Галчонок

После похорон Кощей ощущал себе тоскливо и опустошенно, но жизнь на месте не стояла, растекаясь в разные стороны повседневными обязанностями. Необходимо было приучать себя действовать без какой-либо оглядки на старшего, который мог бы пособить советом или наставлением. И не то чтобы Кощею действительно нужны были советы и наставления — он знал, кажется, куда больше того, что мог бы иной лекарь в его возрасте. Но теперь за спиной не было опоры, на которую можно было обернуться, увидеть уверенный кивок и улыбку, и с выходом шагнуть дальше, зная, что получится, зная, что в него верят. От того в душе сквозило особой, непривычной для Кощея горечью — той, что возникает, когда лишаешься того, чью истинную ценность можно осознать только утратив. Однако вокруг юноши витали и альтернативные взгляды на его положение: — Конечно, везунчик, — слышит он за спиной разговоры слуг, и тон этот куда больше наполнен искренней завистью, чем злостным злорадством, — И нескольких лет нет при тереме, такой молодой, а уже лекарь при дворе, живет один в целой избе! «Везунчик…», — думает Кощей, смакуя это слово на языке, словно гладкую притягательную ягоду с ядовитым соком, что брызнет, лишь стоит надавить. «Наверное, да», — резюмирует он под конец долгого дня возвращаясь в ту самую избу, — «Столько раз должен был умереть, сгнить и сгинуть где-то, и каждый раз выживал… Оказался здесь. Не так уж и плохо дело с моей судьбой, выходит?». Вопреки положительному выводу, эта мысль вызывает внутри смутное чувство, в котором все же больше горечи, чем света надежды. Пройдя вглубь помещения, он садится на стол и начинает растирать виски руками. Отойдя от первой, глубокой и вязкой горечи от ухода Ратко, он провел почти целый день за уборкой, вымывая и вычищая от паутины и сора все углы, на которые не хватало времени начиная с болезни старца. «Это что…мой дом теперь?», — с неким недоумением думал Кощей, замирая посредине посвежевшей, и от того ощущающейся еще более непривычно пустой и тихой избы. Даже само слово кажется ему бесконечно далеким, чуждым относительно самого себя — дом. Хотя, пожалуй, было место, которое он называл так мысленно, но что толку, если утратил? И все равно это никогда не было целым отдельным, действительным стоящим на земле домом, что принадлежал — пусть и с определенными оговорками — ему одному. Теперь одному. Но из избы Ратко его никто не гонит, и спустя несколько недель Кощей осторожно, опасливо, но все же начинает привыкать к этому факту. От того наконец разрешает себе переставить скудную мебель, вынуть все банки-горшки-мешки с полок и классифицировать их по собственному разумению. Это размеренное привыкание к новому темпу жизни ускоряет мальчишка-слуга, что является на порог лекарской избы с небольшим поручением: — Тебя князь вызывает к себе, — с любопытством тараторит он, стоя на пороге и пытаясь разглядеть внутренности помещения. Поговаривали, что этот самый Кощей колдун, и от того мальчишка думал увидеть в избе нечто необычно, но все было скучно и обыденно: травы под потолком, лавка, стол, печь у стены. — Княжич? — переспрашивает тем временем юноша, рассчитывая на то, что все же ослышался. — Великий князь, — уточняет посыльный. Отца своего полюбовника Кощей, откровенно говоря, опасался, пусть и за все время прибывания при тереме и словом с ним толком не обмолвился. Ведь именно он был тем лицом, за которым всегда было последнее слово — и как бы широко ни простиралась над юношей укрывающая тень покровительства Мстислава, помогла бы ли она, впади он в немилость его отца? — Здравствуйте, — стараясь не выдать волнения в голосе произносит Кощей, входя в приемную залу в центре терема. Из