Кирю сделал над собой усилие и сел на кровати. Не хотелось вставать, но лежать одному было слишком… неуютно. И оставаться одному в квартире — тоже. Под его взглядом Маджима, выйдя из ванной, принялся собирать с пола одежду и, подскакивая на одной ноге, натягивать свои чертовски узкие штаны.
После секса всегда наступали ускользающие, хрупкие минуты особой близости, казавшиеся порой даже более интимными, чем предваряющее их действо. Минуты, когда они лежали вместе на сбившейся простыне, переводя дыхание и слушая, как их разогнанные сердца бьются до смешного громко. Блаженные минуты покоя, когда Кирю мог забыть о том, что, как только они пройдут, Маджима выскользнет из его квартиры. Не со зла, не потому, что ему от Кирю нужен только секс — просто так устроена жизнь. И в этой жизни они не живут вместе, чтобы позволить себе растянуть эти сокровенные минуты до часов и дней.
Маджима уже застегнул пряжку ремня и надел пиджак, когда Кирю окликнул его:
— Ниисан?
— А-а? — тот повернул голову к нему, приподнимая бровь. Усмехнулся: — Тебе не хватило, Кирю-чан?
— Раз уж ты идёшь на улицу… Можешь купить собы? И что-нибудь из овощей, наверно.
— Решил порадовать свою принцессу кулинарными экспериментами? — хмыкнул Маджима. Кирю отвёл взгляд.
— Я и сам могу сходить, в общем-то. Да… забудь.
— Ставь кастрюлю давай, папаша, — послышалось уже из прихожей.
Когда через несколько часов Харука вернулась из школы, то, оглядев открывшего ей дверь Кирю, спросила, прикрывая рот ладонью, чтобы тот не увидел её улыбку:
— Дядя Казума, а почему ты в фартуке?
— Фартук… — он помедлил, прекрасно понимая реакцию Харуки. До сегодняшнего дня у них в квартире не было никакого фартука. — Ну, готовят ведь обычно в фартуках, — со вздохом всё-таки ответил, и с кухни тут же раздалось:
— Хватит ныть! Видел бы ты, какая аппетитная… — выглянув из дверного проёма, Маджима заметил Харуку и тут же, переменившись в лице, махнул ей рукой и закончил: — …тут у меня свининка жарится! Как можно быть таким недовольным, когда на ужин будет соба со свининой, ты мне скажи, Хару-чан?
Харука фыркнула, разуваясь, и, втянув носом воздух, кивнула, с лёгкой смешинкой в глазах глядя на смутившегося Кирю:
— Пахнет и правда очень вкусно.
***
— Ты же гость, — с лёгким вздохом произнёс Кирю, повязав фартук и разжигая огонь на плите. — Ты совершенно не должен заниматься делами по дому.
— Ещё чего, — Маджима, закатав рукава цветастой рубашки, которую он купил ещё вчера на рынке в Рюкю, выдвинул шкафчик, осматривая нехитрую утварь Morning Glory. Вынул один из больших ножей, приговаривая: — Если уж тебе нужно что-то порезать, ты не найдёшь на всём этом острове никого, кто справился бы лучше… Ну и лажа, — вдруг цыкнул он, осматривая нож и проверяя его остроту. — Ты что, с тех пор, как въехал сюда, не точил их?
— Сомневаюсь, что и прежние хозяева сильно о них заботились, — пожал плечами Кирю.
— Я себя уважать перестану, если буду пользоваться этим, — хлопнув ещё двумя-тремя дверцами, Маджима отыскал точильный брусок. — Если боишься, что кто-то из твоей мелюзги оттяпает себе палец, я могу испоганить его обратно, как только закончу.
— …Не стоит, — понаблюдав за ним, решил Кирю. Зрелище того, как Маджима с ловкостью, выработанной годами практики, придаёт ножу должную остроту, было почти медитативным. — Пусть остаётся таким. Может, тебе ещё выпадет шанс им воспользоваться.
— Мне воспринять это как приглашение? — хмыкнул тот, сдувая с кромки лезвия крупицы абразива и протирая его полотенцем.
— Здесь тебе всегда рады, ниисан, — кладя перед ним дайкон и лук, ответил Кирю.
***
На сковороде шипел бекон. Кирю перевернул его, оценивая тёмную корочку по краю и мраморные прожилки жира, съёжившиеся и задорно шкворчащие, и сдвинул на край сковороды, чтобы добавить яиц. Он, кажется, впервые готовил что-то, чему можно было хотя бы с натяжкой присвоить звание «завтрака по-английски».
Не успел он разбить яйца, как сзади его оплели руки; по шее щекотно прошлась щетина, а затем, нежно поцеловав, в ухо промурлыкали:
— Чёрт, ты и правда запомнил, что в фартуке ты невероятно аппетитный.
— Я и правда запомнил, что, когда готовят, надевают фартук, — скорлупа треснула о край сковороды, и шкворчание стало глуше. — Можешь немного подождать? Завтрак уже почти готов.
— Твой, может, готов «почти», — Маджима слегка куснул Кирю за основание шеи. — А мой уже не только готов, но и прекрасно сервирован.
