Галчонок

Этот день ничем не должен был отличаться от остальных — Кощей размеренно простирывал и просушивал мешочки для трав, которые совсем скоро собирался наполниться новыми сборами. Пока руки были заняты делом, мысли убегали далеко: «Сказал, будет большой поход… И сколько его не будет? Долго, пока все земли объедут…», — юноша невольно вздыхает, предчувствуя горечь разлуки, тревогу о том, как, и с кем будет Мстислав вдали от него. — Эй, Кощей! — от размышлений его отвлекает свист, — Тебя в терем зовут, к волхвам! — и один из холопов зазывно машет ему рукой. «Волхвы?», — Кощей с недоумением поднимает голову от корыта, обтирая влажные ладони о бока, — «Быть может, он спутал?». Но судя по лицу собеседника тот ничего не спутал, и лекарь покорно следует в приемную залу. В ней помимо Мстислава находятся двое незнакомцев — невысокого роста юноша, которого Кощей внутренне невольно сравнивает с просеянной мукой — настолько белесого у него цвета волосы и брови, и пожилой, почтенный старец с резным посохом. «Да, волхвы», — с волнением убеждается Кощей, замечая на одежде вышитые символы, некоторые из которых видел в лечебнике, но в перевернутом или отраженном виде. — Пойдем, отрок, — мягко произносит старший волхв, удивительно точно для слепого определяя, где именно в комнате находится вошедший. Кощей с места не сдвигается, а переводит взгляд на Мстислава, выражая немой вопрос — что делать? Имеет ли он право идти? И должен ли? — Хотелось бы узнать, что вы собираетесь делать с моим слугой, Божен, — протягивает князь, разводя губы в улыбке. — Для начала поговорим наедине, — сухо отвечает волхв, — А там видно будет. Не забывай, что власть прави выше всякой земной, даже княжеской, Мстислав. Кощею последняя реплика совсем не нравится — и еще меньше нравится то, каким тоном старец говорит с князем — назидательно-сверху, не скрывая недовольства в тоне. «Что мне делать?», — думает юноша, всматриваясь в лицо мужчины и получая короткий и сдержанный кивок. И Мстислав, натянуто улыбаясь, наблюдает за тем, как троица покидает залу. «Надеюсь ему хватит ума не говорить глупостей», — мужские руки с досадой сжимают подлокотник трона — более чем прямое указание старца на то, что он фактически не может и слова против сказать, еще и при слугах и дружинниках за спиной, умножало тревогу князя, внося в нее немалый оттенок раздражения. «Ратко говорил, что хотел показать меня волхвам, и вот, сами пришли… Но Мстислав выглядел взволнованным, не будет ли проблем у него из-за меня? Надо быть осторожным, мало ли, что этим волхвам надо…», — размышляет Кощей, пока ведет гостей через двор к своей избе, а весь люд пялится на шествие из всех углов, — «Черт, а у меня там еще такой бардак, все валяется где ни попадя». По весне всегда наступала пора пересобирать остатки запасов с зимы, и юноша, что теперь владел своей избой безраздельно делал это размеренно и неторопливо, не подгоняемый более назидательным ворчанием Ратко, что надо поскорее все привести в порядок. — Эм…заходите, только осторожно, не споткнитесь о корыто в сенях, — произносит он, впуская гостей в дом. «Я должен им что-то рассказать? Показать?», — Кощей ощущает нарастающее волнение и неуверенность. Краем глаза он рассматривает своих гостей, внимательно вглядываясь в лица, стремясь прочитать эмоции. И с легкостью угадывает, что юноша, так пристально разглядывающий его дом, чувства испытывает весьма сходные. «С каких пор в лекари берут абы кого, еще и такого юного возраста? И лицо у него не наше, глаза слишком раскосые, скулы высокие», — размышляет Ярослав, стараясь не пялиться на Кощея слишком уж откровенно, «Обычно подбирают кого-то из волхвов или по их благоволению…». Старец же спокоен и невозмутим, и казалось бы, совершенно не замечает витающего между юношами напряжения. — Хорошая изба, — миролюбиво произносит он, оглядывая помещение слепым, но чрезвычайно пристальным взором, — Ты один в ней живешь? — Да, — коротко отвечает Кощей, — Ратко, предыдущий лекарь…ушел от болезни две зимы назад. Он всему меня научил. — Ратко… хороший