поклона не поднимается, от того, что не велено, и все равно отчетливо ощущает на себе пристальный взгляд. Князь же, вопреки самым страшным опасениям Кощея, не то чтобы имел конкретные предубеждения против него как такового. Его больше тревожил собственный сын — сможет ли он удержать все собранные земли и поселения, преумножить, а не растратить, окружать себя верными союзниками, а не затаенными врагами? Важно, какие люди будут при нем, а этот басурманский раб, кажется, вгрызся в свое место подле княжича зубами и отпускать не собирался, равно как и сын его удивительно долго не терял относительно стабильного интереса к юноше. Князь на мгновение прикрывает глаза, погружаясь в недавнее воспоминание. — Считаешь, на него можно положиться? — Да, — коротко отвечает Ратко, — Вам, князь, решать, можете послать к волхвам, или в окрестных землях поискать лекаря, но вряд ли лучше найдете. — Ты просто прикипел душой к мальчишке, — не без досады хмурится его собеседник, — размягчился сердцем под седины. — Не спорю, — покладисто отвечает старец, откашливаясь в сгиб локтя, — Но за дело. Кабы не его сборы и мази, не говорил бы с вами, ушел бы давно по Калинову мосту. Так что не гоните его, прошу. — Не собираюсь я его гнать, — вздыхает князь, — Сын мой бы взбесился от того, как бешеная лошадь, а я уже сам слишком стар для шумных скандалов в доме. — Мстислав охладеет со временем, а толковый лекарь при тереме останется. — Да как-то больно долго он охладевает, — с задумчивостью протягивает князь, — одно из его самых постоянных увлечений… Ладно, не будем об этом. — Ратко рассказал тебе о недуге моего младшего сына? — без всяких прелюдий начинает мужчина. — Да, — коротко отвечает Кощей. — Как справляться с ним знаешь? — Да. — И уверен, что справишься? — хмыкает мужчина, во многом хранивший недоверие к не столь богатому хотя бы из самих лет опыту юного лекаря. — Надеюсь, что боги будут благоволить к княжичу и не нашлют на его голову лишних бед, но как отвести болезнь его я знаю, — почтительно, но твердо произносит юноша. Этот ответ князю приходится по вкусу — без лишнего заискивания, но с достаточной мерой уважения. «Не глуп», — подмечает мужчина, постукивая пальцами по ручке трона, — «Это все же к лучшему». — Что ж, пусть так, — спустя паузу с усмешкой отвечает он, поднимаясь с трона и подходя к широкому резному окну с расписными ставнями, — Скоро круг людей, о которых тебе следует заботиться с особым вниманием расширится. И тебе следует помнить свое место, Кощей. — Разумеется, — таким же ровным тоном отвечает юноша, но внутри оседает мутный, тревожный осадок. — Ступай, — и повелительным жестом длани князь отправляет его прочь. «И что он имел в виду под «помнить свое место» …Я разве делаю что-то не то, как-то сильно выделяюсь?», — с тревогой размышляет юноша, покидая приемную залу — «Стараюсь работать так хорошо, как могу, нос не задираю, чтобы другие слуги не шептали…». — Слышал, отец мой говорил с тобой, — протягивает Мстислав спустя несколько дней, переставляя белого деревянного коня на другую клетку шахматной доски. С галчонком оказалось удивительно приятно разделять это интеллектуальное удовольствие, и порой они занимали свое время этим. — Да, — Кощей уже давно продумал несколько вариантов последующих ходов, но сейчас выжидал, чтобы его время раздумья не было меньше княжеского. — И чего хотел? «Так, Ратко просил не говорить об этом…», — он вспоминает строгий тон наставника. Но врать Мстиславу ему тоже не хочется, и кроме того, Кощей не вполне понимает, к чему эту тайну хранить — какая разница, знает княжич о болезни брата или нет? Однако не так уж и много наказов выдал ему Ратко, и потому он выбирает