Ты за слезами не прячься своими,
Все они вновь растворятся в крови.
А потому, чтоб вернуть в себе силы,
Выпей целебное зелье любви.
Серебристые кудри пахли горячим песком и морской солью. Эймонд зарылся в них носом, стараясь двигаться как можно аккуратнее, чтобы не разбудить. Деймон спал на боку спиной к нему, лишь наполовину прикрытый тонким одеялом. Всё мускулы были расслаблены, а острое плечо беззащитно выглядывало между белым шёлком и серебром волос, как скала посреди беспокойного моря. Эймонд медленно вдохнул и выдохнул, пропуская через себя его запах… Нельзя. Пусть они теперь без всяких проблем спали в одной кровати, он не мог прикоснуться к Деймону… И любая мысль об этом, любая фантазия, в которой их тела снова танцевали вместе, сжимала горло холодной рукой липкого ужаса. Особенно… — Обними меня, — тихий голос мгновенно выдернул из мрачных мыслей. — Пожалуйста. Эймонд не стал возражать. Обхватив руками острые плечи, он прижался к его спине. Чувствуя его живительное тепло. — Доброе утро, любовь моя, — прошептал Деймон, накрывая его руки своими. Эймонд приподнял голову и увидел его глаза, голубые, как море… И такие же печальные. Пухлые влажные губы, слегка приоткрытые, так манили, что удержаться было невозможно… И он не удержался. — Ты… — Деймон выдохнул ему в губы. — Спасибо… — За что? — Эймонд удивлённо приподнял брови. Тонкие пальцы коснулись его щеки, а голубые глаза скрылись за тонким пологом белых ресниц. — Мне показалось, — шоколадные губы вдрогнули, и Деймон снова посмотрел на него. — Ты меня избегаешь… — Я не… — Эймонд на мгновение отвёл взгляд, но не видеть его лица было ещё больнее. — Я не избегаю, просто… Ты так погружён в свою печаль. — И ты решил, что твои объятия как-то испортят мою печаль? — он слегка нахмурился, но взгляд его был скорее печальным, чем сердитым. — Ты не думал… Что это может мне помочь? — Помочь?.. — Висенья сказала, что я больше, чем только дракон, — Деймон коснулся его губ и тяжело вздохнул. — Мне хочется верить, но… Так вот в чём дело… Эймонд почувствовал, как сжалось сердце. Неужели он всерьёз думает, что без дракона он ему больше не нужен? Как эта глупость вообще могла прийти в эту кудрявую голову? — Ты намного больше, чем дракон, — принц наклонился ближе, почти прижимаясь лбом к его лбу. — Я мог бы вспомнить все наши поединки за все годы, но это не главное, — бледная рука казалась болезненным пятном на тёмной бронзовой груди. — Ты человек с огромным сердцем. Деймон накрыл его руку своей и слабо улыбнулся. Голубые глаза цвета моря смотрели на него почти с мольбой. «Продолжай», — говорили они. — У тебя не было ни одной причины жалеть меня в детстве, — проклятая свинья тут же возникла перед глазами, как непрекращающийся кошмар. — Куда проще и безопаснее было бы подружиться с моим братом или не обращать внимания… Но ты всегда был на моей стороне. — То, что сделал Эйгон, было омерзительно, — тут же ответил Деймон, сжимая пальцы на его плечах. — Я бы заступился за любого… — Вот именно! — Эймонд поднялся, нависая над ним. — Об этом я и говорю… Твоего сердца хватит на все Семь Королевств. Шоколадные губы вздрогнули, словно он хотел что-то сказать, но так и не издали ни звука. Что-то изменилось в морской глубине его глаз. Неуловимо и бесповоротно. — Любовь моя, — Деймон провёл пальцами по его лицу и остановился на губах. — Что? — Эймонд не смог удержаться от улыбки. — Поцелуй меня…***
