Дракон и демон

Первая атака всегда была за Маджимой. До неё у Кирю ещё оставалась надежда, что Бешеный пёс в последний момент передумает обнажать клыки. Но после о мирном решении вопроса речи больше не шло — только кровь за кровь, только боль за боль. Только их особый танец, где основное па — приложить партнёра об стену так сильно, чтобы у того искры из глаз посыпались. Кирю попытался сгрести Маджиму за ворот пиджака, чтобы незамедлительно перейти к этой части, но тот, ударив под локоть, вывернулся и снова был готов к нападению. Почти застал Кирю врасплох — уклоняясь, тот едва не потерял равновесие, и лезвие танто полоснуло по щеке росчерком боли. Сцепив зубы, он разорвал дистанцию. Обычно движения противника можно предсказать по тому, куда направлен его взгляд. Но только не в случае с Маджимой — он поворачивался к Кирю левым боком, и видно было лишь непроницаемую черноту повязки на слепом глазу. Как он умудрялся при этом так точно делать выпады и так ловко уходить от атак — одна из непостижимых загадок человечества. Кирю начинал уже верить, что из-за увечья у него в качестве компенсации развилось шестое чувство, как у хищной рыбы, которая всем телом ощущает потоки воды. И всё же третью атаку удалось предугадать. Пригнувшись, Кирю пропустил чужую руку над плечом и со всей силы врезал в солнечное сплетение — Маджима сдавленно кашлянул и согнулся пополам. И это было отличной возможностью обрушить на него град ошеломляющих ударов, от каждого из которых он дёргался, как тряпичная кукла. Но в долгу не остался: оправившись и подскочив, с разворота пнул ногой, попадая прямо по челюсти. Он был стремителен и гибок, выписывал вокруг Кирю пируэты и жалил больно, подобный смертоносной кобре, — а Кирю не разменивался на красивые движения и просто бил; вскоре его костяшки уже были испачканы в чужой крови, что уж говорить об асфальте, который напоминал полотно авангардного художника, расплескавшего алый щедро и беспорядочно. В очередной раз ухватив Маджиму за грудки, Кирю наконец осуществил давно задуманный план: кулаком — в челюсть, коленом — под рёбра, лбом — по чужому лбу. Оглушённый, Маджима распластался на земле; вместо слов из его рта выходили одни кровавые пузыри. Больше он не смог подняться. Опять проиграл, но выглядел при этом таким счастливым, словно вытащил лотерейный билет на миллион иен. Тяжело дыша, Кирю осел на асфальт рядом с ним. Попытался что-то вспомнить, но не справился, вместо этого спросил: — Ещё раз, из-за чего мы сейчас-то сцепились? — Не знаю, как ты, а я дрался, потому что хотел подраться. Дрожащими пальцами Маджима вынул сигарету из пачки в кармане, но вот поджечь уже не смог. Кирю отобрал у него зажигалку и помог чуть приподняться, поднося огонёк к кончику сигареты. Затянувшись, Маджима снова рухнул, но уже не на землю, а на самого Кирю, навалившись острым плечом на грудь. — Всю одежду мне испачкаешь, — вздохнул тот, на что Маджима лишь рассмеялся.