Старый дракон на горе из мечей
Взгляд обратил к вечной дали,
А у подножья средь чёрных камней
Дети драконьи играли.
Рейнира провела костяным гребнем по гладким платиновым волосам, замечая едва видимую на свету седину, и тяжело вздохнула. Когда она рожала в прошлый раз, у неё выпала, казалось, половина волос, а что будет в этот раз? Как скоро она станет похожа на отца? Принцесса откинула эту мысль, чтобы не расстраиваться слишком сильно, и надавила пальцами на свои щёки, гладкая когда-то кожа натянулась, обтягивая скулы, что до этого прятались за подозрительно округлившимся овалом лица. Алисента говорила, что ничего такого в этом нет, ведь будущая мать ест за двоих, но ведь со старшим такого не было… Неужели с возрастом в ней что-то сломалось? Или это он виноват? — Деймон, я толстею! — воскликнула она, обращаясь одновременно и к дяде, и к сыну. — А? Оба резко подняли головы от книги, один — серебряную и кудрявую, другой — платиновую и гладкую. Рейнира слегка улыбнулась этой благостной картине. Деймон обнимал её сына за плечи, а тот прижимался щекой к его плечу, стараясь быть как можно ближе, будто дальний родственник, название которого нарочно не придумаешь, был ему настоящим отцом. Живое светящееся очарование, сразу видно, сын Лейнора. Не то чтобы это было не заметно по его лицу, но всё же… — Мама, ты же беременна, — голубые глаза мужа смотрели на неё с нежного детского лица, обрамлённого серебристыми кудрями. — Ты ешь за двоих, — сам того не ведая, он повторил то, что говорила Алисента. — Что же не так? — У меня щёки толстые, — повернувшись обратно к зеркалу, Рейнира откинулась на стуле. — Это ужасно… — Деймон дело говорит, — горячие изящные руки с длинными пальцами легли на её плечи. — Ты носишь ребёнка, — он положил подбородок на её макушку и улыбнулся собственному отражению. — Не толстые у тебя щёки, — сын прижался сбоку, детская рука легла на раздувшийся живот. — Просто сестрёнка много кушает, — словно услышав его, ещё не рождённый ребёнок пихнул его в руку. — Сестрёнка, — повторил он, прижимаясь ухом к животу. — Я тебя жду. Рейнира запустила пальцы в его мягкие кудри и улыбнулась. Глядя на то, как сын ждёт сестрёнку, она забывала обо всём. О толстых щеках, о вечной тошноте, об огромном животе, о спине, которая немилосердно болела каждый раз, когда она пыталась пройти пару шагов. — Откуда ты знаешь, что будет девочка? — спросил Деймон, аккуратно касаясь волос сына. — Даже мейстеры не говорят точно… — Я видел её во сне, — голубые глаза сверкнули в его сторону. — В самом деле? — Рейнира повернулась к нему, чувствуя, как ком подкатывает к горлу — сентиментальность, будь она проклята, ещё один «беременный» недуг. — Расскажи. — Я видел черный пляж, как на Драконьем Камне, — Деймон-младший прикрыл глаза, прижимаясь к нерождённой сестрёнке. — И маленькую девочку с длинными белыми кудряшками, — он улыбнулся своим мыслям. — Она сидела на песке и играла с морской пеной… А потом к её ногам вынесло драконье яйцо, — Рейнира погладила его по волосам, и сын рассмеялся. — Такое, сине-зелёное, блестящее, как панцирь летнего жука. — Красивое, — Деймон погладил его по голове и улыбнулся, так тепло, как улыбался только сыну. — Знаешь… — А? — сын вскинул голову. — У твоей сестрёнки есть колыбель, но в ней нет яйца, — заметил он с лёгкой досадой в голосе. — Пойдём, подберём? Найдём такое же, как в твоём сне, например? — Правда? — он почти взвизгнул от удовольствия. — Мама, можно? — Конечно, дорогой, — Рейнира растрепала ему волосы. — Давно пора, если честно.***
