Галчонок

«Это плохо», — с множащейся тревогой думает Кощей, растирая пальцами виски и отбрасывая почти сотлевший край дорогой, расшитой рубахи. Пару дней назад он наконец услышал желанные слова- Мстислав призывал к себе. — Выйдите, — приказывает он дружинникам у дверей, и когда те удаляются, продолжает, — Через пару дней через княжество будет держать путь князь Святогор. Остановится на дворе, погостит. Мне нужно узнать, что у него в ближайших планах. Слуги принесут тебе что-то из одежды. Ясно? — Да, князь. И Мстислав даже ответной репликой себя не утруждает — взмахом длани отправляет бывшего полюбовника прочь, не одаривая ни лишним взглядом, ни словом. Зима и начало весны слились для Кощея в одну сплошную, растянутую словно липкий деготь череду однообразных в своей тоске дней. Разве что лес и природа вновь приносили толику утешения — убедившись, что колдун никуда сбегать не собирается, дружинники, приставленные к нему, обленились и перестали ходить неотрывным хвостом по пятам, а ждали у входа в чащу. От того он мог спокойно пройтись меж деревьев, побыть в тишине, но о длинных, многодневных вылазках все же пришлось забыть. Тревога об ослабших силах заставляет его вернуться к лечебнику, переписанному и дописанному еще при жизни Ратко — и хотя интуиция все еще подводила, качество его знахарства не падает. После той грубой, болезненной во всех смыслах близости, Мстислав и взгляда на него лишнего не бросал, и все, что доставалось юноше — переданные через третьих лиц приказы по делу. Ничуть не лучше обстояло дело с другими обитателями терема — водиться с опальным колдуном дураков не было, да и сам Кощей едва ли искал новой дружбы, смиряясь и со своим образом опасного и неблагодарного басурманина, и отказывая себе в глупости довериться кому-то вновь. И были целые дни, когда он едва перекидывался и парой слов с живой душой. «Я все равно никогда не ладил с людьми», — думал Кощей, тоскливым взглядом окидывая пустые сени — с приходом тепла лебедь все чаще бывал на большой воде, невольным образом лишая хозяина хотя бы безмолвного товарища. Одиночество подтачивало медленно, срастаясь с ним так, как к коре дерева прирастает мох. Но наступившее тепло поселило в него кроху надежды — скоро Мстиславу понадобится отдавать приказы, о которых следует говорить лично, а значит будет шанс вновь наладить разрушенную связь. Но там же был и корень опасений — а что будет, если приказы выполнить не выйдет? От того сейчас он в особой тревоге наблюдал как ткань тлеет над свечой. «Ладно, не мытьем так катаньем, быть может, при более близком касании…», — вздыхает Кощей, отправляясь к служилой части терема и отыскивая в груде тряпья со стирки нужное. В крови клокочет волнение- идея его может и неплоха, но Мстиславу точно не понравится, а гнев его может быть непредсказуем и силен. И вместе с тем, он отчетливо осознает, что на этот риск его тянет не только необходимость выполнить господское поручение. «Он хотя бы посмотрит на меня», — с горькой улыбкой думает юноша, осторожно промазывая кусочком уголька ресницы, — «Дай боги, у меня получится все, что ему нужно, и быть может, князь смягчится…». Вздохнув, он осторожно постукивает по бледным щекам кончиками пальцев, измазанных свеклой — лицо его и так яркостью красок не славилось, а сейчас то и подавно. Поколебавшись мгновение, он проводит пальцами и по губам. «Никогда не знаешь, что, когда пригодится в жизни», — не без доли иронии хмыкает он, мельком вспоминая как когда-то вырисовывал лицо своей былой госпожи. Выведав время трапезы князей, в подобном виде он и отправляется в терем. — Вопросов не задавайте лишних, — сухо и холодно роняет он служанкам, чьи глаза сразу лезут на лоб, когда он заявляется в кухню в девичьем сарафане и с заплетенными в косу волосами, — Я буду молчать, прислуживать, как и вы, если об том спросят — скажите, что немая, ясно? Даже сам Мстислав его не сразу узнает — но зацепившись взглядом за лиловые глаза не удерживается от того, чтобы выразительно не приподнять бровь. Кощей в ответ коротко кивает, делая быстрый и неопределенный жест рукой — мол, все