— И давно ты начал пить по утрам? В голосе матери звучало неподдельное осуждение, но Лейнор не собирался с ней ругаться. А потому отставил бокал в сторону, повернулся к двери, едва зацепившись взглядом за скрещенные на груди руки, и заглянул ей в глаза. Они были скорее усталыми, чем сердитыми. — Тоже хочешь? — он легонько звякнул ногтем по второму, ещё пустующему бокалу. Мама тяжело вздохнула и села напротив. Лейнор немедленно налил ей. Терпкая красная жидкость, поймав солнечный луч, заискрилась в дорогом хрустале. Вот чего в Красном Замке было в избытке, так это роскоши… Роскоши и безумия. — Отец не пришёл ночевать? — уточнил он, когда она всё-таки отпила немного вина. — Лучше бы не приходил, — проворчала мама, бросив на сына быстрый взгляд. — Если я услышу ещё хоть слово о расстроенных торговцах, которые не могут вывезти свой товар… Лейнор накрыл её руку своей и слегка сжал её тонкие пальцы. Она благодарно улыбнулась. Он понимал её, как никто другой. Отец и правда мог быть невыносимым. Не таким, как Деймон-старший, но тем не менее… — Иногда он бывает весьма утомителен, — тяжело вздохнул он. — Но ты понимаешь… — Я понимаю, — мама отпила ещё и поставила бокал. — Для твоего отца нет ничего важнее семьи… — Как и для нас всех, разве нет? — Лейнор опрокинул в себя оставшееся вино и откинулся на спинку кресла. — Пекло… Перед мысленным взором снова возник Джоффри, с его плотно сжатыми губами и тяжёлым укоризненным взглядом золотисто-зелёных глаз. Прижимающим к земле своим презрением. Надо выпить ещё… Срочно. — Даже не думай, — словно прочитав его мысли, она переставила графин ближе к себе, ловко уворачиваясь от его рук. — Мама… — Ты же понимаешь, что это не поможет? — платиновые брови взлетели, лишь слегка не дойдя до линии волос. — А что поможет? — Лейнор скрестил руки на груди. — Морской Туман не взлетит, даже если захочет, а отец не выпустит из гавани ещё один корабль… Мама поднялась на ноги, и, когда она приобняла его за плечи, он прижался к мягкой материнской груди. Стало тепло и безопасно, почти как в детстве. Тёплые тонкие пальцы гладили его по голове, а стук её сердца, мерный и спокойный, эхом отдавался в голове. — Я знаю, что ты любишь его, родной, — произнесла она строгим, но очень тёплым тоном. — И поэтому его побег делает тебе так больно, — Лейнор зажмурился, чувствуя, как сжимается сердце. — Может, попробуешь хотя бы написать ему? — Думаешь? — он поднял голову, и мама, мягко улыбнувшись, оставила на горячем от мрачных мыслей лбу лёгкий поцелуй. — Воронов твой отец остановить не сможет…***
Едва длинный белый плащ коснулся чёрных камней причала, Висенья подбежала к его владельцу и тут же оказалась в его объятиях. — Джофф! — она повисла на его шее, и вернейший из рыцарей подхватил её на руки. — Я так скучала… Он здесь. Рядом. С ней. Она не одна. Снова. — Я тоже скучал, моя маленькая принцесса, — Джоффри прижал её к себе, так что его латные перчатки впились в её нежное тело, но Висенье было всё равно. — Неужели ты разглядела меня с неба? Сверху раздался угрожающий рык, и, подняв голову Висенья заметила, как Вермитор и Среброкрылая кружат над причалившим кораблём. Словно с него могли высадится враги, а вовсе не тот, кого принцесса привыкла считать ещё одним отцом. — У тебя довольно заметный плащ, — она ехидно усмехнулась и, воспользовавшись моментом, спрятала замёрзшие на ветру руки в его спутанных рыжих волосах. Он не ответил, только спрятал лицо в её плече и тяжело вздохнул. Поссорился с отцом, наверняка. Иначе это никак не объяснить. — Разгружать яйца? — спросил кто-то за его спиной, и рыцарю пришлось поднять голову. — Нет, — лицо его казалось бледнее, чем обычно, а глаза были слегка красными. — Пошлите за драконоблюстителями, пусть этим займутся они. Так вот в чём дело… Он привёз яйца. Брат никак не хотел рассказывать о том, что случилось с Искрой, но Эймонд обмолвился о взрыве… — Твоя идея? — уточнила она. — Если бы, — Джофф печально усмехнулся. — Чья же? — Не поверишь, — зелёные глаза сверкнули. — Эйгона.***