— Ты ревнуешь? — Джоффри выпалил, не подумав, Лейнор поджал соблазнительные пухлые губы и отвернулся от него, направляясь к сидящей на кровати жене. — Или в чём дело? — А вот и ревную! — он плюхнулся рядом с ней и устало опустил голову на беременный живот. — Это мой сын и моя будущая дочь… Не его! — Напомнить тебе, каким образом вы их делали? — рыцарь скрестил руки на груди, и белый гвардейский доспех отозвался протестующим скрежетом. — Рейнира, скажи ему… Принцесса закрыла лицо рукой и некоторое время просто полулежала на подушках. Подумать только, а ведь восемь лет назад, на этой же самой кровати, кажется, даже покрывало было такое же, она кричала, что никогда больше не будет рожать. И вот, последний месяц беременности, может случиться всё, что угодно, а милейший муж делает трагедию из того, что Деймон пошёл выбирать яйцо для будущего ребёнка. А не он сам. — Джофф прав, — Рейнира положила руку ему на лоб. — Конечно, в нём твоя кровь, только слепой и глухой старик, проживающий на дне океана, усомнится в этом, — и это была чистая правда. — Но мне кажется, вы любите его одинаково, все трое, — принцесса подняла глаза на Джоффри. — К тому же… — она улыбнулась мужу. — Разве не ты выбирал ему яйцо? — Между прочим, отлично выбрал, — Лейнор наконец расслабил лицо. — Звёздная Искра его обожает! Джоффри усмехнулся, но вышло не очень весело. Всё-таки есть одна вещь, которая никогда не позволит ему стать им настоящей семьей. У них у всех есть драконы. У него никогда не будет. — Не переживай так, — Рейнира положила руку на плечо мужа. — Может, в качестве компромисса… Ты выберешь дочери имя? — По такому принципу следующее яйцо выбирать буду я, — Джофф рассмеялся, на этот раз получалось намного лучше. — Через следующие восемь лет. — Да иди ты в пекло, — Рейнира поморщилась от боли, видимо, нерождённая малышка пнула её под рёбра. — Я ещё этого ребёнка не родила, а ты уже третьего планируешь… — Я смотрю в будущее! — возразил он, ехидно улыбаясь. — Ну раз смотришь, — она фыркнула, поворачиваясь набок, но её муж даже не двинулся с места. — Сам и рожай! Лейнор рассмеялся, наблюдая за ними. Повернувшись так, чтобы слышать малышку, он стал беззвучно двигать губами, будто действительно вёл с ней какой-то осмысленный диалог. Джоффри присел рядом, едва удержившись от того, чтобы коснуться его лица. Середина дня, сейчас не время. Пока не время. — Такая боевая девочка, — Лейнор слегка приподнялся, и стало видно, что малышка продолжила пинаться даже после того, как отец оторвался от неё. — Хм, — он посмотрел на жену. — Может быть, Висенья? — Висенья, — Рейнира замолчала, глядя куда-то в пространство перед собой и поглаживая себя по животу. — Знаешь, — она шмыгнула носом. — Когда мой брат… Бейлон должен был появиться на свет, я сказала матери, что верю — это девочка. — И ты назвала её Висеньей, — догадливый муж лёг напротив неё, вытирая слезу, скатившуюся по щеке. — Да, хотя знала, что это мальчик, — зажмурившись, она заплакала, и Лейнор обнял её, прижимая к себе. — Я не хотела… — Я знаю, милая, — бросив быстрый взгляд на Джоффри, он поцеловал её в лоб. — Я знаю… Какой же он всё-таки… Принцессе невероятно повезло с мужем. Рыцарь пододвинулся ближе и положил закованную в латы руку на её живот. — Рейнира, — он почувствовал толчок и слегка улыбнулся. — Если наш сын ошибся, и это мальчик… Можем назвать его Бейлоном. Она повернула к нему заплаканное лицо и протянула к нему руку. Джоффри наклонился к ней и она прижала его голову к животу в неловком объятии. Висенья пихнула его прямо в висок.***
— Ты правда думаешь, что это смешно? — Эймонд старался говорить спокойно, но руки дрожали, а стоило перевести взгляд с брата на свинью с привязанными крыльями, как желание забиться в самый тёмный угол и плакать почти пересилило нежелание опозориться перед стоящим рядом племянником. — Эйгон, это омерзительно! — Деймон вышел вперед, вставая между ним и братом. — Да ладно тебе, — тот примирительно поднял руки. — Это же просто шутка. Интересно, он намеренно проигнорировал его вопрос, чтобы ответить Деймону? Или просто испугался его гнева? — В задницу себе засунь такие шутки! С каждым словом племянник распалялся ещё больше, и молодая драконица с серебряной чешуёй раскрыла крылья, светя красными перепонками и издавая сердитый