путь осторожной полуправды. — Спрашивал о том, что я могу в знахарстве, что нет. Думаю, он сомневается во мне, — спустя небольшую заминку отвечает Кощей, переставляя ладью на несколько клеток вперед. Ход, неудачно открывающий королеву. — Сомневаться — вообще его конек, — поджав губы, цедит мужчина. Кощей в ответ мимолетно хмурится. Мстислав не то чтобы посвятил его в хитросплетение собственных семейных отношений, но юноша, всегда внимательно слушавший мужчину, многое улавливал из полутонов, оброненных тут и там фраз. — Вы управитесь с княжеством ничуть не хуже отца, — с улыбкой произносит он, то, что собеседник скорее всего действительно хотел бы услышать, — быть может даже лучше. — Льстишь мне, — хмыкает Мстислав, но скорее одобрительно, нежели укорительно. — Если и да, то от всего сердца, княже, — мягко произносит Кощей, при том абсолютно не лукавя, наблюдая при этом за движением рук партнера над доской, — Кажется, упустил ферзя, да? — Да, тебе стоит быть внимательней, — поучительно журит его Мстислав, убирая черную королеву с доски. — Ага, — улыбается Кощей, подпирая руками подбородок и переводя глаза на княжича. Юноша этой игре с деревянными фигурами победы не сильно жаждал, и получал куда большую радость от наблюдения удовлетворения на лице полюбовника, потому чаще всего играл халатно, позволяя себе осмысленную невнимательность, но порой и баловал княжича вкусом проигрыша. Постепенно снега сходят, обнажая сырую, напитавшуюся влагой темную землю, сквозь которую пробиваются первые ростки зелени. Едва дождавшись того, чтобы все подсохло и стало проходимым, Кощей отправляется в лес. Его лачуга на другой стороне озера встречает сыростью, но ее все еще можно использовать как временное пристанище. Лечебник тоже находится на старом месте — и теперь Кощей решается забрать его в избу, хотя и выучил почти все содержание наизусть. Так же он находит на земле следы, похожие на звериные, но явно не принадлежащие ни волку, ни медведю, ни какой-то более мелкой живности. «Значит, здесь бывает еще кто-то», — размышляет Кощей, прикидывая, насколько реальна опасность столкнуться с той самой нежитью и нечистью. Но ничего необычного, выбивающегося из его знаний о реальности перед глазами так и не показывается, поэтому с определенной легкомысленностью юноша заходит все глубже и глубже в лес, с любопытством интересом исследуя новые растения. Находится и то самое, редкое, которое он видел во сне зимой, отчаянно желая найти способ сохранить жизнь Ратко. «Опоздал», — думает Кощей, срезая стебель под корень, — «Но теперь, быть может, успею в другой раз". Весна и лето — пора цветения и заготовок, поэтому он много времени проводит вне двора, порой и ночуя в лесу. Не такой он уж и мрачный и темный оказывается на проверку — в солнечные дни ничуть не хуже второй своей, что ближе к людям, части. «Узнать бы о тебе побольше», — отдыхая в знойный полдень в тени раскидистого дуба, думает Кощей, вытаскивая из волос Иглу, что стала уже неизменным его атрибутом, — «У кого только?.. Ратко говорил о волхвах, но они далеко». И хотя поблескивающий в свете солнца предмет едва ли отвечал тем или иным образом, то, что именно Игла помогает его углубляющейся с каждым днем интуиции, юноша почти не сомневается. Слишком отчетливо ощущается разница с теми днями до того, как он совершил свою незапланированную кражу. В один из дней, когда он особенно занят сбором, у избы его ловит Алексей, что до того несколько дней пытался подгадать, когда лекарь будет при дворе. — Кощей, а ты знаешь где растет белоцвет? — осторожно интересуется он. — У нас скорее не растет, — уклончиво отвечает юноша, прикидывавший, что вполне привычное