в порядке, княже, не выдавайте. И скользит плавным шагом к столу, ставя перед гостем сначала одно блюдо, потом другое, бросая короткие взгляды из-под длинных, темных ресниц, еще ярче выделяющих цвет глаз. — А как тебя звать? — и его усилия вознаграждаются — Святогор, зацепляется взглядом за худое, но вроде миловидное лицо. — Она немая, господин, — торопливо отвечает за него одна из служанок, — От рождения, — брякает она, ощущая нервную тревогу от того, что вынуждена участвовать в интриге, сути которой не понимает. — А, эво как… «Так, приглянулся ему, это хорошо», — Кощей в ответ на вопрос улыбается, а после опускает очи долу, но подавая следующее блюдо нагибается чуть ниже положенного, позволяя кончику косы проскользнуть по мужской ладони на столе. Князья ведут разговор, в который он не сильно вслушивается, снуя туда-сюда с блюдами и стараясь тонко и осторожно привлекать внимание гостя, пока тот не роняет реплику, от которой внутри Кощея все в тревоге замирает: — Давно хотел спросить. Говорят, князь, что у тебя есть при дворе колдун- лекарь, — задумчиво протягивает Святогор, внимательно всматриваясь в реакцию хозяина терема на свои слова, — Которого ты якобы из-за моря привез, и что все твои ратные подвиги благодаря ему так легко и гладко случаются. — Сомневаешься во мне как в воине, Святогор? — мягко, даже слишком мягко спрашивает Мстислав, и за тем тоном ничего хорошего на самом деле не скрывается. — Нет- нет, ты что, не почти за оскорбление, — торопливо произносит мужчина: «Но всякий знает, что когда княжество меняет правящую руку всегда много брожений… А он ни одного поселения не потерял», — Мало ли люди говорят, лишь интересно стало… И поговаривают, что тот колдун столь красив, что ты и сердцем к нему привязался. «Вот сукин сын, смеет напрямую выпытывать у меня такие вещи», — с раздражением думает князь, — «Запомню я тебе это, запомню». Кощей, бросив быстрый взгляд на Мстислава с тревогой замечает, как холодеют карие глаза. Но дружелюбная широкая улыбка остается при князе, и отпив глоток из кубка, он быстро подбирает подходящий ответ: — Нет, — безмятежно произносит Мстислав, разве что ладонь, с силой сжимающаяся на кубке выдает затаенную злость, — все то пустые разговор. Лекарь при тереме есть конечно, но ничем не выдающийся. Всякий поверженный хочет думать, что он пал в несправедливом бою, — и в ответ на эту реплику Святогор активно кивает, — А что до слухов о каких-то там привязанностях… Только глупец может воспылать чувствами к рабу, это нелепица, — насмешливо фыркает он, — Очень смешное предположение, интересно, кто эти разговоры зачинает… Его собеседник в ответ пожимает плечами. Кощей в тот момент ничем не выдает острого, болезненного укола в груди — ни дрогнувшими кончиками губ, ни отблеском тоски в лиловых глазах. «Он говорит так, потому что все еще зол на меня», — думает юноша, продолжая улыбаться пришлому князю и кокетливо время от времени отводить взор в сторону, скрывая истинные чувства глубоко внутри, — «И потому что не хочет терять лица при этом надутом фазане». Обслужив стол, он, почтительно поклонившись, вместе с другими служанками уходит из залы, не забыв напоследок бросить взгляд из-под ресниц Святогору. И тратит силы, чтобы не съеживаться под пусть мимолетным, но тяжёлым и колким взглядом Мстислава. Не то чтобы он жаждал еще больше утоптать свою репутацию в глазах возлюбленного — да и было ли что утаптывать? — но страх полностью провалить господское поручение был сильнее, и смешивался с глубоко затаенным желанием наконец перестать быть для возлюбленного пустым местом, мимо которого карие глаза скользят с холодным раздражением. «Надеюсь сработает», — думает Кощей, когда к сумеркам, вновь облачившись в девичью одежду, наскоро обмазывает губы приличным слоем крепко вываренного сонного отвара. И после, оправив юбку подходит к дверям гостевой горницы, выделенной князю. — И чего тебе? — нахмурившись, спрашивает стражник завидев походящую к ним девицу. Кощей, прикладывая все возможные усилия, изображает смущение, пожимает плечами, касаясь горла. — Немая что ли? Он