рык. Звёздная Искра — так звали эту зверюгу — встала на дыбы, просто почуяв гнев своего человека. Эймонд отступил на шаг. Вот поэтому свинья была просто плевком в душу… Он хотел хоть раз ощутить каково это, когда настоящий дракон готов убить за тебя. — Эй, полегче! — брат, похоже. был действительно напуган. — Drakaris! — прошипел Деймон, указывая на свинью. Звёздная Искра тут же послушалась, превращая несчастное животное в блюдо на обед, а привязанные крылья мгновенно сгорели, как тонкая бумага. Эйгон тут же исчез в неизвестном направлении. А Эймонд так и остался стоять, поражённый произошедшим. Неужели Деймон действительно… — Мой принц, — драконоблюститель, который всё ещё держал драконицу на привязи, смотрел на поросёнка с каменным лицом. — Не стоит перекармливать своего дракона. — Тогда пошлите поросёнка на кухню, — племянник махнул рукой и повернулся к Эймонду. — Эй, — недолго думая, он взял его за обе руки, чтобы точно не сбежал. — Как ты? — Я в порядке, — губы вздрогнули, а глаза увлажнились. — Кх, — он отвернулся, поняв, что обмануть его не получится. — Что со мной не так? — Всё с тобой так, Эймонд, — Деймон смотрел ему в глаза, и Эймонд видел море в его голубых глубинах. — А Эйгон просто идиот. — Не нужно меня жалеть, — он лишь помотал головой — вырваться из хватки племянника было попросту невозможно, так что он даже не пытался. — Уже даже Хелейна нашла себе дракона, а я… — Твой дядя приручил своего дракона как раз в твоём возрасте, — тут же возразил он. — А моя бабушка и того позже, — смуглые пальцы сжались сильнее. — Ты ещё найдёшь своего. — А если нет? — Эймонд не знал, кричать ему или плакать. — В Логове нет моего дракона, и мы оба это знаем… — Значит, твой дракон не здесь, — Деймон потянул его за руки. — Пойдём!***
Спина многоножки будто состояла из чешуек, а многочисленные лапки двигались все по-разному, пытаясь вытащить продолговатое тело из цепких пальцев Хелейны. Она поднесла неведомого гада к лицу и смотрела, как завороженная, как он борется за жизнь. Алисса подсела ближе, наблюдая за принцессой. Отец говорил, что нужно принимать людей такими, какие они есть. Мама и дядя Лейнор — что только такие, как Хелейна, всегда отвечают добром на добро. Дядя Ларис — что людей нужно изучать. Чтобы знать, как управлять ими. «Умная племянница», — так он говорил. И она точно знала — никого интереснее Хелейны во дворце нет. Даже если она совершенно не управляема. — Как он понимает, что ему делать? — А? — Алисса не поняла вопроса. — Смотри, — Хелейна поднесла многоножку к её лицу. — Все его ножки двигаются по-разному… Но как? — она склонила голову набок, платиновые волосы сползли с плеча. — Как он понимает, какими ногами двигать? — сиреневые глаза смотрели на неё чистым незамутнённым взглядом. — Их же так много! — Я думаю, он не понимает, — Алисса аккуратно провела пальцем по отблёскивающей спине. — Ты же не задумываешься, когда ходишь? — Хм, — Хелейна задумчиво поджала губы. — И правда… — Наверное, это в нём заложено, — продолжила она тем временем. — Как в драконах заложено летать, а в лошадях — бегать. — Правдоподобно, — кивнула принцесса и опустила многоножку на пол. — Но всё же удивительно… Их так много. Отпущенный на свободу гад пошевелил передними лапками, будто бы щупая пространство вокруг себя, а затем пустился наутёк, прячась под кроватью. Хелейна смотрела то ли ему в след, то ли куда-то в одной ей ведомую точку. — Скарабей, — неожиданно произнесла она, повернувшись к Алиссе. — Скарабей? — кажется, это слово уже проскакивало в её речах — обычно так она называла Лариса. — Что он? — Он идёт сюда, — Хелейна моргнула, на мгновение пряча сиреневую глубину за пологом белых ресниц. — Хочет напоить тебя своим ядом. Алисса вздохнула и поднялась с пола, чтобы встретить дядю в более подобающем виде. Принцесса тоже поднялась и отряхнула платье, своё и подруги. Она приобняла её за плечи. Хелейна всегда говорила