Дракон и демон

В тот раз расстановка сил, как всегда, была совершенно не в пользу Маджимы, и он, как всегда, упрямо это игнорировал. Он уже едва стоял на ногах, но не опускал нож и продолжал нападать — и Кирю приходилось отбиваться. От очередного мощного пинка Маджима вновь отлетел и распластался на асфальте дороги, а когда, сплёвывая кровь, попытался подняться, Кирю навис над ним и схватил за ворот пиджака, чтобы финальным ударом припечатать к земле. И тут каким-то нечеловеческим усилием Маджиме удалось податься вперёд, хищно скалясь. Первой мыслью Кирю было: «Сейчас он откусит мне половину лица». Но Маджима лишь ткнулся носом в его щёку, а затем поцеловал полуоткрытые от сбившегося дыхания губы, совершенно бесцеремонно проведя по ним языком и оставив солоноватый привкус собственной крови у Кирю во рту. Второй мыслью Кирю — после того, как он вообще понял, что произошло, — было: «Сейчас он меня ударит». Это было вполне в духе Маджимы: ошеломить Кирю какой-нибудь бессмыслицей, застать врасплох, чтобы провести неожиданную атаку. Но Маджима не ударил. Вместо этого обмяк и, запрокинув голову, залился своим обычным смехом, похожим на лай бешеной гиены. Кирю даже добивать его не стал — просто отпустил и позволил повалиться на асфальт. Эту битву Маджима проиграл. Однако, как показало время, своим дерзким поступком он в перспективе выиграл целую войну, о которой Кирю долгое время не догадывался. Но даже когда их отношения перешли на совершенно иной уровень, Кирю никак не мог понять, почему в тот, самый первый раз, Маджима впервые изменил себе. И ничего умнее, чем однажды спросить напрямую, он не придумал. — А, почему не ударил? — повторил Маджима, пытаясь вспомнить, о чём Кирю вообще говорит. — Ах, тогда… А ты, Кирю-чан, врёшь, что не понимаешь меня, всё ты понимаешь, — он расплылся в загадочной улыбке. — Я правда хотел ударить. Но очень быстро передумал. Двумя пальцами он поймал торчащий ворот рубашки Кирю и слегка потянул к себе. — Ты, наверно, и сам знаешь причину, — перейдя на мурлыкающий полушёпот, добавил он прежде, чем Кирю, уже научившийся улавливать такие простые намёки, сам вовлёк его в поцелуй.