количество белоцветника растет по ту сторону озера. Но он все же старался быть осторожнее, не трубил на право и лево, где именно собирал растения, — А для чего тебе? Алексей в ответ тушуется, и, кажется, даже слегка алеет щеками. — Просто надо. В общем, если увидишь, подскажи, где, ладно? — Сам цветок бесполезен, только коренья в дело можно пустить, но не вполне понимаю зачем он тебе нужен, — скрестив руки на груди, Кощей внимательно всматривается в дружинника: «Белоцвет…так, что-то я же видел о нем… Горький корень, если настаивать три дня, можно получить вполне себе сильный яд…» — Это растение может быть опасным. У тебя завелись…недруги? — осторожно интересуется лекарь, приподняв бровь. — Да нет, нет, я…даже не знаю, что из него можно сделать, ты чего! — торопливо машет руками мужчина, — Хотел подарить…кое-кому. Сам цветок. «А, подарить», — рассеяно думает Кощей, хмурясь. Что ж, бутон у цветка действительно симпатичный — длинные белые лепестки закручивались вокруг розоватой сердцевины. — Девке какой-то? — улыбается юноша, и дружинник краснеет уже вполне откровенно, — Ладно, попадется на глаза — сорву. Алексей в ответ благодарно кивает. И цветок Кощей действительно находит — тот распускается ближе к лету, источая вокруг себя приятный сладковатый аромат. — Спасибо, — завороженно произносит мужчина, когда лекарь вручает в его руки большие бутоны. — Мелочи, — машет рукой Кощей, которому действительно не трудно сунуть в корзину несколько лишних цветков, попавшихся на пути. Тем более, раз уж утащил — можно и корень попробовать настоять, пусть будет. Но дружинник все равно находит способ юношу отблагодарить, притаскивая в избу пару опрятного вида глиняных горшков: — Подумал, что у тебя столько всего всегда, и тара лишней не бывает. — Это правда, — с улыбкой отвечает Кощей, к подаркам не привыкший, и не ожидавший никакой особой благодарности за свою услугу. Этот обмен вполне себе искренними любезностями, который у лекаря почти сразу теряется в череде будничных забот, оборачивается недовольным, протяжным вопросом княжича: — Чего это Алексей к тебе в избу захаживать стал? — А? — переспрашивает юноша, который уже успел забыть и об оказанной услуге, и об ответной благодарности. Мстислав же смотрит на него, казалось бы, взглядом спокойным, но в глубине своим таящим нехорошее. Полюбовник его ни в чем предосудительным замечен не был, как и один из его ближних дружинников, но… Как и многие прочие люди, княжич был склонен судить о других в меру собственного опыта, и от того прекрасно знал, как на пустом месте из полного ничего может расцвести порой мимолетное что-то, а порой и вполне себе осязаемое нечто. — Не крутишь ли ты у меня прямо под носом интрижку? — припомнив сцену на похоронах, протягивает мужчина, подхватывая подбородок Кощея рукой и задирая голову кверху движением резким, почти грубоватым. В ответ на его лице проступает столь неподдельное выражение обескураженной растерянности, несущей за собой искреннее непонимание, что Мстислав отчасти смягчается. — Как я могу, княже… — тихо произносит юноша, чувствуя, как под кожей острыми шипами прорастает волнение, — Ему цветочек редкий для девицы нужен был, вот я и нашел, в полях же часто бываю. «Цветочек для девицы?», — усмехается мужчина, задумываясь на мгновение. Когда дружинники порой собирались, обсуждая девок и меряясь силой на этом поприще, Алексей всегда отмалчивался, порой вздыхая с глубокой досадой, — «Интересно, что же за девица такая…». — Я неверности не потерплю, не забывай об этом, — поморщившись, Мстислав отпускает юношеское лицо. Кощей в ответ потупливает взор, едва заметно вздыхая. Этот предупредительный блеск в карих глазах, с одной