Шарашкина контора

Основано на реальных событиях, происходивших с вашим покорным слугой. Конечно, у меня не было такого треша, как у Энакина, но я все равно натерпелась.

***

— Оби-Ван, глянь, что мне Рекс одолжил! — в небогато украшенное подобие комнаты вбежал чапалах, имевший имя собственное. Он же — великий джедай, Избранный, владыка Силы и «дебил-блин-дай-поспать-я-устал». Он же — Энакин Скайуокер, чью фамилию ради шутки произносят как «Сковородкин».       В руках светила Галактики обнаружилась потрепанная жизнью и видавшая виды престарелая вафельница, бывшая когда-то матово-черной, но сейчас по консистенции и однородности окраски больше всего напоминавшая снимок УЗИ банты. В довершение ко всему весь корпус загадочной штуковины оказался украшен разнообразными наклейками, стикерами и бумажками с картинками жутковатых кислотных цветов, судя по всему, перекочевавших сюда с помощью верной Омеги и превративших эту конструкцию в подобие брони всех членов Бракованной партии, прошедших через то же. — Энакин… — вздохнул бывший учитель, с неохотой приподнимаясь с дивана и вылезая из одеялковой шаурмы. — Я болею, а ты хочешь, чтобы я тебе вафли готовил? — Да нет же, наоборот! Как раз потому, что ты заболел, я хочу сделать тебе что-нибудь вкусное! Сам! — Тогда делай это, пожалуйста, в укрепленном месте… Можешь поделить с Хардкейсом его пещеру для опытов с пиротехникой, он дружелюбный, против не будет… — Кеноби чихнул и сполз обратно на нагретое место, что-то бурча себе под нос и заворачиваясь в плед потуже. — Будь здоров! Да все нормально будет, я что, вафли сделать не сумею? — Тьфу на тебя, делай, что хочешь, только сильно не шуми. Детей хоть отвел в безопасное место? — Ага, играют там с Омегой и Асокой. Они, конечно, не ровесники, но няньки из них неплохие, — Энакин, довольный собой, водрузил вафельницу на стол и начал листать книгу рецептов.       Если ему удалось уговорить Оби-Вана, ему теперь все по плечу! Оказалось даже не так сложно, как сцыганить этот самый прибор утвари у Коди и Рекса. Вообще, клоны особо и не сопротивлялись до тех пор, пока Скайуокер не уточнил, что готовить будет именно он. После «уточнения» последовала ругань на мандо’а, которую Энакин вопреки мнению клонов прекрасно понимал.       Все дело в том, что у целой армии генетических копий одного и того же человека просто не могло не быть чего-то общего, и в данном случае из всех аспектов они научились использовать язык своего донора в личных целях. Мандо’а — штука не шибко популярная, особенно среди джедаев. И это делало его просто идеальным для того, чтобы, например, называть Кита Фисто «магистром Фистингом», обсуждать сиськи Айлы Секуры или делать ставки на то, насколько давно Кеноби и Скайуокер встречаются. Правда, должна заметить, что джедаи почти сразу приспособились и начали переводить, но карт своих не раскрывали и тихо хихикали в сторонке. Хотя были и минусы данного понимания — гораздо легче жилось без сказок с подробностями о плодотворных и бурных ночках клонов (причем именно тех, от которых этого меньше всего ожидаешь). Так что Энакин, насладившись изобилием комментариев относительно его умения готовить, просто по шумок стибрил вафельницу и ретировался в неизвестном направлении, делая вид, будто так и должно быть. Вдогонку еще долго доносились обрывки звучного мандо’а. — Буду готовить вафли, как настоящий мандалорец! — заявил Энакин, выбивая яйцо на пол и методично заталкивая склизкую растекшуюся массу под ковер. — Ты уверен, что мандалорцы готовили сладости? — спросило одухотворенное одеяло, принявшее личину полуспящего Оби-Вана. — Ну, Коди, по крайней мере, готовит, а он — точно мандалорец! — Он-то да, а вот ты — мандавошка в лучшем случае.       Скайуокер оскорбленно промолчал, растирая вилкой масло с сахаром. Масло было холодным (хотя в рецепте указано, что стоит его разогреть) и без отчаянного сопротивления сдаваться не собиралось, поэтому вилка работала не хуже светового меча во время битвы при Джеонозисе. Потом Энакин увидел, что сахар в рецепте был записан как «песок», поэтому несколько минут с ненавистью вертит упаковку, прежде чем добавить три ложки.       С сахаром дело лучше не стало — наоборот, все собралось в загадочные комочки и начало напоминать рассыпчатый творог. Комочки, казалось, делились почкованием. Да и в принципе, у массы было только два состояния: целым загадочным шматком, напоминающим то, чем Хардкейс чистит лазерную пушку, или мелкой дробью, именно такой, горстью которой в индийских фильмах можно всех в голову убить.       