Океаны

Тео отдаёт мел Даниэль и отряхивает руки. Белая пыль опускается вниз. Рейкен смотрит на свои ладони. Кожа совсем сухая. Кажется, он стал мыть руки ещё чаще, чем обычно. Тео видит маленькую красную трещинку между указательным и средним пальцами. Как что-то такое прекрасное, как мыло и пена, может вызывать такие последствия? Если Тео не прекратит, кожа снова растрескается. Нужен увлажняющий крем, но Тео его ненавидит. Это ощущение липкости… Рейкен морщится. — Ты чего скис? — Даниэль с силой шлёпает Тео по пояснице, мгновенно выбивая все мысли о креме. — Рабочий день подходит к концу, красавчик! Аллилуйя! Короткие волосы Даниэль торчат жёсткими кудряшками вверх. Её кожа в тёплом освещении кафе кажется тёмно-коричневой с мягким золотистым отливом, словно Даниэль сделана из шоколада. Огромные серьги достают ей почти до плеч. Однажды Даниэль уронила серёжку в кружку с кофе, который она приготовила для Тео. Рейкен обнаружил это, только когда сделал глоток и почувствовал то, чего в кофе явно быть не должно. Тео берёт с вешалки короткий чёрный фартук, пересекает завязки на спине и завязывает узел спереди. — Иди уже к своим друзьям. Эта несчастная рожа Уиттмора меня доконает. — Даниэль садится на стул; ножки измученно скрипят под её весом. — Он реально верит, что ты его не заметил? Будто к нам ходят такие большие компании просто так. Тео останавливает себя от того, чтобы бросить взгляд на столик с диваном. Лучше Тео сделает вид, что действительно ничего не заметил, и изобразит приятное удивление, когда подойдёт. Джексон явно хотел произвести впечатление. Говорить о том, что Рейкен увидел его порше в окне, едва Джексон подъехал, — точно не стоит. И о том, что Тео наблюдал из кладовой, пока вся компания скрытно пробиралась мимо столиков. Всё это наверняка должно было стать неожиданностью для Тео, так что он собирается подыграть. — Бр-р-р… — Джош подходит к стойке и опирается на неё локтями. — Не хочу никого обслуживать. Как я задолбался… меня тошнит от тако, ребят. Это не пустые слова: не так давно Джоша вырвало только потому, что Тео и Даниэль рассуждали о разных видах начинки для тако. Джош сорвался в туалет, когда они вспомнили про креветки. Джексон толкает близнецов на край дивана, прямо к окну, и что-то угрожающе им объясняет. Эрика с недовольным видом читает меню, а Лидия с отвращением разглядывает разводы на столе. Рейкен всё ещё имитирует крайнюю заинтересованность происходящим у кассы. Он старательно не смотрит в зал, но это чертовски сложно, когда из всех посетителей там только Джексон с ребятами. Хотя в дальнем углу сидит одинокий мужчина в элегантной одежде. Вот, собственно, и все клиенты. Как обычно… страшный наплыв. — Беру все столики на себя, — подмигивает Тео Джошу и поднимает блокнот с ручкой со стойки. — Отдохни, пока тебя снова не вывернуло. Джош трагично вздыхает. Тео идёт к Джексону, лавируя между столиками, и смотрит в блокнот, словно там написано что-то серьёзное, а не очередные заказы. Кто бы знал, как Тео уже заебали все эти тостадо, кесадильи и энчиладас… — Здравствуйте. Вы уже что-то выбрали? — спрашивает Рейкен. Когда он поднимает взгляд от блокнота, то видит на лице Джексона сложное выражение: нечто между тревожным ожиданием и плохо скрываемым радостным ликованием. Его челюсть напряжена, словно он прикусил щёку изнутри, чтобы не улыбаться. И почему все вокруг считают Джексона плохим парнем? Тео медленно опускает блокнот. Ему даже не приходится притворяться — искренняя улыбка сама раскрывает его губы. — Джекс? — удивлённо говорит Тео. — Что вы все здесь делаете? Эрика с хлопком закрывает меню. — Пришли сделать тебе выручку! Ну и дерьмовое же ты выбрал место для раб… — весело начинает Эрика. — Навестить тебя, — перебивает Эрику Джексон. — Мы пришли навестить тебя. Нормальное место. И нормальный… эм… передник. Тео