точно. Даже если сама не понимала, насколько. В коридоре послышались шаги, шаркающие, неравномерные, а по соседству с ними — лёгкое подстукивание. Трость. С навершием в виде скарабея. — Ваше Высочество, — он поклонился Хелейне, насколько мог. — Племянница, — его улыбка имела привкус кислого лимонного пирога. — Позволите? — Не буду вам мешать, — принцесса присела, едва касаясь руками платья, и повернулась к Алиссе. — Бронзовый воитель проснулся в глубинах, — как бы между прочим сказала Хелейна. — Именно он решит, кто наденет корону, — выдав эту тираду, она удалилась с лёгкой улыбкой на лице. И что это должно значить? Когда они остались одни, дядя по своему обыкновению сел в кресло и наклонился вперёд, оперевшись на трость. Он ничего не говорил — ждал, что она сама догадается… Как всегда. — Мальчишки должны были кормить драконов час назад, — когда дядя кивнул, она продолжила. — Королева опять чем-то не довольна, — он всегда приходил от её имени, это даже не обсуждается. — Что натворил Эйгон? — Сказал своему брату, что нашёл для него дракона, — Ларис опёрся подбородком на трость. — И вывел свинью с бумажными крыльями. — Ох, пекло, — закрыв лицо руками, Алисса подошла к окну, чтобы не смотреть на него. — Зачем… — Ты правда думаешь, что она спросила? Глупый вопрос. Даже если бы королева решила выяснить, что происходит в голове у Эйгона, она бы даже не дослушала его объяснения, а сразу же набросилась бы с поучениями. Или даже ударила бы… Учитывая тяжесть проступка, точно ударила бы. Сердце сжалось. Как налаживать отношения с миром, если тебя бьёт самый близкий человек? Алисса попыталась представить себя на его месте и не смогла. Нет. Её мама никогда не позволила бы себе даже подзатыльника, не то что пощёчину или чего похуже… — И чего ты от меня хочешь? — она повернулась к нему, чувствуя, как дрожат губы. — Для всех будет лучше, если принцы помирятся, — дядя смотрел на неё своим обычным холодным взглядом. — В первую очередь для них самих. Алисса поджала губы, но ничего не сказала. Конечно, для них будет лучше, это она понимала. А ещё понимала, что в отличие от неё, Ларису было совершенно безразлично, как чувствуют себя юные принцы. И он пользовался этим. Самым наглым образом.***
Когда раздался стук в дверь, Эйгон пытался заправить кровать после скандала с матерью. Хотелось зарыться в одеяла и подушки и никогда не выходить, но вечером отец планировал собрать общий ужин… И мать убьёт его, если он не придёт. Так она сказала. И принц почему-то до сих пор ей верил. — Не заперто! — ответил он, недоумевая, кто в Красном Замке вообще когда-либо стучал. — Войдите! — Эйгон? Принц обернулся на знакомый голос. На пороге стояла невысокая девочка в чёрном платье со скромными золотыми узорами. Алисса… Она взяла лучшее от своих родителей: от матери ей достались бронзовая кожа и кудри, а отца — тёплые глаза цвета горячего шоколада и волосы цвета воронова крыла. Всё это делало эту девчонку полной противоположностью Эйгону. И не только это. — Чего тебе? — он отвернулся, тут же возвращаясь к своей работе. — Тоже пришла выразить своё разочарование? — А что, уже кто-то приходил? — наглая девчонка залезла на его кровать, уничтожая все достижения. — Мне казалось, твои родители больше заняты управлением государством. — Мать приходила, — Эйгон плюхнулся рядом с ней. — Видимо, сказать мне, что я её главное разочарование, было важнее… Что Эймонд — мой брат, и должен направлять его против Деймона, а не наоборот. Что он отбирает у меня трон, — принц пафосно вскинул руку и поморщился. — Так она сказала. — Бред какой-то, — Алисса поджала пухлые губки. — Разве король не назначил наследницей Рейниру? — Назначил, — принц пожал плечами и плюхнулся на спину. — Но это было до того, как он женился на моей матери и появился я. — И что? — теперь она смотрела на него сверху вниз, но почему-то он не чувствовал себя униженным. — Нет, я понимаю, если бы он переназначил