Хоккей

       Знайка и Незнайка встали рано, умылись, оделись и пошли на каток. Едва рассвело, все ещё спали, а они уже топали по сугробам на первую тренировку.        — Так, ты когда-нибудь стоял на льду? — Поинтересовался Незнайка. Конечно, об этом стоило спросить ещё вчера, но он — самый занятой! — был весь в делах.        — Было пару раз, — учёный завязал последний бантик и встал с лавочки. Блондин сразу покосился на его ноги.        — Ну да. Шнуровать коньки ты не умеешь.        — Так вот же…        — Нет, ты зашнуровал их неправильно. Нога болтается. А должна быть зафиксирована. Но не слишком туго. Щас, сядь.        Впервые ничего непонимающий Знайка сел обратно на лавочку, а Незнайка, встав на одно колено, принялся перешнуровывать его коньки. Когда с одним ботинком было покончено, учёный попытался зашнуровать второй уже сам. Получилось гораздо лучше, чем в прошлый раз.        — Быстро учишься. А теперь пошли, — малыши встали и вышли на лёд. Незнайка сразу умчался, сделав огромный круг, а Знайка остался стоять на месте, привыкая к новым ощущениям. «Лишь бы не упасть», — вертелось в его голове.        — Ты чего? — Незнайка резко затормозил перед ним, и учёный вздрогнул. — А, ты на коньках никогда не катался.        — Катался! — От стыда у брюнета покраснели уши. — Прошлой зимой пару раз. Только уже всё забыл.        — Понял, — блондин вытянул перед собой руки. Даже смеяться не стал. Удивительно. — Хватайся. Щас учить тебя будем.        Знайка схватился за него, как за спасательный круг. Стоять действительно стало легче и удобнее, когда появилась опора.        — Хорошо. А теперь медленно и аккуратно переставляй ноги. Иди за мной, — Незнайка поехал назад.        — Куда ты? А если упадёшь?        — Не упаду. Сто лет уже задним ходом езжу. Давай, сосредоточься, как ты это умеешь.        Знайка вдохнул-выдохнул и скользнул одним коньком. Нога тут же уехала вперед по гладкому льду, и он поспешил выставить вперед вторую.        — Спокойнее. Держи колени чуть согнутыми. Скользи.        Учёный лишь сильнее вцепился в руки блондина, тихо считая «раз-два, раз-два». Ноги его тряслись. Иногда Знайка чуть не падал, но Незнайка удерживал его, оставался спокойным и особо не торопился. Удивительно. Никогда прежде брюнет не видел его настолько сосредоточенным и серьёзным.        Спустя двадцать минут учёный с горем пополам мог уже ездить сам. Блондин нарезал вокруг него круги, то и дело давая советы и указывая на ошибки. Учёный чувствовал, как постепенно всё это начинало смешиваться в кашу. Тормозить оказалось тоже довольно проблематичным заданием. Сначала Знайка просто ждал остановки, но потом, когда пришлось учиться делать это резко и быстро, то возникли проблемы.        И снова вначале Незнайка его поддерживал, но потом отпустил. Без рук получалось вполне неплохо, однако в итоге Знайка всё равно упал. Блондин тут же кинулся ему на помощь.        — Всё. Перерыв. Потом продолжим.        — Нет, я ещё потренируюсь.        — Остынь, не стоит тренироваться до посинения.        — И так сейчас синим стану.        — Я принесу тебе кофе, — растерялся Незнайка. Сегодня было холодно. Он-то активно двигался, а вот его новый однокомандник, судя по всему, замёрз. Знайка ничего не ответил и уехал дальше. Капитан хоккейной команды покинул каток, быстро сменил коньки на ботинки и побежал домой.        Учёный остался и продолжил учиться ездить и тормозить. Вроде получалось. Но он всё ещё иногда падал. Ничего страшного в этом конечно не было, защита спасала. Но всё равно неприятно.        — Так. Колени чуть согнуты, смотрим прямо, отталкиваемся и… — Знайка вздрогнул, когда поехал. Он тут же остановился, снова чуть не упав. — Да что ж такое… сила — это…        — Ты чего? Собрался расчитывать силу толчка? — Послышался рядом удивлённый голос. Знайка обернулся. Около трибун стоял Гусля.        — Я хочу катиться быстрее.        — Куда ж быстрее? — Улыбнулся музыкант.        — Чтобы тормозить было легче. А то на медленной скорости я падаю. Так, не отвлекай. Значит, ноги чуть согнуты…        — Ай, Знайка, слишком много думаешь, — покачал головой Гусля. — Не забивай голову мыслями.        — В смысле? Ты хочешь, чтобы я катался, не размышляя о том, как это делается?        — Именно.        — Как можно что-то делать, не думая?        — Послушай. Скольжение не здесь, — Гусля указал на голову. — Оно здесь, — рука в гипсе переместилась на грудь.        — В лёгких?        — В душе, Знаечка. Ты должен чувствовать лёд. Только так ты сможешь стоять на нём твёрдо, — он задумался. — Закрой глаза.        — С ума что ли сошёл? Я ж так упаду!        — Не упадёшь. Закрой. Вдохни и выдохни. Почувствуй свежий холодный воздух. Ощути эту твёрдость в ногах, как ты уверенно стоишь на коньках, словно на земле. И… расслабься, — Знайка послушно выполнил все указания. Удивительно, но это сработало. Появились лёгкость и спокойствие. — Получилось?        — Да.        — А теперь отставь теорию и все строгие правила и оттолкнись.        Учёный открыл глаза, расправил руки в стороны и снова поехал. Но на сей раз это удалось сделать легко и плавно. Он переставлял ноги и катился дальше, время от времени поворачивая, чтобы не столкнуться с сугробом. Знайка улыбался, радуясь своим успехам. Гусля смотрел на него, не в силах сдерживать улыбку. Правда, когда брюнет наконец захотел затормозить, как показывал Незнайка, то, не рассчитав, влетел в сугроб недалеко от трибун.        — Знайка! — Воскликнул музыкант и, прихрамывая, поспешил к товарищу.        — Всё в порядке, — Учёный встал и отряхнулся от снега, по-прежнему улыбаясь. — Никогда так хорошо себя не чувствовал.       — Что случилось? — К ним подошёл Незнайка с термосом в руках.        — Да ничего.