Холодное Солнце

Пробирающие до костей порывы холодного ветра встретили трёх пионеров на пустынном чёрном пляже. Вода в бурной реке пенилась, почти закипала и стремительным потоком уходила вниз по течению. Длинные опоры пустующего в последнее время моста угрюмо маячили на повороте реки, едва выступая из утренней дымки. Красные буйки вздымались на волнах на фоне двух молчаливых островов, после бури напоминающих дикие и запустелые клочки земли. Высокий земляной вал, высившийся на противоположном берегу, в некоторых местах сполз вниз под напором дождевых потоков. За невысоким сетчатым забором, отделяющим лагерный пляж от уходящей вдаль заросшей береговой линии, склонилась к воде молодая ракита, чьи тонкие веточки теперь обмывались бешеным потоком речной воды — шквальный ветер переломил ствол дерева. Скрипящий под ногами пионеров песок и длинная вереница следов, тянущаяся от пролеска — были единственными вещами напоминающими о том, что пляж не был заброшен и еще недавно был заполнен шумной толпой пионеров и вожатых. Семён вспомнил, как совсем недавно ночью на этом самом пляже завороженно наблюдал за рыжеволосой пионеркой, рассекающей темную гладь воды. Серые облака, серая вода и сгущающееся над лагерем смятение будто выдавили весь свет из воспоминаний о прошедшей неделе. Семён с ужасом обнаружил, что они гаснут и меркнут под давлением витающей в воздухе опасности. Пионер попытался вспомнить детство — долгие летние вечера в деревне, рассказы отца о работе, ночное чтение больших пыльных энциклопедий про географию мира и строение жизни. Долгие дни в школе и тягучие вечера в душной квартире, он никогда не любил сковывающие бетонные стены, но сколько себя помнил — с самого рождения всегда утыкался в них взглядом. Семён вспомнил и жёлтые письма деда фронтовика, которые тот отправлял своей жене — преподававший географию мужчина добровольно отправился в траншеи в первые дни войны. С глубоко потаенным страхом парень понял, что даже эти воспоминания из жизни до лагеря начали меркнуть и растворяться. Вышагивая за друзьями по мокрому песку он вдруг подумал, что совсем скоро может потерять себя — утративший воспоминания человек становился лишь мутной оболочкой. И все же в прошлом у него был яркий маяк — Алиса, девушка, ворвавшаяся в его жизнь так стремительно. Их чувства вспыхнули яркой искрой и взметнулись к синему ночному небу. Семен искренне боялся, что она сгорит вместе с ним. Вспыхнет и осядет пеплом, растратив жизнь попусту. — Думаю, смысла тянуть дальше нет, — Шурик замер на месте и повернулся к товарищам, — Если не выйдем в ближайшее подходящее время, может стать слишком поздно. Электроник замялся, сжал в кулаке край галстука и поднял неуверенный взгляд. — Значит, идём сами? — Да, предлагаю выйти завтра утром, за несколько часов до подъёма. Глава кружка кибернетики подошел ближе к товарищу и успокаивающе похлопал по плечу. Электроник вздрогнул и сбросил напряженность. Две пары глаз уставились на третьего пионера, Семён сдержанно кивнул и отвел неуверенный взгляд на волнующуюся гладь реки. Уже через несколько минут пионеры расположились вокруг непривычно пустующего стола в здании кружков. Немного пошарив по кладовке, Шурик вытащил на свет несколько сложенных в рулоны карт и пару толстых книжек — географических справочников. Подобрав нужный масштаб, Шурик растянул карту по столу, закрепив углы попавшимся под руки гаечными ключами. Проведя пальцем по шершавой бумаге вдоль тонкой извивающейся линии, местной реки, Шурик остановился, ткнув в едва заметную на карте точку. Недовольно вздохнув, пионер вернулся к тубусу с картами и достал чуть более старую на вид, но с большим масштабом. Едва