стороны, отдавался покалывающим, скорее приятным трепетом. Ревность он почитал за один из способов проявления внимания и столь лелеемого неравнодушия княжича к нему. А с другой… Нет-нет, да находил он на теле мужчины следы, оставленные совсем не своими устами и руками, волосы, явно выпавшие не из его темной копны, и всякий раз проглатывал это, сам обжигаясь мучительным чувством, грызущим когтями изнутри. «Все равно, я иное, чем все они», — думал Кощей, прикусывая губу буквально на мгновение, а после вновь улыбаясь своему полюбовнику, — «Я…все же нечто большее». Несмотря на вполне реальные следы на теле княжича, «все они» в голове Кощея были во многом абстрактным образом. Юноша уже приучил себя не думать об этом много, не фантазировать о том, юноши это были или девицы, как могли выглядеть и чем привлечь Мстислава. Кощей прекрасно понимал пропасть, разделявшую его с возлюбленным, и как бы близко их тела не сплетались ночами, это никогда не делало их равными в праве выражений претензий друг на друга. И вскоре, когда жаркое солнце во всю прогревает землю, у Кощея появляется куда более осязаемый повод для волнения. Во сне ему приходит очередное видение: комната, в которой он узнает сруб стен терема, украшенная богато, явно княжеская половина. И за столом возле зеркала сидит не то девица, не то молодая женщина, вычесывая длинные темно-русые косы, на голове большой венок, с лентами длинными, не простой, а брачный — юноша видел такой на девках, которых выдавали замуж по прошлой осени. Лица Кощей не видит, и сделав шаг ближе, наступает на половицу. На скрип незнакомка оборачивается, бросая на него пронзительный взгляд сощуренных зеленых глаз. Юноша просыпается с чувством нервным и тревожным, хотя, казалось бы, нет во сне ничего страшащего. Но сердце его, что знало впереди ума, которым Кощей себя успокаивал, ощущало, что тревожиться очень даже есть за что. — Варвар, — он осторожно окликает служаку младшей княжны, приметив оживление среди слуг — А что за суета на женской половине терема? — Ой, — девушка улыбается, — Постепенно готовят покои, супругу княжичу Мстиславу везут. Сглотнув, Кощей молча кивает. Вот оно и сходится одно к одному. Увиденная во сне женщина, со взглядом прямым и острым, наверняка и есть та самая, что встанет равной рядом с его возлюбленным. Мстислав в подобные мелочи полюбовника не посвящал — во многом лишь от легкомысленности чувств, не считая, что подобное вообще стоит обсуждать со слугой-полюбовником, даже столь близким. Грядущую женитьбу он воспринимал сугубо прагматически, как средство укрепления союза и приобретения будущих наследников, окончательного укрепления своих претензий на княжество. «Женитьба…супруга», — сердце же Кощея эти два слова наливают каменной тяжестью, — «Вот что князь имел в виду…круг людей расширится». В голове жалящими осами сразу начинают роиться вопросы: Красива ли она? Из каких земель? По сердцу будет вам, княже? Это все давно решилось? А когда точно свадьба? Она состоится, и мы больше не?.. Разумеется, он их не задает, и от того, что не желает портить приятного послевкусия очередной близости, и от того, что опасается раздражить мужчину, и от того, что пока не говоришь о чем-то, он куда менее осязаемое и реальное. «Так и должно случиться, он же будет князем, и наверное, совсем скоро, отец его стар совсем…», — думает он, пробираясь к краю постели и обнимая Мстислава со спины, уложив голову на плечо, — «А я лишь его слуга, и…». — Чего вздыхаешь, галчонок? — Мстислав укладывает ладонь поверх оплетающих его рук. Кощей, боясь быть неудобным княжичу и своими неуместными по статусу чувствами, и своим огорчением, быстро прогоняет с лица печаль. — Все