наследника, но этого ведь не произошло… Рейнира всё ещё его любимица. — Не напоминай, — Эйгон закрыл лицо руками. — Прости, — мягкая рука коснулась его плеча. — Я не подумала… — Прощаю, — протерев глаза, он посмотрел на неё. Алисса смотрела на него тёплыми шоколадными глазами и аккуратно гладила по плечу. Эйгон тяжело вздохнул. Когда и отец, и мать любят тебя больше жизни, легко забыть, что у других это может быть не так. Он не мог винить её. — Эйгон? — Алисса коснулась его волос. — Зачем ты это сделал? — Какая тебе разница? — он отвернулся, поворачиваясь к ней спиной. — Отстань. Она прижалась к его спине и облокотилась подбородком на плечо. Ком подступил к горлу. Почему она вообще жалеет его? Почему прижимается? Почему хочет знать, что у него на душе? — Твой кузен всё время проводит с моим братом, — Эйгон и сам не был уверен, что привело его к этой идиотской шутке, но дело определённо было в Деймоне. — Я… — Ты чувствуешь себя одиноко… — сразу догадалась Алисса. — И ты решил таким образом показать ему, что ты больше достоин его внимания, чем твой брат? Серьёзно? — Угу, — он уткнулся лицом в подушку. — Глупо, да? — Не глупо, — она погладила его по волосам. — Просто по-детски. — Алисса, мне уже тринадцать, я больше не ребёнок, — Эйгон запнулся, поняв, что говорит словами матери. — Пекло… Как меня всё достало! — он стукнул кулаком по стене, чувствуя, как протестуют несчастные кости. — Почему все меня ненавидят? — Ш-ш-ш, — Алисса приобняла его за плечо. — Никто тебя не ненавидит… — Брат обижен, а Деймон едва ни спустил на меня дракона, — он коснулся её руки и сжал её. — А ещё мать вечно во мне разочарована. Я никогда не буду достаточно хорош для неё и для деда. — Уверена, если ты искренне извинишься, Эймонд тебя простит, — она уткнулась носом в его плечо. — И Деймон тоже… — И что я ему скажу? — Эйгон повернулся и сам не понял, как навис над распластавшейся под ним девчонкой. — Прости, я просто хотел унизить тебя перед Деймоном, чтобы он решил, что я достоин его королевского внимания больше, чем ты? — когда он проговорил это вслух, Алисса тяжело вздохнула. — Мне кажется, после такого он меня точно возненавидит… Она молчала, только смотрела него снизу вверх. Беспомощная, беззащитная, милая. Сердце пропустило удар, но Эйгон остановил себя в последний момент. Может, конечно, он больше не ребёнок, а вот она… Ей же всего восемь! — Пусти, — дрожащими губами прошептала Алисса. Он вскочил и отошёл сразу на два шага, чтобы больше не прикасаться к ней. Она поднялась с кровати и отряхнула платье. Эйгон отступил ещё на шаг. Это последняя ошибка. Теперь она тоже возненавидит его… И он останется совсем один. — Прости меня, — дрожащими руками принц подхватил с прикроватного столика кубок и наполнил его из первого попавшегося графина. — Я не хотел, — отвернувшись, он осушил его, не чувствуя вкуса. — Прости… — Эйгон, — Алисса отобрала у него кубок и взяла за руки. — Прекрати, — шоколадные глаза влажно сияли. — Не надо так винить себя за любую мелочь… — Это не мелочь, — Эйгон притянул её ближе, прижимая её руки к своему сердцу. — Ты же ещё ребенок… Я должен держать себя в руках, — её маленькая ладошка вздрогнула, и он отпустил её. — Но иногда так сложно… Она не убрала руку, только подняла на него глаза, всё такие же тёплые, как и всегда. «Милосердие выглядит именно так», — подумалось ему. — Когда-нибудь я вырасту, — пухлые губы расплылись в улыбке. — Дождёшься меня? Притянув Алиссу ближе, Эйгон обхватил её руками и прижал к себе. Она хихикнула, пряча лицо в его плече. — Эй, — сказала она спустя несколько минут неловких объятий. — Может… — Что? — он чуть остранил её, чтобы посмотреть в глаза. — Пойдём полетаем? — Алисса потянула его за руки, направляясь к двери. — Пойдём… — Моя мать тебя со свету сживёт, — Эйгон покачал головой. Девочка лишь рассмеялась. Давя ответную улыбку, он последовал за ней.***