был человек. Грудь подвела, верно? — Да, откуда вы знаете? — Кощей в удивлении приподнимает бровь. — Я его еще молодым знал, — старец улыбается кончиками губ, — Тогда уже порой были проблемы с этим. При воспоминании о почившем наставнике на лице Кощея появляется светлая печаль — и одновременно он немного расслабляется, словно общее знакомство между волхвом и Ратко вносит большую долю доверия. Повисшую было паузу между репликами прерывает глухой, неритмичный и слабый стук в дверь. Кощей мгновенно поворачивает голову на источник шума, узнавая звук. — Скажи, чтобы позже пришли. — Думаю, этого гостя мы впустим, — возражает юноша, и Ярослав замечает, как впервые за все время Кощей улыбается, и от этого лицо, с, казалось бы, чересчур острыми и угловатыми чертами смягчается, обретая скрытую доселе красоту. Отворив избу, он впускает лебедя — и тот всначала привычным развалистым шагом входит в сени, оставляя за собой следы влажных лап, а потом идет и дальше, надеясь утянуть со стола что-то вкусное, но завидев незнакомцев, пятится назад, взмахивая крыльями. «Нагулялся быстро… Да, вода еще холодная в озере наверняка», — думает Кощей. — Не бойся, не тронут, — юноша подхватывает на руки птицу, успокаивающе поглаживая и проходя к столу, показывая животному гостей, чтобы оно убедилось в безопасности. — Это лебедь? — старец нахмуривается, поворачивая голову на шум, — Твой? — Да, вроде того. — Лебедь птица не домашняя, — брякает молчащий до того Ярослав, — им на воле жить надо. — Я его не держу насильно, — Кощей нахмуривается, ощущая нарастающий дискомфорт, словно его уличают в чем-то нехорошем, — Он сломал крыло, долго лечился, вот и привык. И вообще, когда хочет — улетает, со мной зимует в основном, — он оборачивается к волхвам, сидящим на скамье, а лебедь обвивает его шею, словно подтверждая слова хозяина. И в этот момент на юношу из окна падает луч света, преломляясь в лиловом блеске глаз, освещая длинные пряди темных волос. Ярославу все в этом таинственном незнакомце, которого он уже в сотый раз рассматривает с головы до пят, в этот миг кажется лучше и правильнее чем в самом себе. Рост — встань они плечом к плечу, Кощей будет на полторы головы выше, свободная рубаха скрывает стройное тело, длинные, изящные пальцы, скользящие меж лебяжьих перьев. Ведь боги не просто так душу человеческую в то или иной образ заточают — есть мужчины воины, сбитые крепко и сильно, широплечие, мощные и грузные, а тот, в ком текут магические силы из иного теста должен быть сделан. И в этом названом лекаре зоркий глаз всякого ведающего увидал бы ту самую стройность и звонкость, гибкость тела, отражающую гибкость духа, способную проникать в тонкое и потустороннее, незримое обычному человеку. А волосы какие у него! Молодой волхв с ужасом ловит себя на том, что чуть ли не с завистью скользит взглядом по гладким и блестящим черным прядям, что составляют густую, ниспадающую до лопаток копну. Даже воины редко волосы стригут, а уж волхвы и подавно, как в прочем и ведьмы, и ведающие женщины — ведь в волосах сила. Кощеевы пальцы тем временем осторожно перебирают лебяжьи перья, и взгляд Ярослава опускается к рукам. Тонкие, изящные и длинные пальцы — это не ладонь того, кто должен держать меч, но руки того, кому сами Боги велели пропускать через себя силы, прикладывать и лечить, отлично приспособленные для нежных и хрупких трав и чудес, сокрытых в них. «Да у него и лебедь еще в придачу!», — сердце Ярослава сжимается от чувства саднящей, печальной тревоги. Лебедь — светлая птица, символом Белобога, поговаривали, что если он когда-то и являлся в явь, то именно в этом обличии, — «Откуда он взялся здесь такой!». Старец, ощутив состояние своего ученика, откашливается, успокаивающим и мимолетным жестом касается плеча. — Для чего вы пришли? — в конце концов прерывает паузу Кощей, оставляя птицу в сенях. — А сам как думаешь? — такой же мягкой интонацией переспрашивает волхв. Юноша от того на долю секунды теряется, но быстро берет себя в руки. — Мне не ведомо, — быстро произносит он, полагая, что