активно кивает, вновь касаясь горла, прикрытого платком, а потом указывает на дверь. — Тут девка какая-то, молчит, служанка вроде, — один из них стучит, окликая господина. За дверью горницы раздается шум, и спустя пару секунд она распахивается. Святогор с удовлетворением окидывает незваную гостью нетрезвым взглядом, абсолютно не скрывающим плотоядности, и Кощей внутренне выдыхает — все идет по плану. — И что ж вы девицу красную ждать заставляете, дураки? — мурлыкает мужчина, ухватывая Кощея за запястье и втягивая в комнату, — Сразу бы впустили. «Если он успеет засунуть свои лапы под юбку, это конец», — думает Кощей, и только лишь дверь захлопывается, обхватывает княжескую шею, торопливо касаясь губами губ, целуя жадно, стараясь передать максимальное количество зелья. «Хороши Мстислаловы девки, ничего не скажешь, бойкие какие», — с удовлетворением, оттенённым удивлением Святогор пылко отвечает на поцелуй, обхватывая стройный стан. Только вот уже спустя минуту его тело становится мягким, колени подгибаются, а в глазах темнеет. «Отлично, хоть на что-то руки мои еще годятся», — думает Кощей, подхватывая тяжелое тело, оседающее в его руках, — «Будет думать, что просто перепил и ничего не помнит». Он оттаскивает князя в постель, раздевая и устраивая на одной половине, а вторую приминает, чтобы по утру казалось, что девица только что покинула господское ложе. Для надежности даже оставляет парочку черных волос на подушке. После торопливо достает из кармана юбки маленький пузырек и опрокидывает внутрь — ему засыпать точно нельзя. «Так, а теперь…где он может хранить что-то важное?», — выдохнув, Кощей оглядывает гостевые покои. И дальше у него достаточно времени, чтобы спокойно и методично обыскивать комнату. Он надеется найти письма, быть может карты, выдающие планы Святогора. Откровенно предосудительных вещей не попадается, но юноша обнаруживает небольшую переписку с еще одним князем. «Ага, значит по округе колесит, со всеми соседями добрые отношения выстраивает», — резюмирует Кощей, интуитивно ощущая в строчках второе дно. Но разве ощущения к делу пришьешь? «Надо хотя бы попробовать», — думает юноша, всматриваясь в спящего беспробудным сном князя. Сглотнув, он опускается на край кровати, и все равно медлит, ощущая в груди клокочущее, холодное волнение. И каждая секунда промедления только множит тревогу, страх неудачи, но выдохнув, он укладывает руки на виски мужчины. «Черте что», — с досадой вздыхает Кощей, спустя час с неудовлетворением отнимая ладони от головы спящего, — «Все такое размытое, едва видно лица. Потому что он в подпитии или я ни на что не годен?..». Поднявшись с кровати, он поправляет юбку, платок на шее, и выдохнув, покидает покои гостя. — Задница-то костлявая, — хмыкает один из мужчин на страже у дверей, захаписто ущипнув его за ягодицу напоследок, — И немая еще, так чем в постели берешь-то? — Так немая наоборот хорошо, болтать не будет, — усмехается второй. Кощей подскакивает на месте, со злостью сжимая зубы, но лишь торопливо уходит прочь, не оборачиваясь и спуская с рук это посягательством на свою девичью честь, что для дружинников после всех его выходок явно не стоит многого. Зайдя в первый попавшийся закуток, торопливо сдергивает платок, стягивает юбку и сарафан и распускает косу, привычным образом закалывая пучок на затылке Иглой. «Если что, ведь просто прогонит верно?», — и пройдя пару поворотов, он стучит в дверь княжеских покоев, — «И мне нужно как-то рассказать ему, хотя и не узнал ничего толком…». Когда она распахивается, мужчина окидывает его таким взглядом с ног до головы, что по телу идет дрожь и хочется провалится сквозь землю с этими своими алыми уже не от свеклы щеками. — У тебя теперь блядство как знахарство, второе дело при тереме? — цедит сквозь зубы Мстислав, и нахмурившись, все-таки втягивает юношу в комнату, — Это что вообще было? От короткого прикосновения к руке по коже сразу бегут мурашки, но взгляд князя, в котором раздражение смешано с недовольством, едва ли дает Кощею какую-либо надежду. — Хотел попасть в его покои и не кинуть тени на вас. Я опоил