издаёт смешок. «Нормальный передник» — это, наверное, высшая похвала для формы официанта, которую можно получить от Уиттмора. Он вообще бывал раньше в таких дешёвых забегаловках? Через пару домов стоит ресторан французской кухни «Трискелион», которым владеют Хейлы. Наверняка Джексон скорее предпочёл бы ужинать там. Однако он притащился сюда. Интересно. Кажется, Тео вскользь упоминал название кафе, но даже не думал, что Джексон его запомнит. — Спасибо, Джекс, что внимание обратил, — усмехается Рейкен и кладёт блокнот в передний карман. — Отменно я смотрюсь в фартуке, да? — Определённо, в этом есть что-то соблазнительное, — задумчиво говорит Лидия, постукивая пальцами по столу. На её ногтях нежно-лиловый лак. Эйден уныло хмыкает. Итан толкает его локтем. — Почему ты вообще здесь работаешь? — спрашивает Эрика и обводит скучающим взглядом бледно-жёлтые стены с потёртыми плакатами, иллюстрирующими мексиканские блюда и достопримечательности Мехико. — Потому что мне нужно платить за квартиру, — пожимает плечами Тео. — И я работаю здесь только по выходным. Иногда по вечерам, когда нужна помощь. Платят неплохо. — А это Электро-Джош Диаз? Говорят, он перегрыз кабель и его долбануло током так сильно, что он валялся в реанимации. Ну у тебя и знакомства… — Эрика кивает в сторону стойки, на которой повис Джош. Даниэль дружелюбно ударяет Джоша по спине, и он от неожиданности впечатывается лбом в столешницу. — Забавный парень, — говорит Тео и улыбается Эрике. — Знаешь, кто ещё кажется мне забавным, Рикки? Стайлз Стилински. Что ты о нём думаешь? Симпатичный? Все эти его родинки на лице… Так мило, да? Такой взбалмошный. Умный, невероятный. Эрика в бешенстве на него смотрит. — Хотя… о чём это я? Разве он может тебе нравиться? Ты же «ненавидишь» всех, кто так или иначе связан с МакКоллом, да? Но Джош никак к нему не относится, так что не трать свою ненависть впустую. Направь её на Стайлза. И вообще… тебе нужно быть добрее, как Джекс. — Тео кладёт руку на плечо Джексона и говорит ему шёпотом, который, наверное, слышно даже из кладовой: — Я поражаюсь твоему ангельскому терпению… но тебе не кажется, что Рикки стала совершенно неуправляемой? — Тео распрямляется и смотрит на Лидию. — Что ты будешь есть, Лидс? — Я буду чилакилу! — громко говорит Лидия и хватает Эрику за руку до того, как она успевает метнуть в Тео меню. — Боже, Эрика… — вздыхает Джексон и прикрывает глаза рукой. — Он первый начал! Вишнёвая помада размазалась, и Эрика поправляет её: медленно проводит большим пальцем по контуру нижней губы, не отрывая злобного взгляда от Тео. Разозли Эрику чуть сильнее — она же, блядь, загрызёт. — Давай я заглажу вину и угощу тебя гуакамоле с креветками? — говорит Тео. — Принято, — мрачно произносит Эрика и откидывается на спинку дивана. — Предвижу, что вы хотите такос, парни. — Тео кивает близнецам. — А ты, Джекс? Джексон потерянным взглядом смотрит на меню. — Ты… лучше знаешь, что здесь стоит есть. Выберешь за меня? — Не вопрос. Для тебя самое лучшее и моё любимое, — подмигивает Тео, — посоле. Тебе понравится. — Тогда я тоже хочу посоле! — возмущается Эрика. — Нет, Рикки, посоле только для Джексона. — Но… — Только. Для. Джексона, — строго говорит Тео и переводит взгляд на столик в углу. — Сейчас возьму заказ у последнего клиента, схожу на кухню и вернусь к вам. Тео разворачивается и идёт мимо столиков, на ходу задвигая стулья. Джош приоткрывает окно, и прохладный ветер залетает в помещение. Светлые полупрозрачные занавески поднимаются и опадают, как подолы призрачных платьев. — Тео, блядь, просто невыносимый, — шипит Эрика. — Ну а что, Джекс? Официанты обычно принимают заказы, а не сами решают, кто и что будет есть! Рейкен подходит к одинокому мужчине, который внимательно изучает меню. На нём чёрные брюки, жилет с золотистым цветочным