всяким предположением может выдать лишнего. Пусть эти лица (по крайней мере пожилое) миролюбивы, это совсем не гарант того, что им можно доверять. — Разве нет в твоих руках силы? — «Просто не будет, он не глуп… И не думаю что его можно взять тщеславием», — размышляет старец. — Немного, — уклончиво отвечает Кощей, сдержано улыбаясь кончиками губ, — Лечить могу, травы чувствую, от того и лекарь. — Травы, да… — улыбнувшись собеседнику в ответ улыбкой, не лишенной доли добродушной иронии, волхв медленным взглядом обводит полки, уставленные горшочками, мешочками и склянками с тем или иным средством, — А дай-ка мне тот маленький пузырек, пожалуйста. «Вот черт!», — Кощей, следивший за взглядом старца, с тревогой замечает, как он остановился — конечно, конечно, на чем же еще! — на том самом яде, который так и не пригодился для княжича. «Что они сделают? Чего он хочет?», — и в кончиках пальцев начинает замирать холодок. — Давай, не робей, — голосом, лишенной угрозы или осуждения вторит волхв, и со вздохом юноша подчиняется, протягивая в его руки требуемое. — Очень спокойный яд, — задумчиво произносит старец, откупорив емкость, — Сам сделал? — Да, — Кощей быстро переводит взгляд на второго волхва, который так же принюхивается к пузырьку и потом смотрит на него со смесью недоумения и удивления. — Такой редкому врагу делают… «Да что им надо-то от меня», — с тревогой думает юноша, отходя на несколько шагов назад и упираясь в стол — так ощущается какая-то иллюзорная опора. «И давить тоже не стоит», — думает волхв, откладывая пузырек с белоцветом в сторону, — «Недоверчивый он и осторожный, в сумме с умом сочетание и выигрышное, и опасное одновременно». — Ты плод не наших земель, как оказался здесь? — Приплыл, — отвечает Кощей, и ладонь за спиной сминает края рубахи, находя способ хоть как-то выразить волнение так, чтобы не показать этого незваным гостям, — На корабле, выкупили слугой, — торопливо добавляет он, с досадой думая о том, что наверняка выглядит и звучит глупо и нелепо, и от того желание сжаться и спрятаться только умножается. Ярослав на эту реплику не удерживается от смешка: «Каждое слово из него клещами вытягиваем…разве он не должен говорить все, что от него требуется?» — Послушай, Кощей, — мягко начинает старец, — Понимаю, что мы нагрянули внезапно, и ты ничего о нас не знаешь, но мы пришли с миром и тебе нечего бояться. Меня зовут Божен, а его — Ярослав, — Я не называл вам своего имени, — тихо прерывает юноша в ответ, переводя на волхва до того отведенные в сторону глаза. — Зато совсем недавно обронил его в межмирье, куда таким неопытным в магии юношам лучше не соваться, — ровным тоном продолжает волхв, — Разве ты сам не хочешь больше узнать о том, что в тебе скрыто? — и старец осторожно касается кончиком посоха ноги своего ученика, лицо которого вытянулось в слишком уж неприличном удивлении. «Надо было рассказать ему все же, так он бы вопросами заклевал…», — думает Божен. Младший волхв тем временем почти что пыхтит от возмущения — межмирье, кто бы мог подумать! Ему, столь прилежному в тренировке сознания пока и носа казать не позволяют туда, в эту тонкую грань разделяющее мир людей и мир духов, а этот значит уже успел там побывать! «Они все знают про меня», — сглотнув, думает юноша, опуская глаза в пол, -«Или не все, но многое…что им нужно?». — Я просто хочу, чтобы ни у кого не возникло лишних проблем, — уклончиво отвечает Кощей, замечая, как в отличие от спокойного выражения лица старца юный волхв явно с трудом сдерживает рвущиеся из него эмоции. — Точнее, что бы у князя не возникло проблем? — с тонкой усмешкой уточняет волхв. «За колдовство, Белобогом не благословлённое снимают голову… Говорят, что пришли с миром, служители светлых богов, но мало ли», — Кощей едва заметно морщится. — Да, — твердо произносит юноша, — Я князю жизнью обязан, на этих землях правда не столь давно…не все знаю о здешних законах и верованиях, и не хочу, чтобы из-за моих…- он на долю секунд опускает взгляд на свою ладонь, — Что бы из-за того, что делал я, у него были