видная надпись в углу обозначила принадлежность: Генштаб РККА, карта юга СССР, двухкелометровка. Сверив местонахождение хутора "Дзержинский" по нескольким картам, Шурик прочертил предполагаемый маршрут. Пионерам предстояло преодолеть чуть более четырех километров на север. — Так, возьмем с погрешностью... Три часа туда и обратно и не более часа на сам хутор. Поговорим с местными и сразу обратно... — Шурик постучал карандашом по открытой тетрадке и добавил несколько пунктов к вещам, которые собирался взять в поход, — Главное ускользнуть из лагеря, не попавшись вожатым и сторожам. — Да это не проблема, — Электроник беспокойно покрутился на стуле и притянул карту поближе, — Эх, удалось бы Ижевский Юпитер запустить, прокатились бы с ветерком! Зря карбюратор не перебрали... И скверное же у меня предчувствие... — Ты это брось! — Шурик поднял строгий взгляд на товарища и пригрозил, потряхивая в воздухе простым карандашом, — В нашем деле нужно использовать научный метод и отказаться от эмоций... Пионер опять отвлекся на свою тетрадь и замолчал. Семён поднял со стола маленькую деревянную модель боевого штурмовика, но когда у того тут же отвалилось крыло, быстро вернул на место и схватился за мятый выпуск Комсомольской Правды. — А может, всё-таки американцы? Семён и Шурик подняли глаза на выводящего на стекле какие-то узоры кибернетика. — Что, американцы? — Ну, жахнули ракетами и всё... — Он развел руки в воздухе, изображая взрыв, — Поэтому и связи нет... И не приезжает никто... — Ну ты скажешь тоже! — Шурик закатил глаза и наклонился ближе к товарищу, — Помнишь, что по радио должны передать во время ядерной атаки? Помнишь? Правильно, сигнал "Атом"! У нас же в лагере связь просто обрубилась в один момент, словно кто-то активировал мощные глушилки. — Ну да, точно, — Электроник приободрился и расслаблено закинул руки за голову, — А может и вовсе, авария какая-нибудь пустяковая и ничего серьезного! — Ну вот скоро и узнаем... Семён, до этого сохранявший молчание, постучал по столешнице, привлекая внимание друзей, и указал на часы. Время медленно, но верно приближалось к завтраку и тройка пионеров не спеша покинула кружок. Вышагивая по пустынной аллее, обнаженной для сухого и колючего ветра, парень вспомнил совместный поход отряда в лес. Тепло мигающего в тех воспоминаниях костра, гитарные переборы и непрекращающийся шум разговоров и смеха — пробились сквозь мрачную пелену, привнося тусклые краски в сознание пионера, давно потерявшееся в бесконечном лабиринте. Едва отделившись от основного строя, который физрук погнал дальше, три пионера из первого отряда направилась к костровой поляне, где девчонки уже начали раздувать искристое пламя будущего костровища. Семён подтянул лямки рюкзака, позвякивая привязанным к поясу котелком. Кибернетики перетаскивали большие сумки с продуктами, на ходу подбирая толстые сухие ветви, чтобы по прибытии поддержать резвящийся на ветру костерок. Едва вывернув на тропинку, ведущую напрямую к поляне, пионеры почуяли сладкий запах дыма от горящих веточек можжевельника. Славя раздувала сморщившейся картонкой первые языки пламени, облизывающие тонкие хворостинки. Поморщившись от летящего в лицо дыма, пионерка заметила подходящих товарищей и с атлетической скоростью метнулась к ним, с благодарностью забирая из рук кибернетиков березовые ветки. Электроник скинул пакет возле большого ствола дуба, давно поваленного и вросшего в землю, и подскочил к двум сидящим поодаль пионеркам. Лена тихонько поприветствовала товарища, Женя только аккуратно кивнула и слегка подвинулась в сторону, освобождая место на расстеленном одеяле. Тут же присоединившись к разговору, пионер с широкой