Энакин выразительно скривился и решил, что стоит попробовать просто смешать все с яйцами, и, после долгого неравного боя при участии мыла, губки и ножа выбил их наконец-таки в миску. По приколу попытался проколоть пленочку желтка, на что потратил еще минут пять, так как желтая жижа все время ловко уползала от ложки. Яйца ничем не помогли, поэтому пресловутые масляные комочки обзавелись биологической оболочкой в виде слегка взбитой желтоватой массы, булькающей, будто в ней совершил самовыпил Джабба Хатт.       Плюнув на все и разочаровавшись в жизни полностью, он пару раз поколошматил жижку миксером и всыпал туда два стакана муки. Белый порошок, одним своим видом вызывающий у Энакина подпольные вьетнамские флешбэки, плавал на поверхности и топиться в этой субстанции отчаянно не желал. Как раз в этот момент джедай припомнил, что муку нужно было просеять с разрыхлителем, поэтому динамично сгреб все обратно в пакет и сделал вид, что ничего не произошло.       Для просеивания муки была очень удобная конструкция — кружка с ситом и небольшим винтом вместо дна. Жмешь на движок рядом с ручкой — винт перетирает муку и толкает в сито — жизнь прекрасна! Засунув наконец-таки сыпучку в нужную емкость со сравнительной меткостью штурмовика, Энакин пару раз дернул за рычажок и действительно насладился видом мерно рассыпающегося воздушного порошка. Пока в грудь не отлетела какая-то предательская часть механизма, заставляя всю кружечку останавливать свою благодарную работу. — Да ну тебя, ну пожалуйста! — Скайуокер не выдержал, расковырял все до основания и докопался до двух прикольных пружинок, которые заныкал себе в карман. Остатки муки вывалил так — ну что с ними будет! — и перемешал все здоровой ложкой.       Джабба Хатт окончательно утонул в массе и перестал проявлять даже малейшие признаки жизни, дезинтегрировавшись на молекулы и став одним целым с этим чудеснейшим подобием теста. Радостно закончив мучения, касающиеся приготовления чего-то по определенной инструкции, Энакин приступил к самой волнующей части — кремации!       Дав себе фору, решил передохнуть и заварить ароматного кафа, но Оби-Ван, чертяка, снова засунул каф-машину незнамо куда, поэтому несколько минут Скайуокер потратил на ее поиски. Нашел привязанной к люстре, хитро ухмыльнулся и пообещал себе назло бесчестному похитителю напиться этого самого напитка на ночь, чтобы вштыренным бегать по комнате и не спать.       Набравшись сил и морально подготовившись к сжиганию вафель и всей палатки, Энакин смазал форму и, опустив крышку конструкции, включил ее и стал ждать. Ждал недолго. Прибор источал аромат аппетитной жареной пластмассы, подымил, но с горем пополам нагрелся. Джедай с готовностью налил в него немного сомнительного теста, активно вылезавшего за края дозволенного, и захлопнул крышку обратно, победно выдыхая. Хотя расслабляться, наверное, рано.       Когда огонек, оповещавший о готовности, загорелся в первый раз, тесто было еще белым, хоть и приобрело характерную форму и запах (уже почти не пластика!). Недолго думая (ибо нечем), джедайское недоразумение закинуло недовафлю на второй круг и село дальше читать сборник анекдотов про Штирлица в Голонете, развлекаясь тем, что подставляло на место очевидного главного героя своих знакомых. Вообще, проворачивать такую аферу с анекдотами про геев было сильно легче, но они уже все закончились.       Огонек загорелся во второй раз. Вафли оказались пережаренными. «Ну ничего, зато хрустящие!» — подумал Энакин, выкладывая сладости на тарелку и от греха подальше выключая вафельный самоваропаровозоветролет. — Оби-Ван! Я сделал! — довольный, как дошкольник, впервые слепивший более или менее нормальное (но все еще похожее на помесь чуда-юда и бетономешалки) пластилиновое уродство, Скайуокер подбежал к своему бывшему учителю с чашкой горячего морса с корицей и имбирем и вафлей, обильно политой медом и присыпанной ягодами и пудрой. — И ничего не взорвал? — недоверчиво спросила высунувшаяся из-под одеяла красноватая от болезни мордочка. — Неа, пробуй уже!       Одеяло немного поворочалось, приняло вертикальное положение и взяло вкусности из рук присевшего рядом Энакина, после чего слегка наклонилось и положило на его плечо голову, довольно мурлыкая. Скайуокер радостно улыбнулся, поглаживая рыжее чудо по голове — признаться честно, ему редко удавалось радовать бывшего учителя, и он вовсю наслаждался моментом.       Вафля была довольно быстро уничтожена, как и витаминный морс, которому рады были не меньше. — Вот бы ты всегда так, — мечтательно сказал Оби-Ван, по-собственнически располагаясь на коленях у Энакина. — Но так же неинтересно! — улыбнулся Избранный, накрывая мастера-джедая пледом получше. — А вообще, для тебя — что угодно! Так они и уснули. И даже не знали, что через окно на кухню залез Хардкейс и упер вафельницу для опытов.