Кроваво-красный лист чардрева упал на ладонь, и Эйгон поднял голову, наблюдая, как белый гигант со страшным лицом разбрасывает свою шевелюру и она алыми бабочками разлетается вокруг. Краем сознания принц помнил, как мейстер, что обучал его наукам, говорил об этом, как о верном признаке наступающей зимы… — Эйгон? Принц обернулся на знакомый голос. Лист чардрева упал на землю. — Мама, — он поджал губы, глядя на сцепленные намертво тонкие пальцы. — Ты хотела меня видеть? — Я не была уверена, что ты придёшь, — королева смотрела не на него, а на дерево за его спиной. — После того, как твой брат сбежал… Сбежал, значит… Так ты это называешь, мама? — Ты сказала ему уйти, — Эйгон качнул головой — отчего-то Эймонду верилось куда больше, чем матери. — Что ещё он должен был сделать? Бледные губы сжались в тонкую линию. Неужели она думала, что он не знает? — Значит, ты тоже… — В детстве ты всегда говорила, что я должен быть на его стороне, — он скрестил руки на груди. — Эймонд ведь мой брат, — произнёс он давнюю фразу, что годами повторяла мать. — Что изменилось с тех пор? — Он… — напряжённая мать замолчала, словно действительно опасалась сына. — Твой брат перечеркнул всё, что я для него планировала… — Хах, — Эйгон ядовито усмехнулся. — Думаешь, Рейнира планировала подобное для Деймона? — она вздрогнула. — Планировала, что он влюбится в Эймонда, что об этом узнают при дворе… Что кто-то жестоко убьёт его драгоценную Искру? — он качнул головой. — Нет, конечно, никто не желает подобного своим детям… Тем не менее она борется за него, как драконица охраняет свою кладку, пока ты защищаешь красивую иллюзию об идеальном сыне, которая живёт лишь у тебя в голове. Поражённая таким откровением, королева широко распахнула глаза. Эйгон подошёл к ней и спустя мгновение сомнений положил руку на её плечо. Она заметно вздрогнула, а он тяжело вздохнул. Вот, значит, как она на самом деле к нему относится… — То, что Эймонд или я не следуем планам, что ты для нас придумала, не означает, что мы ненавидим тебя, мама, — произнёс принц медленно, подбирая каждое слово. — Ты подарила нам жизнь, и я до конца жизни обязан тебе этим… — Сынок… — прошептала мама, что словно не веря своим ушам. — Но жизнь Эймонда принадлежит ему самому, — настойчиво продолжил он. — А моя — мне.***
Двое драконов, бронзовый и серебристый, парили среди облаков, наворачивая круги над островом, и, присмотревшись повнимательнее, Джоффри заметил маленький зелёный силуэт между ними. Морская Дева. — Висенье пока не стоит летать одной, — Деймон встал рядом, почти прижимаясь плечом к его плечу. Он скосил взгляд на принца. Голубые глаза — глаза Лейнора — смотрели в небеса с неподдельной тоской. Ничего удивительного… Побывавший в облаках однажды уже не сможет ходить по земле так, как раньше. Даже если не несёт в себе ни капли драконьей крови. — Присмотр ей не помешает, это правда, — Джоффри пожал плечами. — Надеюсь, Эймонду это не в тягость. — Он её обожает, — он усмехнулся. — Почти как Деймон… Есть у сестрёнки такое свойство. Джоффри слегка улыбнулся, снова обращая взгляд к небесам. Страшно