улыбкой начал что-то бурно рассказывать притихшим пионеркам. Шурик же, аккуратно подняв брошенный товарищем пакет, закатил глаза и подошел ближе к кострищу, где Славя старательно выстраивала вокруг горящих веточек домик из более крупных дров. Пионер присел рядом и принялся помогать подруге, за что заслужил от девушки благодарную улыбку. Шурик наклонился поближе, что-то нашептывая пионерке на ухо, девушка смущенно засмеялась, толкнула пионера в плечо и вернулась к подкидыванию дров. Семён, скинув тяжелый рюкзак, неуверенно подошёл к двум пионеркам, расположившимся недалеко от костра. Алиса тонкой изящной рукой подкручивала колки на видавшей виды гитаре, отмахиваясь от не останавливающегося потока слов Маши. Глава музкружка недовольно топнула ножкой, нахмурила брови и показательно отвернулась от подруги, разглядывая бегающую в ближайших кустах Ульяну. Рыжая пионерка недовольно поджала губы, несколько раз пихнула подругу в спину и наконец не сильно дернула за две циановые косы. Маша обескураженно обернулась, но через пару секунд вместе с подругой залились смехом, когда Ульяна с победным криком выскочила из кустов, поднимая над собой какого-то гигантского жука. Едва заметив приближающегося парня, Алиса затихла и опустила взгляд к гитаре, задумчиво подергивая тонкие струны. Маша как-то странно прищурилась, перевела взгляд с девушки на застывшего рядом пионера и с хитрой улыбкой соскользнула с бревна, удалившись ближе к костру. Не поднимая глаз, Алиса отложила гитару и кивнула в сторону парня. — Ну, чего стоишь то? Девушка мимолетным движением провела ладонью по твердой древесине поваленного дерева и снова кивнула. Опустившаяся неловкая тишина сильно контрастировала с задорно шумящими на фоне пионерами. Алиса слегка помяла в сжатом кулаке алый галстук, неуверенно подняла взгляд на парня и внимательно вгляделась в его лицо. Семён откинул спадающие на глаза волосы и немного дёргано повернулся к пионерке. На мгновение встретившись взглядами, парочка пионеров одновременно дернулась словно от удара током и развела глаза в разные стороны. —Значит, ты тоже к Машке записался? — Пионерка кивнула в сторону гитары, не поднимая взгляд на парня, — Игрой увлекаешься? — Ну так, балуюсь иногда. — Семён смущенно почесал голову и от незнания куда деть руки, просто сцепил их в замок перед собой. — Ну, это несерьезно! Балуются дети, — Алиса приободрилась, возвращая привычный бойкий настрой и проблеск вызова, брошенного всем вокруг, в глазах, — А к музыке серьезно относится надо, пионер! — Да кто бы говорил, бездушная! — Семён неожиданно для себя почувствовал прилив уверенности, не желая отступать от спора, — Ты смотри, что с гитарой сделала! Алиса возмущенно встрепенулись, но так и не нашла ответа на неожиданный напор парня. — А что с ней не так-то? — девушка подхватила гитару и внимательно рассмотрела инструмент. — Ну ты посмотри как у тебя лады износились, порожки так стерлись, что скоро струны будут на ветру дребезжать. — Да это... Это... — девушка молча хлопала ртом, опешив от наглости молчаливого до этого парня, — Это от необузданной тяги к творчеству! Понял? Пионерка с напускной злостью хлопнула себя по коленям, не отводя горящего раздражением и потаенным интересом взгляда. — И вообще, не нравится гитара — иди отсюда! Алиса скорее в шутку замахнулась гитарой на парня, который все же отскочил от поваленного дерева на пару шагов. Девушка раздраженно выдохнула и опустила инструмент. Подскочившая со спины Ульяна обняла подругу, повисая у той на шее. — Ты чего Алиску провоцируешь на убийство? — девчонка широко улыбаясь, цеплялась за подругу, отмахивающуюся от приставучей непоседы, — Она, между прочем, хотела