неприятности. «Как все выкрутил-то…», — думает волхв, делая пометку в мыслях, — «Что-то большее его с князем связывает явно». — У Мстислава неприятностей не будет, — произносит старец, — Ты верный слуга, если в первую очередь думаешь о господине, но мы пришли говорить не о нем, а о тебе. «Это ложь?», — сразу же думает Ярослав, — «Он был недоволен князем». — И что вы хотите узнать? — вздыхает Кощей, ощущая, как натянутая внутри струна тревоги отчасти расслабляется. — Подойди сюда. И дай свои ладони, пожалуйста. Кощей, поколебавшись, исполняет требуемое. — Глаза у тебя цвета редкого… Ты знал своих родителей? Отца? — задумчиво протягивает волхв, спустя пару минут отпуская юношеские руки. От этого прикосновения Кощей ничего особого не чувствует — руки у старца сухие и теплые. — Нет, — он мотает головой из стороны в сторону, — Мать только…и то почти не помню. Обычная рабыня была. «Ага, так он раб что ли?», — с удивлением думает Ярослав, цепко выхватывая неосторожно брошенное слово. Юноша вообще ощущал себя весьма не по себе, словно он третий лишний в этом разговоре, и с каждой новой репликой у него появлялось все больше вопросов и к своему наставнику, и к так называемому лекарю. — В наших краях такая сила передается от женщины к женщине, но я знаю, что есть земли, где от отца к сыну. Похоже, это твой случай, - задумчиво резюмирует старец. «Но это не все…есть еще что-то, о чем он не говорит», — волхв всматривается в собеседника взглядом пристальным, стараясь разглядеть большее, нечто скрытое и потаенное. — Вы говорите о ведьмах? — осторожно уточняет Кощей. «Подождите…от отца к сыну, но разве все дело не в Игле? Все началось, когда появилась она!». Однако эти мысли он пока придерживает при себе — как бы не было сильно желание узнать о своем таинственном предмете побольше, опасения были сильнее. Вдруг ее отберут? Да и как объяснять ее таинственное происхождение, не бросив тени на себя или князя? — Да, о них, — кивает волхв с лицом таким же спокойно-ровным, — Что-то не так? — он ощущает, что юноша, что наконец было расслабился, снова напрягся. — Я знаю, как обходятся с ведьмами, — Кощей скрещивает руки на груди, отводя глаза в сторону — в голове все еще яркими красками живы воспоминания об оголтело нападающей на него толпе. — Тебе боятся нечего, — мягко улыбается волхв. «И чем же тогда отличается сила правильная от неправильной?», — думает юноша, нахмуриваясь, — «Одних забивают камнями, перед другими расступаются с опущенными головами…». — Мы прошли долгий путь, и нам нужно отдохнуть, да и у тебя, думаю, есть работа, — и на эту реплику юноша отзывается активным кивком, — Постарайся закончить самые неотложные дела, чтобы завтра день был посвободнее, хорошо? «Не стоит давить, дело не к спеху», — размышляет волхв, зная, что обронил достаточно, чтобы разжечь в Кощее и так горящий огонек любопытства. — Да, — коротко отвечает он, провожая вставших с лавки гостей к выходу из избы. «Межмирье… Вот как называется это место», — думает Кощей, всматриваясь в спины волхвов, — «И они точно могут мне что-то рассказать о нем, но стоит ли рассказывать о игле?..». — Походи, пообщайся с людом, — произносит старец, когда они отходят от обиталища лекаря на должное расстояние, — Послушай, что о нем говорят. «Узнать побольше… Что ж, это мы можем», — думает Ярослав. Волхва, несмотря на юный возраст в каждой избе и каждом уголке терема встречают с почестями — выдают что-то из еды, участливо просят вознести жертву и молитву о здравии и благополучии. И разумеется, в ответах на его вопросы не отказывают. Результаты исследования Ярослава не утешают от слова совсем: — Он главный княжеский любовник, — прямолинейно огорошивает его Акинья, заставляя юношу, что сам был пока весьма далек от подобного, немало смутиться — Все это знают. — Ну, быть может… — потупляет глаза Варварушка, краснея щеками, — Князь к Кощею благосклонен, да. Но он очень хороший лекарь, всегда поможет! Никогда трав от боли не жалеет, очень глубокий порез мне вылечил, даже шрама не осталось! — Меж ним и княгиней