его, и он уснул, — тихо и торопливо произносит юноша, оглядывая быстрым взглядом комнату в которой не был уже несколько месяцев, — Мне нужно было быть непосредственно рядом с ним, чтобы пробраться в мысли. И еще обыскал покои. Кажется, он колеблется в том, чтобы заключить союз либо с вами против какого-то Драгомира, либо с ним- против вас. Собственно говоря, и визит нанес, чтобы прицениться… — А что, как обычно сложно было разобраться? — «Устроил шутовство ярморочное лишь чтобы привлечь мое внимание», — с раздражением думает Мстислав, — Тебе клока волос или куска ткани раньше хватало. И что значит «кажется»? — Простите, князь, — Кощей опускает очи долу, боясь обличить полноту страшной правды — уже очень давно у него не было достояно успешной попытки забраться в чью-то голову, — С этим стало чуть хуже. — Что значит хуже? — резко прерывает Мстислав, приподняв бровь, всматриваясь в бледнеющее лицо собеседника, — Я спросил тебя, что значит хуже? — повторяет он, не позволяя слуге и короткой паузы промедления с ответом. — Я… я разберусь с этим, — неловко улыбаясь произносит Кощей, невольно отступая на шаг назад -тело лучше головы помнит, чем может кончиться господская злость, — Вам не о чем волноваться, с колдовством порой бывает так. А что до этого князя…думаю, он сам еще не упрочнился в своих помыслах и возможных решениях. — Иди с глаз долой и не раздражай меня своим присутствием, — поджав губы, роняет Мстислав, — И фокусов таких больше не смей выкидывать. Кончики кощеевых губ дергаются в деревянной, короткой гримасе, что и улыбкой назвать сложно. Что за надежда была в его сердце? Что князь все же захочет его коснуться, что ревность (вообще-то, весьма опасная для него) обернется всполохом страсти, за который можно будет уцепиться? Но в этих карих глазах лишь холод и множащееся презрение. Хотя, если не лукавить, вид Кощея в бабском платье вызывал у Мстислава весьма смешанные чувства, и был в том и оттенок будоражащего возбуждения, но одаривать лишним вниманием юношу он не желал, интуитивно ощущая, что холодностью наказывает сильнее всего прочего. «Да если бы мог, и не выкидывал бы», — сглотнув, думает Кощей, с опущенной головой покидая покои мужчины, — «Сейчас я нашел вариант как извернутся, но мне нужно придумать, как вернуть себе свои прежние силы». Спустя несколько дней Святогор с дружиной собирается дальше в дорогу, и в честь этого в тереме закатывают очередной пир. Юноша рискует явиться туда ближе к середине, когда веселье разошлось и разгулялось, расслабило гостей брагой и едой, оправдывая себя тем, что быть может, заметит или услышит еще нечто важное. Но на самом деле Кощей знал, что в такой большой толпе сможет смешаться и вырвать возможность хотя бы издали бросить взгляд на родное сердцу лицо. …С чего ты решил, что я собираюсь когда-либо тебя прощать?.. Только глупец может воспылать чувствами к рабу… Он смотрит на Мстислава издали, так, чтобы случайно не попасться на глаза Святогору, явно посматривающего на служанок внимательным взглядом и выискивая ту самую. «Больше не любит меня?.. Совсем, даже самую малость?», — ни то с утвердительной, ни то с вопросительной интонацией размышляет Кощей, с горечью замечая, как князь даже мельком в его строну не глядит, — «И я ничего уже не исправлю? Даже не хочет меня больше…» — Мне рассказали, какая из тебя чудесная девица вышла, — из невеселых дум его вырывает голос княгини — Хотел подразнить его? — Нет, — едва подняв кончики губ, он переводит глаза на подсевшую к нему женщину, — Для дела нужно было. — На, выпей, — улыбается Людмила, протягивая ему кубок с вином: «Сидит тут, вздыхает украдкой», — Кстати, этот Святогор в профиль удивительно похож на осла, — хмыкает она, поджимая губы — эти пиры супруга, что не упускал возможность покрасоваться гостеприимством и богатством своего княжества, вызвали у нее скуку, смешанную с раздражением. — Есть такое, — Кощей слабо улыбается в ответ, — А у воеводы его главного глаза как у выдры… Княгиня перевод взгляд на объект разговора и не может удержаться от смешка — да, сравнение более чем точное. — Кажется