в порядке, княже, — мягко улыбается он, заточив тревоги и опасения в глубинах сердца. «Ее пока здесь нет. Пока здесь я», — думает он, проскальзывая на колени мужчины и обвивая шею руками, — «А там посмотрим». — Ты знаешь, когда будет княжеская свадьба? — решается таки уточнить он у Алексея, который из всех прочих ближних к Мстиславу может обладать самой достоверной информацией. Дружинник берет долгую паузу, всматриваясь в лиловый взгляд напротив. Кощей выдерживает и этот взгляд, и это молчание, лишь длинные пальцы нервозно теребят складки ткани рубахи за спиной. — В конце лета. К празднованию сбора урожая, — в конце концов произносит он, чувствуя в сердце сочувствие ко всему тому, что лекарь испытывает сейчас и тому, что ему только предстоит испытать. Мстислав свое ведь не отпустит, и сам Кощей быть отпущенным едва ли желал, да только ведь ему и останется, что быть извечным третьим, фигурой в тени, тем, кого ночью жарко целуют, а днем даруют мимолетный покровительственный взгляд. Юноша в ответ молча кивает, не удержав выдоха облегчения. Время еще есть. И он старается использовать его как может — бывает с княжичем так часто, как выходит, развлекая его и телом, и духом. — Простите, княже, — извиняется он, юрко проскальзывая в покои, уже и темноты даже не дожидаясь, — Девки задержали, травы к Купала собирают, выпрашивали редкие сухоцветы для венков. — Каждая хочет, чтобы ее был самый красивый, — хмыкает в ответ мужчина, — А ты, кстати, в том году-то ходил? Это большой праздник, важно почтить богов, чтобы земли были плодородны. — Нет, в том году не ходил, — протягивает юноша, кося взгляд в сторону, вспоминая о собственном украдкой сплетенном венке. — А чего ж так? — простодушно вопрошает Мстислав, ни йотой не задумывавшийся о том, что такой праздник мог расстроить тосковавшего в ту долгую разлуку. Наоборот же- что за славный повод развеется? По юности лет и сам княжич с отроками дружинны не чурался этой забавой. Кощей же лишь плечами пожимает. — Да все эти игры…- продолжает он тем же безмятежным, равнодушным тоном, — И все равно, нет той, которую бы мне хотелось догонять. И едва ли бы тогда, — он делает на последнем слове тонкий, но уловимый акцент, — нашелся тот, кто мог бы поймать меня сам. — А что это, не так просто? — хмыкает Мстислав, и Кощей видит в карих глазах проблеск любопытства. — Думаю, под силу не всякому, — протягивает юноша, бросая на княжича быстрый, и выразительный взгляд из-под скромно опущенных ресниц. — Не дразнишь ли ты меня, а? — сверкнув глазами, усмехается мужчина, наклоняясь к тонкой шее и опаляя кожу дыханием, — И что, есть те, кто могут попытаться? — Не должно быть, княже… Но кто их знает, — так же потупив глаза смиренно произносит Кощей, забираясь под одежду княжича и лаская тело совсем не скромно и не робко, ощущая как в ответ на его мимолетную провокацию руки мужчины сжимаются на нем с выразительной силой. «Глупость такую затеял конечно», — думает юноша, спустя пару дней являясь на праздник под самый конец, когда высокий ритуальный костер уже угас, и в темноте мало различимы лица и образы, — «Если не придет…будет весьма неловко». Но ожидания Кощея оправдываются — знакомые тяжелые ладони ложатся на плечи, шею обжигает горячим дыханием. Выдохнув, он стремглав бросается в самую гущу леса, вместе с другими девицами и юношами. Ясная ночь рассыпается над головой сияющими звездами, и Кощей бежит по лесу, ощущая саму землю продолжением своих стоп. Слух и зрения обостряются, так, как у зверя дикого, но отчасти опьяненный праздничной брагой, а отчасти позволивший себе плыть по потокам природных сил, что в этот день как никогда приближены к яви, юноша ничему из