не останавливалась до тех самых пор, пока не оказалась у двери в спальню Теодора. Пальцы тут же дрогнули при воспоминаниях о моменте, когда она была здесь последний раз. Она зажмурилась, отгоняя воспоминания безжизненного тела Пэнси и, задержав дыхание, вошла внутрь. Комната была пуста: ни Паркинсон, ни Теодора. Сердце екнуло: что, если это был не он? Что если ловушка? И Джорджия самовольно пришла в нее. Взгляд юркнул к комоду Нотта, у которого все ещё был выдвинут верхний ящик. Она рыскала в вещах, звеня склянками, но ни единой с названием зелья. Свечи в коридоре колыхнулись, и ее руку, внезапно, накрыла тень, направляя дрожащие девичьи пальцы к самому левому пузырьку.       Джо с тихим вздохом обернулась и застыла, впиваясь взглядом в собственное отражение в серебре. Пожиратель поднял облаченную в черную перчатку руку и смахнул с лица маску. Нортон всхлипнула и бросилась в объятия Тео, а он, в свою очередь, крепко обнял ее.       — Тео, все кончено,— тараторила она, вдыхая запах гари и пыли от его одежды ,— мы можем сбежать сейчас, вместе.       Он успокаивающе гладил ее по голове, зажмурившись. Как бы он хотел бросить все и поддаться искушению сгинуть вместе с ней, но ещё не время. Он отстранился и взял ее лицо в ладони, а губами накрыл ее.       — Тео,— Джорджия вырвалась, тяжело дыша,— давай сбежим,— шептала она.       — Я не могу,— ответил он,— он найдёт меня, где бы я не был. Это опасно для тебя.       — Ты воскресил его, что ещё ему нужно от тебя?— слезы застилали глаза, она сморгнула их.       — Моя служба,— его голос был спокойным и тихим.       — Давай останемся в том доме,— непривычная для Нортон мольба сквозила в ее голосе, в горле встал ком,— в моем доме. В нашем. Ты говорил, что там безопасно, мы можем….       Ее слова стреляли на поражение в самое сердце. Тео готов был поклясться, что если даст ей сказать ещё хоть слово, если хоть ещё раз услышит эту интонацию от нее, увидит ещё хоть одну слезинку, скользящую по бледной скуле — то сдастся окончательно.       Но тем самым он обречет их обоих на верную смерть, на вечную гонку с Волан-де-Мортом. Ведь из его армии не уходят живыми. Это негласное правило Пожирателей смерти. Служба или погибель. Верность или могила.       — Джо, пойми, я делаю все это ради тебя.       Его голос начинал дрожать, разум окутывала ярость, а обскур в предвкушении потирал лапы где-то внутри Теодора.       — Я, блять, всегда,— черные нити ползли по его шее к линии челюсти, Нотт морщился, пытаясь подавить тень,— всегда, слышишь, выбирал тебя.       На его лбу выступила испарина, он согнулся пополам и рухнул на колени. Предплечье полоснуло словно огнём, он почувствовал, как зашевелилась метка на его коже.       — Он зовёт меня,— прохрипел Тео, его глаза чернели,— беги в лес,— его дыхание стало неестественно тяжелым.       Джо упала на колени рядом с ним и взяла его лицо в свои ладони, но тут же застыла. Вены на его лице вспухли и почернели, медово-каряя радужка утонула в тьме.       — СЕЙЧАС ЖЕ!— взревел он и, не в силах больше сопротивляться зову Волан-де-Морта, обернулся дымом и вылетел в коридор.       Нортон так и осталась в такой позе, она рыдала вслух, не сдерживаясь. Замок вновь содрогнулся, по потолку пробежала трещина и в углу комнаты рухнул камень. Джо вскочила на ноги и бросилась бежать, слыша как позади нее разрушаются подземелья. Как только она вынырнула на цокольный этаж, ее взору предстала ужасающая картина: чёрный цвет преобладал, мантии Пожирателей колыхались от взрывных волн, зеленые лучи Авады свистели возле нее. Она бежала, бежала мельком замечая тела студентов, лежащих без движения и признаков жизни. Тела учителей с самыми разнообразными, ужасными и невообразимыми травмами. Каменные обломки, дым, языки пламени, лужи крови. Палочка трещала в мертвой хватке женской ладони, она уклонялась от летящих в нее проклятий и практически вслепую кидала ответные.       