вражда, — шепчут ему девки у колодца, — Говорят, он наводил на нее порчу! Да он приворожил князя, вот и все. Колдун и еще какой, но лечит да, неплохо… — Мало кто о нем знает что-то, он ни с кем толком не общается… — пожимает плечами конюх, — И в лес все время уходит. — Князь его из дальнего похода за море привез, он вообще-то был мелким служкой… — бурчит Еремей. — Он проклинает нас на своем басурманском, — жалуются малые отроки, которых ему удается поймать ошивающимися у гридницы, — Если мы балуемся или пытаемся подойди к его лебедю, а нам же интересно! «Час от часу не легче», — думает Ярослав, выискивая глазами нового человека для очередной небольшой беседы. Князь же в какой-то момент выходит на крыльцо, и оперевшись плечом на деревянную перекладину с тревогой наблюдает за снующим то тут, то там по двору волхвом. «Они пришли дать ему благословение? Было бы хорошо, сняло многие шепотоки и разговорчики… Но это старец до дружелюбия был далек», — размышляет он. Мстислав в глубине души знал, чего опасается — разумеется, к самому Кощею могло быть очень много вопросов, но куда больше волхвы могли предъявить ему самому — ибо очевидно, что им известно, что способности юноши для него не секрет, а он мало того, что не лишил его жизни, так и не донес волхвам сам о том, что завелась в его княжестве такая диковинка. Не то чтобы должен был, но… Тонкий и скользкий момент — опасно творить колдовство, но покровительствовать ему может быть опасно не меньше. «Что ж, я всегда могу сказать, что уверен, что он не опасен, и ведь это действительно так… Да и не кажется что они пришли судить его, но зачем тогда?», — Мстислав нахмуривается, — « И явно заинтересованы в нем, что они предложат? Неужто службу у себя? Но он…он ведь не посмеет, просто не станет», — князь сам не замечает, как его руки с силой сжимают предплечья, — «Всем, что есть в его жизни он обязан мне, я одарил его, спас жизнь, дал крышу над головой и место невероятной значительности для его положения… И разве он не говорил, что любит меня?», — мужчина досаде поджимает губы — «Но будет ли иметь это значения, если они прикажут…» — Мои соболезнования вашим потерям, князь, — раздается сухой голос за спиной, застав князя врасплох — Что? — натянув на лицо дружелюбно- недоумевающее выражение, Мстислав разворачивается к волхву. — Вы лишились за одну зиму и отца, и брата, — продолжает волхв. — Да, — он коротко кивает, — Но мы справляемся. — Хорошо, — губы старца расходятся в сухой усмешке, — О чем же тогда твои тревоги, князь? — и слепые глаза смотрят на него пристально, вглядываясь не в тело, но словно касаясь самих мыслей и желаний, ясных самому Мстиславу и нет. — Мне не хотелось бы лишать терем и двор такого хорошего лекаря, — улыбаясь, произносит он — Зима, как вы и сказали, была непростая, и моя супруга на сносях. — Только лишь? — деланно безмятежным тоном уточняет волхв. — Вы хотите…в чем-то уличить меня? — брови Мстислава многозначительно поднимаются. — А тебя есть в чем уличать? — вопросом на вопрос отвечает Божен. — Не думаю, — так же улыбается князь. «Кощей не глуп, уверен, что не сболтнул лишнего, иначе он бы не мутил так воду». — В таком случае тебе и бояться нечего, — усмехается старец, проводя пальцами по длинной бороде, — Скорее всего, мы предложим Кощею уйти с нами, — на этой реплике Мстислав хоть и стремится удержать лицо, но тень глубокого тревожного раздражения все равно ложится меж нахмуренных бровей, — И юноша сам должен сделать свой выбор, противиться этому ты не в праве. — Что вы имеете в виду? — с той же неизменной улыбкой протягивает князь. — Если ты попытаешься удержать его подле себя силой, накликаешь гнева Богов, — тем же тоном отвечает волхв, — Не забывай, что твое княжество граничит с серыми землями. Отец твой исправно приносил почести Белобогу, и от того тот оберегал эти места. — Я отношусь с большим уважением к вам и тем более к Богам и их воле, — вкладывая максимальное почтение в голос произносит Мстислав, но в карих глазах не тепло, а холод, — И на день равноденствия принесу жертвы не