узором. Белая рубашка. Рукава аккуратно закатаны. Тонкое тёмное пальто висит на спинке стула. Мужчина поднимает взгляд. Чёрные глаза прищурены, словно у него близорукость и он силится разглядеть что-то на лице Тео. Губы такие тонкие, что их даже не видно. Будто просто разрез на коже. Тёмные волосы зачёсаны назад. — Определились с заказом? — равнодушно спрашивает Тео и рассматривает запонки на рукавах мужчины. Красные рубины в обрамлении серебра кажутся крупными каплями замёрзшей крови. Люди в таком виде редко посещают подобные заведения. — Выбираю между фахитас и чили рельенос, — отрешённо говорит мужчина. Его голос глубокий, проникновенный. От этого даже названия блюд звучат как нечто зловещее. Тео чувствует, как холод пробирается вверх по колонне его позвонков. — Возьмите и то, и то, — предлагает Тео. Он едва разжимает челюсть, чтобы сказать хоть что-то. Хочется крепко сцепить зубы и свалить подальше, но что-то во взгляде мужчины удерживает Тео на месте. — Я знаю тебя, — медленно произносит мужчина, и уголки его бледных, неразличимых губ ползут вверх. — Тео Рейкен. Тео ощущает, как леденеют кости, и усилием воли удерживает себя от того, чтобы сделать шаг назад. Возможно, Тео стоит прямо на сквозняке. Иначе откуда эта внезапная дрожь? — Может, ты тоже вспомнишь меня? — продолжает мужчина и кладёт руки на стол. Тео видит тонкую сеть белых шрамов на его предплечьях. — Ты приходил навещать Джозефа Рида, когда он находился в Эйкен-Хаус. Тео чувствует, как сжимается его сердце, растекаясь на густую тяжёлую горечь. — Вы один из его лечащих врачей? — Больше друг… Его лечением занимался доктор Валок, я лишь скромно давал рекомендации. Но я часто общался с Джозефом лично. Твой дядя был уникальным… — Мужчина делает плавный жест, предлагая Тео сесть напротив. Рейкен понимает, что подчинился лёгкому движению этой бледной руки, уже когда сел на стул. Возможно, это всего лишь желание узнать что-то о Джозефе. И только. — Постарайся вспомнить, Тео. — Тон этого негромкого голоса ровный, но настойчивый. Тео смотрит в чёрные глаза, похожие на два блестящих куска антрацита. У этих глаз нет зрачков. И нет дна. В этой черноте Тео видит собственное отражение: своё лицо, отчуждённый взгляд. Палаты в Эйкен-Хаус больше похожи на тюремные камеры. Это один из немногих раз, когда Дарлин позволила детям навестить дядю. Кажется, на улице идёт снег… Тара сидит на соседней кровати. На ней тёплое бежевое платье и ярко-оранжевые колготки. Тео раздражает этот цвет. Он напоминает про общую серость этого страшного заведения, в которое мать запихнула Джозефа. Длинные пальцы Джозефа гладят волосы Тео. Тео стоит на коленях перед его кроватью. Джозеф устало опускается на подушки. Тео утыкается лицом в одеяло, будто так никто не поймёт, что он плачет. — Да хватит уже, Те-е-е-е-о, — тянет Тара, болтая ногами. — Дядя Джоз тут на пару дней всего, да? Видимо, Джозеф кивает. Тео чувствует, как напрягаются его мышцы, словно любое движение даётся ему через боль. Тео вдыхает его приятный запах, напоминающий горячий чай, смягчённый сладостью цветочной пыльцы, или спелый плод сливы, согретый солнцем. Дверь открывается, и Джозеф пытается приподняться. Его рука отрывается от волос Тео. Тео поднимает голову и смотрит на мужчину в белом халате. Чёрные внимательные глаза. — Доктор Гере́н… — хрипло говорит Джозеф, — вы пришли раньше… — О Джозеф, прекрати. Мы же обсудили, я не твой врач, так что ты можешь звать меня просто… — Можешь звать меня просто Марсель, — говорит черноглазый мужчина, поправляя воротник своей белой рубашки, словно ему стало душно. — Марсель, — повторяет Тео. — Хорошо. На языке так много вопросов, но Тео не знает, какой задать первым. Что доктор Валок сделал с Джозефом? Какие именно препараты ему назначили? Куда смотрели санитары, когда Джозеф утопился в ванной? Почему