было представить, как лет через восемь за неё будут драться женихи со всего королевства… Даже за Рейниру так не дрались. — Думаешь, я смогу её оседлать? — неожиданный вопрос ударил по голове, как турнирный горн. — А? — рыцарь повернулся к принцу. — Среброкрылую, — Деймон не отрывал взгляд от серебристого дракона под облаками. — Мне хочется быть с ними… С ним, — спустя мгновение поправил он. — Драконы редко создают устойчивые пары, но они вместе с тех пор, как король Джейхейрис и королева Алисанна начали летать… — И ты хочешь приблизиться к Эймонду ещё ближе, — Джоффри качнул головой. — Я понимаю. — Тогда почему улыбаешься? — принц приподнял белую бровь, как часто делала его мать. — Дитя, — рыцарь растрепал его серебристые кудри. — Ты весь пропитан Эймондом, — бронзовые щёки покрылись милым румянцем, совсем как у Лейнора в лучшие годы. — Он в твоём сердце, в твоих мыслях… Внутри тебя. — Думаешь, ближе некуда? — Деймон прикрыл глаза, скрываясь за белым пологом длинных ресниц. — Джофф, — он сам прижался головой к его руке. — У тебя с отцом так же? — Да, — спорить не было смысла. — Я могу злиться на него, сколько угодно, но… — М? — белые брови приподнялись, а голубые глаза сверкнули на него чистым детским любопытством. — Я вижу его в тебе, — Джоффри убрал руку, аккуратно проведя закованными в броню пальцами по гладкой бронзовой щеке. — В твоих глазах, в твоих улыбках, в каждом взгляде и жесте… Деймон бросил взгляд на облака. Драконов не было видно. — Дитя, — произнёс Джоффри тихо. — Мне нужно кое-что тебе показать. — А? — принц приподнял бровь. — Кое-что очень важное…***
Жесткие руки, горячие, родные, обхватили её за талию, и Рейнира прижалась спиной к широкой крепкой груди, закрывая глаза. Деймон рядом. Деймон с ней. Ничего уже не страшно. — Ūndegon, ao umbagon syt nyke, — горячее дыхание обожгло ухо. — Umbagon, — выдохнула она, сжимая его пальцы. — Vys iksis iōrves mijegon ao. Он прижался губами к её шее, ещё больше распаляя её внутренний огонь. За все эти годы он лучше всех изучил все чувствительные точки на её теле. Это тело принадлежало ему. Как и душа. — Ao yknagon arlie, — прошептал Деймон, и Рейнира на мгновение ощутила лёгкий укол страха. — Mirros massigon? Случилось… Муж случился. Стоит ли говорить ему? Всё равно ведь узнает… Врать нет смысла. — Laenor massigon, — не стала врать она, чувствуя, как жёсткая горячая рука ползёт вверх по груди и сжимает шею. — Īlon gōntan ziry… Istin. — Istin, — почти прорычал он. — Konir sagon skorkydoso ao umbagon… Рейнира медленно вдохнула и выдохнула, чувствуя, что воздуха уже не хватает. Спокойно… Он ведь не может убить… Не может же? — Я думал, что нужен тебе, — решив, видимо, что она больше не достойна его валирийского, Деймон прижал её к себе, чтобы точно не сбежала. — Но вы можете делать детей и без меня… Как ты и говорила раньше. — Говорила, — Рейнира коснулась его запястья кончиками пальцев. — Ты нужен мне… Не поэтому. Жёсткие пальцы разжались, позволяя ей снова дышать, и принцесса повернулась к дяде, тут же цепляясь за его плечи, жёсткие, полные напряжения… Его ресницы, почти прозрачные, наполненные красноватым закатным светом, едва заметно дрожали. — Любой мужчина способен зачать, — она смотрела ему в глаза и видела в пурпурной глубине немой вопрос, полный надежды. — Но никто, кроме тебя, не может подарить мне пламя. — Пламя, — одними губами повторил он. — Мы похожи, дядя, — Рейнира коснулась бледной гладкой щеки и слегка улыбнулась. — С тобой я чувствую, что