Дракон и демон

Начёсанный парик, выкрашенный в то, что можно было назвать лишь «кислотным блондом». Отвратительно-розовое платье с открытыми плечами, настолько короткое, что без него было бы куда приличнее. Длинные чёрные чулки в крупную сетку. Накладные ногти в тон платью и совершенно неестественный кукольный макияж. Несколько лет проработав в кабаре и кабаре-клубах, Маджима прекрасно знал, как заставить женщину выглядеть вульгарно. Хуже этого мог быть только мужчина, одетый как вульгарная женщина. И, подкрашивая ресницы, он не ругался на комковатую тушь и даже не думал выбрать каблуки покороче. Всё это стоило того, чтобы насладиться гаммой эмоций, которая отразится на обычно равнодушном лице Кирю, когда тот это увидит. О, он будет просто в бешенстве. Это была далеко не первая «маска», которую Маджима для него примеривал, но с большим отрывом самая гротескная. И он сделает всё только хуже, вжившись в роль глупенькой Гороми, которой очень нравилось флиртовать с клиентами. Когда Кирю наконец соизволил зайти в клуб и оценить старания Маджимы, на его лице за пару секунд промелькнул весь спектр, от растерянности и гнева до нервной усмешки. Даже жаль было, что всё это не записывалось на скрытую камеру: каждый кадр был бы на вес золота. Но в итоге его черты замерли, выражая смиренную решимость. Видимо, зрелище было настолько за гранью добра и зла, что его мозг, сделав сальто, отказался и дальше удивляться и переключился на стандартную программу. — Я пришёл в кабаре-клуб, чтобы отдохнуть, и я, чёрт возьми, отдохну, — заявил он, направившись к свободному диванчику. Маджима последовал за ним, натянув дежурную улыбку — откровенно говоря, он надеялся, что они тут же выйдут на улицу, чтобы хорошенько пройтись друг по другу кулаками. Но, если Кирю настаивает, почему бы и нет. Почему бы не поразвлечься ещё немного и не выпить за его счёт? Официант, подавая им шампанское, очень старался держать хорошую мину при плохой игре и не бросать лишний раз взгляд на новую «хостес». Маджиме, перевоплотившемуся в Гороми, ничего не оставалось, как с жаром приняться отрабатывать смену: мило хихикать, из-под опущенных ресниц поглядывая на Кирю, поднимать бокал, провозглашая тост, и заводить приятные разговоры — затем в кабаре-клубы и ходят, чтобы приятно общаться с приятными дамами. Кирю после первого бокала шампанского уже не выглядел как приговорённый к смертной казни и даже активно включился в диалог. Обычно неразговорчивый, теперь он так свободно отвечал на вопросы Маджимы о себе и своих увлечениях, что тот начал по-чёрному завидовать девушкам, к которым Кирю в этом клубе регулярно ходил и вот так просто выкладывал маленькие подробности о себе, которые сам Маджима клещами из него вытаскивал. Всего-то и нужно было разодеться так, чтобы окончательно потеряться в нелепом образе — и вот Кирю уже сам подавал себя на блюдечке. Как мило с его стороны. — Хочешь ещё о чём-нибудь поговорить? — подливая шампанского, спросила Гороми и кокетливо добавила: — Не одной же мне начинать разговор, вести обычно подобает мужчинам. — Хм, — задержавшись взглядом на бокале, где мелкие пузырьки, отрываясь от стенок, стремительно взлетали и исчезали, Кирю вдруг взглянул на неё очень прямо и открыто. — А какие… какие мужчины тебе нравятся? Оу. Он решил пройтись по всем стандартным вопросам, которые задают девушкам-хостес при первом посещении клуба? Или специально хотел смутить в отместку за устроенный карнавал? Вообще, кого он спрашивал: Гороми или Горо? Маджима решил, что пускай на этот вопрос отвечает Гороми. Глупая Гороми защебетала что-то про сильных мужчин и про то, как важно проверять отношения на прочность. А Маджима, выглядывая из-под её маски, внимательно наблюдал за лицом