я перебрала, — протягивает Людмила спустя час размеренного пиршества, окидывая уже пустеющую залу блестящим взглядом. «И я тоже», — думает Кощей, переводя взгляд и на свой пустой кубок, — «А ведь у меня плохо с этим». — Считаю, нам здесь делать нечего, — приказывает Людмила, поднимаясь из-за стола и раздраженным взмахом ладони отправляя восвояси пытающуюся подойти к ней служанку. И Кощей сам не понимает, как именно он становится сопровождающим, ведущим княгиню до ее покоев. Учитывая количество выпитого, двигаются они медленно, то и дело обмениваясь репликами на тему происходящего на пире. — Интересно…- спотыкаясь, женщина цепляется за рукав его рубахи, — А где? Наш…хих…муженек?! В ответ на эту реплику юноша в недоумении замирает, и дальше уже Людмила тащит его вдоль коридора, пока они наконец почти не достигают нужной двери. «Да… А где Мстислав? Он вроде был все время на пире, не заметил… В какой момент он ушел? И с кем?», — рассеяно размышляет он. — Смотри…- Людмила, развернувшись, растягивает губы в широкой улыбке, что на первый взгляд постороннего наблюдателя заключает в себе лишь веселость, но чем больше в нее всматриваешься, тем больше различаешь недобрый оскал, — Он не с тобой…- палец утыкается в грудь Кощея, а тот, опустив глава вниз, отрицательно мотает головой, мрачнея лицом. Мол да, князь мой не со мной, и вообще, будет ли когда-то снова? — Ага… И не со мной! — и теперь она перемещает палец на собственную грудь, — И что же это значит?.. — И что же это значит? — вторит Кощей, нахмуриваясь. В голове все расплывчато-замыленное, столь непривычное чувство опьянения отдатся рассеянной несобранностью, перемешенной с терпкой горечью в груди. — Что он как всегда опять трахает кого-то третьего! — спустя паузу зло и звонко смеется Людмила, опираясь ладонью о стену, чтобы не потерять равновесия. Кощея же эта реплика бьет горьким осознанием, от чего на лице сразу проступает огорченное, расстроенное выражение, которое в обычное время он с легкостью скрывает за маской непроницаемости. — Оу… — наконец заметив, как изменился, потемнел взгляд собеседника, она осекается, — Ты что, все еще расстраиваешься из-за этого, глупыш? В ней просыпается что-то дерзкое, хищническое. Будь она трезва и в силах поразмышлять об этом глубоко, нашла бы, что это лишь один из способов сделать ненавистному супругу больно — соблазнить его полюбовника. И если откинуть здравый страх за свою жизнь, хорошо бы что Мстислав увидел, чтобы можно было сверкнуть зелеными очами, приподнявшись на локте из смятой постели, огладив при этом чужое плечо. Ты думаешь, он только твой? Ты думаешь, я только твоя? Ты куда меньше, чем тебе кажется. О, я могу по крайней мере попробовать отобрать у тебя то, что ты все еще мнишь принадлежащим себе безо всяких оговорок. Каково, а? Облизнув губы, она обхватывает ладонями лицо Кощея, замирая на мгновение. Тот косит глаза на женские руки на своих щеках с удивлением, но Людмила больше не медлит — касается губами губ, не мягко и целомудренно, а решительно проскальзывая внутрь языком. Поцелуй Кощея обескураживает, но отвращения не вызывает, лишь разгоняет волнение в крови, и так разгоряченной брагой. — Ты чего? — с недоумением шепчет он, разрывая поцелуй и вглядываясь в лицо напротив. — Не хочешь? — с разочарование протягивает княгиня, когда на плечи ложатся ладони, отстраняя. Несмотря на выпитый кубок вина, в кощеевой голове отчетливо бьет осознание того, что сейчас происходит если не что-то плохое, то определенно странное, возможно неправильное. Но больше странное. — Не знаю, — со всей честностью пьяного отвечает он, руки с плеч не убирает и всматриваясь в глубокие зеленые глаза. Целовать кого-то помимо Мстислава все еще кажется ему жутко странным. И все же, где-то на задворках сознания всплывает некогда брошенная князем фраза о загуле с девицей. да и сама княгиня… Не абы кто? Или это только делает все хуже? И разве он уже не получил сполна за ту измену, что даже не совершал? «Он…он все время с кем-то другим», — думает Кощей, ощущая покалывающую болезненность в центре груди, — «Даже когда