он вообще это сделал? Чем был занят Джозеф в свой последний день? Он что-то говорил Марселю? Кому-нибудь?.. Во рту пересохло, горло словно забил песок. Тео смотрит на развевающиеся занавески, но видит мягкие волосы Джозефа из давнего воспоминания… Джозеф цепляется пальцами за парапет, выглядывая с балкона. Холодный под холодной луной. Длинные тёмные пряди свисают вниз, их подхватывает ветер. — Если когда-нибудь захочешь поговорить о нём, навести меня в Эйкен-Хаус, — понимающе произносит Марсель. — А пока я последую твоему совету и закажу два блюда сразу. Кажется, Марсель упоминает что-то ещё: про свою любовь к французской кухне и что в «Трискелионе» всё готовят не так. Тео откровенно плевать, но нужно же чем-то заполнить неловкую паузу. Тео думает про Эйкен-Хаус, когда встаёт из-за стола. Тео думает про доктора Валока, пока разговаривает с поваром на кухне. Тео думает о ванне, полной холодной воды, пока просит Джоша заняться заказом Марселя, а сам несёт поднос к столику Джексона. Тео думает о том, как вода расплескалась по полу, когда Джозеф медленно опустился в ванну; как его мокрые волосы прилипали к его лицу… Марсель изучающе смотрит на Тео. Этот взгляд облегает, словно на Тео натягивают чёрный патологоанатомический мешок. Ребята смеются над чем-то. Возможно, снова над Джошем, который проходит мимо, направляясь к Марселю, и подозрительно косится в их сторону. Но у Тео нет сил одёрнуть Эрику. Она язвительно интересуется, совал ли Джош пальцы в розетки в кафе. Все силы Тео уходят на то, чтобы просто остаться на месте, а не сорваться домой — в обжигающий душ. Стоять под ним до болезненно покрасневшей кожи. Содрать с себя жёсткой губкой всю эту пыль, взгляды, слова, весь этот долбаный день, под конец которого явился Марсель и растревожил старые раны. Тео же только начал нормально спать. Грязно. Всё грязно. Джексон предлагает его подвезти, но Тео хочет пройтись. Дом совсем рядом, даже пикап гонять смысла нет. Тео смотрит на потемневшее небо, перебирая названия всех подходящих оттенков только для того, чтобы отвлечься от горьких мыслей. «Синий, индиго… сапфировый, вайдовый, — размышляет Тео и вспоминает Лиама с его раздражённым взглядом. — И где же в палитре лиамовый цвет?» Вчера Лиам был так близко, его губы почти коснулись щеки Тео. «Только попробуй меня ночью здесь караулить». Рейкен усмехается. Да, это именно то, что Тео заслуживает слышать от Лиама. Поразительно, спасибо. О большем можно только мечтать. Давящее чувство медленно отступает. Желание ошпариться в душе и содрать с себя кожу уже не такое выраженное. Тео сбавляет шаг и пытается восстановить в памяти запах Лиама. Сфокусироваться только на нём. Он ускользающий, мерцающий, едва ощутимый. Так пахнут ветки сирени после дождя. Интересно, Лиам реально беспокоился о том, что Тео придёт к нему ночью? Тео представляет, как Лиам спит, высунув ногу из-под одеяла, и видит какой-нибудь светлый сон про свою Хейден или лакросс. С чего бы Лиаму думать о Тео? Рейкен заходит в подъезд и останавливается. В груди ноет. Прямо сейчас оказаться в квартире, где всё пространство наполнено памятью о Джозефе, кажется невыносимым. Тео выходит обратно на улицу. До заповедника не так уж далеко. Можно сходить на ручей, куда в детстве Тара вечно таскала Тео. Тео достаёт телефон и смахивает непрочитанные сообщения. Есть что-то от Джоша. «Чувак, ты забыл рюкзак. Захвачу с собой, отдам завтра в школе». Блядь. Действительно, Тео так торопился, что выскочил на улицу сразу, как отчитался за смену. В рюкзаке была толстовка. Тео даже не переоделся — просто накинул куртку поверх футболки. Тео смотрит на свои руки. Прохладно, но терпимо. Тео не чувствовал, что замерзает, пока Джош не напомнил про рюкзак. Неважно, всё равно Тео уже почти пришёл. Табличка с информацией о том, что заповедник закрыт для посещения