летаю… Что я больше, чем простая смертная женщина. — Ты больше, чем просто женщина, ñuha riña, — Деймон прижал её к себе, и она явно ощутила, что между ними слишком много одежды. — Ты кровь от крови дракона. Она припала к его губам, горячим и сухим, слегка солёным на вкус. Он сжал волосы на её затылке, не давая никакого шанса сбежать. Дядя всегда был таким. Жестким, страстным, жадным. Кровь от крови дракона. Как и она сама. Пока Рейнира прижималась к нему, цепляясь за острые широкие плечи, его жёсткие длинные пальцы расправлялись с завязками на её платье. Холодный вечерний ветерок пробежал по оголённой спине, заставляя зябко поёжиться. Деймон, словно уловив на её коже неприятные мурашки, решил проблему по-своему — бросил её на кровать, тем самым разрывая несчастное платье пополам. Пекло с ним, оно никогда не было любимым, и всё же… За пару мгновений избавившись от одежды, дядя навис над ней, глядя так, что принцесса почувствовала себя его добычей, а вовсе не драконом. — Ñuha riña, — прошептал он буквально ей в губы. — Kostan ivestragī ao sagon lēda Laenor, — она облизнула губы. — Sepār ȳdra daor jikagon nyke qrīdrughagon dombo. — Avy jorrāelan, — Рейнира запустила пальцы в его волосы. — Kostilus, shijetra nyke. Деймон долго молчал, глядя ей в глаза и прижимаясь лбом к её лбу. Что за мысли роились в его голове? Какую из её фраз он сейчас обдумывал? Признание в любви или мольбу о прощении? — Ao sagon ñuha ābrar, Rhaenyra, — его голос, хрипящий от сдерживаемого пламени, остановил сердце и разум, оставляя от всего мира лишь его лицо. — Avy jorrāelan tolī… Удивлённый вздох утонул в страстном огненном поцелуе.***
Когда одна горячая рука обхватила её за талию, а другая — закрыла глаза, Алисса наконец выдохнула. Навязчивые мысли о Драконьем Логове, тлеющих костях и словах Её Милости не давали ей покоя последние дни… Всё время не покидало ощущение, что она что-то упускает. Впрочем, сейчас это было не так важно. — Эйгон, — прошептала она, накрывая его ладонь своими. — Любовь моя, — горячее дыхание обожгло затылок. Прежде, чем она успела что-то сказать, он оставил лёгкий поцелуй на шее под волосами и, быстрым властным движением развернув её к себе, впился в жаждущие шоколадные губы. Все серьёзные мысли разом разлетелись, как драконы из Логова во время взрыва. Больше для них не было места. Прижав её к холодной каменной стене и ни на мгновение не отрываясь от её губ, Эйгон беспорядочно водил рукой по горячему телу, скованному неожиданно тесным платьем. Ещё с утра оно не было таковым, но её принц, как известно, обладал удивительным талантом портить всё, к чему прикасался — Потише… — только и успела сказать Алисса, когда он наконец позволил ей дышать. — Вот ещё… Одно резкое движение сильных рук, и платье расходится по шву, сползая с тела, как морская вода. Горячие пальцы сжимают её бедра, приподнимая, и она обнимает его за шею, повисая между мягким горячим телом и твёрдой холодной стеной. Чувствуя его возбуждение сквозь одежду. — Царапины останутся, — шепчет Алисса одними губами, наблюдая краем глаза, как он возится с ремнём. — Не важно, — почти по-драконьи рычит Эйгон, впиваясь зубами в её шею. И правда, совсем не важно… Весь Красный Замок знает, кто и почему занимает сердце принца. Пусть все видят. Все и в особенности королева. Когда её принц вторгается внутрь, Алисса впивается ногтями в его спину и запрокидывает голову, издавая самый громкий стон, на который способна. Принцесса желает Красному Замку доброй ночи.***