в милицию отправиться, когда повзрослеет! Ульяна с умным видом подняла указательный палец и отскочила от тяжело дышащей подруги. — В качестве работника, надеюсь? — не успев приземлиться обратно на бревно, пионер снова отскочил от замахнувшейся пионерки. Алиса с усталостью выдохнула, сдула наползающую на глаза челку и несколько раз перевела взгляд между Семёном и торчащей неподалеку Ульяной. Ее глаза загорелись едва заметной нежностью, девушка слабо улыбнулась и снова похлопала ладонью по месту рядом с собой. Потрескивающий рядом костер сделал наступившую тишину приятной. Алиса мяла в руке край юбки, то и дело бросая взгляды на задумчивого пионера. Проследив за направлением его взгляда, девушка повернулась и засмотрелась на отскакивающие от костра искры, медленно поднимающиеся к фиолетовому небу и гаснущие, так и не успев дотянуться до недоступной высоты. Закатившийся за горизонт солнечный диск позволил легкой, расслабляющей ночи окутать непривычно громкий лес. Отряды пионеров начинали потихоньку собираться, вливаясь в тонкий ручей возвращающихся в лагерь детей и вожатых. Самый старший отряд по праву мог задержаться дольше всех, хотя и взрослые уже поддались накатившей после долго дня усталости. Собравшись кольцом вокруг загасающего огня, пионеры лениво перекидывались фразами, успев за несколько часов устать и от более подробного знакомства, и от десятков историй из жизни, услышанных друг от друга, ну и наконец от страшилок, пугалась которых только сама Ульяна и подкинувшая идею. Разделившийся на мелкие группы отряд неспешно подготавливался к возвращению в лагерь. Маша, Славя и Лена тихо переговариваясь собирали разбросанные по поляне вещи. Женя, в окружении двух кибернетиков, что-то старательно втолковывала парням, упорно указывая в разложенную на коленях книгу. Ульяна, присоединившись к младшим отрядам, убежала раньше всех, оставив старшую подругу наедине с Семёном. Пара пионеров на некотором отдалении друг от друга вышагивала по засыпанной листьями дорожке, ведущей к лагерю. Тишина вокруг была расслабляющей, застывший в небе полумесяц освещал тропинку нежным бледным светом. Медленно продвигаясь в лагерь в полной тишине, и девушка и парень думали об одном — внезапно появившемся жгущем сердце чувстве. Проходя мимо очередной поляны, еще занятой другим отрядом, пионеры синхронно обернулись, услышав разливающуюся по лесу песню. —...Не ругайте меня дома, меня не за что ругать! Мое дело молодое, мне охота погулять... Звонкий женский голос и затихающая мелодия аккордеона остались позади. Алиса помяла повязанный на запястье галстук и на пару шагов приблизилась к сохраняющему молчание парню. — Как думаешь, — девушка потянула парня за рукав и понизив голос спросила, — Противный у меня характер? Семён остановился и удивленно уставился на пионерку, чьи глаза горели даже в бледном лунном свете. — С чего это? — Ну, все же так говорят, — она фыркнула и отвернулся, все еще держа парня за рубашку. — Ну кто это все? — Семён поднял руку и указал на девушку, — Ну, ты, может, и вредная слегка. Я, допустим, немного выше среднего эгоистичен... но это только допустим! А сторож местный, Степаныч — любит вечерком рюмку водки опрокинуть в своей будке. Ну и что, разве делает это нас плохими людьми? Алиса усмехнулась, легонько стукнула парня по лбу и прошла вперед. — Ну и нашел же примеры... После минутного молчания девушка опять замедлилась, позволив нагнать себя отстающему пионеру. — Как сейчас помню: всем на детский утренник сказали выучить стихи про мишек и собачек, а я пришла и запинаясь читала Симоновское "Убей немца" — девушка грустно улыбнулась, скрестив руки перед собой, — Вот тогда я впервые