в тёмное время суток, давно позади. Тео смотрит вниз. Странно, ему только что показалось, что хрустнула ветка, но под его ногами только пожухлая трава, покрытая лёгкой изморозью. Впереди Тео слышит журчание ледяного ручья. Тео заходит за одно из больших деревьев и прижимается спиной к стволу. Снова раздаётся хруст, и кто-то шепчет едва различимое «сука». За Тео всё это время кто-то шёл? На секунду ужас касается груди Тео, но потом он узнаёт этот голос. — Куда он делся? Ты… Эй! Лиам! Рейкен слышит приглушенный вскрик — и волна страха ударяет по Тео снова. Но это чувство более вязкое и гнетущее, потому что этот страх не за себя. Стайлз сказал «Лиам»? Тео резко выходит из-за дерева и видит Стайлза, склонившегося над ямой. — Какого чёрта ты делаешь? — недоумевающе спрашивает Стайлз, глядя вниз. Лиам упал? — Какого хера?! — кричит Тео и бросается к Стайлзу. От неожиданности Стайлз дёргается и поскальзывается на прелой листве. Он падает на задницу, марая джинсы в грязи. Тео ошарашенно на него смотрит. Как можно было свалиться на ровном месте? Лиам уже поднялся и теперь удивлённо уставился наверх. Тео не представляет, как сейчас выглядит его собственное лицо. Наверное, перекошено от испуга. Боже. Тео подумал, что Лиам свернул себе шею. Яма довольно глубокая. Откуда она здесь вообще? — Ты ничего не сломал? — Тео пытается расслабить брови и сделать голос помягче, но всё равно звучит так, словно если Лиам ничего не сломал, то Тео сейчас ему что-то непременно сломает. Лиам кажется совершенно потерянным и только собирается что-то сказать, как Стайлз добивает его вопросом: — Зачем ты упал, Лиам? Из-за тебя он нас услышал! Данбар открывает рот, но не говорит ничего. На секунду у него даже мелькает вина во взгляде, словно он действительно упал специально. — Зачем он упал, Стайлз? Серьёзно? — хладнокровно повторяет Тео. — Зачем ты вообще его сюда потащил?! Что вы здесь делаете? Отчего-то Тео даже не сомневается в том, что генератором всяких дурацких идей является именно Стайлз. Тео обхватывает его запястье и рывком ставит на ноги. Стилински вцепляется в его плечо, пытаясь вернуть равновесие, и тут же резко отскакивает, словно Тео его обжёг. Рейкен хмыкает и наклоняется к Лиаму, протягивая ему руку. Лиам крепко обхватывает его предплечье, и Тео вытягивает его наверх. Данбар оказывается довольно тяжёлым и цепким, и это почему-то кажется Тео успокаивающим. Лиам не слабый, от подобного падения не развалится. Хорошо. Лиам издаёт короткий полустон-полувздох, словно Тео вышибает из его лёгких весь воздух, когда резко прижимает к себе — всего на мгновение. Но как только ноги Лиама уверенно встают на землю, он немедленно отталкивает Тео и начинает сбивчиво бормотать: — Не смей обвинять нас… меня… в том, что я за тобой следил! Щёки Лиама алые, похоже, от холода. Тео смотрит на воротник олимпийки Лиама: замок до конца не застёгнут. Лиам отступает на шаг, едва не свалившись обратно в яму, но это его не волнует. Стайлз усиленно отряхивает джинсы, но мокрая грязь уже насквозь пропитала ткань. — Это ты следил за мной! — продолжает свою гневную тираду Лиам. Ещё несколько минут, и он явно начнёт махать кулаками. — Ты следил за мной вечером, хотел подстеречь меня в кафе! Как ты узнал, что я буду там?! Давай, говори! И снова Лиам загоняет Тео в какое-то адское недоумение. Как он это умеет? То есть… Лиам только что обвинил Тео в преследовании? — Я работаю в кафе по выходным, — говорит Тео. И это всё, что у него есть в своё оправдание за ужасающее преследование Лиама в этот вечер. Лиам, кажется, не удовлетворён его ответом, так что Рейкен задумчиво добавляет: — Интересно, если я тебя даже не видел, как я мог тебя преследовать? В любом случае… ты решил мне отомстить, преследуя меня? — Это я его попросил! — гордо говорит Стайлз и ощутимо тычет пальцем Тео под