меньшие, чем возносил мой отец. — Хорошо, — сухо произносит старец, — Мы пробудем здесь еще некоторое время, надеюсь, не слишком стесним своим присутствием. — Как будет угодно богам, — произносит Мстислав, едва заметно сощуривая глаза: «Сам…да какой он выбор сам может сделать?! Ему и его жизнь не принадлежит даже!», — Этот двор к вашим услугам. « И неужели я так просто должен отдать тебя им, а, Галчонок? …», — Мстислав, вновь поворачивая голову в сторону двора, находя Кощея глазами. Тот суетится около гридницы, и не видит направленного на себя пристального и внимательного взгляда. «Еще и выразил соболезнования моим потерям», — князь, досадливо цыкнув, переводит глаза на удаляющегося волхва, — «Что мне горевать об утраченном, тут бы сохранить то, что есть сейчас…». Бросив последний взгляд на лекаря и круто развернувшись на каблуках, князь уходит обратно в терем, унося в сердце умножающуюся тревогу. — И что ты выяснил? — спрашивает старец уже под вечер, когда его ученик возвращается после череды бесед с обитателями княжеского двора. Покои им выдели самые богатые из всех свободных, а перед тем растопили избу и стол накрыли более чем сытый — в негостеприимстве Мстислава, несмотря на все натянутые разговоры, уличить было тяжело. — Ничего хорошего, — бурчит Ярослав, сворачивая пыльную с дороги рубаху, которую любезные служанки уже предложили отдать на стирку, — Все знают, что он колдун, кто-то говорит, что порчи наводит, в лесу с нежитью якшается, — Но и то что лечит хорошо тоже признают, даже те кто зуб точит. И что готовы подтвердить почти все- что они с князем… — он вновь смущается, пытаясь выразить это наиболее мягким образом, — в отношениях куда более близких, чем положено господину и холопу. «Что ж, вот отчего он так его выгораживал», — волхв морщится, — «Это нехорошо, может сильно повлиять…». И совсем не о порочности связей в этот момент беспокоился служитель Белобога — одно дело сманивать благодарного и верного, но лишь слугу, а другое дело бороться с веяниями чувств, что плохо предсказуемы, особенно в столь молодых людях. — Почему мы вообще носимся с ним? — продолжает с недовольством рассуждать молодой волхв, — Указали на него в видении, так пусть идет с нами раз так нужно, на кой его обхаживаем? Собрал пожитки и выдвинулись бы обратно… На самом деле, в глубине души Ярославу совсем не хотелось, чтобы Кощей собирал свои пожитки, но признаваться в этом было непросто. Пока молодой волхв был один из единственных претендентов на следующее верховное служение, но учитывая внимание его наставника к этому Кощею, кажется, положение дел очень скоро может измениться. — Потому что в службу богам насильно не уходят, — со вздохом отвечает старец, — Только по своей воле, по согласию и никак иначе. — С меня никто согласия не брал, — почти обиженно возражает Ярослав. — Мал был, родители дали, — вздыхает старец. То была правда — это всегда было большой честью, когда в ту или иную деревню являлись посланники богов и объявляли, что в том или ином отроке сила. Так что матушка с батюшкой долго не думали, но сам Ярослав это едва помнил, слишком мал был, когда впервые оказался в капище Белобога. — Так что мы носимся с ним? Мало ли подающих надежду? От того, что басурманин и магия для наших земель непривычная? — Не опасаешься ли ты за свое место при капище? В тебе разыгрывается тревога, что идет от гордыни, — Божен подходит к ученику, укладывая ладонь на грудную клетку, — Умерь ее, отрок. «Он прав», — юноша с досадой вздыхает, опуская плечи, — «А это плохое чувство, гордыня и алчность власти, больших сил… Боги отмерят ровно то, что нужно». А все ж таки мысли далеки от чувств — при всякой мысли о Кощее внутри молодого волхва поднималась тревога. — Будь к нему дружелюбен, Ярослав, попробуй расположить к себе. Когда где-то появляется сила, мудро сделать так, чтобы она была на нашей стороне. — Чем на чьей? — вздыхает юноша, устраиваясь на лавке. — Чем на любой другой, — задумчиво произносит волхв, бросая невидящий взгляд сквозь окно, за которым уже начали сгущаться сумерки.