Кирю. Задумывался ли он над тем, серьёзен сейчас Маджима или нет? Принимал ли всё за чистую монету или же воспринимал как часть спектакля? Иногда прекрасное лицо Кирю хотелось ударить лишь за то, какое оно непроницаемое. Иногда хотелось бы и самому понимать, где заканчивается шоу и начинаются слишком интимные откровения. — Всё ещё не могу поверить, что ты управлял кабаре, — отпивая шампанского, проговорил Кирю, когда между ними снова повисла пауза. — И у тебя, должно быть, есть много интересных историй оттуда. Ведь правда? Маджима стиснул зубы лишь от одного воспоминания о «Гранде». Гороми расчувствовалась, вспомнив о девочках из Sunshine. И, пока она отвечала Кирю, у Маджимы на языке вертелся только один ответный вопрос: с каких это пор тот стал интересоваться его жизнью? С чего бы вежливый трёп с хостес вдруг перескочил на тему его прошлого? Пожалуй, болтливая Гороми могла выдать слишком много его личных тайн. Но, разогнавшись и полностью отдавшись этой роли, Маджима уже не мог остановиться. Самое время немного осадить Кирю. — А скажи-ка, Кирю-чан, у тебя есть какая-нибудь особая девушка на примете? — Я же только что из тюрьмы вышел, — вздохнул он, не выказывая и тени смущения. Если бы его спрашивал Маджима, а не Гороми, он наверняка уже был бы весь пунцовый от ушей до кончика носа. — Да и не особо у меня есть на это время. Вот, заскочил сюда, чтобы немного развеяться, но сама понимаешь… — он смерил Гороми красноречивым взглядом, отчего та рассмеялась: — Понимаю, понимаю! Раз уж так вышло, не думаешь, что и Гороми-чан может помочь тебе развеяться и скрасить твоё одиночество? Кирю хмыкнул, допивая шампанское до дна. — Звучит неплохо, — он поднял на неё чистые и абсолютно трезвые глаза. — Мне и правда нравится, как ты его скрашиваешь. Глаз Маджимы расширился, и на секунду он забыл и о парике, и о коротеньком платье, и о дурацком макияже — вообще обо всём. Это всё было так несущественно в мире, где Кирю вслух открыто признал, что ему нравится проводить с ним время. — Ты восхитительная, Гороми, — припечатал тот напоследок, оставляя Маджиму и вовсе бездыханным. Так всё это время… он и вправду видел лишь Гороми? Чёрт. Возможно ли вообще ревновать человека к самому себе? Маджима был слишком близок к тому, чтобы ответить на этот абсурдный вопрос утвердительно. — С тобой куда приятнее проводить время, чем с женщинами, — мысль Кирю внезапно свернула в ещё более неожиданное русло. — В смысле, я могу просто наслаждаться напитком и не думать о том, чтобы выглядеть мужественно, следить за речью или вести себя как-то по-особенному. С тобой я могу по-настоящему расслабиться. Он говорил это настолько серьёзно, что Маджима мог бы поклясться, что и правда зарделся бы, как девчонка, если бы не слой косметики. Все опасения были напрасными. Спектакль никого не обманул. «На сцене» говорить всё то, что было бережно хранимо до сего момента, оказалось куда проще не только «актёру», но и «публике». Стоило догадаться, что Кирю не из тех парней, кто падок на красивую оболочку. Вместо этого его глубокие тёмные глаза глядели прямо в душу. Быть может, потому что он сам совершенно не умел притворяться. Если для Маджимы искренность была ещё одним оружием, обескураживающим и остро ранящим собеседника, то для Кирю — всего лишь нормой жизни. Но тем не менее, сам того не желая, он умудрился нанести критический урон одними лишь этими словами. Если раньше «охота» на Кирю была всего лишь забавой, то сейчас Маджима ощутил едва сдерживаемое желание взять танто, вырезать собственное гулко бьющееся сердце и вручить ему в знак вечной любви. И пусть только посмеет не ответить взаимностью — его грудную клетку он тоже вскроет. Спасибо Гороми за то, что свела их в этот странный вечер.