ключицу. — Ты попросил Лиама пойти с тобой в заповедник вечером в такую мерзкую погоду и… — начинает Тео. — Нет! — Стайлз закатывает глаза, словно Тео невообразимо тупой. Может быть, так и есть, потому что Тео вообще ничего не понимает. — Я попросил его помочь мне проследить за тобой, а в заповедник потащился именно ты! — О, то есть я виноват, что доставил вам неудобства в моём преследовании? — язвительно замечает Тео. — Зачем вам вообще следить за мной? — Потому что ты мог… — запальчиво начинает Стайлз и останавливается. — У меня предчувствие, ясно? Не знаю, что именно, но ты хочешь что-то сделать. Что-то херовое. Я тебе не доверяю, Тео. Рейкен бросает быстрый взгляд на Лиама. Стайлз что… всё понял? — И если ты втянешь во всё это Лидию… — продолжает Стайлз, и Тео облегчённо выдыхает. Нет, не понял. — Тебе нравится Лидия? — спрашивает Лиам. И нет, очевидно, вопрос адресован не Стайлзу, потому что Лиам мрачно смотрит на Тео. — Чт… — Тео не успевает ответить, как Лиам взмахивает рукой, прерывая его. — Тебе нравится Лидия, вот в чём дело. — Лиам резко отворачивается и смотрит на яму, словно что-то там обронил. — Ты с Лидией здесь собирался встретиться? Понятно. Рейкен не хочет выяснять, с чего Лиам решил, что Тео звал бы кого-то на свидание в столь неподходящее место. У Лиама вообще не слишком завышенные ожидания насчёт Тео, Рейкен уже это понял. Пусть так, но Лиам точно не должен думать, будто Тео встречается с Лидией или вообще с кем-то. — Так, давай проясним. Мне не нравится Лидия, Лиам, — устало говорит Тео. — Я не собирался здесь ни с кем встречаться. Особенно, блядь, со Стайлзом. Я пришёл сюда просто по памяти. — Тео указывает вперёд, на ручей с мостом. — Мы здесь в детстве часто играли с Тарой. Захотелось снова увидеть это место. Я думал… не знаю, может, ручей давно пересох, мост снесли. Захотелось убедиться, что всё по-прежнему. И кто вообще назначает свидания в заповеднике ночью? Я, по-твоему, психопат? Чем я вообще заслужил подобное отношение? Лиам многозначительно фыркает и, кажется, бормочет что-то неразличимое вроде «да, психопат». Тео реально не понимает, как внутри него могут бороться два противоположных желания: Тео хочется скинуть Лиама обратно в яму и зацеловать всего на хер немедленно. Возможно, Лиам прав — и Тео решительно ничего о себе не знает. Может, Тео правда психопат, может, Тео правда преследует Лиама и все чувства Тео — предосудительны. Возможно. Только Тео насрать. Правда вообще многогранна. И пусть Лиам думает, что пожелает, но только в объятиях Тео. Рейкен ещё не знает как, но от Хейден нужно избавиться любым способом. Можно даже посадить её в эту яму, если придётся. Завтра Тео непременно подойдёт познакомиться с Хейден в школе. Если у Лиама уже сложилось мнение о Тео, как о засранце, Тео не собирается его переубеждать. Тео собирается его заполучить. Рейкен поворачивается к Стайлзу. — Тебе-то я что сделал, Стайлз? — с усмешкой говорит Тео. — Мы же с тобой душа в душу… — Ты душа в душу с близнецами Райдерами, Тео, — перебивает Стайлз. — Фамилия у них говорящая. А ты вон и кожанку на себя напялил, весь такой крутой. Может, и байк себе заведёшь вместо пикапа? Запишешься в банду «Всадников», как Райдеры? Ты в курсе вообще, с кем сдружился? Стайлз что… тупо волнуется, что Тео связался с дурной компанией? — Я в кожанке, а у близнецов — байки? — изумлённо повторяет Тео. — У Скотта тоже байк, ты в курсе? Это, блядь… Вообще, у Тео есть масса аргументов против обвинений Стайлза, но всякий интерес спорить вдруг отпадает, потому что Лиам начинает стучать зубами. Сам Лиам этого не замечает, прячет руки в карманах олимпийки, продолжая прожигать Тео сердитым взглядом. — Ладно, я тебя понял… — мрачно говорит Тео Стайлзу. — Надеюсь, вы на машине? Вернёмся на дорогу, хватит здесь торчать. — Разумная мысль! У меня