Внутренний двор Хогвартса был похож на преисподнюю. Оборотни, вампиры, пауки, инферналы,тролли, Пожиратели. Рядом с Джорджией раздался взрыв, но обломками вновь не задело. Кто-то из приспешников Волан-де-Морта обернулся на нее и направил палочку, но тут же упал, пораженный Авадой. Нортон молниеносно проследила за траекторией зеленого луча. Столб дыма, отделившийся от основного сражения, кружил над ней, бросая заклинания во всех тёмных тварей, что стояли между Джорджией и Запретным лесом. Она бежала, бежала, спотыкаясь, но невесть откуда беря силы, не падала. Чудовища один за другим падали к ее ногам, она поглядывала на дым, сопровождающий ее и расчищающий ей путь. Земля под ногами задрожала и Нортон, все таки, рухнула на колени, сдирая до мяса и без того израненные ладони. Ткань джинс быстро пропиталась кровью, Джо взглянула вверх и замерла, увидев перед собой тролля, что уже замахнулся на нее гигантским топором. Столб пронесся прямо перед его лицом и зверь отшатнулся, теряя равновесие. Она вновь бежит, огибая трупы и обломки, бежит так быстро, что воздух в легких казался пламенем адским. И как только ее силуэт скрылся в чаще, Теодор наконец выдохнул и бросился в другую сторону.       Не успев преодолеть и десяти метров, что-то сбило Нотта прямо налету. Он упал в груду каменных обломков, чувствуя, как трещат кости, а полость рта наполняется железным привкусом собственной крови. В глазах двоилось, он видел мутный силуэт, но разобрать лица не в силах. Лишь буйство тьмы внутри него подсказывало, что перед ним такой же как он.       — Если ты пойдёшь за ней, — тихо проговорил Асмодей, наклоняясь к сыну,— я сломаю тебе ноги,— его дыхание было горячим и частым, оно вдребезги разбивалось о лицо Тео,— если поползешь — лишу рук.       Кровь стекала по подбородку, утопая в ткани мантии. Нотт-младший сплюнул багровые сгустки куда-то в сторону, откидывая голову на камни и ударяясь о них затылком. Хриплый смех вырвался откуда-то изнутри, и так нелепо слетел с окровавленных губ. Он терял сознание, из последних сил Тео вымолвил:       — Я не пойду за ней только в том случае, если буду мертв.       Нотт—старший хрипло усмехнулся.       — Ты винишь себя, Теодор?       Тео медленно моргнул, борясь с дезориентацией от удара, ему казалось, что он ослышался.       — Что?       — В подобной ситуации люди чаще всего испытывают что-то вроде… вины?       — Какой ситуации?       — Несчастный случай.       Асмодей оскалился, его окровавленные кулаки, покрытые перчатками, блестели в свете пламени, что объял Хогвартс. Не сказав ни слова, он испарился, и Теодор, казалось, мог наконец-то поддаться блаженному мраку, что утягивал его в свое царство, уповая на то, что странный разговор с отцом был лишь вспышкой болевого шока. И он, несомненно, поддался бы. Если бы не увидел, как тени со всего внутреннего двора собрались в одной точке и с неумолимой скоростью рванули к Запретному лесу. ***       Вопли и названия заклинаний, выкрикиваемых Пожирателями, хлестали ее в спину. Джорджия бежала так долго, что не поняла, в какой момент битва за Хогвартс осталась для нее лишь разноцветными вспышками, маячившими вдалеке. Она рухнула на колени и закашлялась, содрогаясь всем телом. Свалилась на землю и заплакала, вцепляясь ногтями в почву. Перевернувшись на спину, она видела, как тысячи дементоров плывут по темному небу в сторону школы. Пульс стучал в ушах и это помешало Джорджии понять, что она здесь не одна.       — Я знаю это чувство.       Ее глаза распахнулись, взор оставался мутным из-за слез, но Нортон и не нужно было видеть. Она слышала кто это.       — Когда-то давно и я поддался ему, жизнь дорогого мне человека превратилась в ничто из-за моей слабости.       Тонкие ветки хрустели под ботинками Нотта-старшего, он стоял прямо над девушкой посреди дремучего леса и хоть взгляд его был направлен прямо на ее лицо, Джорджия видела, что мыслями Асмодей был далеко отсюда.       — Поддавшись любви, я совершил множество ошибок,— продолжал он,— и одна из них сейчас губит моего сына.       Палочка скользила в окровавленной женской ладони.       — Он, как и я в молодости, полностью обезумел. Он не понимает, что таким, как мы, просто не суждено узнать так называемого счастливого конца.       — У вас с ним нет ничего общего,— горячо прошептала Джорджия .       Асмодей медленно моргнул, странный импульс прострелил до самого позвоночника, он неотрывно вглядывался в пылающий взгляд каре-зеленых глаз, с ужасом осознавая, что узнал эмоцию, мелькнувшую в них. Нотт-старший медленно опустился на корточки рядом с Нортон и прошептал:       — Ты похожа на нее, на мать Теодора.       Обскур внутри бушевал, словно ураган. Ему едва удавалось сдерживать тьму внутри себя, ведь она чувствовала, как что-то кульбитом переворачивается в Асмодее.       — Евангелина всегда говорила мне, что я не монстр. Она всегда видела во мне то, чего отродясь не было внутри меня.       Джорджия с ужасом вздохнула, земля под ее ладонями буквально вибрировала из-за концентрации магии вокруг Нотта.       — А я, наивный мальчишка, поддался,— хрипло закончил он.       Резко поднявшись на ноги, Асмодей обернулся в сторону Хогвартса, хоть и был тот скрыт за непроходимым полотном деревьев. Воспоминания захлестнули его, калейдоскоп единственных светлых дней в его жизни, проведенных с возлюбленной, медленно окрашивался в багровый цвет крови. Он вновь видел свои дрожащие пальцы, держащие хрупкое тело новорожденного сына. Вновь перед его глазами был пустой взгляд каре-медовых женских глаз, даже будучи неживыми, источавшими всепоглощающую нежность и любовь. Внутри снова что-то екнуло, Асмодей приложил руку к ребрам и слегка надавил, пытаясь унять то, чего не чувствовал уже очень и очень давно.       — Поверь мне, дитя, никакая любовь не сравнится с той пустотой, что остаётся внутри, когда она уходит.       Хруст веток позади вынудил Нотта обернуться. Он ленивым взглядом провожал бегущую от него Джорджию. И что-то заставило его остановиться. Что-то пригвоздило его к земле и не давало сделать ни шагу. Даже тогда, когда слева между стволов мелькнул силуэт.       Даже когда обскур взвыл и рассвирепел, почувствовав рядом схожую энергию. ***       Ветки хлестали лицо. Наспех вправленные кости пронзали тело жгучей болью, но Теодор не чувствовал. Он остановился в нескольких метрах от Джорджии и впился взглядом в силуэт, преследовавший ее по пятам.       Вот она пятится назад. Вот ветка хрустит под ботинком Пожирателя. Вот она спотыкается о камень и падает на землю.

пять

      Землю вокруг освещает зеленая вспышка, выпущенная в небо.

четыре

      Змея пронизывает череп и извивается в темном полотне, а Пожиратель, запрокинув голову, гадко ржет.

три

      Теодор чувствовал, как весь воздух выходит из его легких плавно и равномерно, через ноздри.

два

      Джорджия рыскает ладонью по земле рядом с собой, пытаясь нащупать выпавшую палочку. Нотт даже отсюда видит морщинку меж ее бровей. Видит страх в ее глазах.

один

      Пожиратель направляет палочку на Нортон и все в радиусе нескольких метров от Тео начинает искажаться в пространственной воронке.       —АВАДА КЕДАВРА!