Даже без подзорной трубы Лейнор видел двух драконов над Королевской Гаванью, а приложив её к глазу, он смог разглядеть, что один, тот, что побольше, был золотым с розовыми крыльями, а второй, совсем маленький — угольно-чёрным, с красными крыльями. — Алисса, — пробормотал он удивлённо, оборачиваясь к Эймонду, что стоял рядом с ним у борта. — И Эйгон. — Ваша племянница всегда питала к нему нездоровую симпатию, — тот лишь скорчил гримасу, в которой сложно было не опознать отвращение. — Понятия не имею, почему… Что она только в нём нашла? — Сердцу не прикажешь, — Лейнор пожал плечами и оглянулся на сына, что пытался залезть на носовую фигуру корабля. — Иногда это просто происходит… — Но разум-то должен быть, — Эймонд поджал губы, поднимая взгляд на парящих над кораблём драконов. Морской Туман едва напрягал крылья, а Звёздная Искра наворачивала круги вокруг него, словно просила поиграть. Скорее всего, так и было. — Должен, конечно, — он всё ещё не очень понимал, что именно мальчишка пытается сказать. — Но мне думается, что настоящая любовь к разуму не прислушивается. Он не собирался рассказывать Эймонду, что говорит сейчас о себе. Ведь если бы он следовал за разумом, своим или родителей, он бы в жизни не связал свою жизнь с Джоффри. Благо, Рейнира и Деймон позволили ему эту малость — жить в согласии со своим сердцем. — Если человек по какой-то причине действительно дорог тебе, — продолжил Лейнор, устав слушать молчание. — Ты так или иначе будешь на его стороне. — Мм, — Эймонд скрестил руки на груди, глядя куда-то над его плечом. Лейнор проследил за его взглядом и увидел сына, который залез на несчастную фигуру и вытянул руки к небу, где парили драконы. — Я… Лейнор не успел договорить. В следующий момент Деймон подскользнулся и рухнул в море. Он тут же бросился в ту сторону, где под сине-зелёными волнами исчез его сын. Звёздная Искра метнулась к воде, едва не задев его крылом. Лейнор едва успел вытереть лицо, как перед ним возник Деймон. Мокрый и напуганный, но, самое главное, живой. Он тут же заключил его в объятия. Поняв, что хозяина держат крепко, драконица фыркнула и отпустила его одежду, за которую и вытащила его из воды. Оттащив сына подальше от борта, Лейнор заглянул в его лицо. Деймон улыбался своей обычной сияющей улыбкой. Злиться на него не было никаких сил.***
Отец шёл впереди, водя факелом из стороны в сторону и напевая что-то на валирийском. Деймон только начал свои занятия со старшим тёзкой и потому почти не понимал слов на слух, но общее настроение песни было тревожным. Будто залётный путешественник ищет сокровища в пещерах, населённых хищными чудовищами. В действительности все было почти так. Только пушественники были не совсем залётными. — Эймонд? — он пошарился в темноте, и его аккуратно взяли за руку. — Что такое? — спросил он шёпотом, видимо, чтобы не мешать отцу. — Мне страшно, — Деймон крепко сжал его пальцы. — Почему? — Эймонд привлёк его поближе, чтобы говорить ещё тише. — Ты боишься драконов? — Угу, — он прижался к нему плечом. — Ты кровь от крови дракона, — в темноте не было видно его лица, но Деймону казалось, что он видит его глаза, сиреневые, тёплые, как у матери. — Чего тебе бояться? Деймон промолчал, только остановился, глядя отцу в спину. Он не мог признаться Эймонду, что боится всех драконов, кроме своего. И, может быть, с натяжкой, Морского Тумана. Если мама стояла рядом и держала за руку, он мог выдержать общество Сиракс или Караксеса, но вот дикие драконы… Перед ними Деймон чувствовал себя овцой, приведённой на съедение. — От меня пахнет Звёздной Искрой, — он всё-таки попробовал найти себе оправдание. — Драконы часто не переносят друг друга… — И поэтому твоя Искра безнаказанно липнет с Морскому Туману, — Эймонд вздохнул и обхватил его руками. — Не бойся, малыш, если что, я закрою тебя собой. — Какой я тебе «малыш»?! — возмутился Деймон. — И вообще… Конечно, Эймонд был на три года старше, но не настолько, чтобы… Мысль