уже ноги онемели. Молодец, Тео! — хвалит Стайлз, но эта похвала источает такой ядовитый сарказм, словно Тео силой притащил сюда Стайлза и Лиама, заставил стоять и мёрзнуть, выслушивая всякую дичь. Стилински идёт впереди, перечисляя все грехи банды «Призрачных Всадников», и подробно останавливается на деле, которое на них завели в участке. Стайлз говорит про какого-то Перриша, которого чуть не подожгли, когда он поехал проверить обычную жалобу на шум, но каким-то хером оказался у «Всадников». Кажется, Стайлз абсолютно уверен, что Тео и Лиаму всё это поистине интересно. Лиам идёт рядом с Тео, уставившись под ноги, пинает заиндевелую листву. Кажется, он дрожит. В заповеднике ближе к ночи стало совсем морозно. Будто случайно тыльной стороной ладони Тео осторожно касается руки Лиама. Только чтобы проверить, насколько холодная его кожа. Едва тёплая. Гладкая. «Убери… убери…» — мысленно говорит себе Тео, но вместо этого переплетает их пальцы. — Что ты делаешь? — тихо спрашивает Лиам, уставившись в спину Стайлза, словно Стайлз заинтересован в том, чтобы слушать кого-то, кроме себя. — Я что-то сделал? — невинно интересуется Рейкен, поглаживая подушечкой большого пальца выступающие венки на запястье Лиама. Считает пульс. Лиам вздрагивает, но не вырывает руку. — Ну… ты что, замёрз? — спрашивает Лиам. — И решил греться за мой счёт? Его голос звучит деланно безразлично, словно ничего особенного не происходит и все на свете греются именно таким способом. Но его пульс далеко за сто десять. Тео улыбается. — Замёрз, — соглашается Тео, хотя его руки ненормально горячие, словно его лихорадит. Лиам же явно это чувствует. — Можно? Лиам молчит. Тео скашивает глаза и видит, как язык Лиама быстро скользит по губам. Колючий ветер сметает влагу, блеснувшую в лунном свете. Тео заворожённо смотрит на этот малиновый рот. Боже, Лиам может ещё раз… Громкий треск сбивает Тео с мысли. Стайлз наступает на ветку и пинает её в сторону, разражаясь праведным гневом. — Какого чёрта она лежит на земле?! Ей место на дереве! А место этих байкеров в участке! В камере, Тео! Ты должен уже понять, что… Лиам крепче сжимает ладонь Тео, и Тео упускает всё, что говорит дальше Стайлз. — Зачем ты спрашиваешь, можно ли тебе, если ты уже это сделал? — наконец шепчет Лиам. — Ты какой-то пиздец непоследовательный. Боже. Лиам разрешил держать его за руку. А не заорал «извращенец», не бросился драться. Возможно, Хейден не станет таким уж большим препятствием. Рейкен не понял, когда его собственное сердце стало позорно херачить так, словно он пробежал марафон. Наверное, это семейное. Ясно, Тео уподобляется Таре, которая восторженно визжит всякий раз из-за любой потрясающей её ерунды. Вот и Тео хочется заорать только потому, что Лиам разрешил к себе прикоснуться. Вот что, блядь, происходит. Тара поднимет Тео на смех, если узнает. Они и в этом теперь одинаковые. Рейкен сжимает челюсть и делает глубокий вдох. Стайлз уже давно ушёл вперёд. Его силуэт обтекает туман. Тео видит джип у дороги. Стайлз залезает в салон, но, кажется, не может завести двигатель. Стилински громко выругивается. — Ты надел футболку под куртку. Кто вообще выходит в таком виде из дома, когда на улице февраль? — бубнит Лиам и пинает камешек, целясь в дерево. Камешек отлетает от ствола в сторону. Чёрная птица срывается с веток. Она кажется огромной, взлетая в небо, перекрывая собой луну. Лиам задирает голову, провожая птицу взглядом. Тео может смотреть только на плавный изгиб его шеи. Жёсткий воротник олимпийки оставил красную полоску на коже Лиама. Тео хочется прикоснуться к ней губами, оставить бордовый засос, чтобы утром Хейден спросила: «Какого чёрта?» и свалила от Лиама навсегда. — Вы там живы?! — орёт Стайлз, вылезая из джипа с ящиком инструментов, ставит его на капот. — Давайте быстрее, нужно тут кое-что починить!