все было хорошо, он всегда находил других…». Ладони неуверенно сползают с плеч на талию. Но и касаться женщины странно. На лице нахмурившегося Кощей залегает слишком уж глубокое размышление, и цыкнув, Людмила вновь припадает к губам, уже куда решительней, параллельно проскальзывая ладонью к паху и оглаживая его. И целует мягко, вовлекая в объятье, проходясь другой рукой вдоль худой спины и острых лопаток. «Так давно никого не обнимал…», — и юношеские губы двигаются навстречу, смыкая объятье крепче. — Пойдем, — шепчет она на ухо, нашаривая ладонью дверную ручку и вваливаясь с гостем в покои. — Я никогда с женщиной не был, — чистосердечно признается Кощей, когда переплетаясь руками, они падают на постель княгини. — Так вот и попробуешь, — хмыкает она, стягивая с него одежду, испытывая взбудораженный, возбужденный азарт. Собственная пассивность отзывается в юноше неудовлетворением — если уж решился, то лежать бревном странно. Поэтому вторая пара рук, отринув горечь и стыд, вплетается в этот танец. Для Кощея в этом есть неловкое, но будоражащее кровь любопытство. Совершенное иное тело — не твердое, с грубоватой кожей, а мягкое, податливое и гладкое. И движения у Людмилы хоть и сноровисто- быстрые, но все равно плавные, лишенные нахрапистой силы, с которой обнажал его Мстислав. — Опыта с этим у меня совсем нет, — улыбается Кощей самыми кончиками губ, проскальзывая ладонью по женскому животу вниз, и Людмила затаив дыхание, замирает, — Как тебе нравится? Боги, такой простой и короткий вопрос — как тебе нравится? Кажется, теперь она понимает почему несмотря на неутомимую тягу к постельному разнообразию ее муж этого человека упорно держал при себе, не отпуская и не позволяя никому другому подобраться. Жадный собственник, он то хоть раз спросил подобное? Людмила знала, что выяснять и смысла нет особо, подозревая, что Кощею просто нравилось то, что нравится Мстиславу. — Хороший вопрос, — не без горечи хмыкает княгиня, — Но точно не быстро и не резко. «Не быстро и не резко», — внутренне повторяет он, касаясь пальцами влажных и скользких складок, сначала почти невесомо двигаясь вдоль, а после, получая одобрительный выдох княгини, более решительно. Ощущения странные, совсем непохожие на то, что он знал ранее. Но опьянение, размывающее границы дозволенного и привычка быть чутким, улавливать веяния и желания партнера скорее, чем свои играет ему на руку. И Кощей достаточно быстро подбирает нужный темп, осторожно проникая длинными пальцами внутрь горячего женского лона. И сама Людмила касаниями его не обделяет — ладони обхватывают его член, двигаясь почти в том же ритме, что задает сам юноша. Это то чувственное переплетение телесности, в котором нет торопливости, неистовой жадности — постепенно узнавание, мягкое движение навстречу. И этот темп Кощею отзывается, как и то, что они позволяют себе не размыкать поцелуев, скользит губами по шее и лицу, рассыпаясь взаимное удовольствие тут и там всполохами щекочущих искр. — Ты…чего? — с удивлением вопрошает он, когда с хриплым, глубоким стоном женщина отстраняется, спускаясь по покрывалу вниз. — Что, и тебя он шибко не баловал, верно? — хмыкает Людмила, касаясь его живота невесомым поцелуем и проскальзывая кончиком пальца по вздыбленной плоти. — Может, нам все же не стоит? — сипло произносит Кощей, ощущая как распаленное возбуждение перемешивается с сомнением. «Стоит», — с удовлетворением думает княгиня, вместо ответа касаясь губами влажно поблескивающей головки и срывая с кощеевых губ рваный выдох, — «Еще как стоит». Супруга она подобными ласками не одаривала, объясняя это тем, что считает ниже своего положения и достоинства. Мстислав же ее вообще считал в постели холодной и зажатой, и сначала это проистекало из смущения и неопытности, а после из злости, раздражения по отношению к мужу, нежелания идти навстречу и раскрываться тому, кто едва уделял ей должного внимания. Но сейчас от каждого прикосновения языком к твердой плоти внизу ее собственного живота закручивается сладкий, тугой узел. «Ох, видел бы это Мстислав», — внутренне усмехается Людмила, подключая