и услышала, что я "Несносная девчонка". — Да уж, и правда несносная. Семён улыбнулся и взглянул на пионерку. На лице девушки загорелось озорство, она стукнула пионера по плечу и схватила за руку, потянув за собой к приближающейся стене лагеря. Тёплые воспоминания рассеялись под напором налетевшего ветра. Семён сморгнул наваждение и обнаружил себя перед столовой. Небольшая кучка пионеров собралась возле здания в ожидании завтрака. Утренний туман немного отступил и открыл пустующие дорожки лагеря — пионеры неохотно покидали свои домики. Из-за отсутствия новостей витавшее в воздухе напряжение только усилилось. Немногочисленные подростки разбились на группы, тихо обсуждая молчание со стороны вожатых. Семён заметил неспешно бредущую к столовой Алису и тянущуюся за ней на буксире Ульяну, которая почти спала на ходу. Сделав несколько шагов навстречу, пионер приобнял девочек и проводил ближе ко входу в столовую, сквозь скопившуюся толпу. Пока Ульяна что-то неразборчиво бормотала, пытаясь окончательно пробудиться, Алиса без слов прислонилась к стене и устало склонила голову на плечо парня. Он поднял руку и медленно пригладил взъерошенные после сна волосы девушки. Пионерка расслабилась под нежным касанием и прикрыла глаза. Семён не мог описать бушующих внутри чувств, пробуждающихся при взгляде на сникшую пионерку. Парень хотел как можно скорее забрать девушку с собой и вернуться в город, где они могли бы начать выстраивать общую жизнь. Вот только сейчас это было невозможно — пионер твердо решил разобраться во всем сам, не вмешивая в это девушку. Запланированный поход заставил кровь пионера закипеть, только сейчас он осознал, что небольшая авантюра может обернуться опасной выходкой. Вот только лучше было встретить любой конец, даже трагичный, чем остаться в стороне и бездействовать — так парень думал с самого детства. Он твердо решил защитить навалившуюся на его плечо пионерку и спасти себя от внезапно ставшего беспросветным будущего, где она являлась единственным ярким ориентиром, маячившим впереди. Столовая не заполнилась и наполовину, непривычно тихая, по меркам этого места, атмосфера окутала немногочисленных пионеров и вожатых. Работники лагеря не особо отличались от пионеров, судя по их потерянным лицам, внезапное завершение смены и отсутствие новостей стали полной неожиданностью. И все же шум голосов наполнил полупустое помещение. Пионеры старались держаться отрядами и не разбегались по столовой. Старший отряд присутствовал полностью и тоже скучковался за сдвинутыми вместе столами. Семён молча поздоровался с товарищами и не особо вникал в суть тихих разговоров, пошедших за столом. Медленно ворочая ложкой густую кашу, пионер пытался отогнать неприятное предчувствие, словно сгустившееся над лагерем вместе с дождевыми тучами. За одним из столов послышался необычно громкий и встревоженный шепот, перекинувшийся волной на всех пионеров. Подняв пустой взгляд, Семён осмотрел помещение и уже более заинтересованно вернулся к своим притихшим товарищам. — Вы еще не слышали? — Лена, пригнувшись ближе к столу, оглядела непонимающие лица друзей и негромко продолжила, — Говорят, что одна девочка из четвертого отряда пропала. — Как это, пропала? — Никто не знает, — пионерка отвела зеленые глаза к столу, вокруг которого собрались вожатые, — Говорят, выбежала ночью из домика, да так и не вернулась. А вожатые, наверное, и не знают что делать, связи то нет. Шурик поперхнулся чаем и настороженно стиснул руки. — А откуда ты знаешь, что связи нет? — он осторожно взглянул на пионерку, в чьих глазах мелькнуло смущение, от направленных на неё взглядов. — Так все знают... На столик опустилось молчание, по лицам