— Доброй ночи, — Джоффри слегка поклонился и закрыл дверь, оставляя принцев наедине с собственными мыслями и друг другом. Деймон, уже сидевший на кровати, бросил взгляд на любимого, что стоял у окна. Эймонд смотрел на краснеющее закатное небо, где драконы, бронзовый и серебристый, свободные от людских представлений о том, когда следует ложиться спать, сплетались в танце, слишком похожем на брачный. Острое лицо его было до странности безмятежным, но умирающее солнце отбрасывало на него кровавые тени, слишком зловещие, чтобы наконец отпустить тревогу. — Знаешь, — Эймонд заговорил первым. — Это странно и даже неловко, учитывая всё, что было до этого, — он повернулся, и кровавые отсветы тут же исчезли. — Но я рад, что сир Джоффри здесь… С ним за дверью всё это место кажется безопаснее. — А вчера оно было опасным? — Деймон приподнял брови. Платиновая голова качнулась в неопределённом жесте. Принц поджал губы. Конечно, обычному человеку Драконий Камень показался бы неприветливой чёрной громадой, холодной и пустой, но регулярные визиты сюда — порой на целые месяцы — создали у Деймона ощущение дома. Места, куда можно сбежать от людей. Чтобы побыть драконом. — Я больше привык к Красному Замку, — Эймонд в несколько шагов оказался рядом и сел напротив. — К людям за каждым углом и страже за каждой дверью, — оставив на лбу Деймона неловкий поцелуй, он снова отвёл глаза. — К тому же… Он же почти как член семьи. — Джофф и есть член семьи, — принц слегка нахмурился. — Если бы не он… Меня могло не быть. — Именно, — Эймонд провёл кончиками пальцев по щеке, вызывая приятное покалывание. — А ещё я знаю, что это Джоффри дал тебе имя… Поэтому я рад, что он здесь, — тонкие губы растянулись в улыбке. — Если кому и можно доверять, то это ему… Конечно, он имел ввиду если кому из обычных людей, но Деймон не стал уточнять. Были ещё дед и дядя, но Эймонд был прав — никого ближе Джоффри у них не было. — К тому же, — бледные губы почти коснулись его губ. — Если он услышит, как я люблю тебя… — Замолчи, ради богов, — прошептал Деймон, качая головой. — Я же умру от стыда… Ответом ему был поцелуй, горячий, как драконье дыхание. Эймонд повалил его на кровать, прижимаясь сверху, вышибая из груди весь воздух. Принц прикрыл глаза, полностью отдаваясь в его власть, позволяя себе лишь обнять его за плечи. Пусть… Утром он говорил, что у Деймона большое сердце. Но даже если так, сейчас оно полностью принадлежало ему. Его тело, худое, гибкое и вместе с тем твёрдое, как скала, вызывало лишь одно желание — раствориться в нём и забыть обо всём… Но грохот металла о камень, что раздался за дверью спустя мгновение, не дал ему этого сделать. Эймонд тут же вскочил на ноги, оборачиваясь к двери, и достал меч из ножен, валявшиеся на полу. Деймон медленно выдохнул, садясь на кровати, выныривая из сладкого кокона. Что-то произошло… А он не может сдвинуться с места. Дверь распахнулась, и Джоффри ввалился в комнату спиной вперёд, опасно скрипя доспехами. Раны не было видно, но белый плащ был заляпан кровью. Врагов или его собственной? Следом за ним вошли ещё пятеро в чёрных плащах, и Деймон, наконец выйдя из ступора, сполз на пол, на всякий случай прячась за кроватью. Пекло, куда он дел свой меч?.. Из-под плаща сверкнул клинок, послышался звон. Эймонд тут же вступил в бой, но Джоффри не сдвинулся с места, и теперь, сфокусировав взгляд на своём верном рыцаре, принц увидел, как дрожат пальцы, сжимающие меч, как кровь стекает с его плаща, капая на пол. Деймон почувствовал, как что-то