к губам и языку руки, наконец срывая с уст партнера первые хриплы стоны. И мысль о том, что она меж ног разведенных колен слуги, любовника ее мужа, только множит возбуждение княгини, разжигает внутри пылающий костер доселе неизведанного уровня вожделения. Это не самые умелые ласки, но пылкие, влажные и чувственные, и Кощей вцепляется руками в покрывало, удерживая себя от желания уложить ладони на русую голову. «Он же красивый», — думает Людмила, поднимая глаза к лицу с прикусанной в истоме губой, сама удивляясь этой мысли, — «Мне кажется, потому что я пьяная или это действительно так?». — Я хочу тебя, — со всей откровенностью шепчет она, поднимаясь дорожкой поцелуев по животу и груди любовника. Кощей, окинув женщину осоловевшим от опьянения и возбуждения взглядом, молча кивает — и они сплетаются руками и губами, тела сами двигаются навстречу. Это иначе, чем обладать мужчиной — мягче, но горячее, и отзывчивость Людмилы, запрокидывающей голову на его плечо, не скрывающей своего желания, распаляет и его самого. — Да, да, не останавливайся, — шепчет она, вжимаясь в обнимающее ее сзади тело, направляя мужскую ладонь к пульсирующей точке меж бедер, — Пож…пожалуйста… И сама себе дивится — с супругом не то что не говорила так открыто о своих желаниях, едва ли раскрывала рта в принципе, но с Кощеем, тем, кого совсем недавно считала чуть ли не заклятым врагом, стыда Людмила не ощущает совсем. Он с легкой улыбкой на губах прикусывает ее шею, обнимая плотнее и крепче — размытое вином сознание, разморенное подступающим к пику удовольствия тело, не оставляют в голове лишних мыслей, позволяя просто быть здесь и сейчас. Кощей не отстраняется до самого конца, топя в покрытом испариной плече глубокий стон, сквозь поволоку удовлетворения слыша такой же звук, слетающий с уст Людмилы. — Все в порядке? — тихо спрашивает он спустя паузу, касаясь губами подрагивающий шеи, почти не замечая, как его руки сами собой оглаживают живот и бедра женщины. — Да…думаю да, — с улыбкой произносит она, выравнивая сбитое дыхание. И повернувшись лицом к любовнику, обхватывает шею, касаясь губами губ, растягивая послевкусие горячего удовольствия. — А он на меня не смотрит даже, — хрипло произносит Кощей, когда сладость поцелуя размыкается и его губы вздрагивают в болезненной, надломанной улыбке. Лицо Людмилы искажается в сложной эмоции — досадливое раздражение от того, что в отличии от нее, юноша вообще сейчас помнит о Мстиславе, и горчащее сожаление, перемешанное с сочувствием, от осознания того, что не помнить он не может. Вместо ответа она едва заметно морщится — выражая в этот момент отвращение к супругу, и быть может, к этому нелепому в своей преданности чувству Кощея, но не к нему самому. Людмила втягивает его в объятье, утешительно и невесомо касаясь виска губами, и вздрогнув, юноша поддается, обвивая ее руками в ответ. Ему именно это хотелось ощутить на самом деле — не самое слияние тел, удовлетворение излившийся, долго обделенной лаской плоти, а простое человеческое тепло и нежность. Отчаянье души, а не вожделение тела — вот что толкнуло его в этот омут. — Все это ужасно жалко, — на грани возможной слышимости произносит Кощей, едва ли силясь даже в мыслях точно описать свою печаль, но ощущая ее со всей неотвратимостью каждой пядью кожи. «Я ужасно жалкий», — вторит он внутренне, вжимаясь в теплое тело еще плотнее и прикрывая глаза, не в силах отказаться об объятья и живого дыхания рядом. — Не думай об этом, — тихо отвечает Людмила, запутываясь пальцами в гладких смоляных прядях, поглаживая любовника по голове — Все это пустое. Вообще-то, она впервые засыпает с мужчиной так — переплетясь руками и ногами, искренне желая не размыкать близость тел. Утром он разомкнет ее первым, отстраняясь от теплой со сна женщины. — Думаю, мне пора уйти, — тихо произносит Кощей, приподнимаясь на локте в смятой постели: «Пока ее служанка не заявилась…» Людмила молча кивает, скрывая укол тонкой досады. — Ты ведь пьешь свои травы? — произносит он спустя паузу, оборачивая на княгиню. Головная боль от выпитого и смятение от произошедшего