пионеров расплылась задумчивость и плохо скрываемое волнение. Семён заметил, что хуже всех было Славе, помощница вожатой столкнулась со странным поведением Ольги Дмитриевны и теперь даже не знала, что ей нужно делать. Обычно командующая всеми старшая вожатая не появлялась и даже руководители других отрядов находились в некотором смятении. Самый первый день смены конечно же был одним из ярчайших пятен на полотне воспоминаний. Семён отчетливо помнил те ощущения, когда впервые вышел из жаркого Икаруса и ступил на бетонную парковку перед входом в лагерь. С трепетом пробежавшись взглядом по названию лагеря на воротах, юноша растерянно осмотрел мельтешащую перед входом толпу. Пионеры и вожатые вперемешку топтались на узкой площадке, пытаясь кое-как сформироваться в отряды. Из разношерстной толпы показалась совсем молодая женщина, в которой лишь особый значок выдавал работницу лагеря. Она остановилась в нескольких метрах от автобуса и повернулась к светловолосой пионерке, следовавшей за вожатой по пятам. Пролистав какие-то бумаги, женщина осмотрелась по сторонам и подняла руку, громко выкрикивая номер первого — старшего отряда. Огромная толпа требующих внимания детей не дала Ольге Дмитриевне как следует позаниматься со своим отрядом. — Славя, пожалуйста... — отдавая команды помощнице, женщина успевала разговаривать с другими вожатыми, помогая им справиться с потоком пионеров, — Пожалуйста, собери ребят на площади! Я постараюсь как можно скорее подойти! Вожатая в суматохе подхватила совсем маленькую девочку, отставшую от отряда, на руки и скрылась за воротами лагерям, увлекаемая вереницей детей и подростков. Такой он запомнил вожатую, до безумия отзывчивой и открытой, готовой пожертвовать всем собственным временем лишь бы помочь младшим коллегам или провести время с пионерами. Одна лишь уверенность в том, что самый старший отряд может организоваться самостоятельно, позволила женщине переложить часть работы на помощницу. Уже в конце первого дня Ольга Дмитриевна схватившись за голову бегала по всему лагерю за двумя рыжими пионерками, успевшими окатить какого-то зазевавшегося паренька ведром воды. Ключ к двум бандиткам был найден позже — в первые дни вожатая натерпелась головной боли от нескончаемых выходок двух подружек. И все же даже они прониклись той невидимой глубокой связью, быстро образовавшейся между вожатой и ее подопечными. После очередной выходки неугомонной Ульяны, вожатая махнула рукой и молча ушла, что побудило девочку бегать за женщиной целый день, не оставляя попыток извиниться. Конечно же, Ольга Дмитриевна и не думала держать обиду на своих пионеров — просто пыталась подыскать подход даже к ним, закрывшимся от всего мира девчонкам. Однажды вечером, когда Семён одиноко встречал приближающуюся темноту на ступеньках домика, подкидывая в руках какую-то безделушку, вожатая неожиданно присоединилась к пионеру. Как обычный человек, а не наделенная властью работница лагеря, она откинулась назад и устало опустила руки. Между ними завязался увлекательный разговор, который Семён отчетливо помнил и сейчас. Конечно же, речь зашла и о них — уже потянувшихся к парню безобразницах, как ласково называла девочек Ольга Дмитриевна. — Пожалуйста, защити их, — её слова неожиданно резанули слух, отпечатываясь в сознании, — Я уже видела такое, сейчас все похоже на детские шалости, но если упустить нужный момент... Если не подарить им внимание и любовь, они сожгут свои жизни зазря... Пожалуйста, защити их, Семён. В тот момент ему и правда показалось, что вожатая приходилась девочкам родной матерью — так искренне и отчаянно она беспокоилась о нерадивых пионерках. Так она и провела первую неделю