оборвал рёв, раздавшийся в глубине пещер. Отец остановился и развернулся к ним. — Дракон, — сообщил он очевидное. — Мне выйти вперёд? — спросил Эймонд, отпуская Деймона медленно, будто бы нехотя. — Ну чтобы… Дракон обратил на меня внимание. — Да, всё верно, — отец похлопал его по плечу. — Дракон должен заметить тебя, — он вручил ему факел. — Иди. — У тебя всё получится, — Деймон поймал его за плечо. — Вот увидишь, скоро мы будем летать вместе. — Спасибо, племянник, — Эймонд улыбнулся и, развернувшись к ним спиной, пошёл дальше по тоннелю, что-то напевая себе под нос. Деймон схватил отца за руку и сжал его запястье. Тот вздохнул и погладил его по волосам. Рука его была тёплой. — Пойдём за ним? — Конечно! — Деймон едва мог разглядеть его лицо, но его глаза, морские, тёплые, почти светились в темноте. — Вдруг что-то случится? Он сжимал пальцы слишком сильно, явно выдавая свой страх. Отец, однако, истолковал его по-своему. — Мальчик мой, — он поднял сына на руки. — Не переживай так сильно. Эймонд — кровь от крови дракона, как и мы с тобой. Мы проследим, чтобы всё было хорошо… Ладно? — Угу, — Деймон обнял его за шею. Отец улыбнулся в ответ и пошёл вперёд по коридору, держа сына одной рукой, а второй касаясь стены, чтобы не упасть. Сын медленно выдохнул — на руках у отца и правда было не так страшно. Неизвестный бесхозный дракон снова зарычал, и отец пошёл быстрее, и скоро они увидели, в чём дело. Посреди огромной высокой пещеры сидел огромный — особенно с точки зрения ребёнка — крылатый ящер, и в свете одинокого факела он разглядел его бронзовую морду с острыми зубами и яркими глазами цвета жидкого золота. — Rȳbagon, Vermitor, — Деймон не узнавал голос Эймонда, настолько властно и уверенно он звучал. — Rȳbagon. — Бронзовый Гнев, — выдохнул отец, прижимаясь спиной к стене. — Невероятно… Он его слушает. Вермитор и правда слушал, вопросительно глядя на наглого маленького мальчика, который посмел коснуться его царственного лика. — Jaelan naejot sōvegon, Vermitor, — продолжал тем временем Эймонд. — Dohaeragon nyke. — Любопытно, — отец, в отличие от сына, понимал по-валирийски. — Он не пытается подчинить его. — А? — не понял Деймон. — Эймонд просит Вермитора о помощи, — пояснил он, глядя, как огромный дракон позволяет себя оседлать. Вермитор лёг на землю, и Эймонд забрался ему на спину. Отец отошёл обратно в тоннель. Факел жалким огоньком упал и погас, когда дракон вскинул голову и опалил своим огнём свод пещеры, неожиданно оказавщийся слишком низким для такого гиганта. — Sōvegon, Vermitor! Голос Эймонда звучал издалека. Но теперь Деймон начал его узнавать.***
Больно! Как же больно! Что-то давит со всех сторон, будто пытается раздавить голову, она пытается закрыть лицо руками, но чьи-то пальцы — холодные, жёсткие, чужие! — хватают её за голову и тянут. — Головка почти вышла! — незнакомый голос, женский, страшный. — Тужтесь! — А-а-а! — а этот кажется смутно знакомым. Холод охватывает её. Две руки — чужие, холодные, опасные! — поднимают её повыше. Страшно! Опасно! Спасите! — А-а-а! — открыв рот, она кричит, хотя раньше не могла. Холод заполняет тело изнутри, и она кричит громче, отчаяннее… Спасите! — Дайте мне! — мягкие руки забирают её и заворачивают во что-то тёплое. — Тише, моя девочка, тише… Она замолкает и медленно открывает глаза. Перед ней лицо, тёмное, со светлыми глазами. Она не знает его, но знает голос. Он говорил с ней иногда раньше… Сколько она себя помнит. — Ш-ш-ш, милая, — его голос мягкий, обволакивающий. — Всё хорошо… — Дай посмотреть, — этот голос она тоже знает, он высокий и много болтает. И всегда говорит «я жду тебя». — Мама, у неё твои глаза… — Правда? В следующий момент перед ней возникает другое лицо — бледное, очень бледное. — Действительно, — дрожащая рука касается её лица. — Прямо как у меня… Она тянет руки к этому лицу. Откуда-то она знает, кто это. — Здравствуй, Висенья, — улыбается мама.