перемешиваются внутри в заторможенную растерянность, тем не менее не мешающую задуматься об долгосрочных последствиях произошедшего между ними. «Я все еще говорю с ней на ты», — отстранённо думает юноша, потирая виски кончиками пальцев, — «Странно, все так странно…» — Конечно, — фыркает она, — Вторая беременность так скоро просто меня бы убила, и без разницы от кого. Кощей молча кивает в ответ, выдыхая с заметным облегчением. — Хотя это было бы очень забавно, согласись, — усмехается женщина. «Этого бастарда можно было бы родить просто ради лица Мстислава, когда он осознает, от кого на самом деле следующий княжич», — внутренне продолжает она, наблюдая как любовник собирает разбросанную по постели одежду. — Интересно, что бы он сказал на это, — задумчиво протягивает Кощей, больше бросая это в воздух, нежели адресуя княгине. «Вот я и изменил ему по-настоящему», — с тихой грустью думает он, ощущая весьма двойственные чувства от воспоминаний о прошедшей ночи, — «Вино это дурацкое… Не стоило этого делать, в любом случае, но обратно уже не воротишь» — Подозреваю, что расстроился бы, что его не взяли третьим, — фыркает Людмила, переворачиваясь на живот, и с досадой ловя в лице любовника сожаление, которого сама не испытывала ни на йоту. «Да…втроем он горазд», — и мысли Кощея мгновенно и прочно утекают к князю. У двери он оборачивается, бросая на свою нечаянную любовницу долгий и глубокий взгляд. Проговаривать очевидное смыла нет, они прекрасно понимают друг друга по глазам — едва ли кто-то когда-то узнает об этой ночи, она будет похоронена и заточена в недрах памяти каждого из них, оставшись для одного ошибкой, подарившей горькую нежность временного утешения, а для другой — живительным глотком воздуха, дерзким надломом опоясывающих цепей ненавистного супружества. «Повторять он вряд ли будет», — усмехается она, всматриваясь в лицо любовника, а после откидываясь на подушки, еще хранящие тепло другого человека, — «А жаль, это было неплохо…точно лучше, чем с Мстиславом». На ее кончиках пальцев ночь остается послевкусием сладкой мести, которая будет согревать ее всякий раз при взгляде на супруга, не ведающего, как далеко она смогла зайти и главное — увлечь за собой другого. Кощей же идет прочь от женской половины терема в глубокой задумчивости, с трудом разбирая сложный комок чувств в груди — кажется, печали там все же больше, чем сожаления, ибо утро окончательно утвердило, что этот голод и тоску нельзя утолить и утешить чужими руками, пусть даже мягкими и ласковыми. — И откуда это ты идешь? — из размышления его вырывает родной голос, пропитанный интонацией недовольства. «Так рано не спит», — отстраненно думает Кощей, оборачиваясь на Мстислава и замечая в разрезе распахнутой у шеи рубахи алые пятна — свидетельство того, что и князь этой ночью действительно один не тосковал. — От княгини, — ровным и спокойным тоном отвечает юноша, едва заметно дергая кончиками губ в быстрой, но глубокой и печальной улыбке, — Из ее покоев, — сам не зная зачем добавляет он, словно желая на самом деле быть раскрытым и уличенным. — По-моему, я ясно говорил тебе, что ты не должен шастать здесь без моего приказа, — цедит сквозь зубы мужчина, — Если ей что нужно от тебя, пусть посылает служанку или является сама. — Да, князь, — склонив голову отвечает Кощей, вновь ощущая прилив той самой тоски, что кажется, уже насовсем поселилась в его груди. «Так забавно», — думает он, провожая взглядом удаляющегося Мстислава, — «Сейчас я сказал ему правду, но он даже не подумал, что в этом могло быть что-то предосудительное». Выйдя на из терема, он добредает до избы и устроившись на крыльце, всматривается в линию горизонта. «Я совсем потерялся», — сердце сжимается, но он ощущает куда больше тоскливой, истлевающей душу усталости, чем вины или стыда, — «Людмила, женщина, княгиня, его жена, как так вышло то? Но это…было неплохо? Приятно, но все это не то, это неправильно…», — с его губ слетает тяжелый вздох, и темная голова падает на сложенные на коленах локти — «Мне нужно найти способ собрать себя во всех смыслах, иначе беды не миновать».