этого не удивляется. Разум, торжествующий строгость и последовательность отступает в сторону, уступая место чувствам и интуиции. Силе, что и так уже пробудилась от дремы, а теперь разворачивалась вширь, разыгрывалась в каждой капле крови. Кощей ощущает за спиной погоню, но легко уходит от нее: лес укрывал его, признавая своим, надежно пряча юношескую фигуру, путая ее в глазах ищущего со стволами деревьев, смешивая звуки шагов с шуршанием листьев и веток. «Не найдет, если сам не выйду», — понимает юноша, воспринимая эту мысль как должное. Подразнив мужчину треском веток тут и там, и посчитав, что его хищник достаточно постарался, Кощей выступает из укутывающего его потустороннего лесного сумрака. — Какой ты прыткий, — раздается жаркий, распаленный хрип над ухом, крепкие и сильные руки почти сразу хватают, утягивая вниз, — Тебя воистину не всякий поймает. — Да, — улыбается Кощей, перекатываясь по земле и оставаясь смирно лежать на спине, убежать более не пытаясь. Мстислав, оперившись ладонями в покрытую мхом землю, всматривается в лицо наконец схваченного полюбовника. Галчонок выглядит так, что взор отвести сил нет никаких: рассыпавшиеся волосы, что в свете луны отливают шелковыми бликами, влажные губы, вздымающаяся от частого дыхания после погони грудь, румянец на щеках, и самое, самое манящее — два лиловые огонька, сверкающих в ночи пуще драгоценных камней. Не то птица дивная раскинула под ним свои длинные перья, не то цветок папоротника расцвел, что только в эту ночь распускает свой бутон, да и то не для всякого. — Глаза твои колдовские, смотришь так, словно привораживаешь, — и интонация вожделенного восхищения, которую юноша отчетливо различает в словах княжича, разливает в груди искрящееся тепло. — А если и привораживаю, что сделаете? — сладкой улыбнувшись, Кощей наклоняет голову, во всей красе демонстрируя длинную шею. — За колдовство, Белобогом не благословленное, голову снимают, — жарко шепчет княжич, жадно целуя и прикусывая кожу, одновременно стягивая с юноши одежду. — Моя голова вам еще пригодиться, княже… — таким же низким, бархатным шепотом отвечает Кощей, прильнув к горячему телу и позволяя своим рукам обнажать его в ответ. «И то верно», — думает мужчина, подхватывая разведенные в сторону ноги, что сразу оплетают его за поясницу, прижимая плотнее и теснее. Сливаются во единое, уста переплетаются с устами, льется меж разгоряченными погоней и сладострастием телами томная, обволакивающая нега. — Шен брихм — сбиваясь дыханием произносит Кощей, обхватив лицо полюбовника руками. Я люблю тебя. И это не слетает с его губ случайно, стекая неудержанным медом сладострастия, не шепчется в бреду забытья наслаждения. Он говорит это четко и чисто, распахивая застенок души, за котором бережет свое нечаянное и пылающие нетленным огнем сокровище. И если делиться им, то сейчас, пока он еще может, в эту самую ночь, в которой затаенное получает право выглянуть из тени. Фраза, вновь произноситься на языке княжичу заведомо незнакомом, но в этот раз Кощей, всматриваясь в карие глаза напротив, отчетливо понимает, что он понят, и понят правильно. Мстислав в ответ мягко усмехается, накрывая приоткрытый рот горячим, пылким поцелуем, торжествующим его право безграничного обладания, прижимая двигающееся ему навстречу тело плотнее. Юноша, что не чаял и не ожидал никакого словесного ответа, принимает объятье за него, в свою очередь сильнее сжимая длинные пальцы на мощных плечах. И чувствует если не счастье, то нечто на него очень похожее, позволяя себе забыть обо всем что было в прошлом, и том, что только грядет. Спустя две недели от праздника ко двору с пышным приданным прибывает княжеская невеста.