смены — извиняясь перед начальством за проступки пионеров, не только своих - всех отрядов, просидев целую ночь без сна, когда Лена почувствовала недомогание и на сутки слегла в медпункт. Выкраивала как можно больше из личного времени, чтобы поближе рассмотреть внутренний мир каждого пионера из любимого отряда. Сейчас Семён мог лишь бессильно задаваться вопросом — когда же все пошло не так? В какой момент горящая в глазах женщины тяга к жизни и любовь угасла, оставив лишь серую холодную бездну. Теперь, даже в самый тяжелый для ребят момент её не было рядом. Снова вздрогнув всем телом, Семён вынырнул из воспоминаний и на автоматизме двинулся к выходу из столовой вслед за всем отрядом. Он и не помнил, о чем они договорились — кажется, собраться всем вместе и тихонько, по-дружески поговорить. Пионер судорожно вздохнул и почувствовал, что теряет себя в тех далеких солнечных бликах, совсем отделяясь от настоящего. Он последним из отряда вышел из здания и на негнущихся ногах начал спускаться по крошащимся бетонным ступенькам. — И когда эта погонь уже объявится? Парень, несмотря на витающий в облаках разум, услышал обрывок чьей-то фразы и застыл на месте. Какой-то пионер, на пару лет младше Семёна, уселся на решетчатую спинку скамейки, опустив ноги на затертую деревянную сидушку. Второй же, привалившись спиной к перилам, подкидывал в воздух пионерский значок. — Да уж, ляпнула про конец смены и свинтила куда-то, — он подхватил знак пионерского отличия и небрежно запустил в пыльные кусты под фундаментом столовой. Семён, сам не ожидая от себя такой прыти, подскочил к резко осевшему назад пионеру. — А ну-ка пойди и подними! — Тебе че, больше всех надо? — подросток несколько неуверенно, но нагло огрызнулся, отталкиваясь от железных перил. — Ты как с почетным знаком пионера обращаешься? Совесть у тебя есть? Тебе родина дала шанс... — Да чего мне твоя родина? Знаешь, сколько мой папаша рублей отвалил за путевку, а теперь меня из этой дыры не вывозят! Да меня за прибыль, которую я сюда принес, каждый местный в зад целовать должен, а ты мне мозги прессуешь из-за какой-то железяки! Еще больше осмелев, парень распрямился, но тут же осел, прикрываясь руками, завидев замахнувшегося пионера. Семён почувствовал, как кто-то задержал его руку в воздухе и с непривычной для себя злостью посмотрел на скорчившегося впереди подростка. Пользуясь заминкой, оба парня перескочили через перила и нырнули на петляющую дорожку в сторону пляжа. Отбежав на несколько метров, выбросивший значок парень повернулся и с наглой улыбкой похлопал себя по голове. — Родину любить нынче не в моде, старичок! Ослабевшая рука пионера медленно опустилась. Не слушая окружающих товарищей, он медленно побрел в сторону площади. Все, что было дальше — слилось в однообразный тягучий поток. Кажется, они всем отрядом пошагали дальше и устроились в библиотеке. Семён не помнил ничего из того, что его друзья обсуждали собравшись за столом. Он медленно плыл по реке воспоминаний, не желая возвращаться в этот серый, ставший чужим лагерь. И лишь частые пристальные взгляды глубоких янтарных глаз на секунду выдергивали его помутневший разум. Несколько часов для него превратились в минуты. Не успев моргнуть, он уже тянулся бледной тенью вслед за отрядом в ту же столовую, пришло время обеда. Завидев на площади вожатую, Славя, а вслед за ней и весь отряд поспешили к женщине. Попытавшись наконец поговорить со взрослой, подростки получили в ответ лишь безразличный взгляд и сухую отговорку. Семён почувствовал сильное головокружение, давящая на подсознание атмосфера сжала голову парня в тиски. Незаметно отделившись от отряда, он поковылял в сторону домика.