внутри сжимается от страха. Он не может сражаться. Да и стоит только благодаря силе воли. Деймон в несколько шагов оказался рядом, забирая меч из ослабевших пальцев. Увидев его, один из «плащей» тут же направился в его сторону, но Деймон легко уклонился от первого удара — колющего, в сердце. Слишком медленно. Даже Эйгон двигается быстрее. Деймон заглянул под капюшон противника и увидел совершенно стеклянные глаза, не выражающие ничего. Кроме желания убивать. Отразив ещё один удар, Деймон резанул по шее, тут же отправляя врага на пол истекать кровью. Джоффри за его спиной захрипел и присел на одно колено, но ничего не сказал. Ещё один «плащ» сполз по стене, а трое остальных окружили Эймонда… Словно забыв о существовании Деймона. Словно совсем не он был их целью. Деймон вогнал меч в спину одному из «плащей» и, услышав крик, тут же отбросил его в сторону. И замер на месте, не в силах осознать увиденное. Эймонд, его милый Эймонд, с залитым кровью лицом сжимал меч обеими руками, пытаясь отбивать удары, но, конечно, это не то же самое, что на тренировочном поле… Двое всегда победят одного, — сказал Джоффри пару лет назад на очередной тренировке. — Даже если и пальца его не стоят по одиночке. Никогда ещё он был настолько прав. Деймон попытался перерезать горло одному, но промахнулся и лишь ранил его в плечо. Впрочем, этого хватило. Эймонд выскользнул из их тисков с широким круговым ударом, вскрывшим глотки врагам. — Пекло, что это было… — бросив меч, Деймон подбежал нему и коснулся плеча. — Ты в порядке? — Плевать на меня, — Эймонд повернулся к нему, и принц с ужасом увидел, что на залитом кровью лице больше нет одного из глаз, которые он так любил. — Что с ним? Обернувшись на тихий хрип, он увидел, что Джоффри, до этого опустившийся на одно колено, теперь стоял на четвереньках и даже не поднимал головы. Кровь лилась всё таким же ручьём, но уже из его шеи… Вот почему… — Джофф! — Деймон мгновенно оказался рядом и приподнял его за плечи, но это, конечно, не помогло. — Мейстера… — Не могу… Дышать, — одними губами произнёс рыцарь. — Не поможет, — Эймонд опустился рядом, лицо его исказила гримаса, неясная и болезненная. — Чудо, что он ещё жив… Деймон оторвал взгляд от глубокого пореза на шее — «чудо» было явным преуменьшением — и заглянул в затухающие золотисто-зелёные глаза. Джоффри улыбнулся своей обычной мягкой улыбкой. Словно ничего не случилось. Словно он не умирал. — Я не могу, — прошептал он, и струйка крови стекла с его губ. — Деймон… Принц почувствовал, как холодная рука смерти, уже привычная для израненной души, сжимает горло. Всё это время его верный рыцарь умирал, но терпел… Чтобы сказать ему последнее слово? — Ничего не говори, — Деймон обнял его, прижимаясь изо всех сил. — Я тоже люблю тебя, отец. Плевать, что он будет весь в крови. Этот человек вложил в него всю душу. Он заслужил хотя бы этого. — Знаю, — едва слышно прошептал Джоффри. — Кх… Твой отец… Конечно, кого ещё он мог вспомнить… Они были вместе двадцать лет. Всё его жизнь и ещё дольше. — Отец, — медленно произнёс Деймон, сжимая его тело трясущимися руками. — Что мне сказать ему? — Что я люблю его, — Джоффри захрипел, но всё равно продолжил говорить. — Но ещё… Что я прощаю его. — Я скажу, — принц уткнулся носом в его плечо, покрытое доспехами. — Обещаю… — Спасибо, дитя моё… Он скорее почувствовал эту фразу, чем действительно услышал. Джоффри замер в его крепких объятиях, просто лёжа на нём. Лишь спустя несколько минут Деймон понял, что он больше не дышит.